— Я с самого начала почувствовал в нем что-то странное и всегда подозревал, что он заставил замолчать миссис Вандемейер. Но не верил, пока Томми мне все не рассказал.
— Никогда не подозревала его, — возразила Таппенс. — Он сразу расположил меня к себе.
— А почему Томми молчал, как рыба? — спросил Юлиус. — Пусть расскажет.
— Нечего рассказывать, — ответил Томми, смущаясь под взглядами присутствующих. — Я был в ужасном состоянии, особенно когда нашел фотографию Анетты и узнал, что это Джейн Финн. Тогда я вспомнил, как упорно твердила она имя «Маргарита» и подумал о картине. — Он замолчал.
— Продолжайте, — сказал Картер.
— Меня смутил случай со смертью миссис Вандемейер, когда Юлиус рассказал мне обо всем. Я думал, что это трюк, его или сэра Джеймса. Найдя в столе Юлиуса фотографию Джейн, которую он якобы отдал инспектору Брауну, я начал его подозревать. Но потом я вспомнил, что фальшивую Джейн нашел сэр Джеймс. Я так и не мог решить, кто из них мистер Браун. Тогда я оставил Юлиусу записку, будто еду в Аргентину, на случай, если вернется мистер Браун, и письмо сэра Джеймса, в котором он предлагал мне работу, чтобы он видел, что это правда. Потом я написал мистеру Картеру и позвонил сэру Джеймсу. Он-то и помог мне напасть на след Таппенс и Анетты. А когда я получил фальшивую записку от Таппенс, я понял…
— Но как?
Томми достал из кармана записку.
— Человек, написавший это, допустил ошибку в ее имени. — И мне все стало ясно. Юлиус знал, как пишется имя, он показывал мне записку, а сэр Джеймс этого не знал! Я послал Альберта на почту с сообщением для мистера Картера, но потом вернул его. Я знал, мистер Картер никогда не поверит, что мистер Браун и Эджертон — одно лицо.
— Я не поверил бы, — согласился Картер.
— Поэтому-то я послал девушек к сэру Джеймсу. Я был уверен, что рано или поздно они явятся в дом в Сохо. Я угрожал Юлиусу пистолетом, потому что хотел, чтобы Таппенс рассказала об этом сэру Джеймсу, чтобы он не боялся нас. Когда они ушли, я все рассказал Юлиусу и мы помчались в Лондон. У дома в Сохо мы встретили мистера Картера и все ему рассказали. Он нам посоветовал спрятаться в нише за занавеской. Вот и все.
Некоторое время все молчали.
— Кстати, — сказал Юлиус, — вас удивила фотография… Я ее действительно отдал, но потом снова нашел.
— Где? — спросила Таппенс.
— В спальне миссис Вандемейер.
— Я знала, что вы что-то там нашли, — с упреком сказала Таппенс. — По правде говоря, я начала подозревать вас. Почему вы мне не сказали?
— Я думал, что это будет слишком подозрительно. И потом я хотел сделать копии с этой фотографии.
— В общем, мы все подозревали друг друга, — вздохнула Таппенс. — Да, трудно заниматься секретной работой…
Картер достал из кармана небольшую потрепанную записную книжку.
— Бересфорд только что сказал, что я не поверил бы в виновность Пила Эджертона. Это так. И в самом деле, пока я не прочитал записи в этом блокноте, я мог бы ручаться за него… Это очень любопытные записи. Некоторые страницы проливают свет на необычайный склад ума этого человека. Вот послушайте:
«…В этой книжке хранится сумасшествие, я знаю это. Этот документ против меня. Но я никогда не отступлю, даже перед риском. И я чувствую настоятельную необходимость в самооправдании… Книжка будет взята с моего мертвого тела…
…Когда я был мальчиком, я услышал о суде над одним известным преступником. Я был потрясен силой и красноречием адвоката. И первой моей мыслью было посвятить себя этому делу… Позже я изучал преступника на скамье подсудимых…
…Я решил заняться адвокатурой и добиться успеха в своей профессии, а еще лучше — заняться политикой и стать премьер — министром Англии. А потом? Нет, это меня не устраивало. Стать диктатором! Эта мысль «опьяняла меня…
…Я понял, что должен вести две жизни. Человек, подобный мне, может многого добиться. Я должен сделать блестящую карьеру… Я должен стать популярной личностью… Я представлял себя известным королевским адвокатом…
…Свое другое «я» я называл мистером Брауном. Сотни людей носят фамилию Браун. Сотни мужчин похожи один на другого…
…Я преуспел в своей карьере. Я пользовался успехом. У меня был большой успех. Человек, подобный мне, не может отступить…
…Я читал биографию Наполеона и считал, что у нас много общего…
…Раз или два я чувствовал страх. Первый раз это» было в Италии, на одном из обедов. Там присутствовал профессор Д., известный психиатр. Он сказал: «Великие люди — безумцы, но не знают этого». Я не понял, почему он, говоря это, смотрел на меня. Его взгляд был странным… Он не понравился мне…
…Война помешала мне… Я обдумывал свои дальнейшие планы. Немцы действовали умело. Их система шпионажа была превосходной…
…Мои планы были отлично задуманы. Девушка у нас, хотя я и не думаю, что она что-нибудь знает… Риск сейчас ни к чему…
…Все хорошо. Потеря памяти очень мешает. Это не может быть симуляцией. Девчонка не может обмануть МЕНЯ!!!»
