И наконец удача улыбнулась: старый бродяга познакомил его с отборной московской пьянью. Пьянь эта (в лице Спеца-Бабана) законно (но не по праву, считал Сосо) обладала уютной однокомнатной квартирой в самом-самом Центре, на улице Богдана Хмельницкого.
Сосо подготовился основательно: затарил багажник "девяносто девятой" ящиком водки (не мелочился, купил хорошую) и подъехал в условленное время к "пивняку", где и встретился с "пассажирами".
Михалыч (так представился Спец) произвел на Сосо отрадное впечатление, квартирка, хоть и пыльная, неухоженая тоже была хороша, и 150 "штук" рублей за неё Михалыча устроили, хотя и предложил ему Сосо для начала сотню. Михалыч же торговал за двести, но сошлись на середине. Предстояло оформить предварительную сделку, и Михалыч-Спец повел "клиента" прямо в "Сирин", к Скворцову - ехать не нужно, вот она, за углом конторка-то...
Бомжа Хоперинвеста оставили на улице, чтоб не испугать служащих.
И "контора" понравилась Сосо: компьютеры, очкарик-"шестерка"; так, средних доходов нежирное место...
- У шефа клиент, сейчас он освободится, - сказал очкарик. И показал на кресло: мол, сядьте, отдохните.
Сосо сел, Михалыч достал недопитый "фунфырь" и глотнул немного. Все было хорошо.
А через десять минут плохо стало. Сначала пришли трое с картонной коробкой, явно "братаны" какие-то, один худой, с длинным шрамом на фейсе, и два "качка", почти близнецы... К ним вышел шеф, отвел худого в уголок, что-то сказал, взял коробку и вернулся обратно в кабинет. Потом вышел мусорского вида крепыш в кожаной куртке, и глаза его были пустыми как у мороженной рыбы. Один из "качков" достал из-под пальто бейсбольную биту и врезал крепышу по коленке - так затрещало, так затрещало!
Теперь крепыш лежал на паркетном полу, косил глаза туда-сюда.
На Сосо никто не обращал внимания. А ведь у него сердце превратилось в воздушный шарик из непрочной тонкой резины, в гондон какой-то, и кто-то под ребрами дул в него, надувал, не зная, что надо остановиться, наконец... Самому совсем дышать трудно стало, хоть падай и ползи... Михалыч же как ни в чем ни бывало снова достал из кармана бутылку, приложился к ней и протянул Сосо: мол, хлебни. Сосо хлебнул (сразу горячо стало и легче на сердце) и сказал ни к кому не обращаясь:
- Я домой ыду, харащё?
- Кто тебя, бля, держит? - ухмыльнулся тот, что держал биту. - Вали на хрен! - и приложил Сосо битой по ягодицам. Хоть пальто толстое, а все равно больно.
Сосо пулей вылетел из офиса на улицу, забежал за угол, расстегнул штаны и, избавлясь одновременно от мочи, страха и злобы, стал орошать ржавый мусорный бак - никак не мог остановиться. А надо было, потому что с тылу подъехал милицейский "бобик" и оттуда вышли двое дюжих ментов с дубинками и один, поменьше, с автоматом. Сержант.
- Что, падла? Москву поливаешь? - сказал автоматчик. - Ссышь на столицу нашей родины, черножопый гад? А ну, паспорт кажи!
Сосо полез было за документами, они были в порядке (Сосо состоял в фиктивном браке с одной московской алкашкой), но в случае придирок он расчитывал откупиться парой сотен рублей. Однако документы даже не дали достать. Один из ментов изо всей силы врезал ему по руке дубинкой.
- Ты куда тянешься, сволочь? А ну, к стене: раздвинь ноги!
Это было привычно, Сосо исполнил сразу. Рука просто горела.
- А ну, Василь, обшмонай его: похоже, ствол у него!
