Ей бы не помешало немного бренди.
— Ах ты, хитрожопый негодяй! — родезиец рассмеялся и дал ему фляжку. — Но в салоне не курить, ладно?
— Ладно. Где мы?
— Где мы? — крикнул Райдербейт Нет-Входу.
— По моим расчетам, — отозвался тот, — мы опустились к пяти тысячам, что означает, что мы проскочили и Господь Бог был к нам чертовски благосклонен! — его речь напоминала общепринятое представление о том, как должен говорить развитой негр, проходящий службу в вооруженных силах США.
Райдербейт мрачно кивнул:
— Этот парень, как мы называем их в нашем летном деле, навигатор. Во всем мире больше нет такого навигатора, как Джонс. Он провел нас через проход вслепую. Хотя, конечно, у него, как у колдуна, есть преимущество перед остальными.
Для негра эта шутка, видимо, была уже заезженной, и он прокричал Мюррею:
— Я советую вам, мистер Мюррей, вернуться в салон и пристегнуть ремни.
— Мы собираемся сесть на полосу, которая совсем не рассчитана на такие самолеты, как наш, — добавил Райдербейт. — Передай от меня привет леди, и смотрите, не выпейте все. Я сам хочу выпить, если мы сядем.
* * *
Когда они шли на посадку, Мюррею припомнилось сентиментальное избитое выражение: «на честном слове и на одном крыле». Левое крыло плыло над полем, которое напоминало лист рифленого железа. Все в салоне: Мюррей, миссис Конквест и шесть тайцев — пристегнули ремни (парашюты сброшены) и обхватили колени руками в ожидании удара. Ролики на колее начали по инерции крутиться.
Потом вдруг стало невероятно тихо.
Заглох второй двигатель. Было слышно только, как по полу катаются какие-то детали, крутятся ролики и со свистом врывается воздух в салон. Скорость была меньше сорока узлов. Пол опускался все ниже, навстречу неопределенной поверхности из воды и грязи с наполовину выросшими ростками риса, которые вряд ли бы выдержали вес большого насекомого.
В голове Мюррея проносились дикие мысли: может, все было спланировано заранее? Встреча с сержантом Вейсом в бангкокском баре; принятие приглашения выпить вместе от толстого дружелюбного Пола в маленьком ресторане Пномпеня? В этом была какая-то истина, не обязательно божественная, но прослеживался какой-то смысловой ритм, или, наоборот, бессмысленный. Если есть Бог, или, может, два, то они сплотились, опуская огромный металлический корпус. Со стороны правого двигателя раздался резкий визг; потом, когда они с грохотом коснулись земли, самолет тяжело запрыгал; левое крыло врезалось в землю; самолет перекосило, он, как плуг, вспахивал землю; отвалился двигатель; все крыло покорежило и оторвало от корпуса. Самолет на мгновение замер, сбитый с толку, но все еще под контролем, а потом начал подпрыгивать. Головы бились о колени, руки онемели, а ноги глухо стучали по металлическому полу. Весь мир пошел кругом: кричащие люди, кричащий металл, — потом тишина.
Они висели на ремнях безопасности под странным углом, лицо одного из тайцев было в крови. Жаки Конквест, тихая и прекрасная, как подумал Мюррей, свисала со своего сиденья, как кукла, в растопыренной от газет униформе, тяжелая фотокамера болталась на шее.
Самолет остановился. Мюррей страшно расчихался, его трясло, глаза слезились, из носа текло, как у ребенка. Потом ему сказали, что это произошло от того, что в предыдущий полет в хвосте самолета просыпали муку и от удара при приземлении она разлетелась по салону. Мюррея лихорадило, и его мало успокоило это объяснение. Как это неоднократно случалось и раньше, он был напуган тем, что видели, как он был испуган. Может, это было признаком смелости, а может, это были всего лишь последствия высшего образования.
Он все еще бормотал что-то себе под нос, когда Джонс вытащил его из самолета. Они шли бок о бок, вытаскивая ботинки из грязи. Мюррей обернулся посмотреть на смятый хвост самолета, а негр дернул его за руку и сказал:
— Давай, парень. Все хорошо. Все хорошо.
Мюррей понятия не имел, где они находятся.
Глава 4
История сержанта
Они оказались в маленьком старом городке. Городок был серый и никудышный, но все еще носил на себе следы французской цивилизации. Там была крошечная площадь, окруженная облупленной колоннадой, в центре на потрескавшемся бетоне — ноги какой-то статуи, возможно, это был генерал, а может, и поэт, голени все в выщерблинах, под ними поднимались ростки какого-то неприглядного вида растения.