Картер замолчал.
— Я не буду читать детали его плана. Прочитаю только два отрывка, которые относятся к некоторым из вас. В свете случившегося это интересно:
«…Девушка сама пришла ко мне, и я ее обезоружил. Но она интуитивно чувствует опасность… Она должна исчезнуть. Не могу ничего сделать с американцем. Он подозревает и не любит меня. Но он не может знать. Моя защита совершенна. Иногда боюсь, что недооцениваю другого мальчишку. Он не умен, но твердо держится за факты…».
Картер закрыл блокнот.
— Гений или безумец, кто может сказать?
Наступило молчание. Картер поднялся.
— Я предлагаю тост за молодых искателей приключений, которые добились успеха.
Все выпили.
— Есть еще кое-что, что мы хотим услышать, — сказал Картер и повернулся к американскому послу. — Я думаю, нам надо выслушать рассказ Джейн Финн, потому что, кроме мисс Таппенс, никто не знает о ее приключениях. А пока я предлагаю тост за ее здоровье, за храбрую дочь Америки, которая так много сделала для наших стран!
Глава 28
И последняя
— Это был хороший тост, Джейн, — сказал Гершеймер, когда они возвращались в его «роллс-ройсе» из «Савоя».
— Это вы об искателях?
— Нет, о вас, Джейн. Вы удивительная девушка!
Джейн покачала головой.
— Джейн, я хочу, чтобы вы вышли за меня замуж! Я знаю, что вы не любите меня, мы слишком мало знакомы, но я вас полюбил сразу, увидев фотографию.
— Вы не представляете себе, как я одинока, — грустно сказала Джейн.
— Я знаю это. Поэтому сейчас я поеду к архиепископу за разрешением обвенчаться завтра.
— О, Юлиус!
— Я не хочу торопить вас, Джейн, но зачем же откладывать?
Маленькие ручки обняли его.
— Я люблю вас, Юлиус. Я полюбила вас с первого взгляда…
Несколько минут спустя Джейн спросила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
— Никогда не подозревала его, — возразила Таппенс. — Он сразу расположил меня к себе.
— А почему Томми молчал, как рыба? — спросил Юлиус. — Пусть расскажет.
— Нечего рассказывать, — ответил Томми, смущаясь под взглядами присутствующих. — Я был в ужасном состоянии, особенно когда нашел фотографию Анетты и узнал, что это Джейн Финн. Тогда я вспомнил, как упорно твердила она имя «Маргарита» и подумал о картине. — Он замолчал.
— Продолжайте, — сказал Картер.
— Меня смутил случай со смертью миссис Вандемейер, когда Юлиус рассказал мне обо всем. Я думал, что это трюк, его или сэра Джеймса. Найдя в столе Юлиуса фотографию Джейн, которую он якобы отдал инспектору Брауну, я начал его подозревать. Но потом я вспомнил, что фальшивую Джейн нашел сэр Джеймс. Я так и не мог решить, кто из них мистер Браун. Тогда я оставил Юлиусу записку, будто еду в Аргентину, на случай, если вернется мистер Браун, и письмо сэра Джеймса, в котором он предлагал мне работу, чтобы он видел, что это правда. Потом я написал мистеру Картеру и позвонил сэру Джеймсу. Он-то и помог мне напасть на след Таппенс и Анетты. А когда я получил фальшивую записку от Таппенс, я понял…
— Но как?
Томми достал из кармана записку.
— Человек, написавший это, допустил ошибку в ее имени. — И мне все стало ясно. Юлиус знал, как пишется имя, он показывал мне записку, а сэр Джеймс этого не знал! Я послал Альберта на почту с сообщением для мистера Картера, но потом вернул его. Я знал, мистер Картер никогда не поверит, что мистер Браун и Эджертон — одно лицо.
— Я не поверил бы, — согласился Картер.
— Поэтому-то я послал девушек к сэру Джеймсу. Я был уверен, что рано или поздно они явятся в дом в Сохо. Я угрожал Юлиусу пистолетом, потому что хотел, чтобы Таппенс рассказала об этом сэру Джеймсу, чтобы он не боялся нас. Когда они ушли, я все рассказал Юлиусу и мы помчались в Лондон. У дома в Сохо мы встретили мистера Картера и все ему рассказали. Он нам посоветовал спрятаться в нише за занавеской. Вот и все.
Некоторое время все молчали.
