Но с другой стороны — ну не сидеть же действительно тут целый день на лавочке в ожидании хозяев, которые сегодня, может быть, и не появятся. В конце концов, надо еще определиться с ночлегом. В свое время, наведываясь в Москву, я, помнится, пару раз останавливался в «Метрополе». Однако по нынешним меркам, боюсь, мне по карману только что-нибудь типа Дома колхозника или эконом-класса в зале ожидания для транзитных пассажиров на Ленинградском.
Н-да, остается лишь гордиться своей непорочной репутацией, в том смысле, что бедность это вроде как не порок. Хотя, проблема ночлега — это ничто по сравнению с фактом внезапного исчезновения Татьяны.
Что-то мне не нравятся эти штуки. Ой, не нравятся! Я снова набрал заветные семь цифр, и тот же голос в очередной раз подтвердил, что абонент (то бишь Татьяна Николаевна Ненашева) в настоящее время ни мне, ни кому бы то ни было недоступна.
***
Я уже почти добрел до станции метро, когда бог весть откуда взявшаяся БМВ, взвизгнув тормозами и обдав меня порцией грязной воды, остановилась как вкопанная, едва не наступив мне на пятки. Я сиганул в сторону и, смачно выругавшись, решительно направился на разборки, благо настроение сопутствовало обстановке. Признаться, очен-но хотелось с кем-нибудь сцепиться. Передняя дверца «бомбы» медленно открылась, и из нее неторопливо показался на свет божий… Стас Дробашенко. Он же — Стас Колтушский. Он же — Дробь.
Он же — Виннету…
Лет десять назад имя Стаса Дробашенко с придыханием произносили в определенных, весьма специфических, кругах, в которых тогда довелось повращаться и мне.
Стас был бригадиром одной из наиболее безбашенных команд, которая приводила в священный трепет жителей Всеволожского и Красногвардейского районов. Уроженец маленького поселка Колтуши (что в получасе езды от города — отсюда и прозвище Колтушский), Стас в совершенстве овладел всеми нюансами мелкого и среднего рэкета, получив, в соответствии со своей фамилией и привычкой шмалить по окнам кооперативных ларьков из охотничьего ружья, устрашающую кликуху Дробь. Что касается меня, то я сошелся с ним в период недолгой учебы в Институте физкультуры имени товарища Лесгафта (хоть убей, не вспомню, что это за еврей и чем он был знаменит). Дробашенко тогда занимался стрельбой из лука и, говорят, мог бы весьма преуспеть в этом деле, достигнув, как минимум, звания мастера спорта международной квалификации (отсюда еще одно его прозвище — Виннету).
Однако где-то году в 94-м в лесочке, что близ Кирпичного завода, приключился небольшой конфуз — случайные грибники обнаружили на косогоре неприятного вида неостывший труп, у которого из правого глаза торчала тяжелая хвостатая стрела. Поднялся привычный в подобных случаях кипеж, и менты, сработав на удивление оперативно, прихватили Стасика в электричке в районе Кушелевки. Что немудрено, поскольку за плечом у Дробашенко помещался лук. Спортивный, а потому весьма внушительных размеров. Тогда для Стасика все закончилось более-менее хорошо: на суде адвокат сумел убедить судью в том, что Стас действительно находился в непосредственной близости от места совершения преступления, действительно имел при себе лук, однако этот самый лук играл исключительно декоративную роль. Как оказалось, Стас с детства бредил книгой «Властелин колец», а потому в более зрелом возрасте вступил в клуб поклонников Толкиена и в тот злополучный день принимал участие в ролевых играх продвинутых толкиенистов, изображая короля эльфов. Несколько приглашенных на суд свидетелей подтвердили пристрастие Стаса к высокохудожественной прозе, после чего суд был вынужден признать его вину недоказанной. Менты явно остались недовольны таким поворотом событий и обложили его со всех сторон, вследствие чего Стас был вынужден на некоторое время свалить из Питера. Так он объявился в первопрестольной, огляделся, прижился и, по слухам, окончательно превратился в столичного жителя. Как говорилось в известном кинофильме, «В Москву надо ехать, брат.
