Так окончилось избиение евреев и половина из них, а может быть и больше, спаслась.
Некоторые нашли убежище в замке, другие скрылись в отдаленные местечки, пробравшись туда переодетыми. Впоследствии рассказывали, что Казимир приказал своему врачу перевязать раны старой еврейке и лечить ее мазями и в течении нескольких дней волновался, пока мать вместе с ребенком под охраной в королевском экипаже не отвезли в Опочно. Если бы я не был очевидцем, то никогда не поверил бы тому, что король не побоялся испачкать себя кровью нехристей, прикасаясь к ним, защищал их и спасал...
- Об этой девушке и о ее матери я тоже слышал, - зашепелявил Неоржа, - об этом много говорили... Видевший ее Говорек рассказывал, что такого красивого подростка он в жизни не видел. Хотя это еще полуребенок, но красота его заставила короля забыть о его жидовском происхождении. Все удивлялись, посмеивались, а некоторые не могли понять, как Господь мог одарить иноверку красотой и телом, которым могла завидовать королевская дочь. Говорек, живший в замке, передавал, что девушка была для своего возраста очень рассудительной, смелой и гордой. Придворные и сам король не могли на нее насмотреться и с удовольствием выслушивали ее рассказы об их избиении.
- Какая польза от красоты и разума, - прервал Пшонка, - если это народ неверующий, к которому король не должен был приближаться и иметь с ним какие-либо сношения. Дьявол для искушения часто придает своим детям такой ангельский вид... Лучше было бы если б эту гадость истребили дотла.
Янин, подобно другим прислушивавшийся, добавил:
- Потому что жиды арендуют у короля соляные копи и доставляют ему деньги. Он не мог бы без них обойтись... а потому их спас!
Неоржа, вспомнив арендаторов в Величке и своих коней, добавил, с угрозой:
- Мы еще когда-нибудь избавимся от этих иудеев, а вместе с ними и от того, кто их так любит... тогда только будет хорошо!
Эта смелая угроза, хоть и многим была по душе, не нашла ни в ком поддержки и прошла как бы незамеченной.
Все были не расположены к королю, но боялись его и ограничивались тихим ропотом, не обнаруживая настоящих чувств.
Мацек Боркович, прислушивавшийся с полупрезрительной улыбкой, покачал головой и, обведя всех своим взглядом, произнес:
- Э! Э! Напрасно шумите, судари мои! Показать кукиш в кармане каждый сумеет, а для настоящей работы найдется мало охотников. Я, не хвалясь этим, собираю вокруг себя своих великополян; советую и вам так поступить. Из болтовни ничего не выйдет, разве только распря.
Поправив шапку на голове, он с высокомерным видом, слегка поклонившись Неорже, не глядя на остальных, удалился.
Когда гости постепенно начали расходиться и, выходя на улицу, соблюдали величайшую осторожность, остерегаясь, чтобы все шли одновременно и по одному направлению, из комнаты, в которой происходило собрание, выскользнул человек, прикрытый плащом, который направился пешком около заборов по направлению к городу и рынку. Он весь вечер молчал, не принимая никакого участия в разговорах, только прислушиваясь и стараясь не мозолить другим глаза, и никто не знал, каким образом он пробрался в дом.
Когда этот таинственный человек закрыл за собою двери, хозяин дома, взволнованный разговорами, не обративший раньше на него внимания, увидел выходящего незнакомого человека и хотел его догнать, но не успел. Рядом с ним стоял Якса, сватавшийся к дочери Неоржи и часто посещавший его дом; несмотря на то, что известно было о том, что он состоит на службе у короля и его сторонник, Якса не опасались, потому что он уж никак не выдал бы своего будущего тестя.
Неоржа порывисто спросил его, указав пальцем на ушедшего:
- Кто это?
- Я его не знаю, - ответил Якса.
- Кто же его привел? С кем он приехал? - озабоченно подхватил Неоржа. - Не вы?
- Нет, не я, - последовал ответ.
- Черт возьми, - заворчал Неоржа, - он угрюмо стоял все время и прислушивался. Неизвестно, кто он, а, может быть, он отправился в замок с доносом?
Неоржа схватил себя за голову, стараясь припомнить, кто из гостей ввел к нему незнакомца, перед которым без боязни открыто высказывались, считая его своим человеком.
Якса успокоил его тем, что нельзя допустить, чтобы этот гость был послан кем-нибудь с целью подслушивания, а так как он сам не осмелился бы войти в комнату, значит, за него кто-нибудь поручился.
- Вы тоже не принадлежите к нам, а к королю и к его свите, обратился хозяин к Яксе, - я знаю об этом, но вы ведь не пойдете жаловаться на нас.
