Он едва различал стену перед ними.
Строй был забыт. Легионеры брели из последних сил, сгорбившись под промокшей, как земля, одеждой. Амуницию, носить которую у них уже не было сил, они взвалили на спину вьючным мулам. Грациллоний в результате поступил так же. Это после того, как он спешился, не столько, чтобы поберечь Фавония, потому как жеребец, казалось, один не знал усталости, сколько для того, чтобы показать солдатам, что он один из них, с ними. Кинан вел коня слева, Админий брел справа.
— Убежище, сэр, — произнес легионер сквозь вой и рев. — Время подошло. В любом случае лучше убежище.
— Будет, — проворчал Кинан, — если мы поднимем людей.
Админий искоса взглянул сквозь щетину на осунувшемся лице.
— Верно. Все, что мне надо от любой женщины — это поспать в ее постели, на протяжении десяти непрерывных дней и ночей.
— Ничего подобного, — велел Грациллоний. — Вернись и построй войска как положено. Мы войдем как римляне.
А войти им надлежало в Кенаб. То был стратегически важный город, внушительный, поскольку стоял на пути между долинами Секваны и Лигера. Теперь он казался некрополем, улицы были пусты, залитые потоками дождя, строения тесно прижались друг к другу внутри укреплений. Отделившийся от охраны ворот человек отвел пришельцев к начальству. Грациллоний прохлюпал в приемную военного трибуна и встал по стойке смирно.
— Ну что ж, мы найдем вам местечко, — пообещал офицер. — Паек будет скудным. Никто не приезжал уже несколько дней, я не жду никого еще в течение нескольких, в лучшем случае. Удивительно, как у вас хватило упорства зайти в такую даль. Должно быть, у вас поистине сатанинская спешка.
— Мне надо выполнить поручение, — ответил Грациллоний.
— Хм … Имперского значения, а? Бросьте, я не вижу в этом ничего смешного, в отличие от многих. Но смиритесь, центурион. Некоторое время вы пробудете здесь.
— Почему?
— Недавно пронеслась весть. Река вышла из берегов, дальше на равнине дороги непроходимы. Говорите, вы следуете в Арморику? Ну, вы могли бы повернуть на север, почти к самому побережью, а потом на запад, но вы прибавите так много лье, так что выиграете ли вы время — если ваш отряд сможет это проделать, предварительно не отдохнув хорошенько, в чем я сильно сомневаюсь.
Грациллоний тяжело вздохнул. Он не был к этому готов. Когда они совершали переправу в Лутеции Паризиорум, реки там подступали под самые мосты. Оп рассчитывал совершить быстрый переход, вровень с основным путем, через Лигер — может быть, достаточно быстро, чтобы он мог позволить себе остановиться в Туроне, навестить старого Мартина и поблагодарить епископа за поддержку — но, очевидно, в этом ему отказано. Любая мысль о том, чтобы двигаться не по основным дорогам, а по немощенным второстепенным, была просто смехотворна, до тех пор, пока они немного не подсохнут.
— К северу погода может быть такой же плохой, либо еще хуже, — сказал он. — В этом году она везде плохая.
Завершив приготовления, он снова возвратился к своим людям, ожидавшим его в портике, и отвел их по казармам. Потом и он мог поискать гостиницу. Может, завтра все смогут насладиться горячей ванной, если в городских банях есть топливо.
— Стыдно, сэр, — сказал Админий. — Знаю, что вы хотели вернуться в Ис к весеннему Совету. Ну что ж, они справятся, если я знаю госпожу Бодилис.
Кинан кусал губу, ничего не говоря, щурился в слепоту и хаос, хлеставшие с запада. Грациллоний знал, что тот думает о тамошних богах, которые в его сознании были творениями Аримана.
IV
Неожиданно на исходе зимы, средь штормов, бушующих над Арморикой, наступил период затишья. Все еще грудились тучи на западном горизонте, но над головой небо было сверкающим, а холмы на суше горели зеленым пламенем. Ис сверкал, как будто бы камень, стекло и металл заново отполировали. Хоть ветра и были холодными, перелетные птицы наполнили их криками и хлопаньем крыльев.
Когда солнце скатилось вниз за Сен, дворцовые двери были открыты. Подъезжали некоторые ранние гости из числа приглашенных. Они были молоды, одежды и драгоценности на них сверкали так, словно стремились расцвести. Их болтовня и смех были лишь чуть-чуть громковаты. Они старались не встречаться глазами с моряками, стоявшими в охране.
Военные поспешили отдать честь, когда подошла высокая женщина в черной мантии. Виндилис кивнула им и прошла внутрь, вверх по тропе и ступеням, к портику, и оттуда к главному входу.
