Установленным местом была Майя, не находившаяся под пристальным римским надзором; в прошлом ее обнаружили люди из Кондахта и Миды; заговорщики назначили встречу через четверть луны после равноденствия. Однако Вайлу пришлось два часа ждать, пока не приехал задержанный в дороге непогодой Ниалл.
Вайл пожал плечами.
— Как пожелает господин. Никто из тех людей, которых я расспрашивал, ни офицеры, ни рядовые, никто из них не получал сверху ни слова. Но сейчас мы не можем ждать, не так ли? Прошел слух, что, Рим будет вести военные действия еще сезон, надеясь к тому времени очистить Британию от таких, как мы. Но не дольше. К тому же они и не помышляют ударять по Эриу. Войска слишком нужны им по ту сторону канала.
Ниалл кивнул.
— Спасибо, дорогой, — сказал он. — Именно такие новости мне и были нужны. Это созвучно тому, что я узнал сам, совершая набеги. Когда мы отступали, они даже не решались на погоню. Римские войска не двинулись на Далриаду, ястребиное гнездо. Мы поймали дезертиров, и те сказали, что им не хочется идти из Европы на неведомую битву. О да это же ясно, что у себя дома нам нечего бояться Рима.
— Приятно слышать, тем более что беспокойство стоит того, чтобы знать…
Ниалл ударил кулаком по столу. Голос стал грубее.
— Я должен быть уверен уже сейчас. Я бы в жизни не стал так болтать, давая годам проскальзывать мимо… — Внезапно он встал. Грива коснулась потолка. — Идем, Вайл. Если тебе так хочется, допей эту лошадиную мочу и пойдем.
Моряк вытаращил глаза.
— Что? Снаружи свирепая ночь.
— А я настолько разозлен, что готов действовать. Флот расположен на северном побережье залива, в бухте, куда больше не заглядывают римляне, в двух днях пути отсюда. Если тронемся сейчас, минуем Лугувалий в темноте.
— Разумно, — согласился Вайл. Город являлся западным оборонительным пунктом Вала. Мужчины взяли плащи и зашагали прочь.
Для таких, как они, и дождь не был слишком холодным, и ночь не слишком темна. От колен до плеч их окутывали килты; на поясах висело по кинжалу и по мешочку, где было немного вяленого мяса и сыра: когда они очутились за римскими постами, никто не рискнул их окликнуть.
Они шли некоторое время, прежде чем Ниалл произнес:
— Мне нужно спешить, Вайл Мак-Карбри. Я слышу, как время лает сзади меня, свора собак, учуявших волка. Я ждал слишком долго. Надо повергнуть Эмайн-Маху, а потом и Ис.
III
В первый вечер Охотничьей Луны у кельтов творилось безумие. В Исе давно уже не существовало народного поверья, будто в этот день отворяются двери между мирами, — может, потому, что в Исе эти двери никогда не закрывались, — однако фермеры и садоводы торопились собрать последний урожай, пастухи отводили под крыши животных, а мореплаватели привязывали все суда, не стоявшие в доке. В городе это время становилось поводом необузданных пирушек.
Если погода была хорошая, то искрился огненный Фонтан. В масках, нелепых костюмах — оленя, лошади, козла, гоблина, гигантского раскачивающегося кожаного фаллоса; нимфы, ведьмы, русалки с развевающимися распущенными волосами, обнаженными раскрашенными грудями — на улицах резвилась пьяная молодежь. От работы освобождались все рабочие, и никто не обязан был кланяться господину или госпоже. Те, кто постарше и знатнее, некоторое время наблюдали зрелище, а потом удалялись предаваться развлечениям, которые они приготовили себе за стенами своих домов. Развлечения могли быть как пристойными, так и непристойными. Вино лилось рекой, гремела музыка, и никакая связь между мужчиной и женщиной не считалась преступлением, невзирая на то, кем могли оказаться их супруги.
Некоторые классы соблюдали приличия. Король, как обычно, вел в Лесу свою службу. Собравшиеся на берегу галликены, не имея возможности быть рядом с ним, устраивали банкет и возносили молитву за ту девятую, что была па Сене. Внизу, на Причале Скоттов, Перевозчики Мертвых запирали двери на засов, и их семьи проводили строгие обряды; они были слишком близки к неведомому, чтобы позволить себе что-то другое.
И все же все, все до единого, были язычниками.
Корентин оставил свет факелов и шум за спиной. Он отслужил мессу и отправил паству спать. Теперь священник остался один.
Он вышел за Северные ворота и через мыс Ванис направился по Редонской дороге. Под его длинными ногами похрустывала галька. Ночь была ясная, тихая и холодная, над землей мерцало множество созвездий:
Геркулес, Дракон, Кассиопея, Полярная Звезда на конце малой Медведицы. Высоко поднявшаяся в своем морозном нимбе луна затуманила Млечный путь. Изо рта вырывалось белое дыхание. Трава и кусты покрылись инеем.