В Москве — вся сила. Я вот здесь немного разгребу…» — ну и так далее. Словом, со дня нашей последней встречи водки утекло более чем немерено…
Минут через пять после того, как закончились традиционные земляческие лобызания и восклицания, я сидел в кожаном, потрясающе мягком «бээмвэшном» кресле, и Стас, с соответствующими обстановке прибаутками, катил в направлении Садового кольца. Пресекая любые попытки возражения с моей стороны, он принял решение незамедлительно отметить нашу встречу, благо его рабочий день на сегодня был фактически завершен. Не могу сказать, что я был безумно обрадован, однако же в нынешней ситуации встретить земляка и бывшего коллегу по вредному цеху было все-таки приятно. Опять же представился случай лишний раз не спускаться в это чертово московское метро, которое всегда доставало меня замысловатостью своих постоянно пересекающихся линий.
Оказалось, что Стас уже давно отошел от «бычьих» дел, третий год работает замом в службе безопасности весьма солидной конторы и стрижет, по его собственному выражению, очень даже неплохие лавэшки. Самое удивительное, что откуда-то он был в курсе и моей журналистской карьеры, по поводу которой отпустил парочку довольно метких определений. Надо сказать, что меткость всегда была одной из наиболее сильных сторон Стаса. За это в свое время его собственно и ценили Валера-Бабуин, Жора Армавирский и другие, не менее уважаемые люди.
***
После третьей смены блюд и пятой смены графинчиков я вспомнил, что в Москву приехал не только за тем, чтобы на халяву выпить и пожрать (Стас вовсю демонстрировал московское хлебосольство, а я, махнув рукой, просто отдался чрево— и горлоугодию). Отлучившись в сортир, я сделал очередную попытку связаться по сотовому с Татьяной, но абонент по-прежнему категорически не желал быть доступным. Непринятых входящих от господина Мамедова также зафиксировано не было. Вот ведь сволочь!
Слегка приведя себя в порядок с помощью холодной водопроводной воды, я понял, что сейчас самое время заняться поиском жилья. Однако Стас снова оказался на высоте. Как выяснилось, у его конторы в Москве имеется парочка выкупленных частных квартир для проведения разного рода конфиденциальных бесед, приватных встреч и банальных блядок. Сориентировавшись на местности, Стас прикинул в уме маршрут до ближайшей из них, и буквально за десять минут мы домчались до весьма уютной однокомнатной халупки на Сретенке. Обстановка роскошью не блистала, но душ, телефон, а главное, тахта, в квартире имелись. Взяв с меня честное комсомольское слово, что я не буду блевать по углам, Стас пожелал мне «спокойной ночи» и вручил ключ от входной двери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
Н-да, остается лишь гордиться своей непорочной репутацией, в том смысле, что бедность это вроде как не порок. Хотя, проблема ночлега — это ничто по сравнению с фактом внезапного исчезновения Татьяны.
Что-то мне не нравятся эти штуки. Ой, не нравятся! Я снова набрал заветные семь цифр, и тот же голос в очередной раз подтвердил, что абонент (то бишь Татьяна Николаевна Ненашева) в настоящее время ни мне, ни кому бы то ни было недоступна.
***
Я уже почти добрел до станции метро, когда бог весть откуда взявшаяся БМВ, взвизгнув тормозами и обдав меня порцией грязной воды, остановилась как вкопанная, едва не наступив мне на пятки. Я сиганул в сторону и, смачно выругавшись, решительно направился на разборки, благо настроение сопутствовало обстановке. Признаться, очен-но хотелось с кем-нибудь сцепиться. Передняя дверца «бомбы» медленно открылась, и из нее неторопливо показался на свет божий… Стас Дробашенко. Он же — Стас Колтушский. Он же — Дробь.
Он же — Виннету…
Лет десять назад имя Стаса Дробашенко с придыханием произносили в определенных, весьма специфических, кругах, в которых тогда довелось повращаться и мне.
Стас был бригадиром одной из наиболее безбашенных команд, которая приводила в священный трепет жителей Всеволожского и Красногвардейского районов. Уроженец маленького поселка Колтуши (что в получасе езды от города — отсюда и прозвище Колтушский), Стас в совершенстве овладел всеми нюансами мелкого и среднего рэкета, получив, в соответствии со своей фамилией и привычкой шмалить по окнам кооперативных ларьков из охотничьего ружья, устрашающую кликуху Дробь. Что касается меня, то я сошелся с ним в период недолгой учебы в Институте физкультуры имени товарища Лесгафта (хоть убей, не вспомню, что это за еврей и чем он был знаменит). Дробашенко тогда занимался стрельбой из лука и, говорят, мог бы весьма преуспеть в этом деле, достигнув, как минимум, звания мастера спорта международной квалификации (отсюда еще одно его прозвище — Виннету).