Румянец выступил на лице Яксы.
- Я сюда пришел из уважения к вам, а не для того, чтобы собрать сведения для короля, - произнес он оживленно. - Мне было неприятно слушать все, что говорили против короля, так как я его люблю, но не мое дело рассказывать о том, о чем высказывались откровенно, доверяя моему благородству. Впрочем, - добавил он, - знайте, что в замке известно о том, что каждый землевладелец думает и говорит о короле. Об этом хорошо знает Кохан, королевский фаворит, и то, о чем он знает сегодня, на следующий день становится известным королю.
Неоржа сделал недовольное лицо и, не желая задерживать прощавшегося с ним Яксу, не продолжил разговора.
Усталый, зевающий, озабоченный, он лег в постель. Ему не везло, и дела устраивались не так, как он хотел.
Незнакомец, которому удалось пробраться в собрание королевских недоброжелателей, прямо оттуда медленным шагом направил свои стопы к замку. Это был некий Пжедбор Задора, состоявший вместе со своим братом Пакославом, на службе короля или, вернее, Кохана, потому что они последнему больше служили, чем королю, которого они редко видели.
Оба брата преданно служили фавориту, который в вознаграждение рекомендовал их Казимиру как самых верных слуг. Пжедбор и Пакослав, происходя из бедной многочисленной семьи, вынуждены были искать счастья при дворе и добились его, исполняя все, что им приказывали.
Кохан имел в их лице послов, помощников, посредников и, где не мог сам действовать, прибегал к помощи одного из них.
Пжедбор и Пакослав, оба были как бы сотворены для придворной жизни. Молчаливые, кроткие, послушные, расторопные, неутомимые, охотно исполнявшие все, что им приказывали, в случае надобности отважно прибегавшие к шпаге, они по своей собственной инициативе ничего не предпринимали, боясь ответственности, но полученные ими поручения старательно и ловко исполняли. Кохан без них не делал ни шагу, и, несмотря на то, что он при дворе не занимал высокого положения, с ним считались все, даже высшие должностные лица.
Часто, когда нужно было приготовить короля к чему-нибудь, склонить, убедить в чем-нибудь, архиепископ Богория и другие втихомолку обращались за его посредничеством.
Его нельзя было подкупить ни подарками, ни лестью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140
Некоторые нашли убежище в замке, другие скрылись в отдаленные местечки, пробравшись туда переодетыми. Впоследствии рассказывали, что Казимир приказал своему врачу перевязать раны старой еврейке и лечить ее мазями и в течении нескольких дней волновался, пока мать вместе с ребенком под охраной в королевском экипаже не отвезли в Опочно. Если бы я не был очевидцем, то никогда не поверил бы тому, что король не побоялся испачкать себя кровью нехристей, прикасаясь к ним, защищал их и спасал...
- Об этой девушке и о ее матери я тоже слышал, - зашепелявил Неоржа, - об этом много говорили... Видевший ее Говорек рассказывал, что такого красивого подростка он в жизни не видел. Хотя это еще полуребенок, но красота его заставила короля забыть о его жидовском происхождении. Все удивлялись, посмеивались, а некоторые не могли понять, как Господь мог одарить иноверку красотой и телом, которым могла завидовать королевская дочь. Говорек, живший в замке, передавал, что девушка была для своего возраста очень рассудительной, смелой и гордой. Придворные и сам король не могли на нее насмотреться и с удовольствием выслушивали ее рассказы об их избиении.
- Какая польза от красоты и разума, - прервал Пшонка, - если это народ неверующий, к которому король не должен был приближаться и иметь с ним какие-либо сношения. Дьявол для искушения часто придает своим детям такой ангельский вид... Лучше было бы если б эту гадость истребили дотла.
Янин, подобно другим прислушивавшийся, добавил:
- Потому что жиды арендуют у короля соляные копи и доставляют ему деньги. Он не мог бы без них обойтись... а потому их спас!
Неоржа, вспомнив арендаторов в Величке и своих коней, добавил, с угрозой:
- Мы еще когда-нибудь избавимся от этих иудеев, а вместе с ними и от того, кто их так любит... тогда только будет хорошо!
Эта смелая угроза, хоть и многим была по душе, не нашла ни в ком поддержки и прошла как бы незамеченной.
Все были не расположены к королю, но боялись его и ограничивались тихим ропотом, не обнаруживая настоящих чувств.
