– Я с трудом переводила дыхание и изо всех сил старалась совладать с собой. – Извините, Уилла. Я и в самом деле не знаю, спит ли Эми с Черил или с кем-то еще. Это просто мои догадки. Но одно знаю точно: я должна хранить верность ей. Измены не в моем характере.
– Конечно. – Уилла снова взялась за «пино».
– Я лучше пойду. – На часах всего 9.43 – но не помню, чтобы я когда-нибудь так уставала. – Мне нужно выспаться.
– Вам не стоит садиться за руль. – Уилла, похоже, взяла себя в руки. – Вы слишком много выпили. Может, ляжете в комнате Эми? Вы же хотели повидать ее, а я уверена, что она скоро вернется. – И добавила: – Она отправилась в кино с университетскими друзьями.
Странно, что она не сказала мне этого с самого начала. А вообще-то Уилла права. После такого количества вина вести машину не следует.
– Спасибо. Так и сделаю. И еще, Уилла… – забудем обо всем этом, ладно? Ничего не было.
– Спасибо. – Ее нижняя губа задрожала. – Вы славная девушка, Кэти.
– Спокойной ночи. – Я оставила ее наедине с вином и неутоленной похотью.
Эми вернулась поздно. Может быть, около часа, точно не скажу – я спала слишком крепко. Постель казалась раем. Я слышала, как стукнула входная дверь, как Эми переговаривалась о чем-то с Уиллой – та, видимо, все еще пила. Голос Эми был мягкий, приглушенный, голос Уиллы то взвивался до визга, то, наоборот, понижался. Потом дверь в спальню отворилась, Эми вошла, крадучись, и разделась в темноте, чтобы не разбудить меня. Я исполняла свою роль – прикидывалась спящей, когда она устраивалась рядышком. Новый запах – сладкий, с оттенком мускуса; духи недорогие, но возбуждающие. Я придвинулась поближе, чтобы лучше чувствовать этот аромат. И вскоре, не сказав друг другу ни единого слова, даже простого «привет», мы уже занимались любовью. Это была близость и нежность. Я лежала в ее руках покорно, как дитя, позволив ей заботиться обо мне. Я только этого и хотела – чтобы обо мне заботились.
Утром Эми почти удалось меня отвлечь. Игривая и непринужденная, она была в ударе – принесла мне рогалики в постель и смахивала крошки, сыпавшиеся на одеяло, потом предложила прошвырнуться за покупками по Кенсингтону и Кингс-роуд, а перекусить в «Харви Хикс». Но в ушах у меня стояли голоса родителей Джоэла. Меня потрясла их ненависть, их уверенность, что я причинила зло их мальчику. Да и этот жирный Генри не давал покоя – ведь он дружок Крэйга, а Крэйг и есть «тот самый человек». Я должна знать, что Джоэл в безопасности. И, сказав Эми, что мне нужно отвезти мать к врачу, я смылась.
В кебе проверила мобильники.
Голубой телефон – Джоэл : ничего. Кто бы мог подумать.
Зеленый телефон – Ричард : «Привет, Китти, это я. Сейчас воскресенье, вечер… э-э… девятый час, и я хотел узнать, какие у тебя планы. Мне без тебя одиноко. До скорого».
Желтый телефон – Стеф : четыре сообщения .
«Кэт, это я. Что, черт побери, случилось? Почему ты сбежала? Из-за чего шум?»
«Кэт, это снова я. Пытаюсь понять, что происходит, и не могу. С чего ты стала такая принципиальная? Ты же всегда знала, чем я занимаюсь. Что изменилось?»
«Это опять я. Все из-за этой работы, верно? Тебе не понравилось, чем мы занимаемся. Кэт, пойми, здесь все схвачено. Это безопасно, понимаешь? Не о чем беспокоиться. Никакой лажи, честно. Я хочу, чтобы ты пришла. Пожалуйста, приходи».
