Неожиданно он положил зеркальце и обратился к девушке:
– Ты только посмотри, что это… это мерзкое существо сделало с моей бородой! – Он провел пальцами по косичкам и постарался распустить их. – Это енот, да? Что эта бестия делает в твоем доме?
Скотти подошла к небольшому сундучку, в котором хранила специи, и открыла ящичек с чаем.
– Да, енот, а никакое не мерзкое существо и не бестия. – Скотти постаралась не заводиться и говорила спокойным голосом. Она насыпала чай в старинный фаянсовый чайничек, который остался от матери.
– Но что он делает в доме? – повторил незнакомец. – Разве дикий зверь может жить в неволе? Неужели ему не нужны другие еноты?
Скотти заскрипела зубами от злости и сняла с полки над очагом небольшой чугунный чайник с горячей водой.
– Хочу довести до вашего сведения, что если Маггин вдруг увидит енота, то до смерти перепугается.
Непрошеный гость с тяжелым вздохом покачал головой.
– Я ничего не знаю о енотах.
– Заметно! – съехидничала девушка. – Если бы вы хоть немного знали повадки зверьков, то понимали бы, что стоит еноту подружиться с человеком – и он никогда больше не сможет жить в лесу. Больше всего на свете еноты любят то живое существо, которое первым видят, когда открывают глаза. Для Маггина этим существом оказалась я. Поэтому, – добавила она, стараясь говорить спокойно, – Маггин считает меня своей матерью.
Скотти сама не понимала, зачем объясняет все это гостю. Меньше всего ей хотелось разговаривать с этим отвратительным человеком.
– Замечательно, – пробормотал он. – Просто замечательно! Ты живешь с козой, ослом, и, по-моему, я видел в пещере еще курицу с цыплятами. А теперь сообщаешь мне, что в доме живет енот, который считает тебя своей матерью. Ну, прямо зверинец или… сумасшедший дом.
Скотти прикусила язык, чтобы сдержаться. Она посмотрела в дальний угол комнаты, где под гамаком тихо журчал маленький ручеек. Отец любил журчание воды и заставил ручей изменить русло, направив его через дом. Вот здорово, если бы этот грубый и невоспитанный тип споткнулся, упал в воду и замерз до смерти или захлебнулся!
Скотти Макдауэлл проверила чай и, убедившись, что он заварился, принялась разливать по чашкам. В голову ей неожиданно пришла мысль, что незнакомец, наверное, смертельно проголодался. Пожалуй, надо накормить его, прежде чем выставить за дверь. Зима выдалась холодная, и ему понадобятся силы.
– Кто вы? – Девушка подошла к огню и протянула чашку с чаем.
Приподнявшись на локте, незнакомец взял у нее чашку и сделал большой глоток, но тут же скорчил гримасу, будто проглотил изрядную порцию неразбавленного виски.
– А ты как думаешь?
Скотти не ответила. Честно говоря, ей хотелось узнать только, кто его ранил, и больше ничего. Какое ей дело до того, кто он? Чем меньше о нем знать, тем лучше.
После его ухода она постарается как можно быстрее забыть, что он вообще появлялся в ее жизни.
– А ты Скотти Макдауэлл, – неожиданно сообщил он.
Она открыла рот и изумленно уставилась на него:
– Откуда вы знаете?
Незнакомец самодовольно усмехнулся:
– У меня такая профессия: все обо всех знать. От страха у Скотти подогнулись ноги.
– И… и какая же у вас профессия? – дрожащим голосом переспросила девушка.
Он поставил чашку на очаг и лег на подушки.
– Я думал, ты уже сама догадалась.
– Как я могла догадаться? – нахмурилась она. – Я уверена только в одном: чем бы вы ни занимались, это, скорее всего, незаконно. Иначе, зачем бы кому-то понадобилось стрелять в вас?
– А может, я простой лесоруб, и какой-то охотник ошибочно принял меня за зверя.
Скотти выразительно фыркнула.
– За койота. – Она спокойно посмотрела на незнакомца и добавила: – Я уверена, в вас стреляли специально.
– Зачем? – удивился незнакомец.
Она встала, подошла к столу и начала готовить завтрак.
– В Йосемитской долине лесорубов не жалуют. – Скотти Макдауэлл бросила на собеседника многозначительный взгляд и поинтересовалась: – А знаете, почему?
– Могу представить, – хмыкнул он и прикрыл глаза рукой.
Как Скотти ни боролась с желанием, она не могла оторвать завороженного взгляда от его руки – под кожей песочного цвета просматривались мускулы. Она не понимала, почему внутри нее моментально разливается тепло, как только она обращает внимание на его тело. Она часто ругала себя за мысли о нем, за то, что хотелось подойти, схватить его за руку и потрогать мускулы: на самом ли деле они такие твердые, какими кажутся?
Скотти с трудом отвела взгляд в сторону и стала готовить завтрак.