В атрии, с подставок причудливых форм, стоявших между колоннами, мерцало бесчисленное количество свечей. Музыканты на своем возвышении играли живую застольную песню в ионийском стиле. Пока никто не танцевал. В руках чарки вина, то и дело отрывался лакомый кусок с подноса, предложенного слугой, суффетские парни и девушки толпились перед Дахут и стоявшим рядом с ней человеком. Виндилис подошла. Они заметили. Их лесть и вопросы затихли.
Дахут быстро исправила положение. Она выделялась притворно застенчивым великолепием, парчовая рубашка, янтарное ожерелье, высоко собранные серебряной диадемой волосы. Подойдя и протянув руку, она широко улыбнулась и воскликнула:
— О, какой сюрприз! У меня и мысли не было, что наша пирушка будет вам по вкусу. Но добро пожаловать, трижды добро пожаловать, дорогая сестра.
Виндилис проигнорировала руку. Казавшимися огромными на исхудалом лице глазами она взирала на крупного мужчину в тунике и килте.
— Раз ты хочешь, чтобы с твоим гостем встречались твои друзья, и для этого присвоила жилище своего отца, то это означает, что хоть одна из Девяти имеет право тоже его поприветствовать, — сказала она достаточно спокойно.
— О, ну конечно, это сделает каждая из вас, я думала, в более тесной обстановке, — быстро ответила Дахут. — Ниалл, нас удостоила визитом королева Виндилис. Но Ниалл и сам оказывает нам честь, сестра. У себя на родине он носит титул короля. Он мог бы стать нашим, нашим союзником. Подобает, чтобы мы оказывали ему уважение, и… мой царственный отец еще отсутствует.
Ниалл не отвел голубых глаз под темным взглядом Виндилис. Улыбаясь, он коснулся сначала брови, потом груди: почтение тому, чем была она, с притязанием на то, что он не меньше.
— Я восхищен, госпожа, — сказал он. — Молва о галликенах достигла и Эриу. Во многом это привело меня сюда.
Виндилис поразила остальных тем, что улыбнулась ему в ответ.
— Естественно, в Исе уже о вас наслышаны. На данный момент вы — центр внимания, более того, я слышала, вы с достоинством несете это бремя.
— Спасибо, госпожа. Простите, если мне случается показать дурные манеры. У меня и в мыслях нет обижать своих обходительных хозяев.
Виндилис понизила голос.
— Вашу хозяйку. Это неслыханно, чтобы в доме у королевы гостил мужчина — если он не король Иса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
Строй был забыт. Легионеры брели из последних сил, сгорбившись под промокшей, как земля, одеждой. Амуницию, носить которую у них уже не было сил, они взвалили на спину вьючным мулам. Грациллоний в результате поступил так же. Это после того, как он спешился, не столько, чтобы поберечь Фавония, потому как жеребец, казалось, один не знал усталости, сколько для того, чтобы показать солдатам, что он один из них, с ними. Кинан вел коня слева, Админий брел справа.
— Убежище, сэр, — произнес легионер сквозь вой и рев. — Время подошло. В любом случае лучше убежище.
— Будет, — проворчал Кинан, — если мы поднимем людей.
Админий искоса взглянул сквозь щетину на осунувшемся лице.
— Верно. Все, что мне надо от любой женщины — это поспать в ее постели, на протяжении десяти непрерывных дней и ночей.
— Ничего подобного, — велел Грациллоний. — Вернись и построй войска как положено. Мы войдем как римляне.
А войти им надлежало в Кенаб. То был стратегически важный город, внушительный, поскольку стоял на пути между долинами Секваны и Лигера. Теперь он казался некрополем, улицы были пусты, залитые потоками дождя, строения тесно прижались друг к другу внутри укреплений. Отделившийся от охраны ворот человек отвел пришельцев к начальству. Грациллоний прохлюпал в приемную военного трибуна и встал по стойке смирно.
— Ну что ж, мы найдем вам местечко, — пообещал офицер. — Паек будет скудным. Никто не приезжал уже несколько дней, я не жду никого еще в течение нескольких, в лучшем случае. Удивительно, как у вас хватило упорства зайти в такую даль. Должно быть, у вас поистине сатанинская спешка.
— Мне надо выполнить поручение, — ответил Грациллоний.
— Хм … Имперского значения, а? Бросьте, я не вижу в этом ничего смешного, в отличие от многих. Но смиритесь, центурион. Некоторое время вы пробудете здесь.
— Почему?
— Недавно пронеслась весть. Река вышла из берегов, дальше на равнине дороги непроходимы. Говорите, вы следуете в Арморику? Ну, вы могли бы повернуть на север, почти к самому побережью, а потом на запад, но вы прибавите так много лье, так что выиграете ли вы время — если ваш отряд сможет это проделать, предварительно не отдохнув хорошенько, в чем я сильно сомневаюсь.
