ее брата окружали желтокожие туземцы с суровыми лицами. Один из них, красивый юноша с благородной осанкой, застыл на месте, разглядывая девушку, а затем направился к ней. Не в силах сдержать ужаса, Энни круто развернулась и вбежала в дом. Так как весь он состоял из одной большой комнаты, спрятаться можно было только за ширму, за которой стояла кровать брата. Энни забежала за нее и упала на постель ничком, закрыв руками уши, чтобы ничего не слышать. Через несколько минут ее мягко перевернули чьи-то сильные руки, и она увидела склонившееся к ней лицо молодого воина, который вдруг заговорил по-английски:
– Не бойся меня, моя милая. Сердце Манипу поразила твоя красота. Твоя кожа светится как перламутровая раковина, а волосы похожи на пылающий закат. Твои глаза прозрачны, как горный ручей, в котором играют рыбы, а губы словно спелый плод…
С этими словами юноша наклонился и поцеловал Энни. Она почувствовала пряный аромат его кожи, вкус его мягких и нежных губ, но, тем не менее, ощущение у нее было такое, будто ее целует брат.
– Пожалуйста, перестань, я не хочу, чтобы ты меня целовал. Пойми, у меня есть жених, – испуганно сказала Энни, отстраняясь от Манипу.
Туземец посмотрел на девушку своими темными, как ненастная ночь, глазами и серьезно ответил:
– У тебя был жених. Манипу – вождь великого племени, и у тебя будут слуги, много золотых украшений, красивая одежда. Ты забудешь человека, который оставил тебя без защиты и ушел, не позаботившись о своей женщине. Go мной ты всегда будешь в безопасности.
Манипу протянул руку и погладил Энни по волосам. Потом рука его опустилась на грудь девушки. Она вскочила с кровати и взволнованно прошептала:
– Прекрати, я не хочу, ты слышишь? Я люблю своего жениха и не хочу никого другого!
Маориец медленно поднялся, обнял Энни и прошептал в самое ухо:
– Ты поедешь с Манипу, хочешь ты этого или нет. Твой брат тоже отправится с нами. Но не беспокойся за него: никто не посмеет тронуть брата моей жены!
Энни похолодела от ужаса. Она вспомнила все ужасные истории об обычаях аборигенов, которые съедают пленных мужчин, веря, что к ним переходит их сила. Она не могла допустить этого. Задыхаясь от ужаса, Энни проговорила:
– Я поеду с тобой, если ты пообещаешь, что с моим братом будет все в порядке. Я никогда не прощу тебе, если с ним что-нибудь случится!
Манипу нежно поцеловал ее и с уверенностью ответил:
– Не беспокойся, жена моя, никто не тронет родственника вождя. Это табу.
– Табу? – переспросила Энни.
– Да, табу – это запрет, который нельзя нарушить. Того, кто переступает табу, ждет немедленная смерть. А теперь собирайся, любовь моя, нас ждет долгая дорога.
Сердце Энни сжалось от тоски. Еще несколько часов назад она думала о том, как жестоко судьба распорядилась с ней: она только что похоронила мать, у нее не было никакой надежды на встречу с любимым. Но у нее была свобода! И вот теперь ей предстояло отправиться в совершенно незнакомую среду, где она станет женой нелюбимого человека, с непонятным ей образом мыслей. Такова была цена жизни любимого брата, и она готова заплатить ее! Непослушными руками Энни принялась собираться в дорогу.
Очень скоро отряд вместе с пленниками отправился в путь. Патрик ехал со связанными спереди руками, Энни сидела на одном коне с Манипу, который крепко обнимал, ее одной рукой за талию, прижимая девушку к своей груди. Энни ощущала его прерывистое дыхание на своей коже, чувствовала спиной упругие бугры мускулов, и в душе ее поднимался протест. Она шевельнулась, пытаясь высвободиться из объятий: – Манипу, мне жарко. Тот посмотрел на нее насмешливыми черными глазами и, еще крепче обняв ее, произнес:
– Со мной тебе всегда будет жарко, жена моя, привыкай. Когда зайдет солнце, будет легче. Я не трону тебя, пока мы не вернемся домой и не проведем свадебный обряд, но потом, Огненные волосы, тебе будет очень горячо!
– Как ты меня назвал? – переспросила Энни. Смеясь, Манипу ответил:
– «Огненные волосы», потому что они пылают, как костер! Ты заставляешь меня много говорить, моя женщина, а это не для мужчины, а тем более вождя.
