либо мы будем жить вечной жизнью, либо отдадимся на откуп тем, кто мечтает поставить тавро на наши святые души.
Пафосен? Не спорю! Но имею на это право: в моих руках будущее планеты. И от моей воли зависит ход истории. От осознания этого факта можно окончательно спятить. Хорошо, что моя голова крепка, как бронь Т-34. Ничего её не берет: ни кирпичи, ни эксперименты, ни мысли, похожие на бронебойные снаряды.
- А что будем делать с тетрадкой? - спросила Анечка, когда мы закончили наш безумный танец победы.
- Надо, - ответил я, - подумать
И мы сели у костра - мы сели у огня, от которого зародилась вся наша планетарная жизнь, и открыли тетрадь. На первой странице увидели эпиграф, написанный крупным полудетским почерком: "Спорьте, заблуждайтесь, ошибайтесь, но, ради Бога, размышляйте, и хотя криво, да сами".
- Узнаю деда, - сказала Аня. - Любит он говорить красиво.
Я не стал поправлять девочку: казалось, академик стоит за нашими плечами и усмехается в рыжеватый козацкий ус.
Из состояния полудремы меня выводит настойчивый и напряженный гул. Потом понимаю - это звук трассы. Осматриваюсь: утро - деревья стоят в тумане, как в воде. Чадит костер. Анечка спит в стареньком "Москвиче". Если бы не эта девочка в драндулете, я бы не поверил во все происходящее.
Поднявшись с пенечка, тихо ухожу в туман для необходимых физиологических отправлений. Приятно, черт возьми, жить на свете, господа, особенно, когда твоими руками спасен мир!..
Испытывая глубокое удовлетворение от этой мысли, возвращаюсь к нашему лагерю. Чу! Слышу чужие шаги, а после вижу некую странную долговязую фигуру в плащ-палатке, в фуражке и резиновых сапогах, осторожно топчущуюся к машине. Что это ещё за обморок с двустволкой в руках?
Решив, не тревожить попусту Аню, неслышно приблизился к фигуре и щадящим ударом перебил шейные позвонки. Лесник, а это был он, рухнул на мокрую землю с выражением крайнего удивления на худощавом, заросшем щетиной лице. Я осмотрел винтовку - это была ИЖовка; надежная пукалка, чтобы пугать ворон и дураков. Анечка продолжала спать - её ресницы подрагивали и, казалось, что она силой пытается удержать сон.
Взявшись за плащ-палатку, я оттащил лесника в сторону от машины и оздоровительными шлепками привел в чувство. Он смотрел на меня, как идиот смотрит на лампочку, не понимая принцип её работы. Глаза были бесцветны и без особой философской мысли - только страх.
- Как зовут? - спросил я. - Ты лесник?
- Федя я, - медленно прожевал имя. - Лесник.
- Где мы находимся?
- Мы находимся в квадрате 23 дробь 49.
- Это твой квадрат? - догадался.
- Агы-гы.
- Понятно, товарищ лесник.
Я присмотрелся к собеседнику: интеллектом он не блистал, и очень не блистал, было такое впечатление, что он один из тех, кому уже смастерили лоботомию.
- Патроны есть? - спросил.
- Патроны есть, - повторил эхом и показал полный патронташ.
- Давай меняться, - предложил, указывая на "Москвич". - Мне плащ-палатку, ружье и патроны, а тебе машина, хорошая, правда, без бензина, а так на ходу.
- А так на ходу, - снова повторил, скалясь бесцветной улыбкой. Би-би!
- А мне бах-бах!
Словом, две высокие договаривающие стороны остались довольны. Я разбудил Анечку и коротко поведал о наших дальнейших планах: мы уходим пешком, поскольку это безопаснее, а наш новый друг Федя катается по своему квадрату 23/49 на вездеходе "Москвич".
- Ему же доверенность нужна, - сказала добросовестная девушка.
- Зачем счастливому человеку доверенность? - удивился я. - Посмотри, какой он, - лесник прыгал на сидение и с азартом крутил рулевое колесо, при этом подавая громкий сигнал. - Вот такие были бы и мы, - заключил я, - если бы не сделали то, что сделали.
И, невольно глянув на пепелище костра, мы углубились в утренний лес, где среди деревьев жили диковинные звери, сотканные из тумана и наших детских грез.
План моих действий был незамысловат: мы с Анечкой добираемся до Луговой, там я её оставляю на попечение деда Матвея, чтобы самому начать боевые действия с господином Фастом и теми, кто стоит за его спиной. Анализ всех событий доказывает, что сотрудник ГРУ слишком мелкая сошка, чтобы решать межгалактические проблемы, связанные с НЛО и прочими внеземными технологиями. Подозреваю, что решения принимались на самом высоком государственно-правительственном уровне. Кем? Вот самый увлекательный вопрос. Если получим ответ на этот вопрос, то будет ясно, кто мечтал взять власть в стране. Мечтал - поскольку случились некие необратимые процессы на ночной поляне, о которых знали пока только я и Аня. Наши же недруги пока тешат себя иллюзиями и будут предпринимать попытки к исполнению задуманного.