Грациллоний тяжело вздохнул. Он не был к этому готов. Когда они совершали переправу в Лутеции Паризиорум, реки там подступали под самые мосты. Оп рассчитывал совершить быстрый переход, вровень с основным путем, через Лигер — может быть, достаточно быстро, чтобы он мог позволить себе остановиться в Туроне, навестить старого Мартина и поблагодарить епископа за поддержку — но, очевидно, в этом ему отказано. Любая мысль о том, чтобы двигаться не по основным дорогам, а по немощенным второстепенным, была просто смехотворна, до тех пор, пока они немного не подсохнут.
— К северу погода может быть такой же плохой, либо еще хуже, — сказал он. — В этом году она везде плохая.
Завершив приготовления, он снова возвратился к своим людям, ожидавшим его в портике, и отвел их по казармам. Потом и он мог поискать гостиницу. Может, завтра все смогут насладиться горячей ванной, если в городских банях есть топливо.
— Стыдно, сэр, — сказал Админий. — Знаю, что вы хотели вернуться в Ис к весеннему Совету. Ну что ж, они справятся, если я знаю госпожу Бодилис.
Кинан кусал губу, ничего не говоря, щурился в слепоту и хаос, хлеставшие с запада. Грациллоний знал, что тот думает о тамошних богах, которые в его сознании были творениями Аримана.
IV
Неожиданно на исходе зимы, средь штормов, бушующих над Арморикой, наступил период затишья. Все еще грудились тучи на западном горизонте, но над головой небо было сверкающим, а холмы на суше горели зеленым пламенем. Ис сверкал, как будто бы камень, стекло и металл заново отполировали. Хоть ветра и были холодными, перелетные птицы наполнили их криками и хлопаньем крыльев.
Когда солнце скатилось вниз за Сен, дворцовые двери были открыты. Подъезжали некоторые ранние гости из числа приглашенных. Они были молоды, одежды и драгоценности на них сверкали так, словно стремились расцвести. Их болтовня и смех были лишь чуть-чуть громковаты. Они старались не встречаться глазами с моряками, стоявшими в охране.
Военные поспешили отдать честь, когда подошла высокая женщина в черной мантии. Виндилис кивнула им и прошла внутрь, вверх по тропе и ступеням, к портику, и оттуда к главному входу.
В атрии, с подставок причудливых форм, стоявших между колоннами, мерцало бесчисленное количество свечей. Музыканты на своем возвышении играли живую застольную песню в ионийском стиле. Пока никто не танцевал. В руках чарки вина, то и дело отрывался лакомый кусок с подноса, предложенного слугой, суффетские парни и девушки толпились перед Дахут и стоявшим рядом с ней человеком. Виндилис подошла. Они заметили. Их лесть и вопросы затихли.
Дахут быстро исправила положение. Она выделялась притворно застенчивым великолепием, парчовая рубашка, янтарное ожерелье, высоко собранные серебряной диадемой волосы. Подойдя и протянув руку, она широко улыбнулась и воскликнула:
— О, какой сюрприз! У меня и мысли не было, что наша пирушка будет вам по вкусу. Но добро пожаловать, трижды добро пожаловать, дорогая сестра.
Виндилис проигнорировала руку. Казавшимися огромными на исхудалом лице глазами она взирала на крупного мужчину в тунике и килте.
— Раз ты хочешь, чтобы с твоим гостем встречались твои друзья, и для этого присвоила жилище своего отца, то это означает, что хоть одна из Девяти имеет право тоже его поприветствовать, — сказала она достаточно спокойно.
— О, ну конечно, это сделает каждая из вас, я думала, в более тесной обстановке, — быстро ответила Дахут. — Ниалл, нас удостоила визитом королева Виндилис. Но Ниалл и сам оказывает нам честь, сестра. У себя на родине он носит титул короля. Он мог бы стать нашим, нашим союзником. Подобает, чтобы мы оказывали ему уважение, и… мой царственный отец еще отсутствует.
Ниалл не отвел голубых глаз под темным взглядом Виндилис. Улыбаясь, он коснулся сначала брови, потом груди: почтение тому, чем была она, с притязанием на то, что он не меньше.
— Я восхищен, госпожа, — сказал он. — Молва о галликенах достигла и Эриу. Во многом это привело меня сюда.
Виндилис поразила остальных тем, что улыбнулась ему в ответ.
— Естественно, в Исе уже о вас наслышаны. На данный момент вы — центр внимания, более того, я слышала, вы с достоинством несете это бремя.
— Спасибо, госпожа. Простите, если мне случается показать дурные манеры. У меня и в мыслях нет обижать своих обходительных хозяев.
Виндилис понизила голос.
— Вашу хозяйку. Это неслыханно, чтобы в доме у королевы гостил мужчина — если он не король Иса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115