- Кто-нибудь интересный будет сегодня?
- Все как обычно плюс особые гости: конгрессмен Свитцер и Эндрю Каннингхэм из городского медицинского управления.
У Чарльза удивленно поднялись брови.
- Оба? В одном доме?
Она кивнула, его улыбка отразилась на ее лице.
- Только они еще сами об этом не знают. - Она явно заглядывала вперед, представляя себе, что произойдет, когда эти два заклятых врага столкнутся друг с другом сегодня вечером.
- О, это будет очень забавно! - смеясь, сказал он, поднялся с кровати и поцеловал ее в губы. - Вот за что я люблю тебя, Сильвия.
Сильвия ничего не ответила ему. Она знала, что в действительности он совсем не любил ее. Просто ему импонировало ее стремление строить козни.
Она встретила доктора медицины Чарльза Эксфорда в Фонде Мак-Криди, куда привозила Джеффи для всестороннего обследования. Чарльз был и оставался сейчас руководителем нейрологического отделения Фонда. Он не проявил особого интереса к Джеффи, но зато очень заинтересовался ею. Вот уже три года у них продолжались более или менее регулярные отношения.
Сильвия сама не знала, что именно привлекало ее в Чарльзе, или Чакки, как она называла его, когда хотела проникнуть в глубины его души. Это, разумеется, не было любовью. И уж во всяком случае, не потому, что он так уж неотразимо красив.
Проще говоря, он покорил ее, потому что она никогда не встречала никого похожего. Чарльз Эксфорд умел найти в каждом что-то неприятное и заслуживающее недоверия. В каждом! Это в сочетании с тем, что он нисколько не считался с тем, что думают о нем другие, делало его самым саркастичным, циничным и словесно агрессивным человеком на свете. Благодаря своему ядовитому остроумию, подчеркнутому британским акцентом, он казался настоящим оводом. Для него не было ничего святого, он не щадил ничего - ни верований, ни священных коров, ни религиозных, моральных и политических принципов. Чарльз не верил ни во что, ничего не ценил, кроме своей работы, да и то мог под настроение обругать и ее. В редкие минуты он раскрывался, как однажды, когда выпил слишком много, тогда он сказал Сильвии, что человек, не имеющий иллюзий, никогда не разочаруется.
"Возможно, именно в этом суть дела", - подумала она, освобождаясь от его объятий. Возможно, именно поэтому он по малейшему поводу набрасывается на любого, кто оказывается в пределах досягаемости. Никто не мог чувствовать себя в безопасности рядом с ним. Даже Джеффи, даже она сама. Он был похож на редкостную лесную лягушку, которую как-то показывали по телевизору, - она выглядит вполне безобидно, пока вдруг не плюнет вам в глаза ядовитой слюной. Сильвия находила, что чувство постоянной опасности, вызываемое его близостью, добавляло интереса к жизни.
- Надеюсь, тебя не обижает, что ты будешь не единственным доктором сегодня?
- Едва ли. Врачи - это самые чертовски скучные существа на земле, кроме меня, конечно.
- Конечно. Другие двое - оба врачи широкого профиля. И они привыкли быть партнерами.
- Правда? - В его глазах мелькнул огонек, и губы скривились в лукавой улыбке. - Хорошо, что я пришел сегодня.
- Я говорила тебе, что будет интересно.
Она выглянула в окно - там послышался шум подъехавшей машины. Начали прибывать первые гости. Она взглянула на себя в большое зеркало, вделанное в дверь туалета. Ее черное платье было как раз то, что нужно: откровенно большой вырез спереди, глубокий вырез сзади, и облегающее на бедрах. Оно вполне соответствовало ее образу.
Она взяла Чарльза под руку.
- Пойдем?
- Это "роллс-ройс", Алан? - спросила Джинни, когда они подъехали к дому Сильвии Нэш.
Алан, скосив глаза, бросил взгляд на серебристо-серую машину, стоявшую у подъезда.
- Да, похоже. А рядом с ним стоит "бентли".
Джинни чисто по-женски проворчала:
- И мы туда же на своем жалком драндулете.
- Но "торонадо" - это все-таки не грузовик, Джинни. - Алан хорошо знал, куда клонит Джинни. Подобные разговоры у них возникали уже много раз, и он хорошо изучил их всевозможные обороты. - Ты ездишь на нем в магазин и на теннисный корт, он удобен и престижен.
- Да, но я же имела в виду тебя, а не себя. Вместо этого ужасного "бигла"...
- Это "игл", а не "бигл", Джинни.
- Не важно. Это убогая машина, Алан. Никакого шика.
- Вспомни, в январе, когда мы были на сорокалетнем юбилее Джози, тебе очень нравилось, как мы подлетали к подъездной площадке, пробиваясь сквозь снежную бурю и делая виражи.