Мацек Боркович, прислушивавшийся с полупрезрительной улыбкой, покачал головой и, обведя всех своим взглядом, произнес:
- Э! Э! Напрасно шумите, судари мои! Показать кукиш в кармане каждый сумеет, а для настоящей работы найдется мало охотников. Я, не хвалясь этим, собираю вокруг себя своих великополян; советую и вам так поступить. Из болтовни ничего не выйдет, разве только распря.
Поправив шапку на голове, он с высокомерным видом, слегка поклонившись Неорже, не глядя на остальных, удалился.
Когда гости постепенно начали расходиться и, выходя на улицу, соблюдали величайшую осторожность, остерегаясь, чтобы все шли одновременно и по одному направлению, из комнаты, в которой происходило собрание, выскользнул человек, прикрытый плащом, который направился пешком около заборов по направлению к городу и рынку. Он весь вечер молчал, не принимая никакого участия в разговорах, только прислушиваясь и стараясь не мозолить другим глаза, и никто не знал, каким образом он пробрался в дом.
Когда этот таинственный человек закрыл за собою двери, хозяин дома, взволнованный разговорами, не обративший раньше на него внимания, увидел выходящего незнакомого человека и хотел его догнать, но не успел. Рядом с ним стоял Якса, сватавшийся к дочери Неоржи и часто посещавший его дом; несмотря на то, что известно было о том, что он состоит на службе у короля и его сторонник, Якса не опасались, потому что он уж никак не выдал бы своего будущего тестя.
Неоржа порывисто спросил его, указав пальцем на ушедшего:
- Кто это?
- Я его не знаю, - ответил Якса.
- Кто же его привел? С кем он приехал? - озабоченно подхватил Неоржа. - Не вы?
- Нет, не я, - последовал ответ.
- Черт возьми, - заворчал Неоржа, - он угрюмо стоял все время и прислушивался. Неизвестно, кто он, а, может быть, он отправился в замок с доносом?
Неоржа схватил себя за голову, стараясь припомнить, кто из гостей ввел к нему незнакомца, перед которым без боязни открыто высказывались, считая его своим человеком.
Якса успокоил его тем, что нельзя допустить, чтобы этот гость был послан кем-нибудь с целью подслушивания, а так как он сам не осмелился бы войти в комнату, значит, за него кто-нибудь поручился.
- Вы тоже не принадлежите к нам, а к королю и к его свите, обратился хозяин к Яксе, - я знаю об этом, но вы ведь не пойдете жаловаться на нас.
Румянец выступил на лице Яксы.
- Я сюда пришел из уважения к вам, а не для того, чтобы собрать сведения для короля, - произнес он оживленно. - Мне было неприятно слушать все, что говорили против короля, так как я его люблю, но не мое дело рассказывать о том, о чем высказывались откровенно, доверяя моему благородству. Впрочем, - добавил он, - знайте, что в замке известно о том, что каждый землевладелец думает и говорит о короле. Об этом хорошо знает Кохан, королевский фаворит, и то, о чем он знает сегодня, на следующий день становится известным королю.
Неоржа сделал недовольное лицо и, не желая задерживать прощавшегося с ним Яксу, не продолжил разговора.
Усталый, зевающий, озабоченный, он лег в постель. Ему не везло, и дела устраивались не так, как он хотел.
Незнакомец, которому удалось пробраться в собрание королевских недоброжелателей, прямо оттуда медленным шагом направил свои стопы к замку. Это был некий Пжедбор Задора, состоявший вместе со своим братом Пакославом, на службе короля или, вернее, Кохана, потому что они последнему больше служили, чем королю, которого они редко видели.
Оба брата преданно служили фавориту, который в вознаграждение рекомендовал их Казимиру как самых верных слуг. Пжедбор и Пакослав, происходя из бедной многочисленной семьи, вынуждены были искать счастья при дворе и добились его, исполняя все, что им приказывали.
Кохан имел в их лице послов, помощников, посредников и, где не мог сам действовать, прибегал к помощи одного из них.
Пжедбор и Пакослав, оба были как бы сотворены для придворной жизни. Молчаливые, кроткие, послушные, расторопные, неутомимые, охотно исполнявшие все, что им приказывали, в случае надобности отважно прибегавшие к шпаге, они по своей собственной инициативе ничего не предпринимали, боясь ответственности, но полученные ими поручения старательно и ловко исполняли. Кохан без них не делал ни шагу, и, несмотря на то, что он при дворе не занимал высокого положения, с ним считались все, даже высшие должностные лица.
Часто, когда нужно было приготовить короля к чему-нибудь, склонить, убедить в чем-нибудь, архиепископ Богория и другие втихомолку обращались за его посредничеством.
Его нельзя было подкупить ни подарками, ни лестью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140