Называешь нас дикарями, а сам ведешь себя в гостях столь неучтиво, что достоин смерти!» – Манипу нервничал. Он очень надеялся на второго воина, которого звали Унга-Ра, что означало по-новозеландски «Быстрый Барс». Этот боец неизменно побеждал на всех соревнованиях, а на шестах он был непревзойденный мастер, который обучал этому искусству новичков, юношей, которые вошли в тот возраст, когда им разрешали участвовать в сражениях. И вот теперь он столько времени не может поразить неопытного в боях на шестах европейца!
Джек обливался потом, уворачиваясь от нападений Унга-Ра, ему никак не удавалось подставить плечо, не подвергая опасности голову; недавняя рана в боку давала о себе знать, дыхание сбивалось, с каждой минутой шансов на спасение оставалось все меньше. Туземец чувствовал свое совершенное превосходство и играл с ним, как кот с мышью, забавляя зрителей и оттягивая решительный момент. Наконец он сделал резкий выпад и изо всей силы ударил шестом в левое плечо бледнолицего. От острой боли и слабости Джек упал на землю, отбрасывая шест и поднимая вверх правую здоровую руку в знак того, что признает себя побежденным. Толпа разочарованно закричала, а Унга-Ра поднял вверх руки, потрясая шестом.
Манипу жестом подозвал воина к себе и спросил вполголоса:
– Почему ты был с ним так осторожен? Я же видел, что ты мог поразить его гораздо раньше и намного сильнее!
Унга-Ра склонился в почтительном поклоне перед Манипу и ответил:
– Я знал, что этот бледнолицый – гость вождя, и не хотел вызвать гнев…
– Ладно, иди, – раздраженно бросил Манипу, стараясь успокоиться.
Конечно, ранение пустяковое, но этого достаточно, чтобы задержать путников на несколько дней в деревне. Одни боги знают, что может произойти с ними за это время. Возможно, Энни останется с Манипу навсегда, хотя сейчас она думает иначе.
Энни подбежала к Джеку и помогла ему подняться. Рядом она услышала звучный голос вождя, который обращался к Джеку:
– Боюсь, завтрашняя охота отменяется. Ты ранен, позволь я отведу тебя в хижину, которую построили для меня. Она гораздо просторнее твоей и там нет никого, кроме Манипу и его служанки.
– О, спасибо, – благодарно ответила вместо Джека Энни и растроганно посмотрела на Манипу.
«Ты хочешь держать меня под присмотром», – подумал Джек, а вслух ответил:
– Благодарю тебя, вождь, я с радостью приму твое приглашение!
Подошла Олава и обратилась к Манипу с умоляющим видом:
– Вождь, позволь мне быть рядом, чтобы ухаживать за моим названным братом! Я знаю много целебных трав и приготовлю ему отвар, который снимет боль и поможет быстрому выздоровлению!
Манипу поймал недовольный взгляд Энни и сообразил, что здесь замешана ревность. Сделав вид, что ничего не заметил, хитрый туземец ответил:
– Конечно, Олава, в моей хижине найдется место и для тебя! Сейчас же бери свои травы и перебирайся.
Энни задохнулась от возмущения, голос ее завибрировал на высоких тонах:
– Манилу, я тоже хочу ухаживать за женихом, и у меня куда больше на это прав, чем у Олавы!
Но тут вмешался Джек. Ему совсем не нравилась идея Энни, и он не хотел, чтобы девушка ночевала и проводила много времени днем в хижине у вождя. Поэтому он решительно проговорил:
– Нет, Энни, не стоит так злоупотреблять гостеприимством Манипу! Я ранен совсем не опасно, просто нужно отлежаться, а Олава знает, как помочь человеку с вывихнутым плечом. Совершенно не нужно, чтобы и ты поселилась в этой хижине. Право же, Энни, это абсолютно лишнее!
Энни смотрела на Джека и чувствовала, что сейчас разрыдается при всех. Как он мог так обманывать ее! Девушка теперь была уверена, что ее просто использовали. Джек брал ее когда хотел и забывал, как только она исчезала из поля зрения. Настоящей его любовью была Олава. Эта хитрая лисица обвела его вокруг пальца, вертит им как хочет да еще имеет наглость называть его своим братом! Бедный Патрик, он тоже влюблен в туземку, его сердце будет так же разбито, как и сердце сестры. Энни чувствовала, что больше никогда не поверит в любовь мужчины.
Глаза Энни затуманились от страдания, но она нашла в себе силы уйти достойно. Она гордо выпрямилась и, бросив презрительный взгляд на Джека и склонившуюся над ним Олаву, сказала:
– Хорошо, я не буду мешать. Если ты считаешь, что Олава позаботится о тебе лучше, то пусть она останется рядом. Я знаю, что оставляю тебя в хороших руках.