Меня учили просчитывать действие врага: самое уязвимое место Луговая. Найти мою деревеньку для спецслужб не представляет проблемы. Вопрос в другом: насколько они готовы радикально действовать. Мать, отчим Ван-Ваныч, сестренка Катенька - это хорошие заложники, ими можно выгодно торговать, как курским картофелем на рынке. Так что надо торопиться, если я хочу контролировать ситуацию.
Через час резвой ходьбы по буреломам родного подмосковного леса Анечка поинтересовалась, не заблудились ли мы случайно? Я взял её за руку: прости, забыл, что ты не диверсант. На этом наш марш-бросок закончился - двое вышли из лесу.
На попутном молоковозе мы доехали до шоссе. Веселый и разбитной шофер Коля с щербатым ртом и выцветшим полевым чубчиком на прощание предложил выпить молочка.
- Спасибо, - сказала Анна. - Мне не хочется.
- Лучше водочки, - пошутил я.
- Так сейчас налью, - жизнерадостно хохотнул Коля. - Сделаем коктейлю.
- В следующей, - пообещал я, - жизни.
Потом мы с Анечкой выходим на шоссе. Я вслух рассуждаю, что поскольку денег у нас нет (все мои сбережения остались в НИЦ), то останавливать машины будем стрельбой по колесам. Девочка искренне пугается и открывает сумочку: там несколько ассигнаций импортного происхождения.
- Чувствую себя жиголо, - говорю.
- Кем? - удивляется.
- Потом объясню, - и поднимаю руку (без ружья).
Боже, милая Аня в таком чистом возрасте, что не понимает значение некоторых слов. Впрочем, может это и хорошо, не всем же быть полиглотами в этой жестяночной жизни.
Наконец, не пугаясь моего подозрительного вида, тормозит подержанное "Вольво", за рулем которого находится малохольный малый с мятым лицом после злой попойки. Заметив ружье, спросил: не на охоту ли собрались?
- Да, сезон охоты открылся, - признался, - на волков и медведей.
Водитель удивился:
- А что и медведи здесь живут?
- Процветают, - посмеялся я.
Прибываем в родную Луговую около одиннадцати часов утра. У железнодорожного переезда останавливаемся, Аня выуживает из сумочки пятьдесят долларов, и нам желают счастливой охоты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
Пафосен? Не спорю! Но имею на это право: в моих руках будущее планеты. И от моей воли зависит ход истории. От осознания этого факта можно окончательно спятить. Хорошо, что моя голова крепка, как бронь Т-34. Ничего её не берет: ни кирпичи, ни эксперименты, ни мысли, похожие на бронебойные снаряды.
- А что будем делать с тетрадкой? - спросила Анечка, когда мы закончили наш безумный танец победы.
- Надо, - ответил я, - подумать
И мы сели у костра - мы сели у огня, от которого зародилась вся наша планетарная жизнь, и открыли тетрадь. На первой странице увидели эпиграф, написанный крупным полудетским почерком: "Спорьте, заблуждайтесь, ошибайтесь, но, ради Бога, размышляйте, и хотя криво, да сами".
- Узнаю деда, - сказала Аня. - Любит он говорить красиво.
Я не стал поправлять девочку: казалось, академик стоит за нашими плечами и усмехается в рыжеватый козацкий ус.
Из состояния полудремы меня выводит настойчивый и напряженный гул. Потом понимаю - это звук трассы. Осматриваюсь: утро - деревья стоят в тумане, как в воде. Чадит костер. Анечка спит в стареньком "Москвиче". Если бы не эта девочка в драндулете, я бы не поверил во все происходящее.
Поднявшись с пенечка, тихо ухожу в туман для необходимых физиологических отправлений. Приятно, черт возьми, жить на свете, господа, особенно, когда твоими руками спасен мир!..
Испытывая глубокое удовлетворение от этой мысли, возвращаюсь к нашему лагерю. Чу! Слышу чужие шаги, а после вижу некую странную долговязую фигуру в плащ-палатке, в фуражке и резиновых сапогах, осторожно топчущуюся к машине. Что это ещё за обморок с двустволкой в руках?
Решив, не тревожить попусту Аню, неслышно приблизился к фигуре и щадящим ударом перебил шейные позвонки. Лесник, а это был он, рухнул на мокрую землю с выражением крайнего удивления на худощавом, заросшем щетиной лице. Я осмотрел винтовку - это была ИЖовка; надежная пукалка, чтобы пугать ворон и дураков. Анечка продолжала спать - её ресницы подрагивали и, казалось, что она силой пытается удержать сон.