— Кстати, — сказал Юлиус, — вас удивила фотография… Я ее действительно отдал, но потом снова нашел.
— Где? — спросила Таппенс.
— В спальне миссис Вандемейер.
— Я знала, что вы что-то там нашли, — с упреком сказала Таппенс. — По правде говоря, я начала подозревать вас. Почему вы мне не сказали?
— Я думал, что это будет слишком подозрительно. И потом я хотел сделать копии с этой фотографии.
— В общем, мы все подозревали друг друга, — вздохнула Таппенс. — Да, трудно заниматься секретной работой…
Картер достал из кармана небольшую потрепанную записную книжку.
— Бересфорд только что сказал, что я не поверил бы в виновность Пила Эджертона. Это так. И в самом деле, пока я не прочитал записи в этом блокноте, я мог бы ручаться за него… Это очень любопытные записи. Некоторые страницы проливают свет на необычайный склад ума этого человека. Вот послушайте:
«…В этой книжке хранится сумасшествие, я знаю это. Этот документ против меня. Но я никогда не отступлю, даже перед риском. И я чувствую настоятельную необходимость в самооправдании… Книжка будет взята с моего мертвого тела…
…Когда я был мальчиком, я услышал о суде над одним известным преступником. Я был потрясен силой и красноречием адвоката. И первой моей мыслью было посвятить себя этому делу… Позже я изучал преступника на скамье подсудимых…
…Я решил заняться адвокатурой и добиться успеха в своей профессии, а еще лучше — заняться политикой и стать премьер — министром Англии. А потом? Нет, это меня не устраивало. Стать диктатором! Эта мысль «опьяняла меня…
…Я понял, что должен вести две жизни. Человек, подобный мне, может многого добиться. Я должен сделать блестящую карьеру… Я должен стать популярной личностью… Я представлял себя известным королевским адвокатом…
…Свое другое «я» я называл мистером Брауном. Сотни людей носят фамилию Браун. Сотни мужчин похожи один на другого…
…Я преуспел в своей карьере. Я пользовался успехом. У меня был большой успех. Человек, подобный мне, не может отступить…
…Я читал биографию Наполеона и считал, что у нас много общего…
…Раз или два я чувствовал страх. Первый раз это» было в Италии, на одном из обедов. Там присутствовал профессор Д., известный психиатр. Он сказал: «Великие люди — безумцы, но не знают этого». Я не понял, почему он, говоря это, смотрел на меня. Его взгляд был странным… Он не понравился мне…
…Война помешала мне… Я обдумывал свои дальнейшие планы. Немцы действовали умело. Их система шпионажа была превосходной…
…Мои планы были отлично задуманы. Девушка у нас, хотя я и не думаю, что она что-нибудь знает… Риск сейчас ни к чему…
…Все хорошо. Потеря памяти очень мешает. Это не может быть симуляцией. Девчонка не может обмануть МЕНЯ!!!»
Картер замолчал.
— Я не буду читать детали его плана. Прочитаю только два отрывка, которые относятся к некоторым из вас. В свете случившегося это интересно:
«…Девушка сама пришла ко мне, и я ее обезоружил. Но она интуитивно чувствует опасность… Она должна исчезнуть. Не могу ничего сделать с американцем. Он подозревает и не любит меня. Но он не может знать. Моя защита совершенна. Иногда боюсь, что недооцениваю другого мальчишку. Он не умен, но твердо держится за факты…».
Картер закрыл блокнот.
— Гений или безумец, кто может сказать?
Наступило молчание. Картер поднялся.
— Я предлагаю тост за молодых искателей приключений, которые добились успеха.
Все выпили.
— Есть еще кое-что, что мы хотим услышать, — сказал Картер и повернулся к американскому послу. — Я думаю, нам надо выслушать рассказ Джейн Финн, потому что, кроме мисс Таппенс, никто не знает о ее приключениях. А пока я предлагаю тост за ее здоровье, за храбрую дочь Америки, которая так много сделала для наших стран!
Глава 28
И последняя
— Это был хороший тост, Джейн, — сказал Гершеймер, когда они возвращались в его «роллс-ройсе» из «Савоя».
— Это вы об искателях?
— Нет, о вас, Джейн. Вы удивительная девушка!
Джейн покачала головой.
— Джейн, я хочу, чтобы вы вышли за меня замуж! Я знаю, что вы не любите меня, мы слишком мало знакомы, но я вас полюбил сразу, увидев фотографию.
— Вы не представляете себе, как я одинока, — грустно сказала Джейн.
— Я знаю это. Поэтому сейчас я поеду к архиепископу за разрешением обвенчаться завтра.
— О, Юлиус!
— Я не хочу торопить вас, Джейн, но зачем же откладывать?
Маленькие ручки обняли его.
— Я люблю вас, Юлиус. Я полюбила вас с первого взгляда…
Несколько минут спустя Джейн спросила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34