Несколько последующих часов прошло в томительном молчании. Действительно, туземцы разговаривали очень мало, изредка перебрасываясь короткими фразами на непонятном для пленников языке. Иногда Патрик оборачивался и пристально глядел на Энни. Тогда она собирала в кулак всю свою волю и посылала ему самую ослепительную улыбку. Она чувствовала, что брату легче оттого, что она не падает духом.
Наконец они остановились на привал. Несколько туземцев занялись кострами, трое отправились на охоту, а двое принялись окружать лагерь толстой веревкой с торчащими во все стороны жесткими волосками.
– Зачем это? – спросила Энни, указывая на веревки.
– Защита от змей, – коротко ответил Манипу, наблюдая за приготовлениями к ночному отдыху.
Воспользовавшись случаем, Энни потихоньку подошла к брату и горячо прошептала:
– Патрик, у меня есть маленький складной ножик, я могу освободить твои руки. Сейчас в лагере очень мало народу, у тебя есть лошадь – беги!
Патрик покачал головой:
– А как же ты, сестренка! Я не побегу без тебя, а на одной лошади мы далеко не уедем!
Энни, сверкая глазами, ответила:
– Как ты не понимаешь, что это наш единственный шанс! Я понравилась вождю, мне ничего не угрожает, а если ты сбежишь, ты сможешь рассказать в городе, в каком направлении мы двигаемся, куда направляемся, и тогда могут освободить и меня! Если ты не удерешь отсюда, у нас не останется надежды! Пожалуйста, Патрик, послушай меня, на препирательства нет времени!
С этими словами Энни вынула из корсажа маленький складной ножик и быстро перерезала тонкие жесткие веревки на руках брата. Затем повернулась к нему спиной и принялась наблюдать за аборигенами: каждый из них занимался своими делами, не обращая на пленников ни малейшего внимания. Патрик, для виду оставив на руках веревки, медленно направился к лошадям. Наконец, поравнявшись с одной из них, он мгновенно вскочил на нее и поскакал прочь. Аборигены кинулись к коням, но Манипу властным окриком остановил их.
Медленно подойдя к Энни, он хищно улыбнулся:
– Я видел все от начала до конца, Огненные волосы. Это ты освободила своего брата и внушила ему мысль о побеге. Я позволил тебе сделать это, чтобы беспокойство о судьбе брата не мучило тебя. А теперь я хочу награды за свое великодушие.
Внезапным рывком он прижал Энни к себе и впился поцелуем в губы. Энни показалось, что прошла вечность, прежде чем он оторвался от нее. Ей было невыносимо стыдно от этой интимной ласки с другим, от прикосновений его языка, от того, как он с тихим стоном наслаждения облизывал ее губы и сжимал ее бедра. Стараясь не показать своего отвращения, девушка дрожащим голосом заметила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
– Не бойся меня, моя милая. Сердце Манипу поразила твоя красота. Твоя кожа светится как перламутровая раковина, а волосы похожи на пылающий закат. Твои глаза прозрачны, как горный ручей, в котором играют рыбы, а губы словно спелый плод…
С этими словами юноша наклонился и поцеловал Энни. Она почувствовала пряный аромат его кожи, вкус его мягких и нежных губ, но, тем не менее, ощущение у нее было такое, будто ее целует брат.
– Пожалуйста, перестань, я не хочу, чтобы ты меня целовал. Пойми, у меня есть жених, – испуганно сказала Энни, отстраняясь от Манипу.
Туземец посмотрел на девушку своими темными, как ненастная ночь, глазами и серьезно ответил:
– У тебя был жених. Манипу – вождь великого племени, и у тебя будут слуги, много золотых украшений, красивая одежда. Ты забудешь человека, который оставил тебя без защиты и ушел, не позаботившись о своей женщине. Go мной ты всегда будешь в безопасности.
Манипу протянул руку и погладил Энни по волосам. Потом рука его опустилась на грудь девушки. Она вскочила с кровати и взволнованно прошептала:
– Прекрати, я не хочу, ты слышишь? Я люблю своего жениха и не хочу никого другого!
Маориец медленно поднялся, обнял Энни и прошептал в самое ухо:
– Ты поедешь с Манипу, хочешь ты этого или нет. Твой брат тоже отправится с нами. Но не беспокойся за него: никто не посмеет тронуть брата моей жены!
Энни похолодела от ужаса. Она вспомнила все ужасные истории об обычаях аборигенов, которые съедают пленных мужчин, веря, что к ним переходит их сила. Она не могла допустить этого. Задыхаясь от ужаса, Энни проговорила:
– Я поеду с тобой, если ты пообещаешь, что с моим братом будет все в порядке. Я никогда не прощу тебе, если с ним что-нибудь случится!
