Он зло рычал, отрицая подобную глупость, но в их словах была крупица правды – его преследовали воспоминания о красоте Беренис и изысканности ее речи и манер.
И сейчас, увидев ее, одетую в это пурпурное платье, не скрывающее мягких линий ее тела, он пришел в еще большее возбуждение и растерянность. Модифорд поймал себя на том, что испытывает страстное желание заставить улыбаться эти карминовые губы, и его неудовлетворенная похоть бродила внутри, словно медленный яд, сжигая внутренности. Он был так близок к тому, чтобы овладеть ею! Если бы только не помешал этот проклятый француз!.. Одного возбуждающего воспоминания о ее сопротивлении было достаточно, чтобы довести его до безумия. Именно это – хотя он не осмеливался признаться даже себе – толкнуло его на рискованный визит к давнему врагу.
– Разве что-то бы изменилось, знай ты, что она моя? – мрачно спросил Себастьян.
Игнорируя вопрос, Модифорд поднялся, чтобы взять холщовую сумку, которую держал один из его сопровождающих. Из ее глубин он извлек мантилью тонкого черного шелка, которая ниспадала с его загорелой, унизанной кольцами руки, когда он предложил ее Беренис.
– Я принес вам это, – произнес он голосом, сорвавшимся на хриплое ворчание. – Вы ее примете? Сожалею, что обращался с вами вчера так грубо.
Беренис почувствовала слабость и страх, глядя в эти глаза. Модифорд, казалось, излучал зло. У нее закружилась голова от его пристального взгляда, но она держала себя в руках, неожиданно осознав, что благодаря своему страстному желанию он окажется, в конце концов, в ее власти. Ненависть ко всем без разбора мужчинам подступила вдруг к ее горлу. Они животные – похотливые и жестокие! Она оказалась в мире мужчин – грубом и бесчувственном. Очень хорошо, она сыграет с ними в их игру. Пусть этот глупец пожирает глазами ее красоту, в то время как она останется холодной. Она обведет его вокруг пальца, использует как часть своего плана, чтобы добиться свободы от Себастьяна.
Одарив его чарующей улыбкой, она протянула руку, но Себастьян опередил ее, схватив мантилью прежде, чем Беренис успела прикоснуться к ней, и бросил ее пирату:
– Она ничего не возьмет от тебя. Я сам в состоянии ее обеспечить!
Модифорд пожал плечами и засунул подарок обратно в сумку, при этом глаза его говорили красноречивее всяких слов:
– Не стоит так горячиться, приятель! Я не имел в виду ничего плохого. У тебя красивая жена, парень! Никогда не приходилось встречать такой прелестной птички – ни в одном из моих путешествий…
Со спокойствием тигра, за мурлыканьем которого скрывалась затаенная угроза, Себастьян ответил:
– Умерь свой пыл, Модифорд! Я никогда не отличался ангельским терпением.
Рука Модифорда покоилась на рукоятке сабли, которая свисала с узорчатой перевязи, пересекающей широкую грудь. Его люди подошли и встали за ним вплотную – прочная стена мускулов за спиной.
– Не слишком-то дружелюбно, а? Но если уж я нежеланный гость для старого товарища по плаванию, то, пожалуй, пойду. Не очень-то приятно, когда с тобой разговаривают таким тоном. – Он повернулся к двери, затем оглянулся через плечо, и на губах у него заиграла коварная улыбка. – Да, кстати, тебе известно, что у Зоркого Сокола опять проблемы со своими сыновьями? Медный Волос и Орлиный Глаз – они всегда враждуют друг с другом.
– Зачем ты говоришь мне это? – нахмурился Себастьян. Его подозрения усиливались с каждой секундой. Негодяй посмел предложить Беренис подарок, и она была готова принять его!
Модифорд помедлил, дерзко глядя на Беренис, и его люди тоже разглядывали ее, мысленно раздевая. Их главарь проворный малый, думали они, он получит ее любыми правдами и неправдами, и, скорее всего, отдаст им, когда она ему надоест. Они знали, как он обращается с женщинами – Модифорд был из тех, кто получает больше удовольствия, когда берет их силой, а не когда они отдаются по собственной воле. Парни ухмыльнулись, представив, что будет, если она окажется в его руках. Едва ли можно дождаться милосердия от такого, как Дарби Модифорд.
– Я подумал, тебе интересно будет узнать, что Медный Волос ушел из племени, – Модифорд самодовольно уставился на Себастьяна, – и пришел вместе с отрядом воинов, чтобы предложить мне свои услуги.
– Ты считаешь, что заключил выгодную сделку, вынудив отряд индейцев встать на тропу войны? – Тон Себастьяна был презрительным.
– Разумеется. Все, что они потребовали – это виски и несколько ружей.
