– Это все, что вы можете сделать.
– Это звучит очень убедительно, – пробормотал он, придвигаясь ближе. Эмма ощутила чистый запах его белья, приятный аромат мыла. Она провела кончиками пальцев по его груди и оставила их там на секунду-другую. Она чувствовала, как бьется его сердце, как струится кровь, пульсируя в мускулах, согревая его кожу… затем оттолкнула его так резко, что он покачнулся.
– Что, ваша светлость? Ведете подсчет? Загибаете следующий палец? По крайней мере сделайте мне пустячный комплимент, прежде чем запихнуть в карету.
Сомерхарт выглядел так, словно хотел ударить ее, но чувство собственного достоинства не позволило ему. Он снова поправил манжеты пальто и бросил взгляд на лакея, который невозмутимо смотрел куда-то в сторону.
– Да садитесь же вы в эту проклятую карету! – не выдержал он, и Эмма, спрятав улыбку, послушалась и пошла к экипажу. – Вы невозможны, – пророкотал он, последовав за ней. И добавил: – Дерзкая девчонка.
И, соглашаясь, Эмма не могла не рассмеяться.
Харт постучал в лакированную стенку кареты, стоя одной ногой на улице.
– Куда ехать? – спросил он леди Денмор, которая усаживалась на сиденье.
Была небольшая пауза, прежде чем она ответила:
– Белгрейвия.
Харт не выдал своего раздражения, он не мог позволить себе снизойти до такого. Но с его губ слетел легкий вздох удивления.
– Где в Белгрейвии?
Последовала еще более продолжительная пауза.
– Мальборо-роуд, 23.
Он смотрел на бледный овал ее лица в темном пространстве кареты. Мальборо-роуд. Тогда это не точно Белгрейвия – скорее, Челси. Или на границе. Харт говорил себе, что обязан проводить ее, что ему следует довезти ее и потом возвратиться к себе.
Если он останется с ней, то пойдут слухи о ее молниеносном падении, упрочив и без того легкомысленную славу и воскресив прошлые разговоры о нем. Разговоры, которые он старался забыть с годами. И леди Денмор будет и дальше изводить его, разжигая мысли об обольщении и подстрекая его двигаться дальше…
Но она жила в Челси, о Господи. На границе приличия. Небезопасное место, чтобы бросить женщину у дверей и пожелать ей всего хорошего. Но у него не было выбора.
Харт назвал кучеру улицу и номер дома, затем занял свое место. Карета качнулась от его веса, напоминая ему, что лодка жизни может преспокойно утонуть в глубоких водах. И вздох разочарования слетел с его губ.
Когда его глаза привыкли к полумраку кареты, он смог разглядеть ее руки в перчатках, лежавшие на темном плаще, а на бледном лице тонкую линию бровей. Эти брови скептически приподнялись.
Харт удержался от атаки и медленно погрузился в незнакомое ощущение: он не знал, как вести себя с этой с женщиной, оставшись с ней наедине в замкнутом мирке кареты. Она бесконечно раздражала его, будила в нем зверя, которого ему с таким трудом удалось утихомирить. Он обитал где-то на свободе, а она лишила его этого, воскресив прежний голод.
Вспоминая ее лодыжки, он ощутил возбуждение, и эти лодыжки сейчас были в нескольких дюймах от его собственных. Харт мог потянуться и легко снять с нее туфли. Зажать ее ноги между своих колен. Он мог исследовать их нежные изгибы. И трогать их, пока его рука не поднимется выше по ее икре… Сильные ноги. Мускулы деревенской девчонки, которые знали и лес, и пустоши, и холмы. Ее икры расслабятся, а ее бедра… О, ее бедра, напротив, станут напряженными от его прикосновений. Они задрожат… он хотел, чтобы они задрожали.
Он невольно сжал кулаки, сдерживая себя.
Так он никогда не выбирал любовницу. Никогда. Он никогда не выбирал женщину по ее лодыжкам. Он выбирал женщин, с которыми было легко. Просто. Женщин, которые были счастливы уступить и сами хотели его так, что готовы были на все. Харт диктовал условия и заставлял женщин соглашаться с ним и только потом организовывал свидание. Все шло по-деловому и вело к постели, и даже тогда… даже тогда он не терял головы и…
– Вы удивили меня, – сказала леди Денмор, чуть задыхаясь, словно она не хотела говорить, но не могла устоять.
Харт вздрогнул и ощутил, что вернулся в свое тело. Его новое тело. То, которое прежде никогда не взрывалось от фантазий ни с одной желанной женщиной.
– Простите?..
– Ваше предположение, что мы можем доставить удовольствие друг другу… Оно шокировало меня. Ваша репутация… – она чуть-чуть всплеснула руками, – смущает.
Харт откинулся на бархатные подушки сиденья. Он позволил своим глазам остановиться на ее юбках, снова вернувшись мыслями к ее проклятым лодыжкам.