- Я и не говорю, что от этой машины нет прока. Я знаю, что на ней ты всегда, в любую погоду сможешь добраться до больницы или до своей приемной (и Боже упаси, чтобы кто-нибудь другой взял на себя заботы о твоих пациентах!), но для подобных целей сгодился бы и трактор. И это вовсе не означает, что ты должен ездить по городу на такой машине. Почему бы тебе не купить маленькую красивую спортивную машину, вроде той, что недавно приобрел Фред Ларкин?..
- Давай не будем говорить о Фреде Ларкине. И мне вовсе не нужен автомобиль за девяносто тысяч долларов, даже если бы я и был в состоянии его приобрести.
- Ты можешь купить в рассрочку.
- Нет, не могу! Ты знаешь, что у нас нет таких денег!
- Что ты кричишь, Алан!
Он спохватился, что действительно начал кричать. Он сжал губы.
- Обычно вопрос денег тебя не волнует так сильно. Что это с тобой?
"Мне самому хотелось бы это знать", - подумал Алан, вслух же сказал:
- Прости. Просто я не собирался на вечеринку сегодня. Мне кажется, я говорил тебе, что не хочу идти.
- Ты просто расслабься и попытайся получить удовольствие. Вик прекрасно подежурит за тебя, так почему бы тебе не выпить немного и не отдохнуть?
Алан улыбнулся и вздохнул.
- Хорошо.
Он, пожалуй, выпил бы немного, но вряд ли ему удастся расслабиться и получить удовольствие. Слишком уж много у него на душе. В особенности после сегодняшнего телефонного звонка.
Звонил Мюррей Раскин - нейрохирург, он получил электроэнцефалограмму Сони Андерсен и расшифровал ее. Он сразу же позвонил Алану домой, кипя от возбуждения. Обычная энцефалограмма Сони в последнее время всегда давала отрицательный результат: типичные для эпилепсии отклонения в левой лобной области. И это отклонение наблюдалось в течение последних пяти-шести лет. Та же энцефалограмма, которую Алан заказал вчера, оказалась совершенно нормальной.
Не осталось никаких следов эпилепсии.
И вот теперь Алан был как на иголках. Он понимал, что отныне у него не будет покоя до тех пор, пока он не разберется со странными случаями Андерсен и Вестин и не поймет, в чем тут дело.
Но в данный момент не только это мучило его. Просто он не хотел ехать сюда. Он не хотел оказаться в обществе Сильвии Нэш в таком положении, когда он вынужден будет выступать уже не в роли "доктора Балмера". Ему придется сбросить профессиональную маску и быть просто "Аланом".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
- Все как обычно плюс особые гости: конгрессмен Свитцер и Эндрю Каннингхэм из городского медицинского управления.
У Чарльза удивленно поднялись брови.
- Оба? В одном доме?
Она кивнула, его улыбка отразилась на ее лице.
- Только они еще сами об этом не знают. - Она явно заглядывала вперед, представляя себе, что произойдет, когда эти два заклятых врага столкнутся друг с другом сегодня вечером.
- О, это будет очень забавно! - смеясь, сказал он, поднялся с кровати и поцеловал ее в губы. - Вот за что я люблю тебя, Сильвия.
Сильвия ничего не ответила ему. Она знала, что в действительности он совсем не любил ее. Просто ему импонировало ее стремление строить козни.
Она встретила доктора медицины Чарльза Эксфорда в Фонде Мак-Криди, куда привозила Джеффи для всестороннего обследования. Чарльз был и оставался сейчас руководителем нейрологического отделения Фонда. Он не проявил особого интереса к Джеффи, но зато очень заинтересовался ею. Вот уже три года у них продолжались более или менее регулярные отношения.
Сильвия сама не знала, что именно привлекало ее в Чарльзе, или Чакки, как она называла его, когда хотела проникнуть в глубины его души. Это, разумеется, не было любовью. И уж во всяком случае, не потому, что он так уж неотразимо красив.
Проще говоря, он покорил ее, потому что она никогда не встречала никого похожего. Чарльз Эксфорд умел найти в каждом что-то неприятное и заслуживающее недоверия. В каждом! Это в сочетании с тем, что он нисколько не считался с тем, что думают о нем другие, делало его самым саркастичным, циничным и словесно агрессивным человеком на свете. Благодаря своему ядовитому остроумию, подчеркнутому британским акцентом, он казался настоящим оводом. Для него не было ничего святого, он не щадил ничего - ни верований, ни священных коров, ни религиозных, моральных и политических принципов. Чарльз не верил ни во что, ничего не ценил, кроме своей работы, да и то мог под настроение обругать и ее. В редкие минуты он раскрывался, как однажды, когда выпил слишком много, тогда он сказал Сильвии, что человек, не имеющий иллюзий, никогда не разочаруется.