«Не надо меня игнорировать, Кэт! Я прекрасно тебя знаю – ты наверняка уже прокрутила все сообщения… Как ты могла просто взять и уйти! Как ты могла поступить так со мной!»
Красный мобильник – Джонни : ничего.
В половине двенадцатого я притормозила на Норт-Кросс-роуд в Восточном Далидже. Ветер яростно кружил по дороге пустые банки, пластиковые пакеты, коробки от пиццы; его порывы подхватывали с трудом перебирающих ногами старушек, и они, казалось, почти летели над асфальтом. Пока я упорно названивала в дверь и кричала в щель для почты, хлынул проливной дождь. Вернувшись в кеб, я оторвала от стопки листок бумаги и написала:
Джоэл,
Что бы ты обо мне ни думал, как бы ни относился ко мне – пожалуйста, позвони, как только получишь эту записку. Ты не пожалеешь, если позвонишь. Возможно, пожалеть придется, если ты этого не сделаешь.
Любящая тебя Кот.
Протолкнув листок в щель для газет, я покатила к себе в Бэлхем под аккомпанемент старой записи Джони Митчелл, стараясь не думать о том, как помимо нашей воли складывается порой жизнь. Точнее, сморщивается. Лучше буду думать об Эми, о том, какой красивой она была этим утром.
«Большое желтое такси» – все верно, Джони; не ценишь, что имеешь, пока не потеряешь.
Дома, поднимаясь по лестнице, застеленной синим покрытием и провонявшей кошачьей мочой, я услышала шум. Кашель. Моя дверь закрыта, как и положено, и все же ошибки быть не могло – совершенно определенно, это кашель. Кто-то был в моей квартире.
3
Он. Кто же еще.
Расселся в стареньком кресле в моей гостиной и дымит в полумраке.
– А, Катерина, вот и ты! – Он гостеприимно улыбнулся.
Я выхватила сигарету у него изо рта, унесла на кухню и швырнула в мусорное ведро.
– Эй, я же только что закурил!
– Это не курительная! – Я пробралась сквозь свои джунгли к окну и отдернула шторы. В воздухе колыхалась завеса дыма и пыли. – Как ты посмел сюда ворваться? Ты вообще соображаешь, что делаешь?
Уголки его губ слегка дрогнули. К своей радости, я сообразила, что он меня побаивается – в смысле моего физического превосходства. Я крупнее и в лучшей форме. Захочу – от него отбивная останется.
– Что ж, Кэтрин, я пришел спросить, зачем ты врывалась вчера в мою квартиру.
Охранник долбаный, чтоб его.
– Хотела с тобой поговорить. Тебя не было.
– Что поделаешь. – Он беспомощно развел руками.
Я изо всех сил старалась сдержаться.
– Крэйг, ты должен немедленно сказать мне, чем зарабатываешь на жизнь.
– Связи с общественностью. По-моему, мы об этом уже говорили.
Мои кулаки стиснулись, пальцы на ногах в спортивных туфлях напряглись, но голос остался спокойным:
– Ты знаком с неким Стефаном Муковски? Снова едва уловимо дернулись уголки рта.
– Стефан – как?
– Стефан Му-ков-ски. Знаешь такого? А Джимми с Эдди?
Его плечи поникли. Понял ведь, что загнан в угол, – и все равно молчал.
– Это следует понимать как «да», верно?
– Кэтрин… Пожалуйста, можно сигарету? Той ночью ты же мне разрешила здесь курить…
– Нет. Говори, откуда знаешь Стефана.
Лицо Моргуна было бледным и нервным – какая же у него тонкая кожа. Он извлек из кармана платок и долго, сосредоточенно сморкался. Это напомнило мне, как отец сморкался за столом, когда я была ребенком. Мама каждый раз кричала, чтобы он выходил в другую комнату, но отец не обращал на нее внимания. Наконец Моргун вынырнул из платка и пошел в атаку:
– Стефан Муковски – мерзкий маленький проходимец, и мне интересно было бы знать, как получилось, что ты с ним знакома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
– Конечно. – Уилла снова взялась за «пино».