Взявшись за плащ-палатку, я оттащил лесника в сторону от машины и оздоровительными шлепками привел в чувство. Он смотрел на меня, как идиот смотрит на лампочку, не понимая принцип её работы. Глаза были бесцветны и без особой философской мысли - только страх.
- Как зовут? - спросил я. - Ты лесник?
- Федя я, - медленно прожевал имя. - Лесник.
- Где мы находимся?
- Мы находимся в квадрате 23 дробь 49.
- Это твой квадрат? - догадался.
- Агы-гы.
- Понятно, товарищ лесник.
Я присмотрелся к собеседнику: интеллектом он не блистал, и очень не блистал, было такое впечатление, что он один из тех, кому уже смастерили лоботомию.
- Патроны есть? - спросил.
- Патроны есть, - повторил эхом и показал полный патронташ.
- Давай меняться, - предложил, указывая на "Москвич". - Мне плащ-палатку, ружье и патроны, а тебе машина, хорошая, правда, без бензина, а так на ходу.
- А так на ходу, - снова повторил, скалясь бесцветной улыбкой. Би-би!
- А мне бах-бах!
Словом, две высокие договаривающие стороны остались довольны. Я разбудил Анечку и коротко поведал о наших дальнейших планах: мы уходим пешком, поскольку это безопаснее, а наш новый друг Федя катается по своему квадрату 23/49 на вездеходе "Москвич".
- Ему же доверенность нужна, - сказала добросовестная девушка.
- Зачем счастливому человеку доверенность? - удивился я. - Посмотри, какой он, - лесник прыгал на сидение и с азартом крутил рулевое колесо, при этом подавая громкий сигнал. - Вот такие были бы и мы, - заключил я, - если бы не сделали то, что сделали.
И, невольно глянув на пепелище костра, мы углубились в утренний лес, где среди деревьев жили диковинные звери, сотканные из тумана и наших детских грез.
План моих действий был незамысловат: мы с Анечкой добираемся до Луговой, там я её оставляю на попечение деда Матвея, чтобы самому начать боевые действия с господином Фастом и теми, кто стоит за его спиной. Анализ всех событий доказывает, что сотрудник ГРУ слишком мелкая сошка, чтобы решать межгалактические проблемы, связанные с НЛО и прочими внеземными технологиями. Подозреваю, что решения принимались на самом высоком государственно-правительственном уровне. Кем? Вот самый увлекательный вопрос. Если получим ответ на этот вопрос, то будет ясно, кто мечтал взять власть в стране. Мечтал - поскольку случились некие необратимые процессы на ночной поляне, о которых знали пока только я и Аня. Наши же недруги пока тешат себя иллюзиями и будут предпринимать попытки к исполнению задуманного.
Меня учили просчитывать действие врага: самое уязвимое место Луговая. Найти мою деревеньку для спецслужб не представляет проблемы. Вопрос в другом: насколько они готовы радикально действовать. Мать, отчим Ван-Ваныч, сестренка Катенька - это хорошие заложники, ими можно выгодно торговать, как курским картофелем на рынке. Так что надо торопиться, если я хочу контролировать ситуацию.
Через час резвой ходьбы по буреломам родного подмосковного леса Анечка поинтересовалась, не заблудились ли мы случайно? Я взял её за руку: прости, забыл, что ты не диверсант. На этом наш марш-бросок закончился - двое вышли из лесу.
На попутном молоковозе мы доехали до шоссе. Веселый и разбитной шофер Коля с щербатым ртом и выцветшим полевым чубчиком на прощание предложил выпить молочка.
- Спасибо, - сказала Анна. - Мне не хочется.
- Лучше водочки, - пошутил я.
- Так сейчас налью, - жизнерадостно хохотнул Коля. - Сделаем коктейлю.
- В следующей, - пообещал я, - жизни.
Потом мы с Анечкой выходим на шоссе. Я вслух рассуждаю, что поскольку денег у нас нет (все мои сбережения остались в НИЦ), то останавливать машины будем стрельбой по колесам. Девочка искренне пугается и открывает сумочку: там несколько ассигнаций импортного происхождения.
- Чувствую себя жиголо, - говорю.
- Кем? - удивляется.
- Потом объясню, - и поднимаю руку (без ружья).
Боже, милая Аня в таком чистом возрасте, что не понимает значение некоторых слов. Впрочем, может это и хорошо, не всем же быть полиглотами в этой жестяночной жизни.
Наконец, не пугаясь моего подозрительного вида, тормозит подержанное "Вольво", за рулем которого находится малохольный малый с мятым лицом после злой попойки. Заметив ружье, спросил: не на охоту ли собрались?
- Да, сезон охоты открылся, - признался, - на волков и медведей.
Водитель удивился:
- А что и медведи здесь живут?
- Процветают, - посмеялся я.
Прибываем в родную Луговую около одиннадцати часов утра. У железнодорожного переезда останавливаемся, Аня выуживает из сумочки пятьдесят долларов, и нам желают счастливой охоты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97