– Они насилуют землю, чтобы извлечь побольше прибыли, – наконец сказала она.
– Так ты не согласна с тем, что леса нужно вырубать? – полюбопытствовал ее собеседник. – Я имею в виду, конечно, не бездумные, а аккуратные вырубки.
– Глупости все эти ваши аккуратные вырубки! – не сдержалась Скотти. – Уловка, необходимая подлецам для своего оправдания. А знаете, – сказала она, доставая из маленького ледника холодные картошины, – индейцы никогда не рубят здоровые деревья. Они берут только поваленные ветром или больные.
– По-твоему, все должны жить, как индейцы? – уточнил гость.
– Конечно, нет. – Она ловкими движениями начала резать картошку.
– А что думал по этому поводу твой отец?
Скотти резко повернулась и пристально посмотрела на незнакомца.
– Что вы знаете о моем отце?
Он махнул рукой.
– Ровным счетом ничего. Но ни для кого не секрет, что Йэн Макдауэлл предпочитал жить в лесу, а не в цивилизованном мире.
Скотти перестала работать и задумалась об отце. Воспоминания об Йэне Макдауэлле немного ослабили ее гнев.
– Папа был идеалистом и мечтателем. Я… я понимаю, его взгляды, конечно, немного устарели.
– А как он относился к фермерам, которые разводят в долине овец?
– Овцам, как и всем остальным, тоже нужно жить, – пожала плечами девушка.
– И его не тревожило, что овцы в самом прямом смысле уничтожают землю, которую он так сильно любил?
– Папа не верил, что овцы губят долину, и я не верю, – ни секунды не колеблясь, покачала головой Скотти. – Во всем виноваты лесорубы. Они приходят, валят деревья направо и налево и уничтожают долину. Неудивительно, что этой зимой здесь гораздо больше снежных лавин, чем раньше.
– А почему?
Она недоверчиво посмотрела на собеседника, словно удивляясь его глупости.
– Деревья задерживают снег. Когда нет деревьев, снег ничто не держит, и он свободно спускается со скал.
Скотти разбила три драгоценных яйца и принялась энергично взбивать их.
– Лесорубы насилуют землю, – повторила она. – Они губят Йосемитскую долину.
– Но есть же выход, – покачал головой таинственный незнакомец. – Должна существовать золотая середина…
Она на секунду оставила яйца в покое и посмотрела на огонь, вспомнив твердость, с которой отец всегда говорил на эту тему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
– Ты только посмотри, что это… это мерзкое существо сделало с моей бородой! – Он провел пальцами по косичкам и постарался распустить их. – Это енот, да? Что эта бестия делает в твоем доме?
Скотти подошла к небольшому сундучку, в котором хранила специи, и открыла ящичек с чаем.
– Да, енот, а никакое не мерзкое существо и не бестия. – Скотти постаралась не заводиться и говорила спокойным голосом. Она насыпала чай в старинный фаянсовый чайничек, который остался от матери.
– Но что он делает в доме? – повторил незнакомец. – Разве дикий зверь может жить в неволе? Неужели ему не нужны другие еноты?
Скотти заскрипела зубами от злости и сняла с полки над очагом небольшой чугунный чайник с горячей водой.
– Хочу довести до вашего сведения, что если Маггин вдруг увидит енота, то до смерти перепугается.
Непрошеный гость с тяжелым вздохом покачал головой.
– Я ничего не знаю о енотах.
– Заметно! – съехидничала девушка. – Если бы вы хоть немного знали повадки зверьков, то понимали бы, что стоит еноту подружиться с человеком – и он никогда больше не сможет жить в лесу. Больше всего на свете еноты любят то живое существо, которое первым видят, когда открывают глаза. Для Маггина этим существом оказалась я. Поэтому, – добавила она, стараясь говорить спокойно, – Маггин считает меня своей матерью.
Скотти сама не понимала, зачем объясняет все это гостю. Меньше всего ей хотелось разговаривать с этим отвратительным человеком.
– Замечательно, – пробормотал он. – Просто замечательно! Ты живешь с козой, ослом, и, по-моему, я видел в пещере еще курицу с цыплятами. А теперь сообщаешь мне, что в доме живет енот, который считает тебя своей матерью. Ну, прямо зверинец или… сумасшедший дом.
Скотти прикусила язык, чтобы сдержаться. Она посмотрела в дальний угол комнаты, где под гамаком тихо журчал маленький ручеек. Отец любил журчание воды и заставил ручей изменить русло, направив его через дом. Вот здорово, если бы этот грубый и невоспитанный тип споткнулся, упал в воду и замерз до смерти или захлебнулся!
Скотти Макдауэлл проверила чай и, убедившись, что он заварился, принялась разливать по чашкам. В голову ей неожиданно пришла мысль, что незнакомец, наверное, смертельно проголодался. Пожалуй, надо накормить его, прежде чем выставить за дверь. Зима выдалась холодная, и ему понадобятся силы.