У американцев, как оказалось — здесь их число измерялось одним человеком, в одном из старых французских домов был свой штаб USAID, внутренности штаба освежили, выкрасив стены в цвет плоти. Единственный представитель Америки был даже больших, чем обычно, размеров и более коротко подстрижен. Долговязый мужчина с широкой белозубой улыбкой по фамилии Веджвуд. На стенах в его кабинете висели примитивные плакаты с изображением мужчин в униформе, с квадратными коричневыми лицами, квадратными плечами и прямыми руками. Плакаты были нарисованы очень плохо, словно ребенком. Под каждым надпись: «ЗНАЙ СВОЕГО ВРАГА. СВА РЕГУЛЯРНЫЕ ВОЙСКА. СВА НЕРЕГУЛЯРНЫЕ ВОЙСКА. ПАТЕТ ЛАО РЕГУЛЯРНЫЕ ВОЙСКА» и т. д. А затем следовал список оружия, которым могут воспользоваться эти мужчины. Один угол кабинета был отведен под фотографии с разворотов «Плейбоя» (как минимум, за шесть месяцев).
Мюррей проковылял к бачку с ледяной питьевой водой и выпил пару бумажных стаканчиков. В голове с одной стороны тупо стучало, однако он четко сознавал все, что происходит. Снова сев на стул, он заметил, что у Жаки Конквест как раз за левым ухом родинка. Она сидела рядом с ним возле свернутого звездно-полосатого флага; теперь, когда она избавилась от газет, френч снова свободно облегал ее фигуру.
Веджвуд позвал помощника-лаосца, и тот ушел приготовить кофе, а Райдербейт и Нет-Входа начали долгое, но не совсем полное описание своих воздушных неудач. Они ни слова не упомянули о пересечении границы с Северным Вьетнамом, сконцентрировавшись полностью на отказавшем левом двигателе и на том, как они провели самолет в горах и приземлились на рисовом поле.
Веджвуд делал какие-то записи, качал головой и удивленно говорил, что ему трудно представить, как вообще кто-то из них остался жив. Когда вернулся помощник с кофе, Райдербейт улыбнулся одной из своих самых обворожительных улыбок и сказал:
— Может, мы могли бы выпить чего-нибудь покрепче, мистер Веджвуд?
— О, ребята, конечно! — и через минуту американец вернулся с полной квартовой бутылкой бурбона «Фо Роузес» и неизбежными бумажными стаканчиками.
Выпили все, кроме Нет-Входа, а Веджвуд начал планировать их возвращение во Вьентьян. Он мог отправить их вертолетом, и еще до заката они могли бы добраться хотя бы до Луангпхабанга. Для тайских толкачей, которые загадочно исчезли, транспорт найти было труднее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
— Ах ты, хитрожопый негодяй! — родезиец рассмеялся и дал ему фляжку. — Но в салоне не курить, ладно?
— Ладно. Где мы?
— Где мы? — крикнул Райдербейт Нет-Входу.
— По моим расчетам, — отозвался тот, — мы опустились к пяти тысячам, что означает, что мы проскочили и Господь Бог был к нам чертовски благосклонен! — его речь напоминала общепринятое представление о том, как должен говорить развитой негр, проходящий службу в вооруженных силах США.
Райдербейт мрачно кивнул:
— Этот парень, как мы называем их в нашем летном деле, навигатор. Во всем мире больше нет такого навигатора, как Джонс. Он провел нас через проход вслепую. Хотя, конечно, у него, как у колдуна, есть преимущество перед остальными.
Для негра эта шутка, видимо, была уже заезженной, и он прокричал Мюррею:
— Я советую вам, мистер Мюррей, вернуться в салон и пристегнуть ремни.
— Мы собираемся сесть на полосу, которая совсем не рассчитана на такие самолеты, как наш, — добавил Райдербейт. — Передай от меня привет леди, и смотрите, не выпейте все. Я сам хочу выпить, если мы сядем.
* * *
Когда они шли на посадку, Мюррею припомнилось сентиментальное избитое выражение: «на честном слове и на одном крыле». Левое крыло плыло над полем, которое напоминало лист рифленого железа. Все в салоне: Мюррей, миссис Конквест и шесть тайцев — пристегнули ремни (парашюты сброшены) и обхватили колени руками в ожидании удара. Ролики на колее начали по инерции крутиться.
Потом вдруг стало невероятно тихо.
Заглох второй двигатель. Было слышно только, как по полу катаются какие-то детали, крутятся ролики и со свистом врывается воздух в салон. Скорость была меньше сорока узлов. Пол опускался все ниже, навстречу неопределенной поверхности из воды и грязи с наполовину выросшими ростками риса, которые вряд ли бы выдержали вес большого насекомого.