Девушка быстро шла вперед, стремясь как можно скорее найти укромный уголок и выплакаться вдали от любопытных глаз. Внутри у нее бушевал ураган, ей казалось, что ее мир в одночасье рухнул и она больше никогда-никогда не будет счастлива. Узнать любовь, чтобы очень скоро понять, что ею просто воспользовались, как же это ужасно, как не справедливо!
Наконец она добралась до обочины, где людские голоса не были слышны. Энни упала на землю и горько разрыдалась. Слезы были такими жгучими, что скоро стало жечь щеки. Ну и пусть, пусть она будет с красными веками и раздраженной кожей. Как бы она ни старалась, ей никогда не сравниться с красавицей-туземкой, которая обольстила всех мужчин, кроме Манипу. Манипу… Это единственный человек, который любит ее беззаветно и трепетно, не обращая внимания на других, только у него не кружится голова от прекрасных черных глаз Олавы…
Девушка не знала, что рядом с ней, всего в нескольких шагах, сливаясь с темнотой, точно призрак, стоит вождь маорийцев. Сердце Манипу ликовало. Энни больше не верит Джеку, она чувствует себя оскорбленной, и самое время проявить понимание и заботу.
Туземец осторожно отошел подальше, а затем стал звать Энни, как будто он ходил и разыскивал ее. Больше всего он боялся, что она не отзовется. Придется ему тогда сделать вид, будто он нашел девушку случайно.
– Энни, Энни, – тихо и ласково звал он, точно подзывая недоверчивого зверька. – Где ты, моя дорогая? Ночью здесь довольно опасно: дикие животные подходят в темноте совсем близко к деревне в поисках пищи. Энни, отзовись, я слышал твой голос! Мое сердце не спутает его ни с каким другим…
Девушка слышала нежный голос, так настойчиво» зовущий ее, и так хотела откликнуться, но какое-то шестое чувство предостерегало Энни. В конце концов она решилась:
– Манипу, я здесь. Пойдем, проводи меня к хижине…
Абориген подошел вплотную, его фигура нависала над Энни, словно скала. Она почувствовала мускусный, терпкий запах, исходящий от вождя. Манипу наклонил к ней голову, его длинные черные волосы коснулись ее лица, а его глаза, казалось, прожигали девушку насквозь.
– Подожди, Энни, у тебя заплаканное лицо, ты же не хочешь, чтобы на тебя сейчас глядели чужие любопытные люди и говорили о тебе? Не так ли?
Дрожащим голосом девушка прошептала:
– Ты прав.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
Джек обливался потом, уворачиваясь от нападений Унга-Ра, ему никак не удавалось подставить плечо, не подвергая опасности голову; недавняя рана в боку давала о себе знать, дыхание сбивалось, с каждой минутой шансов на спасение оставалось все меньше. Туземец чувствовал свое совершенное превосходство и играл с ним, как кот с мышью, забавляя зрителей и оттягивая решительный момент. Наконец он сделал резкий выпад и изо всей силы ударил шестом в левое плечо бледнолицего. От острой боли и слабости Джек упал на землю, отбрасывая шест и поднимая вверх правую здоровую руку в знак того, что признает себя побежденным. Толпа разочарованно закричала, а Унга-Ра поднял вверх руки, потрясая шестом.
Манипу жестом подозвал воина к себе и спросил вполголоса:
– Почему ты был с ним так осторожен? Я же видел, что ты мог поразить его гораздо раньше и намного сильнее!
Унга-Ра склонился в почтительном поклоне перед Манипу и ответил:
– Я знал, что этот бледнолицый – гость вождя, и не хотел вызвать гнев…
– Ладно, иди, – раздраженно бросил Манипу, стараясь успокоиться.
Конечно, ранение пустяковое, но этого достаточно, чтобы задержать путников на несколько дней в деревне. Одни боги знают, что может произойти с ними за это время. Возможно, Энни останется с Манипу навсегда, хотя сейчас она думает иначе.
Энни подбежала к Джеку и помогла ему подняться. Рядом она услышала звучный голос вождя, который обращался к Джеку:
– Боюсь, завтрашняя охота отменяется. Ты ранен, позволь я отведу тебя в хижину, которую построили для меня. Она гораздо просторнее твоей и там нет никого, кроме Манипу и его служанки.
– О, спасибо, – благодарно ответила вместо Джека Энни и растроганно посмотрела на Манипу.
«Ты хочешь держать меня под присмотром», – подумал Джек, а вслух ответил:
– Благодарю тебя, вождь, я с радостью приму твое приглашение!
