Она не любила вспоминать о Фернандо и предпочитала не входить в его кабинет, держа эту комнату запертой, но какое значение все это могло иметь сейчас, когда речь шла о здоровье дочери? Вероника нашла ключ, отперла кабинет мужа и, не колеблясь, приблизилась к письменному столу. Нахлынули воспоминания.
Когда-то Вероника вот так же, едва ли не в первый раз оказавшись одна в этом кабинете, обнаружила в выдвижном ящике письменного стола документы, которые уличали Фернандо Монтейро в измене… Вероника зажмурилась. На секунду ей показалось, что, выдвинув ящик, она снова увидит кипу гостиничных счетов…
К счастью, такого быть не могло, все давно было убрано ею самой. После смерти мужа и возвращения в этот дом Вероника уже один раз преодолела себя и навела порядок в столе. Однако долгие годы она старалась обходить кабинет стороной, а на стол было наложено своеобразное «табу».
Вероника заглянула в один ящик, другой… В глубине третьего она увидела стопку блокнотов. Это были журналистские записи Фернандо, адреса его знакомых, номера телефонов.
Она взяла блокноты и поспешила покинуть кабинет.
Только вновь очутившись на кухне, Вероника вздохнула с облегчением. Стены кабинета действовали на нее угнетающе…
Вероника присела к столу. Она начала с журналистских записей. Почерк у Фернандо был неразборчивый, что крайне затрудняло чтение. Вероника потратила на просмотр блокнотов около двух часов, но нужного ей телефона не нашла. Тогда она принялась за записную книжку. Ее Веронике было особенно противно листать. Бедняжке казалось, что каждая женщина, чья фамилия и телефон ей попадались в книжке, являлась в свое время любовницей Фернандо.
Среди фамилий, записанных на букву «Р», Вероника Ричардсона не нашла, а страничка с буквой «Ф» вообще отсутствовала. «Неужели он не записал адреса и телефона Фрэнка?» – расстроилась Вероника. Но этого просто не могло быть! Она вспомнила, как хвастался когда-то муж знакомством с Ричардсоном. Но тут же она вспомнила и другое…
Сразу после смерти мужа, наводя порядок в его бумагах, Вероника уже просматривала этот блокнот. Тогда-то, раскрыв его на букве «Ф» и увидев фамилию и номер телефона ненавистной ей Росы Флорес, Вероника и вырвала эту страницу.
«Проклятье! Видимо, муж записал телефон Ричардсона здесь же, и я уничтожила его… – Она больше не сомневалась в этом. – Ну, конечно, наверняка он записал его на букву «Ф», а не на букву "Р"…»
На всякий случа Вероника еще раз перелистала блокнот. Телефона Ричардсона не было.
«Что же мне делать? – в который раз задала она себе вопрос. – Моя дочь больна… И хотя мне абсолютно не хочется звонить Раулю Сикейросу, однако придется…»
Она решительно набрала номер редакции «Новедадес» и попросила к телефону сеньора Сикейроса.
Услышав в трубке знакомый голос, Вероника секунду помолчала, потом взяла себя в руки и произнесла, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно спокойнее:
– Добрый день, Рауль.
– Вероника? Ты? – удивился Сикейрос.
– Да, это я, – медленно ответила Вероника. – У меня к тебе небольшая просьба, дорогой Рауль.
Сикейрос молчал, не в силах унять волнение.
– Не мог бы ты мне дать телефон Фрэнка Ричардсона?
– Господи!.. – отозвался наконец Рауль. – Вероника… ну, конечно, я дам телефон. Но зачем он тебе понадобился?
Вероника мысленно обозвала собеседника идиотом. «Неужели он все еще влюблен и вздумал ревновать? – мелькнула у нее мысль. – Ну, конечно, чем же еще можно объяснить его волнение!»
Дальнейший разговор подтвердил ее догадку.
– Вероника, я, конечно, дам тебе телефон, но прошу тебя при этом простить меня… – начал Сикейрос.
– Господи, Рауль, я совсем не сержусь ни на тебя, ни на Сольеса! – нетерпеливо воскликнула Вероника.
– Я не могу в это поверить, – собеседнику явно хотелось выговориться. – Не знаю, что со мной произошло… Ничего не скажу о Федерико, но я… Я вел себя, как последний подлец. Тогда, на твоем дне рождения, я позволил себе выпить лишнего, у меня закружилась голова, и я черт знает что наговорил тебе… Я так сожалею!
– Только не стоит еще раз вспоминать то, что я тогда услышала, – едко заметила Вероника и, с трудом сдерживая раздражение, добавила: – Рауль, мне от тебя ничего не нужно, кроме этого телефона.
– Значит, ты отдаешь предпочтение американцу? – горестно вздохнув, спросил Сикейрос. – Но ведь он женат!
– Мне наплевать, женат он или нет! – разозлилась Вероника. – У меня к нему дело. Если желаешь, могу даже сказать какое. Я хочу попросить Фрэнка о помощи…
– Но, может быть, тебе смогу помочь я? Зачем звонить в Нью-Йорк?
– В этом ты не поможешь… – Вероника чувствовала, что сейчас расплачется.
– Но какого рода помощь тебе требуется?
– Рауль, не заставляй меня плакать, дай телефон.
Она ни за что не хотела рассказывать о болезни дочери. Ей казалось, чем больше людей будет об этом знать, тем меньше у нее останется надежды на выздоровление Валентины.
– Хорошо, Вероника, – Сикейрос больше не настаивал. – Записывай…
Вероника лихорадочно схватила карандаш и листок бумаги и записала продиктованный Раулем телефон.
– Конечно, я ничего не знаю наверняка, – послышался нервный смешок Сикейроса, – однако мне кажется, я сам себе подписал приговор… Теперь ты на меня никогда и не посмотришь. Разве я могу сравниться с американцем!
Вероника поспешно перебила его.
– Господи, Рауль, не будь занудой! Когда-нибудь потом я тебе все расскажу, а теперь, извини, до свидания.
Она быстро положила трубку, опасаясь, как бы Сикейрос снова не начал изливаться.
«Вот так всегда, – подумала Вероника, – стоит только сказать мужчине, что ты на него не сердишься, как он делает далеко идущие выводы и начинает на что-то надеяться… Ну что же, будем действовать дальше, – решила она, слегка воспрянув духом. – В конце концов я еще на что-то способна».
Она набрала номер Ричардсона.
На удивление, связь с Нью-Йорком сработала быстро. Видимо, в это время суток линии были свободны. Очень скоро Вероника услышала в трубке женский голос, который что-то сказал по-английски. Веронику бросило в жар: ведь она не знает английского языка! «Видимо, к телефону подошла жена Фрэнка, – сообразила Вероника и закричала: – Извините, сеньора! Sorry! Миссис Ричардсон! Могу я попросить сеньора Ричардсона?»
– Excuse me, I don't understand, – ответила женщина виноватым тоном.
Из груди Вероники вырвался стон. Она попыталась употребить те несколько английских слов, которые пришли ей на ум, но безуспешно. В конце концов, Вероника положила трубку, надеясь, что, когда она прозвонит попозже, к телефону, быть может, подойдет сам Фрэнк Ричардсон, и она сможет поговорить с ним по-испански.
* * *
Доктор Эмилио Хорхес был доволен решением Валентины снова лечь к нему в больницу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127