Из внутренних карманов пальто и пиджака полетело в снег все: портмоне с документами, две пачки "пятихаток" и две точно такие же аккуратные "куклы" (Сосо расчитывал, если удастся, "кинуть" при расчете лохов-алкашей). Теперь же он думал о том, что, если начнут придираться, он обязательно сдаст им этот офис, где людей мочат ни за что бейсбольными битами...
- Ну чё? - спросил сержант-автоматчик. - Нет ствола?
- Нэма, - отвечал Василь. - И документы гарны, сам подывысь, Мыкола...
- Вижу, - сказал Мыкола. - Ну, тогда свободен.
У Сосо сердце сжалось от радости: дам им на ящик водки, думал он.
- Звыняйте, дядя... - сказал Василь - и в ту же секунду на Сосо обрушились сразу два дубинатора: один, сильно, по ягодицам, в то же самое место, куда попали бейсбольной битой, а второй, послабее, по голове. Беридзе упал как раз между стеной и мусорным баком...
Очнулся он, впрочем, довольно быстро, но выползти из-за ящика никак не мог: нога подогнулась необычным образом. А когда он уже осилил положение и хотел выползти, то вдруг услышал, как сюда, в арку, во дворик въезжает машина. "Мусора вернулись, я их маму...", - содрогнулся Сосо и пополз обратно.
Но это был не "бобик", а черный "лексус" представительского класса. Он остановился прямо под окном, и тут же медленно открылся багажник. Открылась и правая дверца. Вышел водитель: в нем Сосо узнал того "качка", с битой. Распахнулось и окно офиса: оттуда высунулся второй "качок" и сказал:
- Щас, братан... упакуем.
Через несколько минут из окна прямо в багажник пополз длинный бумажный сверток, обклеенный полосами скотча. Водитель задвинул его подальше и ещё накрыл промасленным тряпьем.
Из окна выпрыгнул второй.
- Бля, никогда я не налюбуюсь на эту тачку! Умеют делать!
- Да, Чурка в тачках понимает... У него, понял, ни кола, ни двора, а машина всегда путевая... - ответил качок-водитель-бейсболист. - Сказал: вернусь из Зимлага - новую куплю, а эту себе заберешь...
Он сел за руль. Багажник медленно закрылся. Сел и второй.
- Ну че, поперли? - сказал он.
- Прут огурцы у тети Фроси, а мы помчимся с ветерком, - ответил водитель. - А Шрам?
- Шрама отвезут. Нам петлять нельзя, раз-два - и в Горки! А то получится опять, как ночью сегодня, с банкиром этим гребаным.... Вот он когти-то рвал, козлина!
Заурчал мотор, и "Лексус" медленно, словно огромный крадущийся кот, выехал в арку и исчез, унося в неизвестном направлении ещё живого полковника запаса Комитета Государственной безопасности СССР Геннадия Павловича Зубкова.
Сосо, наконец, выполз из-за мусорного бака, стал шарить рукой по снегу, увидел портмоне. Документы были на месте, но ни денег, ни "кукол" не было.
- Сюки, я их маму... Козли, своличь! - шептал Беридзе, а ему казалось, что он кричит.
Кое-как он встал и вдоль стенки пошел к арке. Он не надеялся ни на что, но выйдя на улицу увидел свою "девяносто девятую". Она стояла на другой стороне улице, на том же месте. Слезы единственной за сегодняшний день радости потекли у него из глаз.
ЗИМЛАГ
ДЫХАНЬЕ СМЕРТИ
Стояние солдат и зеков могло бы продлиться вечно, если бы не амбиции лейтенанта Рогожина и неизбывная дурь Кондратюка. Противоборствующие не молчали: из толпы зеков сыпались в адрес солдат всевозможные оскорбления, перемешанные с уговорами: мол, дома вас мамки ждут, а дождутся - гробов. Бросайте дубье, волки позорные! - и по койкам!
Забьем как мамонтов, отвечали солдаты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97