– Я лучше пойду. – На часах всего 9.43 – но не помню, чтобы я когда-нибудь так уставала. – Мне нужно выспаться.
– Вам не стоит садиться за руль. – Уилла, похоже, взяла себя в руки. – Вы слишком много выпили. Может, ляжете в комнате Эми? Вы же хотели повидать ее, а я уверена, что она скоро вернется. – И добавила: – Она отправилась в кино с университетскими друзьями.
Странно, что она не сказала мне этого с самого начала. А вообще-то Уилла права. После такого количества вина вести машину не следует.
– Спасибо. Так и сделаю. И еще, Уилла… – забудем обо всем этом, ладно? Ничего не было.
– Спасибо. – Ее нижняя губа задрожала. – Вы славная девушка, Кэти.
– Спокойной ночи. – Я оставила ее наедине с вином и неутоленной похотью.
Эми вернулась поздно. Может быть, около часа, точно не скажу – я спала слишком крепко. Постель казалась раем. Я слышала, как стукнула входная дверь, как Эми переговаривалась о чем-то с Уиллой – та, видимо, все еще пила. Голос Эми был мягкий, приглушенный, голос Уиллы то взвивался до визга, то, наоборот, понижался. Потом дверь в спальню отворилась, Эми вошла, крадучись, и разделась в темноте, чтобы не разбудить меня. Я исполняла свою роль – прикидывалась спящей, когда она устраивалась рядышком. Новый запах – сладкий, с оттенком мускуса; духи недорогие, но возбуждающие. Я придвинулась поближе, чтобы лучше чувствовать этот аромат. И вскоре, не сказав друг другу ни единого слова, даже простого «привет», мы уже занимались любовью. Это была близость и нежность. Я лежала в ее руках покорно, как дитя, позволив ей заботиться обо мне. Я только этого и хотела – чтобы обо мне заботились.
Утром Эми почти удалось меня отвлечь. Игривая и непринужденная, она была в ударе – принесла мне рогалики в постель и смахивала крошки, сыпавшиеся на одеяло, потом предложила прошвырнуться за покупками по Кенсингтону и Кингс-роуд, а перекусить в «Харви Хикс». Но в ушах у меня стояли голоса родителей Джоэла. Меня потрясла их ненависть, их уверенность, что я причинила зло их мальчику. Да и этот жирный Генри не давал покоя – ведь он дружок Крэйга, а Крэйг и есть «тот самый человек». Я должна знать, что Джоэл в безопасности. И, сказав Эми, что мне нужно отвезти мать к врачу, я смылась.
В кебе проверила мобильники.
Голубой телефон – Джоэл : ничего. Кто бы мог подумать.
Зеленый телефон – Ричард : «Привет, Китти, это я. Сейчас воскресенье, вечер… э-э… девятый час, и я хотел узнать, какие у тебя планы. Мне без тебя одиноко. До скорого».
Желтый телефон – Стеф : четыре сообщения .
«Кэт, это я. Что, черт побери, случилось? Почему ты сбежала? Из-за чего шум?»
«Кэт, это снова я. Пытаюсь понять, что происходит, и не могу. С чего ты стала такая принципиальная? Ты же всегда знала, чем я занимаюсь. Что изменилось?»
«Это опять я. Все из-за этой работы, верно? Тебе не понравилось, чем мы занимаемся. Кэт, пойми, здесь все схвачено. Это безопасно, понимаешь? Не о чем беспокоиться. Никакой лажи, честно. Я хочу, чтобы ты пришла. Пожалуйста, приходи».
«Не надо меня игнорировать, Кэт! Я прекрасно тебя знаю – ты наверняка уже прокрутила все сообщения… Как ты могла просто взять и уйти! Как ты могла поступить так со мной!»
