Он скорее уничтожит кого-нибудь другого — какого-нибудь жалкого мураша в человеческом обличье, который посмел ему досадить... Подобный акт он мог бы рассматривать как необходимый — как освященный! Но самоуничтожение? Уничтожение такого «я»?
— Все это очень хорошо, Пуаро. Однако улики весьма недвусмысленные. Дверь заперта, ключ у него в кармане. Окно закрыто и закреплено на шпингалет.
Подобное случается в книгах, но я никогда не встречал такого в реальной жизни. Хотите еще что-нибудь сказать?
— Разумеется, хочу. — Пуаро уселся в кресло. — Вот он я, Чевеникс-Гор. Я сижу за своим письменным столом. Я намерен покончить с собой, потому что, к примеру, я обнаружил, что мое родовое имя самым ужасным образом обесчещено. Это не очень убедительно, но допустим, что этого достаточно. И что же я делаю? Как курица лапой, царапаю на листке бумаги «ПРОСТИТЕ». Ну, это еще куда ни шло. Затем я открываю ящик письменного стола, вытаскиваю пистолет, который там держу, заряжаю его, если он не заряжен, и — я что, стреляюсь? Нет, сначала я разворачиваю кресло — вот так, слегка склоняюсь направо — вот так, и только уж потом я прикладываю пистолет к виску и выстреливаю!
Пуаро вскочил с кресла и, резко повернувшись, спросил:
— Где же тут смысл, я вас спрашиваю? Зачем разворачивать кресло? Скажем, висела бы там на стене картина — ну, это еще можно было бы как-то понять. Например, какой-нибудь портрет, который умирающему захотелось бы запечатлеть в предсмертном взоре, но ведь там оконная занавеска — нет-нет, это бессмысленно.
— А вдруг ему захотелось выглянуть в окно? Бросить прощальный взгляд на поместье?
— Друг мой, вы говорите это без всякого убеждения. Собственно, вы сами знаете, что это вздор. В восемь минут девятого было темно, да и занавески-то были задернуты. Нет, нужно найти какое-то другое объяснение...
— Насколько я вижу, есть только одно: Джервас Чевеникс-Гор был сумасшедший.
Пуаро недовольно покачал головой. Майор Ридл встал.
— Идемте, — бросил он. — Побеседуем с остальными. Может, чего и добьемся.
ГЛАВА 6
После трудностей с леди Чевеникс-Гор майор Ридл испытал значительное облегчение, имея дело с таким трезво мыслящим адвокатом, как Форбс.Мистер Форбс удивительно осторожничал в своих заявлениях, но все его ответы были исключительно по существу.
Он признал, что самоубийство сэра Джерваса оказалось для него большим ударом. Он никогда бы не подумал, что сэр Джервас из тех, кто сам себя лишит жизни. Никакой причины для подобного действия он не видел.
— Сэр Джервас не только был моим клиентом, он был еще и старым моим другом. Я знал его с детства. Я бы сказал, жизнь доставляла ему удовольствие.
— В данных обстоятельствах я вынужден просить вас говорить совершенно откровенно, мистер Форбс. Не знали ли вы о какой-нибудь тайной тревоге или горе в жизни сэра Джерваса?
— Нет. Как и у большинства людей, у него были свои мелкие тревоги, но ничего сколько-нибудь серьезного.
— Может, какая-нибудь болезнь? Или ссора с женой?
— Нет, сэр Джервас и леди Чевеникс-Гор были преданы друг другу.
— У леди Чевеникс-Гор, — осторожно заметил майор Ридл, — похоже, весьма странные взгляды.
Мистер Форбс улыбнулся, снисходительной улыбкой мужчины.
— Дамам, — ответил он, — надо позволять иметь свои причуды.
Начальник полиции продолжал:
— Вы вели все правовые дела сэра Джерваса?
— Да. Моя фирма «Форбс, Огилви и Спенс» представляет семью Чевеникс-Горов уже больше ста лет
— Бывали ли в семье Чевеникс-Горов... какие-нибудь скандалы?
Брови у мистера Форбса подпрыгнули.
— Право, я вас не понимаю.
— Месье Пуаро, будьте добры, покажите мистеру Форбсу письмо, которое показывали мне.
Пуаро молча встал и с легким поклоном протянул письмо мистеру Форбсу.Мистер Форбс прочитал письмо, и брови у него поползли еще выше.
— В высшей степени удивительное письмо, — сказал он. — Теперь я понимаю правомочность вашего вопроса. Нет, насколько я знал, ничего такого, что бы оправдывало написание подобного письма, не было.
— И сэр Джервас ничего вам об этом не сказал?
— Абсолютно ничего. Должен признаться, я нахожу весьма любопытным, что он этого не сделал.
— Он привык поверять свои дела вам?
— Я думаю, он полагался на мое суждение.
— И вы представления не имеете, что подразумевается в этом письме?
— Я не хотел бы делать поспешные выводы. Майор Ридл оценил деликатность данного ответа.
— Ну-с, мистер Форбс, не расскажете ли вы нам, как сэр Джервас распорядился своим состоянием?
— Пожалуйста. Не вижу никаких возражений. Своей жене сэр Джервас оставил ежегодный доход с поместья в шесть тысяч фунтов и любой дом, который она предпочтет — Дауэр-Хаус или городской дом на Лаундс-сквер. Было, разумеется, несколько завещательных отказов, но ничего особенно крупного. Остальное имущество оставлено его приемной дочери Рут, при условии, что если она выйдет замуж, ее муж возьмет имя Чевеникс-Горов.
— А племяннику, мистеру Хьюго Тренту, ничего не оставлено?
— Оставлено. Наследство в пять тысяч фунтов.
— Сэр Джервас, насколько я понимаю, был богат?
— Очень богат. Кроме поместья у него было огромное личное состояние. Разумеется, он был уже не так богат, как в прошлом. Получать прибыль становилось все трудней. К тому же сэр Джервас довольно много потерял из-за компании «Пэрэгон Синтетик Раббер Сабститьют», вложить средства в которую его уговорил полковник Бэри.
— Дал не очень мудрый совет? Мистер Форбс вздохнул.
— Больше всего ушедшие на пенсию солдаты страдают тогда, когда берутся за финансовые операции. Я не раз убеждался, что они доверчивей вдов, а это уже о многом говорит.
— Но это неудачное помещение капитала не очень серьезно отразилось на доходах сэра Джерваса?
— О нет, не очень серьезно. Он по-прежнему оставался очень богатым человеком.
— Когда было составлено его завещание?
— Два года назад.
— Такие условия, — тихо сказал Пуаро, — не были ли они несколько несправедливы в отношении мистера Хьюго Трента, племянника сэра Джерваса? Он ведь ближайший кровный родственник сэра Джерваса.
Мистер Форбс пожал плечами.
— Следует, видимо, учитывать некоторые факты семейной истории...
— Какие, например?..
Продолжать мистеру Форбсу, казалось, очень не хотелось.Майор Ридл сказал:
— Вы, наверное, полагаете, что нам непременно хочется порыться в грязном белье. Но ведь должно же получить какое-то объяснение это письмо сэра Джерваса месье Пуаро.
— Ничего особенно скандального в отношении сэра Джерваса к племяннику нет, — быстро сказал мистер Форбс. — Дело всего лишь в том, что сэр Джервас весьма серьезно относился к своему положению главы семьи. У него были младший брат и сестра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20