- Похоже, он здесь частый гость.
- Сейчас уже не такой частый, как раньше.
В его глазах, мелькнула тень облегчения.
- Скоро ваша одежда просохнет.
Он снова повернулся к окну.
- Моя память по-прежнему изменяет мне. Я мог бы поклясться, что вы говорили мне, будто вновь посаженное персиковое дерево - это то, что справа.
- Я действительно так говорила. Просто оно растет со страшной скоростью и уже переросло все остальные.
Зазвонил телефон. Сильвия подняла трубку.
Это был лейтенант Сирс из полицейского управления Монро, он спросил доктора Балмера.
- Вас, - сказала она, протягивая ему трубку.
Сразу же по приезде в Тоад-Холл Алан позвонил в полицию и сообщил о нападении на его дом. Он заявил, что не намерен требовать наказания виновных, а просто хотел бы, чтобы эти люди освободили помещение и удалились с его территории. Вероятно, лейтенант звонил, чтобы сообщить, что это поручение выполнено.
Сильвия наблюдала за тем, как Алан разговаривает по телефону. Вначале он произнес спокойно несколько слов, потом его лицо исказилось в ужасе.
- Что?! Все, полностью?
Еще немного послушав, он повесил трубку. Когда он повернулся, у него было совершенно серое лицо.
- Мой дом, - прошептал он еле слышно, - сгорел до основания.
Сильвия сжалась как от удара плетью:
- О нет!
- Да. - Алан медленно покачал головой. - Боже мой! Они не знают - то ли он сгорел от молнии, то ли его сожгла толпа. Но так или иначе, дом сгорел дотла.
Сильвия еле-еле справилась с желанием обнять его и сказать ему, что все будет хорошо, что в конце концов все уладится. Она осталась стоять неподвижно, глядя, как Алан возвращается к окну, и ожидая, когда он возьмет себя в руки и успокоится.
- Вы знаете, какие мысли вспыхивают в моем сознании? - спросил он наконец, засмеявшись неестественным смехом. - Это какое-то сумасшествие... Я думаю не о том, что пропала моя одежда, мебель или даже сам дом. Мои пластинки с записью музыки! Мои дорогие старенькие пластинки погибли, превратились в комочки расплавленного винила. Вы знаете, в них заключалось все мое прошлое. Мне кажется, будто кто-то убил часть меня самого. - Пожав плечами, он повернулся к ней лицом. - Хорошо хоть сохранились кассеты с записями - я держал их на работе и в машине. Это, конечно, совсем не то, но...
Что-то в его голосе беспокоило Сильвию с того самого момента, когда они садились в машину во время грозы. Теперь она поняла, что именно: в его голосе явственно слышался бруклинский акцент. Прежде Алан пользовался им шутки ради - теперь же это было неотъемлемой частью его разговора. Вероятно, это стало результатом того страшного нервного напряжения, которое он испытывал последнее время.
- Наверно, вам следовало бы позвонить жене, - сказала Сильвия. - Она будет беспокоиться, если телефон не ответит.
Сильвия знала, что Джинни находится во Флориде, но не знала точно причин ее отъезда. Вероятно, решила, что бурю, разбушевавшуюся вокруг ее мужа, легче будет пережить на расстоянии в тысячу с лишним миль.
- Не беспокойтесь об этом, - сказал Алан, взад-вперед расхаживая по библиотеке и рассматривая корешки книг на полках. - Джинни нечего сказать мне в эти дни. Пусть за нее говорит ее адвокат. Последним ее посланием был пакет документов о разводе - он прибыл как раз сегодня.
"О, бедняга! - подумала Сильвия, наблюдая, как он с деланным безразличием изучает книжные полки. - Этот человек потерял все. Жена бросила его, дом сгорел дотла, он не может даже поехать в собственный кабинет, и в довершение всего ему грозит лишение лицензии на право заниматься врачебной практикой. Его прошлое, настоящее и будущее - все пропало. Боже! Как может он терпеть все это и не молить небеса об освобождении?"
Ей не хотелось жалеть его. Он и сам не предавался чувству жалости к себе и, конечно, отверг бы любые проявления жалости с ее стороны.
И тем не менее она питала к нему именно глубокое чувство жалости. Ее чудовищно влекло к Алану. Она не помнила, чтобы когда-нибудь ее влекло к мужчине так сильно. И вот он у нее дома, и они одни - Глэдис ушла на ночь, повесив одежду Алана в сушильный шкаф, а Ба сразу же удалился в свою комнату над гаражом. Алану теперь некуда было идти, и все моральные препятствия, которые раньше отделяли их друг от друга, - исчезли.
Почему же она так напугана? Разумеется, не только из-за грозы.
Сильвия заставила себя пойти к бару.
- Бренди? - спросила она. - Это согреет вас.
- Да, конечно. Почему бы и нет? - Он приблизился к ней.
Сильвия плеснула немного бренди в бокалы и, подав ему один, поспешно отошла, чтобы присесть на дальний угол кожаного дивана, подобрав под себя ноги и прикрыв их полами своего домашнего халата. Зачем только она надела этот халат? Может быть, для того, чтобы Алан чувствовал себя более непринужденно в халате Чарльза? И вообще - что это с ней? Что она себе думает?
Похоже, в этот момент она вообще ни о чем не думала. Дрожащими руками она поднесла свой бокал к губам, и огненная жидкость обожгла ей горло.
Она совсем не хотела этого. Потому что, сойдись они с Аланом, это не было бы просто случайной связью - это было бы навсегда. Это было бы настоящее. А после того, что случилось с Грегом, она не смогла бы вынести еще одну утрату, случись что-нибудь с Аланом.
А с ним обязательно должно было что-то случиться. На нем лежала печать обреченности. Он был одним из тех, кто выполнял предначертания судьбы несмотря ни на что. Грег тоже был таким. И вот, видите, что с ним случилось!
Нет. Она не может этого допустить - независимо от своих чувств по отношению к Алану. Она должна сохранять дистанцию, помогать ему, вести себя с ним как с близким другом - и не допускать никаких сближений.
Итак, она нацепила на лицо маску "мы просто хорошие друзья" и стала наблюдать за расхаживающим из угла в угол Аланом.
Но, наблюдая за ним, она чувствовала, как в груди у нее разгорается пламя, растущее с каждой секундой и согревающее ее, пробуждающее желание обнимать этого человека, оказаться в его объятиях. Она изо всех сил боролась с этим чувством, не желая снова сгореть в этом огне.
Алан также краем глаза наблюдал за Сильвией, делая вид, что читает названия книг на полках, хотя книг он почти и не видел, как говорится в песне: его глаза принадлежали только ей.
Боже, она была так хороша в своем красном домашнем халате с распущенными волосами, ниспадавшими на лицо. Его всегда влекло к этой женщине, но сейчас... казалось, сама судьба свела их вместе. Она сидела на краю дивана и подол халата стыдливо прикрывал ее ноги, но когда она расправляла его, он успел увидеть белоснежную кожу - и это было подобно вспышке молнии, поразившей его.
Это было каким-то безумием! Жизнь его целиком развалилась, у него больше не было даже дома, а между тем он не мог думать ни о чем, кроме этой, сидевшей напротив него, женщины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92