Манипу нежно поцеловал ее и с уверенностью ответил:
– Не беспокойся, жена моя, никто не тронет родственника вождя. Это табу.
– Табу? – переспросила Энни.
– Да, табу – это запрет, который нельзя нарушить. Того, кто переступает табу, ждет немедленная смерть. А теперь собирайся, любовь моя, нас ждет долгая дорога.
Сердце Энни сжалось от тоски. Еще несколько часов назад она думала о том, как жестоко судьба распорядилась с ней: она только что похоронила мать, у нее не было никакой надежды на встречу с любимым. Но у нее была свобода! И вот теперь ей предстояло отправиться в совершенно незнакомую среду, где она станет женой нелюбимого человека, с непонятным ей образом мыслей. Такова была цена жизни любимого брата, и она готова заплатить ее! Непослушными руками Энни принялась собираться в дорогу.
Очень скоро отряд вместе с пленниками отправился в путь. Патрик ехал со связанными спереди руками, Энни сидела на одном коне с Манипу, который крепко обнимал, ее одной рукой за талию, прижимая девушку к своей груди. Энни ощущала его прерывистое дыхание на своей коже, чувствовала спиной упругие бугры мускулов, и в душе ее поднимался протест. Она шевельнулась, пытаясь высвободиться из объятий: – Манипу, мне жарко. Тот посмотрел на нее насмешливыми черными глазами и, еще крепче обняв ее, произнес:
– Со мной тебе всегда будет жарко, жена моя, привыкай. Когда зайдет солнце, будет легче. Я не трону тебя, пока мы не вернемся домой и не проведем свадебный обряд, но потом, Огненные волосы, тебе будет очень горячо!
– Как ты меня назвал? – переспросила Энни. Смеясь, Манипу ответил:
– «Огненные волосы», потому что они пылают, как костер! Ты заставляешь меня много говорить, моя женщина, а это не для мужчины, а тем более вождя.
Несколько последующих часов прошло в томительном молчании. Действительно, туземцы разговаривали очень мало, изредка перебрасываясь короткими фразами на непонятном для пленников языке. Иногда Патрик оборачивался и пристально глядел на Энни. Тогда она собирала в кулак всю свою волю и посылала ему самую ослепительную улыбку. Она чувствовала, что брату легче оттого, что она не падает духом.
Наконец они остановились на привал. Несколько туземцев занялись кострами, трое отправились на охоту, а двое принялись окружать лагерь толстой веревкой с торчащими во все стороны жесткими волосками.
– Зачем это? – спросила Энни, указывая на веревки.
– Защита от змей, – коротко ответил Манипу, наблюдая за приготовлениями к ночному отдыху.
Воспользовавшись случаем, Энни потихоньку подошла к брату и горячо прошептала:
– Патрик, у меня есть маленький складной ножик, я могу освободить твои руки. Сейчас в лагере очень мало народу, у тебя есть лошадь – беги!
Патрик покачал головой:
– А как же ты, сестренка! Я не побегу без тебя, а на одной лошади мы далеко не уедем!
Энни, сверкая глазами, ответила:
– Как ты не понимаешь, что это наш единственный шанс! Я понравилась вождю, мне ничего не угрожает, а если ты сбежишь, ты сможешь рассказать в городе, в каком направлении мы двигаемся, куда направляемся, и тогда могут освободить и меня! Если ты не удерешь отсюда, у нас не останется надежды! Пожалуйста, Патрик, послушай меня, на препирательства нет времени!
С этими словами Энни вынула из корсажа маленький складной ножик и быстро перерезала тонкие жесткие веревки на руках брата. Затем повернулась к нему спиной и принялась наблюдать за аборигенами: каждый из них занимался своими делами, не обращая на пленников ни малейшего внимания. Патрик, для виду оставив на руках веревки, медленно направился к лошадям. Наконец, поравнявшись с одной из них, он мгновенно вскочил на нее и поскакал прочь. Аборигены кинулись к коням, но Манипу властным окриком остановил их.
Медленно подойдя к Энни, он хищно улыбнулся:
– Я видел все от начала до конца, Огненные волосы. Это ты освободила своего брата и внушила ему мысль о побеге. Я позволил тебе сделать это, чтобы беспокойство о судьбе брата не мучило тебя. А теперь я хочу награды за свое великодушие.
Внезапным рывком он прижал Энни к себе и впился поцелуем в губы. Энни показалось, что прошла вечность, прежде чем он оторвался от нее. Ей было невыносимо стыдно от этой интимной ласки с другим, от прикосновений его языка, от того, как он с тихим стоном наслаждения облизывал ее губы и сжимал ее бедра. Стараясь не показать своего отвращения, девушка дрожащим голосом заметила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68