.. физиогномику проходила. Знаешь, что это такое, так вот - лицо у тебя парень, я скажу, интеллигентное.
Борис недоуменно погладил свою трехдневную щетину на щеках, его удивило, как же это она его раскусила, но все-таки пробурчал не без кокетства: - Ничего себе, нашли лицо интеллигентное, оно ясно, что лицо не кавказской национальности, но что б интеллигентное... да дебил я! Дебил! На Авилова похож! Знаете артиста такого? В Петербургских тайнах играет, он ещё рядом с моим домом в "Театре на Юго-Западной" играет. Челка прямая такая, глаза как у быка... А челюсть! Не знаете?!
- А я что говорю - интеллигентное. Если на артиста похож, так не на дебила же. Да и челюсть у тебя нормальная. Очень даже красивая.
Борис с недоумением погладил свой небритый подбородок. Две женщины чокнулись стаканчиками об его стаканчик, выпили.
- Ой, Борька-а! Хороший ты парень! А хочешь, мы тебе сейчас песню споем? - Совсем раздобрела старшая.
- Песню?.. - Пока Борис соображал, о чем они, все три запели звонкими девичьими голосами: - "...Видно не судьба, видно не судьба встретиться с тобой..."
Борис с ужасом в глазах оглянулся, все кто не спал в салоне, смотрели на него. Захотелось вскочить и побежать от них, но крепкие острые женские ноготки впились ему в плечи. Он задергался, словно на электрическом стуле. Они захихикали, сбились и прекратили петь.
- Ой, как же так, сбились, девчонки?! - искренне расстроилась, сидевшая посередке. - Давайте другую.
- Все! - Резко рванул Борис и, высвободившись из их цепких пальчиков, пригрозил: - Если запоете ещё раз - уйду!
В ответ они почему-то не обрадовались его возможному уходу и не запели, а деловито разлили водку по стаканам. Тут снова подняла руку молчавшая со страху та самая - рыжая.
- Я ей слова не даю. - Гордо отвернулся от неё Вадим. - А вы дайте, дайте ей сами, если очень хотите.
- Ну зачем ты так! Знаешь, какая у неё судьба! - с нотками отчаяния в голосе воскликнула "парикмахерша".
Борис удивленно уставился на нее.
- Знаешь, какая у меня судьба?! - в тон соседки, но с ещё большей слезой в голосе воскликнула рыжая.
- Какая? - Растерялся Борис.
- А вот такая!.. Мой меня дома, как собачку держит! Никуда не выпускает! А на Таиланд, знаешь, сколько дал? Знаешь?! Мало того - дождался февраля, когда подешевле билеты и туры, - в пекло же отправил, в пекло и считай!
- Что считать?
- На три недели! "Лети, дорогая, лети отдохнуть - не мешай мне своими делишками заниматься". Так, знаешь, сколько на покупки дал?!
- Ну? - Только и сумел выдавить Борис.
- Смотри! Какую ерунду я себе купила! - она протянула ему руки в золотых перстнях.
- Ну? - Ошарашено он уткнулся взглядом в перстни. Он ещё даже не догадывался, что все это значит. Но наступление начало разворачиваться полным фронтом:
- Он мне дал на покупки всего две тысячи долларов! - Она воскликнула это так отчаянно, в глазах её блеснули слезы, что Борису ничего не оставалось, как возмущенно помотать головой:
- Ну и гад! - И он тут же оторопел - на тысячу долларов там можно было прожить хорошо, по его прикиду, не менее чем пол года. Но этот мужик же дал ей всего две тысячи, не на жизнь, а на покупки! Так сколько же он всего на неё потратился?! Борис попытался разобраться и у него в голове наступил сплошной катаклизм.
- Вот я и напилась тогда и была никакая. - Уже с печалью, оскорбленной в своих лучших порывах женщины, продолжила Рыжая.
- Но ты же женщина?! - Борис не знал, что сказать более.
- А я как женщина и была никакая.
И тут все женщины заговорили сразу, все жаловались на своих мужей, на то, как приходится вести домашнее хозяйство, и выглядеть ещё хорошо, а они себе такое позволяют!..
- Ты ж так с женой, Борьк, не поступаешь. Я ж вижу - не поступаешь, успокаивающе бубнила Старшая. - Вот у тебя жена сколько раз в году летает заграницу отдохнуть?
Борис глубоко задумался. В его тридцать три у него никогда не было никакой жены, и все-таки выдохнул перегаром им в лица:
- Два. - И подумав, что этого будет маловато, добавил: - И домработницу держу.
Они смотрели на него, восторженно качая головами.
- И не одну женщину ещё не обидел! Я считаю так - если она только за столиком со мною сидит, я должен за неё отвечать. - И тут подумав, что они догадаются, что вся его частная жизнь проходит вот так, как сказал, за столиком, пояснил: - Если переспал - отвечаешь за её судьбу! Вот у меня от жены один сын, - вспомнил он, что его последняя неразделенная любовь замужем и уже родила сына и, представив себя на месте её мужа, уже говорил легко: - Так у меня все обеспечены: и жена, и сын, и... побочные дети и матери их...
