- Милости прошу, - сказал Шелковников.
Скворцов сел на пуфик у приготовленного к фуршету низкого стола и огляделся по сторонам; Манилов садиться не стал, удивленно глазел на огромное, знакомое по Третьяковке, полотно художника Александра Иванова; Шумский сразу побежал к компьютеру - оценивать.
Шилов управился на кухне со скоростью метеора и через несколько минут уже спешил в гостиную, выкатывая перед собой сервировочный столик на колесиках. На столике красиво торчали три бутылочных столбика с водкой (Скворцов с трудом прочел славянскую вязь: "Воевода Ух"); черная икра в серебряном блюде, казалось, шевелилась; хрустальные стопки, преломляя тонкие лучи из сетчатых штор, сияли многоцветием радуги; белый батон, однако, не был разрезан. Не было также ни ножей, ни вилок, ни ложек...
Сергей Петрович захватил батон сверху, всей пятерней, словно краба или черепаху, и, смачно отломив горбушку, протянул Скворцову.
- Ломай, командир!
Скворцов тоже отломил - и передал Манилову, а тот Шумскому. Шумский уже насладился видом хорошего и мощного компьютера, тоже сел.
Шилов разлил водку по стопкам, но сам не сел за стол, пристроился в личном кресле Вредителя, на что тот среагировал многозначительным: "Ну-ну..."
- За все хорошее, что было, и за все лучшее, что будет! - сказал хозяин, чокаясь со Скворцовым. Потом он сковырнул из горбушки мякиш (получилась лодочка) и зачерпнул ей икру.
Выпили и закусили.
- А теперь я вас слушаю, - объявил Шелковников новым, хорошо поставленным, компартсекретарским голосом. - Какие у вас, товарищи, проблемы?
- Проблемы, Сергей Петрович, у вас, - усмехнулся Скворцов. - А у нас бизнес.
- Ох, не люблю я этот бизнес! Барыжничество... - поморщился Вредитель. - Приходится, знаете, наступать на горло... собственной песне.
- Да мы тоже на горло наступаем! - прожевав четверть батона с икрой весело сообщил Шумский. - Я, к примеру, мечтал для детей игры писать - ну, для компьютера - хотел, так сказать, развивать индустрию развлечений. А приходится ради пропитания семьи шастать везде и где попало - по Интернету, по сетям разным, информашки выколупывать, сайты всякие бомбить...
- А ты, Вася, расскажи Сергею Петровичу, что ты сегодня наколупал, предложил Скворцов.
- Да ничего особенного, мелочевка... Фирмочка одна есть, "Добрые Люди" называется. Эти люди, вернее, дяди, провели хитроумную и сложную операцию расселили две квартирки, одну в Малом Кисельном на Сретенке, а другую где-то здесь, рядышком, на Чистых Прудах. Такая уютная квартира, академик раньше жил в ней с женой и с дочерью, а потом помер. А квартирка-то для бабушки-вдовы с дочерью - там правда, и внуки имеются - роскошная слишком, квартирка-то. А пенсия маленькая. И зять-кормилец в Зимлаге чалится.
- Что ж, молодцы, ничего не скажешь... - усмехнулся Вреди-тель. - И криминала никакого: так, ловкость рук - и никакого мошенства... В какой зоне зять-то?
- Криминала сколько угодно, - сказал Скворцов. - В прошлый раз добрые дяди тоже квартирки... расселяли. Только вот расселяемых было, скажем, двенадцать, а расселенных оказалось восемь. Куда ещё четверо делись - ума не приложу. А зять на строгом, на "семерке"...
- Спрятались, наверное... - пробормотал Вредитель. - Как, вы сказали, фамилие его?
- Чьё? - удивился Скворцов. - Зятя? Шахов.
- Да нет, человечка этого, что квартирки расселяет. Может, и я воспользуюсь. В жизни все бывает.