В голове Мюррея проносились дикие мысли: может, все было спланировано заранее? Встреча с сержантом Вейсом в бангкокском баре; принятие приглашения выпить вместе от толстого дружелюбного Пола в маленьком ресторане Пномпеня? В этом была какая-то истина, не обязательно божественная, но прослеживался какой-то смысловой ритм, или, наоборот, бессмысленный. Если есть Бог, или, может, два, то они сплотились, опуская огромный металлический корпус. Со стороны правого двигателя раздался резкий визг; потом, когда они с грохотом коснулись земли, самолет тяжело запрыгал; левое крыло врезалось в землю; самолет перекосило, он, как плуг, вспахивал землю; отвалился двигатель; все крыло покорежило и оторвало от корпуса. Самолет на мгновение замер, сбитый с толку, но все еще под контролем, а потом начал подпрыгивать. Головы бились о колени, руки онемели, а ноги глухо стучали по металлическому полу. Весь мир пошел кругом: кричащие люди, кричащий металл, — потом тишина.
Они висели на ремнях безопасности под странным углом, лицо одного из тайцев было в крови. Жаки Конквест, тихая и прекрасная, как подумал Мюррей, свисала со своего сиденья, как кукла, в растопыренной от газет униформе, тяжелая фотокамера болталась на шее.
Самолет остановился. Мюррей страшно расчихался, его трясло, глаза слезились, из носа текло, как у ребенка. Потом ему сказали, что это произошло от того, что в предыдущий полет в хвосте самолета просыпали муку и от удара при приземлении она разлетелась по салону. Мюррея лихорадило, и его мало успокоило это объяснение. Как это неоднократно случалось и раньше, он был напуган тем, что видели, как он был испуган. Может, это было признаком смелости, а может, это были всего лишь последствия высшего образования.
Он все еще бормотал что-то себе под нос, когда Джонс вытащил его из самолета. Они шли бок о бок, вытаскивая ботинки из грязи. Мюррей обернулся посмотреть на смятый хвост самолета, а негр дернул его за руку и сказал:
— Давай, парень. Все хорошо. Все хорошо.
Мюррей понятия не имел, где они находятся.
Глава 4
История сержанта
Они оказались в маленьком старом городке. Городок был серый и никудышный, но все еще носил на себе следы французской цивилизации. Там была крошечная площадь, окруженная облупленной колоннадой, в центре на потрескавшемся бетоне — ноги какой-то статуи, возможно, это был генерал, а может, и поэт, голени все в выщерблинах, под ними поднимались ростки какого-то неприглядного вида растения.
У американцев, как оказалось — здесь их число измерялось одним человеком, в одном из старых французских домов был свой штаб USAID, внутренности штаба освежили, выкрасив стены в цвет плоти. Единственный представитель Америки был даже больших, чем обычно, размеров и более коротко подстрижен. Долговязый мужчина с широкой белозубой улыбкой по фамилии Веджвуд. На стенах в его кабинете висели примитивные плакаты с изображением мужчин в униформе, с квадратными коричневыми лицами, квадратными плечами и прямыми руками. Плакаты были нарисованы очень плохо, словно ребенком. Под каждым надпись: «ЗНАЙ СВОЕГО ВРАГА. СВА РЕГУЛЯРНЫЕ ВОЙСКА. СВА НЕРЕГУЛЯРНЫЕ ВОЙСКА. ПАТЕТ ЛАО РЕГУЛЯРНЫЕ ВОЙСКА» и т. д. А затем следовал список оружия, которым могут воспользоваться эти мужчины. Один угол кабинета был отведен под фотографии с разворотов «Плейбоя» (как минимум, за шесть месяцев).
Мюррей проковылял к бачку с ледяной питьевой водой и выпил пару бумажных стаканчиков. В голове с одной стороны тупо стучало, однако он четко сознавал все, что происходит. Снова сев на стул, он заметил, что у Жаки Конквест как раз за левым ухом родинка. Она сидела рядом с ним возле свернутого звездно-полосатого флага; теперь, когда она избавилась от газет, френч снова свободно облегал ее фигуру.
Веджвуд позвал помощника-лаосца, и тот ушел приготовить кофе, а Райдербейт и Нет-Входа начали долгое, но не совсем полное описание своих воздушных неудач. Они ни слова не упомянули о пересечении границы с Северным Вьетнамом, сконцентрировавшись полностью на отказавшем левом двигателе и на том, как они провели самолет в горах и приземлились на рисовом поле.
Веджвуд делал какие-то записи, качал головой и удивленно говорил, что ему трудно представить, как вообще кто-то из них остался жив. Когда вернулся помощник с кофе, Райдербейт улыбнулся одной из своих самых обворожительных улыбок и сказал:
— Может, мы могли бы выпить чего-нибудь покрепче, мистер Веджвуд?
— О, ребята, конечно! — и через минуту американец вернулся с полной квартовой бутылкой бурбона «Фо Роузес» и неизбежными бумажными стаканчиками.
Выпили все, кроме Нет-Входа, а Веджвуд начал планировать их возвращение во Вьентьян. Он мог отправить их вертолетом, и еще до заката они могли бы добраться хотя бы до Луангпхабанга. Для тайских толкачей, которые загадочно исчезли, транспорт найти было труднее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72