"Пора давать отставку, - мрачно подумал Вадим, слушая то, что несет Борис, - Совсем адъютант заврался. Я ж всех его баб не прокормлю".
Тем временем женщины возбужденные Борисовыми заявлениями, начали жаловаться на мужские измены. Их монологи, то сплетавшиеся в единое повествование, то держащиеся сразу в трех параллелях длились около часа. Борис совсем запутался. Он не знал, как их успокоить, одна плакала, другая ругалась, третья язвила, он окликнул стюардессу и заказал ещё бутылку водки:
- Вот я с женой живу уже десять лет. - Сказал он и, разлив водку по стаканчикам, что держали женские дрожащие руки, продолжил: - И не разу ей не изменял.
- Ой! Да какой же ты хороший! А меня Катя зовут. - Кокетливо придвинулась к нему рыжая бестия.
Не прошло и десяти минут, как они уже стояли в проходе, в обнимку, и распивали бутылку дорогого французского красного вина.
Вадим слышал её шепоток, обо все тех же пресловутых двух тысячах долларах. То она жаловалась, что обидчивая спьяну. То, что вообще не пьет, а сейчас напилась впервые в жизни. Вадим уже представил себе, как Борис бегает к ней на свидания, снова занимается фотографией, чтобы заработать побольше денег и расширить свою однокомнатную квартиру, свить гнездышко, успокоиться окончательно, больше не довольствоваться подачками Вадима... Вадиму даже стало жаль терять такого исполнительного приятеля, а с другой стороны, он объективно желал ему счастья... Но тут рыжая Катя, которая теперь казалась гораздо моложе своих лет, вдруг икнула и доверительно шепнула Борису на ухо, но так, что слышали все находящиеся поблизости:
- Ой, я опять напилась.
Борис в страхе дернулся и отстранился. Стакан с красным вином она держала достаточно высоко, чтобы смочь окатить его с ног до головы.
- Ты вон какой - хороший. А он у меня... Вот я от его жадности даже заболела.
- Как это? В натуре?
- Ну да. По-настоящему. Даже лечилась.
- Алкоголем что ль?
- Нет. Я пять лет назад в психбольнице лежала. А вот видишь - не помогло. И через пять лет - как напьюсь... - Она икнула.
Полный стакан мерно раскачивался у него перед носом.
Борис бежал. Бежал не оглядываясь. Добежал до кабины капитана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
Борис недоуменно погладил свою трехдневную щетину на щеках, его удивило, как же это она его раскусила, но все-таки пробурчал не без кокетства: - Ничего себе, нашли лицо интеллигентное, оно ясно, что лицо не кавказской национальности, но что б интеллигентное... да дебил я! Дебил! На Авилова похож! Знаете артиста такого? В Петербургских тайнах играет, он ещё рядом с моим домом в "Театре на Юго-Западной" играет. Челка прямая такая, глаза как у быка... А челюсть! Не знаете?!
- А я что говорю - интеллигентное. Если на артиста похож, так не на дебила же. Да и челюсть у тебя нормальная. Очень даже красивая.
Борис с недоумением погладил свой небритый подбородок. Две женщины чокнулись стаканчиками об его стаканчик, выпили.
- Ой, Борька-а! Хороший ты парень! А хочешь, мы тебе сейчас песню споем? - Совсем раздобрела старшая.
- Песню?.. - Пока Борис соображал, о чем они, все три запели звонкими девичьими голосами: - "...Видно не судьба, видно не судьба встретиться с тобой..."
Борис с ужасом в глазах оглянулся, все кто не спал в салоне, смотрели на него. Захотелось вскочить и побежать от них, но крепкие острые женские ноготки впились ему в плечи. Он задергался, словно на электрическом стуле. Они захихикали, сбились и прекратили петь.
- Ой, как же так, сбились, девчонки?! - искренне расстроилась, сидевшая посередке. - Давайте другую.
- Все! - Резко рванул Борис и, высвободившись из их цепких пальчиков, пригрозил: - Если запоете ещё раз - уйду!
В ответ они почему-то не обрадовались его возможному уходу и не запели, а деловито разлили водку по стаканам. Тут снова подняла руку молчавшая со страху та самая - рыжая.
- Я ей слова не даю. - Гордо отвернулся от неё Вадим. - А вы дайте, дайте ей сами, если очень хотите.
- Ну зачем ты так! Знаешь, какая у неё судьба! - с нотками отчаяния в голосе воскликнула "парикмахерша".
Борис удивленно уставился на нее.
- Знаешь, какая у меня судьба?! - в тон соседки, но с ещё большей слезой в голосе воскликнула рыжая.
- Какая? - Растерялся Борис.
- А вот такая!.. Мой меня дома, как собачку держит! Никуда не выпускает! А на Таиланд, знаешь, сколько дал? Знаешь?! Мало того - дождался февраля, когда подешевле билеты и туры, - в пекло же отправил, в пекло и считай!