– Кто вы? – Девушка подошла к огню и протянула чашку с чаем.
Приподнявшись на локте, незнакомец взял у нее чашку и сделал большой глоток, но тут же скорчил гримасу, будто проглотил изрядную порцию неразбавленного виски.
– А ты как думаешь?
Скотти не ответила. Честно говоря, ей хотелось узнать только, кто его ранил, и больше ничего. Какое ей дело до того, кто он? Чем меньше о нем знать, тем лучше.
После его ухода она постарается как можно быстрее забыть, что он вообще появлялся в ее жизни.
– А ты Скотти Макдауэлл, – неожиданно сообщил он.
Она открыла рот и изумленно уставилась на него:
– Откуда вы знаете?
Незнакомец самодовольно усмехнулся:
– У меня такая профессия: все обо всех знать. От страха у Скотти подогнулись ноги.
– И… и какая же у вас профессия? – дрожащим голосом переспросила девушка.
Он поставил чашку на очаг и лег на подушки.
– Я думал, ты уже сама догадалась.
– Как я могла догадаться? – нахмурилась она. – Я уверена только в одном: чем бы вы ни занимались, это, скорее всего, незаконно. Иначе, зачем бы кому-то понадобилось стрелять в вас?
– А может, я простой лесоруб, и какой-то охотник ошибочно принял меня за зверя.
Скотти выразительно фыркнула.
– За койота. – Она спокойно посмотрела на незнакомца и добавила: – Я уверена, в вас стреляли специально.
– Зачем? – удивился незнакомец.
Она встала, подошла к столу и начала готовить завтрак.
– В Йосемитской долине лесорубов не жалуют. – Скотти Макдауэлл бросила на собеседника многозначительный взгляд и поинтересовалась: – А знаете, почему?
– Могу представить, – хмыкнул он и прикрыл глаза рукой.
Как Скотти ни боролась с желанием, она не могла оторвать завороженного взгляда от его руки – под кожей песочного цвета просматривались мускулы. Она не понимала, почему внутри нее моментально разливается тепло, как только она обращает внимание на его тело. Она часто ругала себя за мысли о нем, за то, что хотелось подойти, схватить его за руку и потрогать мускулы: на самом ли деле они такие твердые, какими кажутся?
Скотти с трудом отвела взгляд в сторону и стала готовить завтрак.
– Они насилуют землю, чтобы извлечь побольше прибыли, – наконец сказала она.
– Так ты не согласна с тем, что леса нужно вырубать? – полюбопытствовал ее собеседник. – Я имею в виду, конечно, не бездумные, а аккуратные вырубки.
– Глупости все эти ваши аккуратные вырубки! – не сдержалась Скотти. – Уловка, необходимая подлецам для своего оправдания. А знаете, – сказала она, доставая из маленького ледника холодные картошины, – индейцы никогда не рубят здоровые деревья. Они берут только поваленные ветром или больные.
– По-твоему, все должны жить, как индейцы? – уточнил гость.
– Конечно, нет. – Она ловкими движениями начала резать картошку.
– А что думал по этому поводу твой отец?
Скотти резко повернулась и пристально посмотрела на незнакомца.
– Что вы знаете о моем отце?
Он махнул рукой.
– Ровным счетом ничего. Но ни для кого не секрет, что Йэн Макдауэлл предпочитал жить в лесу, а не в цивилизованном мире.
Скотти перестала работать и задумалась об отце. Воспоминания об Йэне Макдауэлле немного ослабили ее гнев.
– Папа был идеалистом и мечтателем. Я… я понимаю, его взгляды, конечно, немного устарели.
– А как он относился к фермерам, которые разводят в долине овец?
– Овцам, как и всем остальным, тоже нужно жить, – пожала плечами девушка.
– И его не тревожило, что овцы в самом прямом смысле уничтожают землю, которую он так сильно любил?
– Папа не верил, что овцы губят долину, и я не верю, – ни секунды не колеблясь, покачала головой Скотти. – Во всем виноваты лесорубы. Они приходят, валят деревья направо и налево и уничтожают долину. Неудивительно, что этой зимой здесь гораздо больше снежных лавин, чем раньше.
– А почему?
Она недоверчиво посмотрела на собеседника, словно удивляясь его глупости.
– Деревья задерживают снег. Когда нет деревьев, снег ничто не держит, и он свободно спускается со скал.
Скотти разбила три драгоценных яйца и принялась энергично взбивать их.
– Лесорубы насилуют землю, – повторила она. – Они губят Йосемитскую долину.
– Но есть же выход, – покачал головой таинственный незнакомец. – Должна существовать золотая середина…
Она на секунду оставила яйца в покое и посмотрела на огонь, вспомнив твердость, с которой отец всегда говорил на эту тему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96