– Ты что?! – Птолемей привстал так резко, что едва не опрокинул кресло. Был он худ и несуразен. – Ты что, думаешь, это я?
Фаворит сжал губы и наморщил лоб, обозначая негодование.
– Что вы, ваше величество, я совсем так не думаю! Но так могут подумать другие, если узнают, от чего умер ваш достойный отец. И тогда у нас будут неприятности. Чтобы предупредить их, мы должны действовать быстрее и решительнее.
– Да-да! – согласился Птолемей. – Вот именно! Быстрее и решительнее! Но как? Моя мать популярна у столичной черни. Знать тоже поддерживает ее.
– Смерть вашей матушки должна быть незаметной, а вот брат должен быть обвинен в измене, а также… – Сосибий сделал многозначительную паузу. – В смерти царицы!
– Подлый Орест, убивающий мать Клитемнестру! Как там у Эсхила? – Птолемей наморщил жирный лоб, пожевал губами, но, не припомнив, махнул рукой. – А, не важно! – Царь захохотал. Смех его был похож на кашель гиены. – Ты здорово все придумал, Сосибий! Ты – лучший из советчиков! Я подарю тебе поместье! Нет, два!
– Я благодарен вашему величеству, – лениво согнул спину министр. Он знал свою цену и потому не утруждал себя излишним раболепством. Кроме того, он знал цену молодому царю.
– Но когда мы все это сделаем?
– Скоро, ваше величество. Как вам известно, – я докладывал об этом, – царь Клеомен побежден македонянами. Скоро он прибудет к нам. Я знаю царя. Это решительный человек. С ним наверняка будут его друзья, тоже решительные люди. Их немного, они нуждаются в вашей помощи, и потому мы можем положиться на их преданность. Если дворцовая стража вдруг вздумает защищать Магаса, мы сможем опереться на спартанские клинки. Как видите, ваше величество, я и здесь все продумал!
– Ты молодец! – Птолемей с силой хлопнул фаворита по плечу. Тот поморщился, но так, чтобы было ясно, что ему приятна эта милость царя. – Только устрой все побыстрее!
– Так и будет, ваше величество. А сейчас у нас есть дела.
– Какие еще дела?! – недовольно спросил царь, уже предвкушавший возню в прохладе опочивальни со сладострастными флейтистками.
– Вы должны подписать указы, а потом мы отправимся в гавань. Там сегодня закладывают новое царское судно, проект которого вы собственноручно одобрили. Величайшее в мире судно, превосходящее даже гигантскую «Александрию», подаренную вашему царственному деду властителем Сиракуз. Чернь будет рада видеть, что ее повелитель печется о могуществе флота – основе силы и процветания государства.
О, как же Птолемею не хотелось тащиться по жаре в гавань!
– Ты уверен, что это необходимо? – спросил юнец, тая надежду переубедить неумолимого Сосибия. Как же хотелось ему понежиться на подушках, лаская податливые женские тела! – Такая духота! – прибавил он.
– Совершенно уверен, ваше величество! – твердо заявил фаворит.
– Ну хорошо! – со вздохом согласился царь. Собрав в кулак всю свою невеликую волю, он покорно подписывал государственные бумаги, а потом отправился в гавань, где Калликсен готовился заложить грандиозную царскую яхту – с двумя соединенными воедино корпусами, изукрашенными золотыми бортами, резными башнями. Калликсен с восторгом рассказывал о том, какое это будет чудесное судно, Птолемей кивал в ответ, искоса поглядывая на зевак, в свою очередь рассматривавших царя. Потные физиономии александрийцев не выражали ни радости, ни восторга по поводу созерцания своего владыки, отчего царь мрачнел.
Наконец осмотр был окончен. Поглазев в который раз на свечу Великого маяка, обращенную к морю ликом Великого Александра, Птолемей в весьма скверном расположении духа возвратился во дворец, где уже ждали флейтистки. В их обществе царь развеялся. Он занимался любовью и пил вино, а, засыпая, решил, что жизнь не так уж плоха. Не так уж…
2.8
– Тебя хотят убить!
Лишь три слова… Эти три слова шепнула Модэ девка-служанка, рабыня из племени хунну, принеся поутру миску с просяной кашей. Всего три слова, – короткий звук, – но как много они могут значить в жизни!
– Почему? – тихо, слабым посвистом затаенного вечернего ветерка, выдохнул юноша, принимая еду.
Но служанка ничего не сказала, лишь затравленно улыбнулась. Она боялась чужих ушей, зная, что ей не снести головы. Тогда царевич так же, шепотом спросил:
– Яд?
Рабыня кивнула и быстро выскользнула из шатра. Модэ задумался.
Вот уже три месяца он был заложником у Отлона, владыки юэчжей, племени, соседствовавшего с хунну. Отец, величайший Тумань отправил Модэ к юэчжам в знак того, что хунны более не враждебны соседям. Чжуки из рода хунну были дерзки, то и дело нападая без повеления шаньюя, главы родов, на кочевья соседей. Юэчжи грозились пойти войной. Их было больше, они были организованы и, уступая хуннам в умении владеть луком, превосходили их числом и сплоченностью. Хуннов война страшила, ибо грозила не только разорением и гибелью многих, но и смутами, какие неизбежно сопутствуют подобным войнам в государстве, где каждый вождь равняет себя с тем, кто поставлен над всеми. Потому-то шаньюй Тумань отправил сына к соседям залогом добрых намерений. И вот теперь…
Модэ не сомневался в правдивости слов рабыни. Она некогда, будучи свободной, принадлежала к их роду; она не могла солгать. Но почему? Почему вдруг юэчжи, известные благородством, решили расправиться с заложником? На этот вопрос у юного принца не имелось ответа.
Хунн ощутил под сердцем холодный страх и бешенство. Ему не хотелось умирать, и он люто ненавидел тех, кто желали его смерти. Беспричинно желали, ибо сын Туманя не сделал юэчжам ничего дурного.
Модэ отодвинул миску с кашей прочь от себя. Нужно было придумать, как выбраться из становища юэчжей. Заложника стерегли два воина. Не то, чтоб очень строго стерегли, лучше сказать приглядывали, дабы тот не выкинул какую-нибудь глупость. Но теперь, когда принято решение расправиться с ним, стражи будут куда бдительней. А что если…
Юноша осторожно высунул голову из шатра. Оба стража сидели у входа и при виде Модэ насторожились. Принц улыбнулся им и поспешил убраться обратно. Итак, стражникам не терпится узреть бездыханный труп заложника.
Модэ криво усмехнулся. Он был еще совсем юн, усы только-только проклюнулись над верхней губой, но ему нельзя было отказать в решимости. Принц не хотел умирать, он слишком молод для этого. Значит, он должен найти способ бежать от юэчжей. Но как? В становище полным-полно воинов, нечего даже и думать о том, чтобы силой прорваться в степь. Да и сделай это, Модэ вряд ли избегнул бы смерти, ибо вокруг были тоже юэчжи, слишком много юэчжей. Что же…
И тут принца осенила мысль, совершенно неожиданная мысль.
– Воды! – крикнул он стражам, высовываясь из шатра. – У меня заболело брюхо!
Как он и рассчитывал, воду принесла та самая рабыня, что предупредила его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129