- Что считать?
- На три недели! "Лети, дорогая, лети отдохнуть - не мешай мне своими делишками заниматься". Так, знаешь, сколько на покупки дал?!
- Ну? - Только и сумел выдавить Борис.
- Смотри! Какую ерунду я себе купила! - она протянула ему руки в золотых перстнях.
- Ну? - Ошарашено он уткнулся взглядом в перстни. Он ещё даже не догадывался, что все это значит. Но наступление начало разворачиваться полным фронтом:
- Он мне дал на покупки всего две тысячи долларов! - Она воскликнула это так отчаянно, в глазах её блеснули слезы, что Борису ничего не оставалось, как возмущенно помотать головой:
- Ну и гад! - И он тут же оторопел - на тысячу долларов там можно было прожить хорошо, по его прикиду, не менее чем пол года. Но этот мужик же дал ей всего две тысячи, не на жизнь, а на покупки! Так сколько же он всего на неё потратился?! Борис попытался разобраться и у него в голове наступил сплошной катаклизм.
- Вот я и напилась тогда и была никакая. - Уже с печалью, оскорбленной в своих лучших порывах женщины, продолжила Рыжая.
- Но ты же женщина?! - Борис не знал, что сказать более.
- А я как женщина и была никакая.
И тут все женщины заговорили сразу, все жаловались на своих мужей, на то, как приходится вести домашнее хозяйство, и выглядеть ещё хорошо, а они себе такое позволяют!..
- Ты ж так с женой, Борьк, не поступаешь. Я ж вижу - не поступаешь, успокаивающе бубнила Старшая. - Вот у тебя жена сколько раз в году летает заграницу отдохнуть?
Борис глубоко задумался. В его тридцать три у него никогда не было никакой жены, и все-таки выдохнул перегаром им в лица:
- Два. - И подумав, что этого будет маловато, добавил: - И домработницу держу.
Они смотрели на него, восторженно качая головами.
- И не одну женщину ещё не обидел! Я считаю так - если она только за столиком со мною сидит, я должен за неё отвечать. - И тут подумав, что они догадаются, что вся его частная жизнь проходит вот так, как сказал, за столиком, пояснил: - Если переспал - отвечаешь за её судьбу! Вот у меня от жены один сын, - вспомнил он, что его последняя неразделенная любовь замужем и уже родила сына и, представив себя на месте её мужа, уже говорил легко: - Так у меня все обеспечены: и жена, и сын, и... побочные дети и матери их...
"Пора давать отставку, - мрачно подумал Вадим, слушая то, что несет Борис, - Совсем адъютант заврался. Я ж всех его баб не прокормлю".
Тем временем женщины возбужденные Борисовыми заявлениями, начали жаловаться на мужские измены. Их монологи, то сплетавшиеся в единое повествование, то держащиеся сразу в трех параллелях длились около часа. Борис совсем запутался. Он не знал, как их успокоить, одна плакала, другая ругалась, третья язвила, он окликнул стюардессу и заказал ещё бутылку водки:
- Вот я с женой живу уже десять лет. - Сказал он и, разлив водку по стаканчикам, что держали женские дрожащие руки, продолжил: - И не разу ей не изменял.
- Ой! Да какой же ты хороший! А меня Катя зовут. - Кокетливо придвинулась к нему рыжая бестия.
Не прошло и десяти минут, как они уже стояли в проходе, в обнимку, и распивали бутылку дорогого французского красного вина.
Вадим слышал её шепоток, обо все тех же пресловутых двух тысячах долларах. То она жаловалась, что обидчивая спьяну. То, что вообще не пьет, а сейчас напилась впервые в жизни. Вадим уже представил себе, как Борис бегает к ней на свидания, снова занимается фотографией, чтобы заработать побольше денег и расширить свою однокомнатную квартиру, свить гнездышко, успокоиться окончательно, больше не довольствоваться подачками Вадима... Вадиму даже стало жаль терять такого исполнительного приятеля, а с другой стороны, он объективно желал ему счастья... Но тут рыжая Катя, которая теперь казалась гораздо моложе своих лет, вдруг икнула и доверительно шепнула Борису на ухо, но так, что слышали все находящиеся поблизости:
- Ой, я опять напилась.
Борис в страхе дернулся и отстранился. Стакан с красным вином она держала достаточно высоко, чтобы смочь окатить его с ног до головы.
- Ты вон какой - хороший. А он у меня... Вот я от его жадности даже заболела.
- Как это? В натуре?
- Ну да. По-настоящему. Даже лечилась.
- Алкоголем что ль?
- Нет. Я пять лет назад в психбольнице лежала. А вот видишь - не помогло. И через пять лет - как напьюсь... - Она икнула.
Полный стакан мерно раскачивался у него перед носом.
Борис бежал. Бежал не оглядываясь. Добежал до кабины капитана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109