- Зубков, Геннадий Палыч... - подключился к разговору Ма-нилов. Риэлтерская контора "Добрые дя...", то бишь, люди. Никольская, семь, первый этаж.
- Ты, Шилов, записывай... - обернулся Шелковников. - У меня, старика, память короткая...
Неожиданно у Скворцова во внутреннем кармане пиджака запикал сотовый телефон.
- Извиняйте, - сказал Скворцов. - Придется отвечать, сейчас любой звоночек может важным оказаться...
Он вынул трубку, нажал кнопку...
- Скворец, ты? - без приветствия обратился к нему полковник Чегодаев, ведавший в Конторе "Умкой" - управлением многоуровневого контроля.
- Я. Не ожидал связи. Сколько лет молчите... случилось у вас, наверно, что-нибудь?
- Это не у нас, Андрюша, а у тебя чего-то там... Одна гнида пробивала тебя по картотекам. Мы уже отследили - кто, схомутали, суку, тепленького. Щас заказчика вышибем из него, оборотня паскудного...
- Не особо старайтесь. Зубков Геннадий Палыч, "полкан" комитетский, с "пятой линии", камсюк бывший. Лучше, если время есть, тормозните его молодцов - они к четырнадцати нуль-нуль в Бирюлево подтягиваются, хотят зачистить адресок. Один постарше, лысый и большой, другой помоложе, но размером не меньше, только голова маленькая, а уши большие.
- Чебурашка ниндзя... Ну, стукни адресок.
- Лебедянская, девятнадцать, квартира сорок три. Шахова-Лесовицкая.
- Принято. Сейчас Насоса туда пошлю... и Штукубаксова. Помнишь его?
- Незабываемо, - хмыкнул Скворцов. - Поклон всем, с при-ветом вместе. Отбой.
- Адью, браток...
Скворцов ещё какое-то время смотрел на трубку: из Конторы ему не звонили уже года два, а позвонили - и как будто не было этих двух лет, как будто все продолжалось без перерыва, без отдыха. Толик Рублев получил прозвище Штукубаксов за то, что говорил: "Штуку баксов!" - в ответ на любую просьбу - даже если просили закурить или семечек. Он не был фирменным нелегалом, всегда осуществлял лишь прикрытие и, надо сказать, за него, за прикрытие это, можно было бы заплатить не одну "штуку". Баксов...
- Я так понимаю, - прервал Вредитель паузу, - возникла... в какой-то книжке читал - "нештатная ситуация". Точно?
- Ну, почти так, - согласился Скворцов. - Я думаю, что господин полковник ГБ запаса Зубков в данный момент испытывает непреодолимое желание встретиться со мной - и, разумеется, не с пустыми руками. Пакет предложений приготовил... Николай, - обратился он к Манилову. - Свяжись с Мастером пусть отследит товарища. Ну, и, если надо, помоги ему... Видишь, Зубков этот тоже не кошкам хвосты крутит - вычислил нас.
Манилов кивнул и пошел в прихожую - одеваться. Но тут же вернулся, держа в руках небольшой сверток - коробочку в фольге.
- Чуть не унес, - сказал он сокрушенным голосом и протянул коробочку Сергею Петровичу Шелковникову. - Это вам.
- Что такое? - удивился тот, принимая презент.
- А вы разверните.
Шелковников медленно, чуть опасаясь (кто их знает, что у них на уме, у грушников этих) развернул хрустящую обертку и вынул оттуда небольшой стеклянный кубик с дырочками. Внутри кубика суетливо перебирал лапками заяц - почти точная копия Ништяка, но, конечно, помилее мордочка, помилее...
- Бог ты мой! - воскликнул Вредитель. - Заяц!
- Зайчиха, - поправил его Манилов. Ему стоило большого труда выпросить особь у однорукого в спецотделе. Зайчиха была клонирована на Домодедовской станции юных техников, отнята у фанатов-юннатов органами и отправлена к однорукому.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97