– Вы распутник. Вы не влюблены и даже не пытаетесь притвориться влюбленным. Вы просто организуете связь. Все знают это. Я знаю это. Но… – Ее руки снова поднялись и тяжело опустились. – В юности вы были хуже, чем распутник. Безнравственный и погрязший в грехе. Вы посещали вечеринки… – Дыхание вырывалось из ее рта.
Харт подумал, что леди Денмор, возможно, тоже присутствовала на этих вечеринках… Но теперь она должна быть только с ним, только с ним.
– Вы пользуетесь дурной славой, Сомерхарт, но вы изменились. Осмотрительный герцог с холодным сердцем, постоянно контролирующий себя. И все равно распутник. Как все это может сочетаться?
Его раздражение исчезло, и Харт почувствовал нечто схожее с паникой. Ему не нравилось это. Не нравилось, как она смотрит на него, что говорит.
– Ваши обвинения просто опровергнуть. Я не распутник.
– Но были.
– Я никогда не соблазнял невинных. Никогда не лгал, лежа в постели с женщиной.
– Да? Но вы делили постель с миссис Шарлотт Браун и ее невесткой в одно и то же время.
– Мне было тогда девятнадцать, – отрезал он, покраснев от своих собственных слов. Он чувствовал себя глупо. Она заставила его чувствовать себя глупо, и он готов был отдать многое, лишь бы не сознавать этого. Ее лодыжки могут отправляться ко всем чертям!
Она даже не была красавицей. Просто хорошенькая. Неприметная, за исключением этих пронзительных глаз и этого божественного голоса. И этих нежных розовых пальчиков и напряженных бедер.
Леди Денмор задумчиво пожевала губами.
– Это было…
– Зачем вы приняли мое предложение? – спросил Харт. – Вам явно не доставляет удовольствия моя компания, как, впрочем, и мне ваша. Может быть, чтобы наказать меня?
Она резко засмеялась, прерывая его:
– Возможно. Но вы привлекательный мужчина, Сомерхарт, и такой холодный и высокомерный. Признаюсь, мне нравится дразнить вас. И более того, вам нужно это. Никто, кроме меня, не осмелится на это.
– Да, они скорее будут оттачивать свое злословие на расстоянии.
Она чуть-чуть приподняла голову, и Харт хотел было отказаться от только что сказанных слов, но она снова прервала его.
– Это то, что вы хотите от меня? – спросила она. – Ждете, чтобы я говорила вам то, что думаю?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
– Это звучит очень убедительно, – пробормотал он, придвигаясь ближе. Эмма ощутила чистый запах его белья, приятный аромат мыла. Она провела кончиками пальцев по его груди и оставила их там на секунду-другую. Она чувствовала, как бьется его сердце, как струится кровь, пульсируя в мускулах, согревая его кожу… затем оттолкнула его так резко, что он покачнулся.
– Что, ваша светлость? Ведете подсчет? Загибаете следующий палец? По крайней мере сделайте мне пустячный комплимент, прежде чем запихнуть в карету.
Сомерхарт выглядел так, словно хотел ударить ее, но чувство собственного достоинства не позволило ему. Он снова поправил манжеты пальто и бросил взгляд на лакея, который невозмутимо смотрел куда-то в сторону.
– Да садитесь же вы в эту проклятую карету! – не выдержал он, и Эмма, спрятав улыбку, послушалась и пошла к экипажу. – Вы невозможны, – пророкотал он, последовав за ней. И добавил: – Дерзкая девчонка.
И, соглашаясь, Эмма не могла не рассмеяться.
Харт постучал в лакированную стенку кареты, стоя одной ногой на улице.
– Куда ехать? – спросил он леди Денмор, которая усаживалась на сиденье.
Была небольшая пауза, прежде чем она ответила:
– Белгрейвия.
Харт не выдал своего раздражения, он не мог позволить себе снизойти до такого. Но с его губ слетел легкий вздох удивления.
– Где в Белгрейвии?
Последовала еще более продолжительная пауза.
– Мальборо-роуд, 23.
Он смотрел на бледный овал ее лица в темном пространстве кареты. Мальборо-роуд. Тогда это не точно Белгрейвия – скорее, Челси. Или на границе. Харт говорил себе, что обязан проводить ее, что ему следует довезти ее и потом возвратиться к себе.
Если он останется с ней, то пойдут слухи о ее молниеносном падении, упрочив и без того легкомысленную славу и воскресив прошлые разговоры о нем. Разговоры, которые он старался забыть с годами. И леди Денмор будет и дальше изводить его, разжигая мысли об обольщении и подстрекая его двигаться дальше…
Но она жила в Челси, о Господи. На границе приличия. Небезопасное место, чтобы бросить женщину у дверей и пожелать ей всего хорошего. Но у него не было выбора.