Красный мобильник – Джонни : ничего.
В половине двенадцатого я притормозила на Норт-Кросс-роуд в Восточном Далидже. Ветер яростно кружил по дороге пустые банки, пластиковые пакеты, коробки от пиццы; его порывы подхватывали с трудом перебирающих ногами старушек, и они, казалось, почти летели над асфальтом. Пока я упорно названивала в дверь и кричала в щель для почты, хлынул проливной дождь. Вернувшись в кеб, я оторвала от стопки листок бумаги и написала:
Джоэл,
Что бы ты обо мне ни думал, как бы ни относился ко мне – пожалуйста, позвони, как только получишь эту записку. Ты не пожалеешь, если позвонишь. Возможно, пожалеть придется, если ты этого не сделаешь.
Любящая тебя Кот.
Протолкнув листок в щель для газет, я покатила к себе в Бэлхем под аккомпанемент старой записи Джони Митчелл, стараясь не думать о том, как помимо нашей воли складывается порой жизнь. Точнее, сморщивается. Лучше буду думать об Эми, о том, какой красивой она была этим утром.
«Большое желтое такси» – все верно, Джони; не ценишь, что имеешь, пока не потеряешь.
Дома, поднимаясь по лестнице, застеленной синим покрытием и провонявшей кошачьей мочой, я услышала шум. Кашель. Моя дверь закрыта, как и положено, и все же ошибки быть не могло – совершенно определенно, это кашель. Кто-то был в моей квартире.
3
Он. Кто же еще.
Расселся в стареньком кресле в моей гостиной и дымит в полумраке.
– А, Катерина, вот и ты! – Он гостеприимно улыбнулся.
Я выхватила сигарету у него изо рта, унесла на кухню и швырнула в мусорное ведро.
– Эй, я же только что закурил!
– Это не курительная! – Я пробралась сквозь свои джунгли к окну и отдернула шторы. В воздухе колыхалась завеса дыма и пыли. – Как ты посмел сюда ворваться? Ты вообще соображаешь, что делаешь?
Уголки его губ слегка дрогнули. К своей радости, я сообразила, что он меня побаивается – в смысле моего физического превосходства. Я крупнее и в лучшей форме. Захочу – от него отбивная останется.
– Что ж, Кэтрин, я пришел спросить, зачем ты врывалась вчера в мою квартиру.
Охранник долбаный, чтоб его.
– Хотела с тобой поговорить. Тебя не было.
– Что поделаешь. – Он беспомощно развел руками.
Я изо всех сил старалась сдержаться.
– Крэйг, ты должен немедленно сказать мне, чем зарабатываешь на жизнь.
– Связи с общественностью. По-моему, мы об этом уже говорили.
Мои кулаки стиснулись, пальцы на ногах в спортивных туфлях напряглись, но голос остался спокойным:
– Ты знаком с неким Стефаном Муковски? Снова едва уловимо дернулись уголки рта.
– Стефан – как?
– Стефан Му-ков-ски. Знаешь такого? А Джимми с Эдди?
Его плечи поникли. Понял ведь, что загнан в угол, – и все равно молчал.
– Это следует понимать как «да», верно?
– Кэтрин… Пожалуйста, можно сигарету? Той ночью ты же мне разрешила здесь курить…
– Нет. Говори, откуда знаешь Стефана.
Лицо Моргуна было бледным и нервным – какая же у него тонкая кожа. Он извлек из кармана платок и долго, сосредоточенно сморкался. Это напомнило мне, как отец сморкался за столом, когда я была ребенком. Мама каждый раз кричала, чтобы он выходил в другую комнату, но отец не обращал на нее внимания. Наконец Моргун вынырнул из платка и пошел в атаку:
– Стефан Муковски – мерзкий маленький проходимец, и мне интересно было бы знать, как получилось, что ты с ним знакома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70