Офицеры антитеррористической службы направили запрос в Интерпол. Полиция и спецслужбы негласно проводили розыск Кравцова. Интенсивно велся допрос задержанного Берга. Специалисты полиции и спецслужб нисколько не сомневались, что результаты будут. Для этого они обладали достаточными оперативными и техническими возможностями.
Пока же, во избежание ненужной огласки, пресс-служба полицайпрезидиума подготовила невнятное сообщение о том, что в гостинице «Старый мельник» застрелился некий польский наркоман. Возможно, он был убит своим приятелем, который скрылся и сейчас разыскивается полицией.
Цюрихский адвокат Дитер Фегельзанг положил трубку на аппарат и сказал:
— Это Катя. Ее самолет сядет через час. Не передумал?
— Нет, — мотнул головой Аарон Даллет.
— Зря, Вадим. — Адвокат говорил по-русски очень правильно. Но с заметным акцентом. — Не нравится мне, что происходит вокруг.
— Ерунда. Что, собственно, происходит?
— Суета полиции вокруг «Старой мельницы» вчера вечером.
— Ну и что? Там застрелился какой-то поляк-наркоман.
Дитер покачал совершенно седой головой и аккуратно стряхнул пепел в пепельницу с изображением собора святого Стефана. Он прошелся по пружинящему паласу и остановился у окна. Отсюда был хорошо виден главный вход в банк «Австрийский кредит». А дальше вздымался изображенный в пепельнице собор. Его, впрочем, видно в любом из двадцати трех районов Вены. Он огромен.
— Поляк-наркоман? Das ist moglich… А те кавказцы, которые поселились над нами?
— В России, Дитер, их теперь называют лицами кавказской национальности.
— Я знаю. При чем здесь это?
— А еще, — добавил, встав и подойдя к окну, Аарон Даллет, — их называют черножопыми.
— Это дурно пахнет, — сказал бывший офицер абвера. — Это пахнет нацизмом. Не так ли, Вадим?
Аарон Даллет молчал. Он смотрел на банк, где лежали его шестьдесят миллионов долларов. Он смотрел в бесконечное голубое небо… Скоро оттуда прилетит самолет, который несет его жену… Они не виделись почти шесть лет. Стоят ли шестьдесят миллионов баксов шестилетней разлуки?
— Может быть, все же останешься? — спросил адвокат.
— Нет, я хочу ее видеть, Дима. Постарайся меня понять.
— Но…
— Брось, Дитер. Все эти кавказцы, поляки… Херня! Про меня давно уже забыли. И про деньги забыли. Если бы они что-то знали, то уже началась бы такая суета!
— Она началась, — ответил старый немец. — Ты просто не хочешь это видеть.
— Ты что, боишься? — резко сказал Аарон.
— Чего мне бояться? — пожал плечами адвокат. — У меня за плечами почти шесть лет войны. Потом пять лет в сибирских лагерях. А потом без малого сорок сотрудничества с вами. Я старый уже, Вадим. Мне послезавтра семьдесят семь стукнет.
— А черт, действительно, — сказал Даллет. — Я и забыл.
Он пристально посмотрел в водянистые глаза старого немца, положил руку ему на плечо. Два этих человека прожили совершенно разные жизни… но все же их многое связывало.
— Я и забыл. Ну что ж… подарок в десять миллионов долларов будет как раз кстати.
— Зачем они мне теперь? — пожал плечами Дитер. — Ладно, поехали встречать Екатерину Дмитриевну.
Они вышли порознь. Первым — немец без Родины. Спустя пару минут — русский без Родины. Если бы порядок был обратным, то многое в этой истории произошло бы по-другому. В дверях отеля Дитер Фегельзанг почти столкнулся с Резо. Они вежливо улыбнулись друг другу и — разошлись. Через две минуты в эти же двери вышел господин Даллет — он же Вадим Петрович Гончаров.
Сухопарую фигуру Дитера Фегельзанга в жидкой толпе встречающих Катя увидела сразу. Цюрихский адвокат стоял несколько в стороне. Почему-то она подумала, что этот старик всю свою жизнь стоит несколько в стороне. Катя даже не знала, насколько она права…
Они встретились впервые в начале августа девяносто третьего. Она была тогда почти сломлена… цепь потерь казалась бесконечной. За ее спиной уже была нелепая смерть Вадима. И смерть обоих Адвокатов. И страшные питерские Кресты. И жуткое одиночество в Стамбуле. Не слишком ли много для одной женщины?… Оказалось — это еще не все. Впереди были новые потери: нерожденный сын. И потерянный навсегда Андрей. Господи, прошептала она, помоги Андрею! Сейчас ему очень нужна помощь.
— Frau Dallet!
Дитер приветливо взмахнул рукой с букетом хризантем. Она улыбнулась через силу и легким шагом пошла через зал аэропорта к сухопарому цюрихскому адвокату. Старик церемонно вручил ей цветы, церемонно поцеловал руку. Он говорил какие-то слова, какие, видимо, и должен говорить солидный адвокат состоятельной клиентке. Она отвечала… и все время ощущала затылком чей-то внимательный взгляд… Да, спасибо, все хорошо… Долетели отлично. Погода в Стокгольме? Хорошая погода…
Катя давно привыкла к мужским взглядам: откровенным, восхищенным, раздевающим, робким… Этот взгляд в спину был другим. Каким? Она не могла объяснить. Но отчего-то забилось сердце. Катя резко обернулась и… не увидела никого. Какой-то араб таращился на нее. Но ТОТ взгляд был другим. Она обвела глазами зал аэропорта.
— Сюда пожалуйста, фрау Даллет, — сказал Дитер. Потом он внимательно посмотрел на нее и спросил: — С вами все в порядке?
— Да… со мной все в порядке.
Через две минуты они сидели в старомодном «мерседесе» Дитера со швейцарскими номерами. Старик вел машину уверенно, спокойно. Временами поглядывал в зеркало заднего обзора. Катя не знала, что старый разведчик проверяется и смотрит, не отстал ли Гончаров на прокатном пассате. Черт его знает, какие тут машины дают напрокат? Сам Дитер прокатным автомобилям совершенно не доверял. Но Гончаров не отставал.
— Куда мы едем, Дима? — по-русски спросила Катя, когда «мерседес» проскочил поворот в пригородный райончик Вены, где у Кати имелся симпатичный двухэтажный особняк, купленный еще покойным мужем. Она бывала в нем редко. Предпочитала Стокгольм. Дом тем не менее всегда был в готовности встретить свою хозяйку: там постоянно жили садовник и горничная.
— Сейчас, фрау Даллет, мы едем в Вену, — спокойно ответил адвокат. — В отель «Роза и лев».
— Зачем? — удивилась она. — Что-то не в порядке?… Мой дом сгорел? Или вы подарили его юной любовнице?
— О-о-о, любовнице! Я слишком стар, очаровательная фрау Даллет. Вы смеетесь над старым адвокатом.
— Вы не ответили на мой вопрос, Дима. Это тайна?
После некоторой — почти незаметной — паузы Дитер Фегельзанг ответил:
— Теперь уже нет, Екатерина Дмитриевна. С вами хочет встретиться один человек.
— Что за человек? — спросила она. И вдруг побледнела. Цюрихский адвокат знал ее только под именем Рахиль Даллет. Назвать ее Екатериной Дмитриевной он мог только в том случае, если… если… Не может быть!
— Вадим? — медленно спросила она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102