Однако где-то году в 94-м в лесочке, что близ Кирпичного завода, приключился небольшой конфуз — случайные грибники обнаружили на косогоре неприятного вида неостывший труп, у которого из правого глаза торчала тяжелая хвостатая стрела. Поднялся привычный в подобных случаях кипеж, и менты, сработав на удивление оперативно, прихватили Стасика в электричке в районе Кушелевки. Что немудрено, поскольку за плечом у Дробашенко помещался лук. Спортивный, а потому весьма внушительных размеров. Тогда для Стасика все закончилось более-менее хорошо: на суде адвокат сумел убедить судью в том, что Стас действительно находился в непосредственной близости от места совершения преступления, действительно имел при себе лук, однако этот самый лук играл исключительно декоративную роль. Как оказалось, Стас с детства бредил книгой «Властелин колец», а потому в более зрелом возрасте вступил в клуб поклонников Толкиена и в тот злополучный день принимал участие в ролевых играх продвинутых толкиенистов, изображая короля эльфов. Несколько приглашенных на суд свидетелей подтвердили пристрастие Стаса к высокохудожественной прозе, после чего суд был вынужден признать его вину недоказанной. Менты явно остались недовольны таким поворотом событий и обложили его со всех сторон, вследствие чего Стас был вынужден на некоторое время свалить из Питера. Так он объявился в первопрестольной, огляделся, прижился и, по слухам, окончательно превратился в столичного жителя. Как говорилось в известном кинофильме, «В Москву надо ехать, брат.
В Москве — вся сила. Я вот здесь немного разгребу…» — ну и так далее. Словом, со дня нашей последней встречи водки утекло более чем немерено…
Минут через пять после того, как закончились традиционные земляческие лобызания и восклицания, я сидел в кожаном, потрясающе мягком «бээмвэшном» кресле, и Стас, с соответствующими обстановке прибаутками, катил в направлении Садового кольца. Пресекая любые попытки возражения с моей стороны, он принял решение незамедлительно отметить нашу встречу, благо его рабочий день на сегодня был фактически завершен. Не могу сказать, что я был безумно обрадован, однако же в нынешней ситуации встретить земляка и бывшего коллегу по вредному цеху было все-таки приятно. Опять же представился случай лишний раз не спускаться в это чертово московское метро, которое всегда доставало меня замысловатостью своих постоянно пересекающихся линий.
Оказалось, что Стас уже давно отошел от «бычьих» дел, третий год работает замом в службе безопасности весьма солидной конторы и стрижет, по его собственному выражению, очень даже неплохие лавэшки. Самое удивительное, что откуда-то он был в курсе и моей журналистской карьеры, по поводу которой отпустил парочку довольно метких определений. Надо сказать, что меткость всегда была одной из наиболее сильных сторон Стаса. За это в свое время его собственно и ценили Валера-Бабуин, Жора Армавирский и другие, не менее уважаемые люди.
***
После третьей смены блюд и пятой смены графинчиков я вспомнил, что в Москву приехал не только за тем, чтобы на халяву выпить и пожрать (Стас вовсю демонстрировал московское хлебосольство, а я, махнув рукой, просто отдался чрево— и горлоугодию). Отлучившись в сортир, я сделал очередную попытку связаться по сотовому с Татьяной, но абонент по-прежнему категорически не желал быть доступным. Непринятых входящих от господина Мамедова также зафиксировано не было. Вот ведь сволочь!
Слегка приведя себя в порядок с помощью холодной водопроводной воды, я понял, что сейчас самое время заняться поиском жилья. Однако Стас снова оказался на высоте. Как выяснилось, у его конторы в Москве имеется парочка выкупленных частных квартир для проведения разного рода конфиденциальных бесед, приватных встреч и банальных блядок. Сориентировавшись на местности, Стас прикинул в уме маршрут до ближайшей из них, и буквально за десять минут мы домчались до весьма уютной однокомнатной халупки на Сретенке. Обстановка роскошью не блистала, но душ, телефон, а главное, тахта, в квартире имелись. Взяв с меня честное комсомольское слово, что я не буду блевать по углам, Стас пожелал мне «спокойной ночи» и вручил ключ от входной двери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64