"Возможно, именно в этом суть дела", - подумала она, освобождаясь от его объятий. Возможно, именно поэтому он по малейшему поводу набрасывается на любого, кто оказывается в пределах досягаемости. Никто не мог чувствовать себя в безопасности рядом с ним. Даже Джеффи, даже она сама. Он был похож на редкостную лесную лягушку, которую как-то показывали по телевизору, - она выглядит вполне безобидно, пока вдруг не плюнет вам в глаза ядовитой слюной. Сильвия находила, что чувство постоянной опасности, вызываемое его близостью, добавляло интереса к жизни.
- Надеюсь, тебя не обижает, что ты будешь не единственным доктором сегодня?
- Едва ли. Врачи - это самые чертовски скучные существа на земле, кроме меня, конечно.
- Конечно. Другие двое - оба врачи широкого профиля. И они привыкли быть партнерами.
- Правда? - В его глазах мелькнул огонек, и губы скривились в лукавой улыбке. - Хорошо, что я пришел сегодня.
- Я говорила тебе, что будет интересно.
Она выглянула в окно - там послышался шум подъехавшей машины. Начали прибывать первые гости. Она взглянула на себя в большое зеркало, вделанное в дверь туалета. Ее черное платье было как раз то, что нужно: откровенно большой вырез спереди, глубокий вырез сзади, и облегающее на бедрах. Оно вполне соответствовало ее образу.
Она взяла Чарльза под руку.
- Пойдем?
- Это "роллс-ройс", Алан? - спросила Джинни, когда они подъехали к дому Сильвии Нэш.
Алан, скосив глаза, бросил взгляд на серебристо-серую машину, стоявшую у подъезда.
- Да, похоже. А рядом с ним стоит "бентли".
Джинни чисто по-женски проворчала:
- И мы туда же на своем жалком драндулете.
- Но "торонадо" - это все-таки не грузовик, Джинни. - Алан хорошо знал, куда клонит Джинни. Подобные разговоры у них возникали уже много раз, и он хорошо изучил их всевозможные обороты. - Ты ездишь на нем в магазин и на теннисный корт, он удобен и престижен.
- Да, но я же имела в виду тебя, а не себя. Вместо этого ужасного "бигла"...
- Это "игл", а не "бигл", Джинни.
- Не важно. Это убогая машина, Алан. Никакого шика.
- Вспомни, в январе, когда мы были на сорокалетнем юбилее Джози, тебе очень нравилось, как мы подлетали к подъездной площадке, пробиваясь сквозь снежную бурю и делая виражи.
- Я и не говорю, что от этой машины нет прока. Я знаю, что на ней ты всегда, в любую погоду сможешь добраться до больницы или до своей приемной (и Боже упаси, чтобы кто-нибудь другой взял на себя заботы о твоих пациентах!), но для подобных целей сгодился бы и трактор. И это вовсе не означает, что ты должен ездить по городу на такой машине. Почему бы тебе не купить маленькую красивую спортивную машину, вроде той, что недавно приобрел Фред Ларкин?..
- Давай не будем говорить о Фреде Ларкине. И мне вовсе не нужен автомобиль за девяносто тысяч долларов, даже если бы я и был в состоянии его приобрести.
- Ты можешь купить в рассрочку.
- Нет, не могу! Ты знаешь, что у нас нет таких денег!
- Что ты кричишь, Алан!
Он спохватился, что действительно начал кричать. Он сжал губы.
- Обычно вопрос денег тебя не волнует так сильно. Что это с тобой?
"Мне самому хотелось бы это знать", - подумал Алан, вслух же сказал:
- Прости. Просто я не собирался на вечеринку сегодня. Мне кажется, я говорил тебе, что не хочу идти.
- Ты просто расслабься и попытайся получить удовольствие. Вик прекрасно подежурит за тебя, так почему бы тебе не выпить немного и не отдохнуть?
Алан улыбнулся и вздохнул.
- Хорошо.
Он, пожалуй, выпил бы немного, но вряд ли ему удастся расслабиться и получить удовольствие. Слишком уж много у него на душе. В особенности после сегодняшнего телефонного звонка.
Звонил Мюррей Раскин - нейрохирург, он получил электроэнцефалограмму Сони Андерсен и расшифровал ее. Он сразу же позвонил Алану домой, кипя от возбуждения. Обычная энцефалограмма Сони в последнее время всегда давала отрицательный результат: типичные для эпилепсии отклонения в левой лобной области. И это отклонение наблюдалось в течение последних пяти-шести лет. Та же энцефалограмма, которую Алан заказал вчера, оказалась совершенно нормальной.
Не осталось никаких следов эпилепсии.
И вот теперь Алан был как на иголках. Он понимал, что отныне у него не будет покоя до тех пор, пока он не разберется со странными случаями Андерсен и Вестин и не поймет, в чем тут дело.
Но в данный момент не только это мучило его. Просто он не хотел ехать сюда. Он не хотел оказаться в обществе Сильвии Нэш в таком положении, когда он вынужден будет выступать уже не в роли "доктора Балмера". Ему придется сбросить профессиональную маску и быть просто "Аланом".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92