Подошла Олава и обратилась к Манипу с умоляющим видом:
– Вождь, позволь мне быть рядом, чтобы ухаживать за моим названным братом! Я знаю много целебных трав и приготовлю ему отвар, который снимет боль и поможет быстрому выздоровлению!
Манипу поймал недовольный взгляд Энни и сообразил, что здесь замешана ревность. Сделав вид, что ничего не заметил, хитрый туземец ответил:
– Конечно, Олава, в моей хижине найдется место и для тебя! Сейчас же бери свои травы и перебирайся.
Энни задохнулась от возмущения, голос ее завибрировал на высоких тонах:
– Манилу, я тоже хочу ухаживать за женихом, и у меня куда больше на это прав, чем у Олавы!
Но тут вмешался Джек. Ему совсем не нравилась идея Энни, и он не хотел, чтобы девушка ночевала и проводила много времени днем в хижине у вождя. Поэтому он решительно проговорил:
– Нет, Энни, не стоит так злоупотреблять гостеприимством Манипу! Я ранен совсем не опасно, просто нужно отлежаться, а Олава знает, как помочь человеку с вывихнутым плечом. Совершенно не нужно, чтобы и ты поселилась в этой хижине. Право же, Энни, это абсолютно лишнее!
Энни смотрела на Джека и чувствовала, что сейчас разрыдается при всех. Как он мог так обманывать ее! Девушка теперь была уверена, что ее просто использовали. Джек брал ее когда хотел и забывал, как только она исчезала из поля зрения. Настоящей его любовью была Олава. Эта хитрая лисица обвела его вокруг пальца, вертит им как хочет да еще имеет наглость называть его своим братом! Бедный Патрик, он тоже влюблен в туземку, его сердце будет так же разбито, как и сердце сестры. Энни чувствовала, что больше никогда не поверит в любовь мужчины.
Глаза Энни затуманились от страдания, но она нашла в себе силы уйти достойно. Она гордо выпрямилась и, бросив презрительный взгляд на Джека и склонившуюся над ним Олаву, сказала:
– Хорошо, я не буду мешать. Если ты считаешь, что Олава позаботится о тебе лучше, то пусть она останется рядом. Я знаю, что оставляю тебя в хороших руках.
Девушка быстро шла вперед, стремясь как можно скорее найти укромный уголок и выплакаться вдали от любопытных глаз. Внутри у нее бушевал ураган, ей казалось, что ее мир в одночасье рухнул и она больше никогда-никогда не будет счастлива. Узнать любовь, чтобы очень скоро понять, что ею просто воспользовались, как же это ужасно, как не справедливо!
Наконец она добралась до обочины, где людские голоса не были слышны. Энни упала на землю и горько разрыдалась. Слезы были такими жгучими, что скоро стало жечь щеки. Ну и пусть, пусть она будет с красными веками и раздраженной кожей. Как бы она ни старалась, ей никогда не сравниться с красавицей-туземкой, которая обольстила всех мужчин, кроме Манипу. Манипу… Это единственный человек, который любит ее беззаветно и трепетно, не обращая внимания на других, только у него не кружится голова от прекрасных черных глаз Олавы…
Девушка не знала, что рядом с ней, всего в нескольких шагах, сливаясь с темнотой, точно призрак, стоит вождь маорийцев. Сердце Манипу ликовало. Энни больше не верит Джеку, она чувствует себя оскорбленной, и самое время проявить понимание и заботу.
Туземец осторожно отошел подальше, а затем стал звать Энни, как будто он ходил и разыскивал ее. Больше всего он боялся, что она не отзовется. Придется ему тогда сделать вид, будто он нашел девушку случайно.
– Энни, Энни, – тихо и ласково звал он, точно подзывая недоверчивого зверька. – Где ты, моя дорогая? Ночью здесь довольно опасно: дикие животные подходят в темноте совсем близко к деревне в поисках пищи. Энни, отзовись, я слышал твой голос! Мое сердце не спутает его ни с каким другим…
Девушка слышала нежный голос, так настойчиво» зовущий ее, и так хотела откликнуться, но какое-то шестое чувство предостерегало Энни. В конце концов она решилась:
– Манипу, я здесь. Пойдем, проводи меня к хижине…
Абориген подошел вплотную, его фигура нависала над Энни, словно скала. Она почувствовала мускусный, терпкий запах, исходящий от вождя. Манипу наклонил к ней голову, его длинные черные волосы коснулись ее лица, а его глаза, казалось, прожигали девушку насквозь.
– Подожди, Энни, у тебя заплаканное лицо, ты же не хочешь, чтобы на тебя сейчас глядели чужие любопытные люди и говорили о тебе? Не так ли?
Дрожащим голосом девушка прошептала:
– Ты прав.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68