Себастьян чуть было не поддался непреодолимому желанию врезать кулаком по этой отвратительной физиономии, расплывшейся в победной улыбке. Они оба хорошо знали о конфликте, назревающем между молодыми воинами племени. Уже давно существовала неприязнь между Медным Волосом и Орлиным Глазом – вспыльчивыми сыновьями гордого, благородного старого вождя. Медный Волос был вероломным и поддающимся чужому влиянию, а его брат, напротив, следовал примеру отца, олицетворяя прекраснейшие качества своего народа. Их вражда вполне могла превратить эти места в кровавое поле битвы.
– В наших с тобой интересах сохранять мир, насколько это возможно. Мы же не хотим, чтобы воины перебили друг друга на нашей территории, – сказал он спокойно, положив руку на рукоять пистолета. То, что Себастьян не делал попытки вытащить его, казалось, заставляло присутствующих относиться к нему с еще большим уважением. Все молчали, когда он пристально смотрел на Модифорда, вынудив того, наконец, отвести взгляд.
Модифорд презрительно пожал плечами, затем поклонился Беренис со слащавой любезностью.
– Ваш покорный и преданный слуга, мадам. Всегда к вашим услугам. – Направившись к двери, он выпустил в Себастьяна последний залп.
– Присматривай за ней хорошенько, мой заносчивый друг! Не удивлюсь, если кто-нибудь попытается похитить ее.
– Кто-нибудь вроде тебя? – спросил Себастьян, в то время как его люди затаили дыхание.
– Вроде меня, – ответил Модифорд из дверного проема.
– Если я снова поймаю тебя на своей земле, я убью тебя! – предупредил Себастьян. Дверь захлопнулась за пиратом и его людьми.
Беренис слушала и наблюдала с дрожащей улыбкой на губах. Она наслаждалась их ссорой, радостное возбуждение пульсировало в ее жилах. Она заставила их поволноваться! Они скоро перережут друг другу глотки! Странное чувство восторга поднимало ее на головокружительную высоту – чувство, подобное экстазу, что испытывает святой, приносящий себя в жертву.
Себастьян словно почувствовал ее настроение и гневно сжал кулаки. Как заставить ее понять? Она же не представляет, с кем имеет дело. Модифорд – это дьявол, жестокий, беспринципный и абсолютно лишенный совести. Ей не удастся обвести его вокруг пальца, как каких-нибудь слабовольных лондонских щеголей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105
И сейчас, увидев ее, одетую в это пурпурное платье, не скрывающее мягких линий ее тела, он пришел в еще большее возбуждение и растерянность. Модифорд поймал себя на том, что испытывает страстное желание заставить улыбаться эти карминовые губы, и его неудовлетворенная похоть бродила внутри, словно медленный яд, сжигая внутренности. Он был так близок к тому, чтобы овладеть ею! Если бы только не помешал этот проклятый француз!.. Одного возбуждающего воспоминания о ее сопротивлении было достаточно, чтобы довести его до безумия. Именно это – хотя он не осмеливался признаться даже себе – толкнуло его на рискованный визит к давнему врагу.
– Разве что-то бы изменилось, знай ты, что она моя? – мрачно спросил Себастьян.
Игнорируя вопрос, Модифорд поднялся, чтобы взять холщовую сумку, которую держал один из его сопровождающих. Из ее глубин он извлек мантилью тонкого черного шелка, которая ниспадала с его загорелой, унизанной кольцами руки, когда он предложил ее Беренис.
– Я принес вам это, – произнес он голосом, сорвавшимся на хриплое ворчание. – Вы ее примете? Сожалею, что обращался с вами вчера так грубо.
Беренис почувствовала слабость и страх, глядя в эти глаза. Модифорд, казалось, излучал зло. У нее закружилась голова от его пристального взгляда, но она держала себя в руках, неожиданно осознав, что благодаря своему страстному желанию он окажется, в конце концов, в ее власти. Ненависть ко всем без разбора мужчинам подступила вдруг к ее горлу. Они животные – похотливые и жестокие! Она оказалась в мире мужчин – грубом и бесчувственном. Очень хорошо, она сыграет с ними в их игру. Пусть этот глупец пожирает глазами ее красоту, в то время как она останется холодной. Она обведет его вокруг пальца, использует как часть своего плана, чтобы добиться свободы от Себастьяна.
Одарив его чарующей улыбкой, она протянула руку, но Себастьян опередил ее, схватив мантилью прежде, чем Беренис успела прикоснуться к ней, и бросил ее пирату:
– Она ничего не возьмет от тебя. Я сам в состоянии ее обеспечить!