Там, где за бывшей приморской станцией дорога поворачивала на восток, Корентин сошел с нее и двинулся на запад. Вскоре его взору открылось морс, громадное, темное, мерно дышащее. У ног его была могила. Надпись на надгробии хорошо сохранилась. Тот, кто здесь покоился, не был христианином, но прожил жизнь честного солдата. Это казалось не самым плохим местом, чтобы сделать остановку.
Корентин обратил к небу седую голову и руки.
— О Боже, — с болью в голосе воскликнул он, — Создатель и Хозяин Вселенной; Иисус Христос, Сын единственный, Бог и человек во едином, Который умер за нас и снова воскрес, чтобы мы жили; Святой Дух — смилуйся над бедным Исом. Не покидай его и его темноте. Не оставляй его вместе с демонами, которым он поклоняется. Они же хотят добра, Господи. Они не злые. Они только слепы и находятся во власти Сатаны. Больше всего на свете я хочу им помочь. Господи, помоги мне!
Помолчав, он склонил голову и закусил губу.
— Но если они не стоят чуда, — застонал он, — если спасенья нет и мерзость должна быть очищена, как в Вавилоне, — пусть это случится быстро, Господи, пусть это положит конец, пусть добрые люди и малые дети не попадут в рабство и не сгорят заживо, а сразу покорятся тому, что их ждет. Господи, помилуй. Христос, помилуй. Господи, помилуй.
Глава вторая
I
Этим заявлением короля Грациллония весенний Совет суффетов был обескуражен так, будто получил удар камнем осадной машины. Как римский префект он им поведал, что недавно получил официальное подтверждение своим ожиданиям. В этом году возросшие легионы Британии снова вступят в бой, хотя только на пару месяцев. Затем они вернутся на континент и двинутся на юг. В преддверии новых варварских вторжений, которые постоянно увеличивались по масштабам и жестокости, Грациллоний хотел, чтобы на верфях стало строиться больше военных кораблей. Но они не станут исанскими. Это было бы вызовом империи. Вместо этого он отдаст их под командование правителю Арморикскому. А их экипажи будут учить римских рекрутов управлять судами.
Назревал взрыв. Ханнон Балтизи, Капитан Лера, поднял крик, что жители Иса никогда не пойдут в услужение к таким хозяевам, христианским собакам, что запрещают им вести богослужения и даже не попросят у бога прощения, прежде чем вылить помойные баки в морс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
Вайл пожал плечами.
— Как пожелает господин. Никто из тех людей, которых я расспрашивал, ни офицеры, ни рядовые, никто из них не получал сверху ни слова. Но сейчас мы не можем ждать, не так ли? Прошел слух, что, Рим будет вести военные действия еще сезон, надеясь к тому времени очистить Британию от таких, как мы. Но не дольше. К тому же они и не помышляют ударять по Эриу. Войска слишком нужны им по ту сторону канала.
Ниалл кивнул.
— Спасибо, дорогой, — сказал он. — Именно такие новости мне и были нужны. Это созвучно тому, что я узнал сам, совершая набеги. Когда мы отступали, они даже не решались на погоню. Римские войска не двинулись на Далриаду, ястребиное гнездо. Мы поймали дезертиров, и те сказали, что им не хочется идти из Европы на неведомую битву. О да это же ясно, что у себя дома нам нечего бояться Рима.
— Приятно слышать, тем более что беспокойство стоит того, чтобы знать…
Ниалл ударил кулаком по столу. Голос стал грубее.
— Я должен быть уверен уже сейчас. Я бы в жизни не стал так болтать, давая годам проскальзывать мимо… — Внезапно он встал. Грива коснулась потолка. — Идем, Вайл. Если тебе так хочется, допей эту лошадиную мочу и пойдем.
Моряк вытаращил глаза.
— Что? Снаружи свирепая ночь.
— А я настолько разозлен, что готов действовать. Флот расположен на северном побережье залива, в бухте, куда больше не заглядывают римляне, в двух днях пути отсюда. Если тронемся сейчас, минуем Лугувалий в темноте.
— Разумно, — согласился Вайл. Город являлся западным оборонительным пунктом Вала. Мужчины взяли плащи и зашагали прочь.
Для таких, как они, и дождь не был слишком холодным, и ночь не слишком темна. От колен до плеч их окутывали килты; на поясах висело по кинжалу и по мешочку, где было немного вяленого мяса и сыра: когда они очутились за римскими постами, никто не рискнул их окликнуть.
Они шли некоторое время, прежде чем Ниалл произнес:
— Мне нужно спешить, Вайл Мак-Карбри. Я слышу, как время лает сзади меня, свора собак, учуявших волка. Я ждал слишком долго. Надо повергнуть Эмайн-Маху, а потом и Ис.