Харт назвал кучеру улицу и номер дома, затем занял свое место. Карета качнулась от его веса, напоминая ему, что лодка жизни может преспокойно утонуть в глубоких водах. И вздох разочарования слетел с его губ.
Когда его глаза привыкли к полумраку кареты, он смог разглядеть ее руки в перчатках, лежавшие на темном плаще, а на бледном лице тонкую линию бровей. Эти брови скептически приподнялись.
Харт удержался от атаки и медленно погрузился в незнакомое ощущение: он не знал, как вести себя с этой с женщиной, оставшись с ней наедине в замкнутом мирке кареты. Она бесконечно раздражала его, будила в нем зверя, которого ему с таким трудом удалось утихомирить. Он обитал где-то на свободе, а она лишила его этого, воскресив прежний голод.
Вспоминая ее лодыжки, он ощутил возбуждение, и эти лодыжки сейчас были в нескольких дюймах от его собственных. Харт мог потянуться и легко снять с нее туфли. Зажать ее ноги между своих колен. Он мог исследовать их нежные изгибы. И трогать их, пока его рука не поднимется выше по ее икре… Сильные ноги. Мускулы деревенской девчонки, которые знали и лес, и пустоши, и холмы. Ее икры расслабятся, а ее бедра… О, ее бедра, напротив, станут напряженными от его прикосновений. Они задрожат… он хотел, чтобы они задрожали.
Он невольно сжал кулаки, сдерживая себя.
Так он никогда не выбирал любовницу. Никогда. Он никогда не выбирал женщину по ее лодыжкам. Он выбирал женщин, с которыми было легко. Просто. Женщин, которые были счастливы уступить и сами хотели его так, что готовы были на все. Харт диктовал условия и заставлял женщин соглашаться с ним и только потом организовывал свидание. Все шло по-деловому и вело к постели, и даже тогда… даже тогда он не терял головы и…
– Вы удивили меня, – сказала леди Денмор, чуть задыхаясь, словно она не хотела говорить, но не могла устоять.
Харт вздрогнул и ощутил, что вернулся в свое тело. Его новое тело. То, которое прежде никогда не взрывалось от фантазий ни с одной желанной женщиной.
– Простите?..
– Ваше предположение, что мы можем доставить удовольствие друг другу… Оно шокировало меня. Ваша репутация… – она чуть-чуть всплеснула руками, – смущает.
Харт откинулся на бархатные подушки сиденья. Он позволил своим глазам остановиться на ее юбках, снова вернувшись мыслями к ее проклятым лодыжкам.
– Вы распутник. Вы не влюблены и даже не пытаетесь притвориться влюбленным. Вы просто организуете связь. Все знают это. Я знаю это. Но… – Ее руки снова поднялись и тяжело опустились. – В юности вы были хуже, чем распутник. Безнравственный и погрязший в грехе. Вы посещали вечеринки… – Дыхание вырывалось из ее рта.
Харт подумал, что леди Денмор, возможно, тоже присутствовала на этих вечеринках… Но теперь она должна быть только с ним, только с ним.
– Вы пользуетесь дурной славой, Сомерхарт, но вы изменились. Осмотрительный герцог с холодным сердцем, постоянно контролирующий себя. И все равно распутник. Как все это может сочетаться?
Его раздражение исчезло, и Харт почувствовал нечто схожее с паникой. Ему не нравилось это. Не нравилось, как она смотрит на него, что говорит.
– Ваши обвинения просто опровергнуть. Я не распутник.
– Но были.
– Я никогда не соблазнял невинных. Никогда не лгал, лежа в постели с женщиной.
– Да? Но вы делили постель с миссис Шарлотт Браун и ее невесткой в одно и то же время.
– Мне было тогда девятнадцать, – отрезал он, покраснев от своих собственных слов. Он чувствовал себя глупо. Она заставила его чувствовать себя глупо, и он готов был отдать многое, лишь бы не сознавать этого. Ее лодыжки могут отправляться ко всем чертям!
Она даже не была красавицей. Просто хорошенькая. Неприметная, за исключением этих пронзительных глаз и этого божественного голоса. И этих нежных розовых пальчиков и напряженных бедер.
Леди Денмор задумчиво пожевала губами.
– Это было…
– Зачем вы приняли мое предложение? – спросил Харт. – Вам явно не доставляет удовольствия моя компания, как, впрочем, и мне ваша. Может быть, чтобы наказать меня?
Она резко засмеялась, прерывая его:
– Возможно. Но вы привлекательный мужчина, Сомерхарт, и такой холодный и высокомерный. Признаюсь, мне нравится дразнить вас. И более того, вам нужно это. Никто, кроме меня, не осмелится на это.
– Да, они скорее будут оттачивать свое злословие на расстоянии.
Она чуть-чуть приподняла голову, и Харт хотел было отказаться от только что сказанных слов, но она снова прервала его.
– Это то, что вы хотите от меня? – спросила она. – Ждете, чтобы я говорила вам то, что думаю?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67