Модифорд пожал плечами и засунул подарок обратно в сумку, при этом глаза его говорили красноречивее всяких слов:
– Не стоит так горячиться, приятель! Я не имел в виду ничего плохого. У тебя красивая жена, парень! Никогда не приходилось встречать такой прелестной птички – ни в одном из моих путешествий…
Со спокойствием тигра, за мурлыканьем которого скрывалась затаенная угроза, Себастьян ответил:
– Умерь свой пыл, Модифорд! Я никогда не отличался ангельским терпением.
Рука Модифорда покоилась на рукоятке сабли, которая свисала с узорчатой перевязи, пересекающей широкую грудь. Его люди подошли и встали за ним вплотную – прочная стена мускулов за спиной.
– Не слишком-то дружелюбно, а? Но если уж я нежеланный гость для старого товарища по плаванию, то, пожалуй, пойду. Не очень-то приятно, когда с тобой разговаривают таким тоном. – Он повернулся к двери, затем оглянулся через плечо, и на губах у него заиграла коварная улыбка. – Да, кстати, тебе известно, что у Зоркого Сокола опять проблемы со своими сыновьями? Медный Волос и Орлиный Глаз – они всегда враждуют друг с другом.
– Зачем ты говоришь мне это? – нахмурился Себастьян. Его подозрения усиливались с каждой секундой. Негодяй посмел предложить Беренис подарок, и она была готова принять его!
Модифорд помедлил, дерзко глядя на Беренис, и его люди тоже разглядывали ее, мысленно раздевая. Их главарь проворный малый, думали они, он получит ее любыми правдами и неправдами, и, скорее всего, отдаст им, когда она ему надоест. Они знали, как он обращается с женщинами – Модифорд был из тех, кто получает больше удовольствия, когда берет их силой, а не когда они отдаются по собственной воле. Парни ухмыльнулись, представив, что будет, если она окажется в его руках. Едва ли можно дождаться милосердия от такого, как Дарби Модифорд.
– Я подумал, тебе интересно будет узнать, что Медный Волос ушел из племени, – Модифорд самодовольно уставился на Себастьяна, – и пришел вместе с отрядом воинов, чтобы предложить мне свои услуги.
– Ты считаешь, что заключил выгодную сделку, вынудив отряд индейцев встать на тропу войны? – Тон Себастьяна был презрительным.
– Разумеется. Все, что они потребовали – это виски и несколько ружей.
Себастьян чуть было не поддался непреодолимому желанию врезать кулаком по этой отвратительной физиономии, расплывшейся в победной улыбке. Они оба хорошо знали о конфликте, назревающем между молодыми воинами племени. Уже давно существовала неприязнь между Медным Волосом и Орлиным Глазом – вспыльчивыми сыновьями гордого, благородного старого вождя. Медный Волос был вероломным и поддающимся чужому влиянию, а его брат, напротив, следовал примеру отца, олицетворяя прекраснейшие качества своего народа. Их вражда вполне могла превратить эти места в кровавое поле битвы.
– В наших с тобой интересах сохранять мир, насколько это возможно. Мы же не хотим, чтобы воины перебили друг друга на нашей территории, – сказал он спокойно, положив руку на рукоять пистолета. То, что Себастьян не делал попытки вытащить его, казалось, заставляло присутствующих относиться к нему с еще большим уважением. Все молчали, когда он пристально смотрел на Модифорда, вынудив того, наконец, отвести взгляд.
Модифорд презрительно пожал плечами, затем поклонился Беренис со слащавой любезностью.
– Ваш покорный и преданный слуга, мадам. Всегда к вашим услугам. – Направившись к двери, он выпустил в Себастьяна последний залп.
– Присматривай за ней хорошенько, мой заносчивый друг! Не удивлюсь, если кто-нибудь попытается похитить ее.
– Кто-нибудь вроде тебя? – спросил Себастьян, в то время как его люди затаили дыхание.
– Вроде меня, – ответил Модифорд из дверного проема.
– Если я снова поймаю тебя на своей земле, я убью тебя! – предупредил Себастьян. Дверь захлопнулась за пиратом и его людьми.
Беренис слушала и наблюдала с дрожащей улыбкой на губах. Она наслаждалась их ссорой, радостное возбуждение пульсировало в ее жилах. Она заставила их поволноваться! Они скоро перережут друг другу глотки! Странное чувство восторга поднимало ее на головокружительную высоту – чувство, подобное экстазу, что испытывает святой, приносящий себя в жертву.
Себастьян словно почувствовал ее настроение и гневно сжал кулаки. Как заставить ее понять? Она же не представляет, с кем имеет дело. Модифорд – это дьявол, жестокий, беспринципный и абсолютно лишенный совести. Ей не удастся обвести его вокруг пальца, как каких-нибудь слабовольных лондонских щеголей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105