III
В первый вечер Охотничьей Луны у кельтов творилось безумие. В Исе давно уже не существовало народного поверья, будто в этот день отворяются двери между мирами, — может, потому, что в Исе эти двери никогда не закрывались, — однако фермеры и садоводы торопились собрать последний урожай, пастухи отводили под крыши животных, а мореплаватели привязывали все суда, не стоявшие в доке. В городе это время становилось поводом необузданных пирушек.
Если погода была хорошая, то искрился огненный Фонтан. В масках, нелепых костюмах — оленя, лошади, козла, гоблина, гигантского раскачивающегося кожаного фаллоса; нимфы, ведьмы, русалки с развевающимися распущенными волосами, обнаженными раскрашенными грудями — на улицах резвилась пьяная молодежь. От работы освобождались все рабочие, и никто не обязан был кланяться господину или госпоже. Те, кто постарше и знатнее, некоторое время наблюдали зрелище, а потом удалялись предаваться развлечениям, которые они приготовили себе за стенами своих домов. Развлечения могли быть как пристойными, так и непристойными. Вино лилось рекой, гремела музыка, и никакая связь между мужчиной и женщиной не считалась преступлением, невзирая на то, кем могли оказаться их супруги.
Некоторые классы соблюдали приличия. Король, как обычно, вел в Лесу свою службу. Собравшиеся на берегу галликены, не имея возможности быть рядом с ним, устраивали банкет и возносили молитву за ту девятую, что была па Сене. Внизу, на Причале Скоттов, Перевозчики Мертвых запирали двери на засов, и их семьи проводили строгие обряды; они были слишком близки к неведомому, чтобы позволить себе что-то другое.
И все же все, все до единого, были язычниками.
Корентин оставил свет факелов и шум за спиной. Он отслужил мессу и отправил паству спать. Теперь священник остался один.
Он вышел за Северные ворота и через мыс Ванис направился по Редонской дороге. Под его длинными ногами похрустывала галька. Ночь была ясная, тихая и холодная, над землей мерцало множество созвездий:
Геркулес, Дракон, Кассиопея, Полярная Звезда на конце малой Медведицы. Высоко поднявшаяся в своем морозном нимбе луна затуманила Млечный путь. Изо рта вырывалось белое дыхание. Трава и кусты покрылись инеем.
Там, где за бывшей приморской станцией дорога поворачивала на восток, Корентин сошел с нее и двинулся на запад. Вскоре его взору открылось морс, громадное, темное, мерно дышащее. У ног его была могила. Надпись на надгробии хорошо сохранилась. Тот, кто здесь покоился, не был христианином, но прожил жизнь честного солдата. Это казалось не самым плохим местом, чтобы сделать остановку.
Корентин обратил к небу седую голову и руки.
— О Боже, — с болью в голосе воскликнул он, — Создатель и Хозяин Вселенной; Иисус Христос, Сын единственный, Бог и человек во едином, Который умер за нас и снова воскрес, чтобы мы жили; Святой Дух — смилуйся над бедным Исом. Не покидай его и его темноте. Не оставляй его вместе с демонами, которым он поклоняется. Они же хотят добра, Господи. Они не злые. Они только слепы и находятся во власти Сатаны. Больше всего на свете я хочу им помочь. Господи, помоги мне!
Помолчав, он склонил голову и закусил губу.
— Но если они не стоят чуда, — застонал он, — если спасенья нет и мерзость должна быть очищена, как в Вавилоне, — пусть это случится быстро, Господи, пусть это положит конец, пусть добрые люди и малые дети не попадут в рабство и не сгорят заживо, а сразу покорятся тому, что их ждет. Господи, помилуй. Христос, помилуй. Господи, помилуй.
Глава вторая
I
Этим заявлением короля Грациллония весенний Совет суффетов был обескуражен так, будто получил удар камнем осадной машины. Как римский префект он им поведал, что недавно получил официальное подтверждение своим ожиданиям. В этом году возросшие легионы Британии снова вступят в бой, хотя только на пару месяцев. Затем они вернутся на континент и двинутся на юг. В преддверии новых варварских вторжений, которые постоянно увеличивались по масштабам и жестокости, Грациллоний хотел, чтобы на верфях стало строиться больше военных кораблей. Но они не станут исанскими. Это было бы вызовом империи. Вместо этого он отдаст их под командование правителю Арморикскому. А их экипажи будут учить римских рекрутов управлять судами.
Назревал взрыв. Ханнон Балтизи, Капитан Лера, поднял крик, что жители Иса никогда не пойдут в услужение к таким хозяевам, христианским собакам, что запрещают им вести богослужения и даже не попросят у бога прощения, прежде чем вылить помойные баки в морс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115