– Он у нас такой невежа. – Блондинка наклонилась вперед, демонстрируя внушительный слой штукатурки. – Он хотел сказать, что я – Кэролайн, это – Марвин, это – Майкл, а это – Шон.
– Привет. – Все, на что я оказалась способна.
– Джонни нам сейчас рассказал, что вы собираетесь свалить в Берлин, – объявил Шон, тощий рыжий парень, сидевший за дальним концом стола.
– Он что, серьезно… – Я обернулась к Джонни.
Кажется, он покраснел, но из-за синяков нельзя было сказать точно.
– Ну… Мы это еще не окончательно решили. Да, детка?
– Нет, детка . – Я старалась совладать с закипающим гневом. – Может, расскажешь подробнее? Или этот наш план – секрет для всех, кроме тебя и твоих новых друзей?
– Люблю бары с музыкой, – поделилась Кэролайн. – А Восточный Берлин сейчас – самый писк моды.
– Да, действительно, – проворковала я задушевно, с силой лягнув Джонни под столом. Только когда рядом взвыл Марвин, я сообразила, что промазала.
– Цыпа, помнишь, недавно объявлялся гитарист из нашей школьной группы? – нервно спросил Джонни.
– Я вся внимание, утеночек .
– Джейсон все еще общается с нашим ударником, Стюартом. Стюарт, оказывается, завис в Восточном Берлине, у него там бар, где каждый вечер гоняют музыку. И джем-сейшены устраивают. Как правило, у них выступают заезжие британские группы, но местные тоже заглядывают. Народу набивается – не протолкнешься. Там тебе и попса, и джаз – берлинцы, видно, считают, что это круто. И Стюарт подумывает открыть второй бар. Так что ему нужен кто-то, кто помог бы управляться в первом…
– И давно ты об этом узнал?
Джонни явно удивился:
– Когда Джейсон заходил, когда же еще…
– И только сейчас рассказываешь мне?
– Слушай, Кэйти, расслабься… Давай я тебе куплю что-нибудь выпить. Еще кто-нибудь хочет по стаканчику?
Разумеется, хотели все. Три «лагера» и «биттер». Джонни отправился к бару, я пошла за ним.
Подождала, когда он сделает заказ, и ринулась в атаку:
– Поверить не могу, что ты мне не сказал! Это же касается и моей жизни – но такое, конечно, тебе в голову не пришло!
– Кэйти, Кэйти… – Джонни наклонился ко мне и прошептал: – Не так громко… Это не столько план, сколько надежда , сечешь? Я же со Стюартом еще не говорил. Я решил тебе ничего не рассказывать, пока сам не буду уверен, что все получится. Не хотел тебя разочаровывать.
– Джонни, речь шла об отдыхе , а не об эмиграции.
Мы оба смотрели, как бармен наливает «Стеллу» сначала в один стакан, потом в другой. За столом Кэролайн заливалась пронзительно-высоким смехом, парни вторили ей.
– Извини, Кэйти. – Джонни взял меня за руку. – Ясно, я бы ничего не сделал, не обсудив прежде с тобой. Но ты только подумай, а?
– Я никуда с тобой не поеду, Джонни. – Я вырвала руку. – Только не после вчерашней ночи.
Джонни вздохнул и тяжело привалился к стойке из темного дерева.
– Господи, Кэйти, мне так жаль… Это не повторится, клянусь.
– Надо полагать.
– Этот чертов город… Я должен отсюда убраться. – Воспаленные глаза скорбно смотрели на меня. – Здесь во мне пробуждается все самое худшее. Лондон убьет меня, если я тут останусь.
– Только избавь меня от мелодрам.
Бармен присоединил пинту «биттера» к пяти «лагерам» и взглянул на Джонни поверх очков:
– Семнадцать фунтов пятьдесят.
– А, да… – Джонни полез в карман джинсов, похлопал по нагрудному карману рубашки, добродушно пожал плечами и наконец… повернулся ко мне. – Э-э… Кэйти, помнишь, ты говорила, что деньги для меня достала…
Я вытащила деньги из кармана куртки, вложила их в потные ладони Джонни и смотрела, как он рвет конверт и протягивает бармену пятидесятифунтовую бумажку. Бармен проверил ее на свет, кивнул и убрал в кассу.
– Спасибо, Кэйти. – Джонни взъерошил мне волосы. – Ты лучшая в мире.
– Пошел ты. – Я отбросила его руку. – Ты хоть соображаешь, сколько ночей я колесила по Лондону, чтобы заработать эти три тысячи? Соображаешь?
Джонни пожал плечами и уставился себе под ноги.
– Это были мои сбережения. Мой билет отсюда, Джонни. И я отдала все, чтобы спасти твою никчемную шею. У меня на счету теперь всего четыре сотни. На такое далеко не уедешь, верно?
– Не психуй из-за денег, Кэйти… – Он снова потянулся к моей руке. – Я все рассчитал.
– Не прикасайся ко мне, Джонни. Иди к своим дружкам. Проваливай хоть в Берлин, хоть к чертовой матери.
Я вышла на улицу. Меня трясло от ярости.
5
6.03, воскресное утро.
Я крутила баранку добрых десять часов.
После вчерашнего голова невыносимо болела, от несварения желудка было трудно дышать. Обычно, сидя за рулем, успеваешь многое обмозговать, но в эту ночь я ни до чего толкового не додумалась. Я пребывала в жутком состоянии, мысли скакали с одного на другое.
Последний рейс был на Далидж-Вилледж. Подвыпивший тихий подросток, судя по речи – из дорогой частной школы. Я высадила его возле одного из больших старых домов, неподалеку от картинной галереи, и с удовольствием посмотрела, как он на цыпочках пересек дорожку, посыпанную гравием, и попытался взобраться вверх по водосточной трубе – безрезультатно. Шмякнувшись два раза, он наконец сдался и поплелся к парадной двери. У бедного засранца не было ключей. Парнишка позвонил в дверь и стоял, испуганно втянув голову в плечи. Я подождала, пока на пороге не возник его папаша в пижаме и не отвесил сынку легкий подзатыльник, и только тогда уехала.
Поскольку меня все равно занесло в эти места, я отправилась к Джоэлу. Но на мой звонок никто не отозвался. Работает, надо полагать. Он теперь ночная пташка – вроде меня. Тогда я попробовала позвонить Винни, забить стрелку в «Крокодиле», но мобильник ее оказался выключен, а автоответчика у нее нет. Но я все равно решила съездить в кафешку – наудачу. Не по себе мне из-за того, на какой ноте мы расстались вчера утром.
Винни в «Крокодиле» не было. Я заказала жаркое, которого мне совсем не хотелось, и пару часов проторчала в компании Стива Эмбли и его корешей. Вообще-то сегодня мне было жаль бедного старину Стива – пару дней назад его ограбили, и это, похоже, было одно из организованных нападений на таксистов. Стив считал, что действует банда – описания налетчиков были самые разные. В его случае это оказалась девушка, но иногда работали парни, а бывало, что и парочки трудились. Использовали старую уловку: в конце поездки клиент собирается расплатиться, и ты достаешь сумку с деньгами. Но тут пассажир (или пассажирка) что-то роняет на пол – мелочь, бумажник, что угодно – и говорит, что упавшая вещь лежит как раз у твоих ног. Наклоняешься, чтобы это поднять, и – бац! – получаешь по голове чем-нибудь тяжелым, а пассажир сматывается с твоими денежками. Стив, конечно, тот еще говнюк, но такого я бы никому не пожелала.
Меня, похоже, обчистили куда более изящно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70