– Да, сэр. Можно и так сказать.
– Вы закололи их обоих своим штыком?
– Да, сэр.
– И сняли с ее тела драгоценности? Те самые, некоторые из которых лежат в коробке, найденной мною в вашем рюкзаке?
– Да, сэр. Я их взял.
– И скрылись?
– Совершенно верно, сэр.
ГЛАВА 4
Я смутно почувствовала изумление. Сембур никак не мог сделать то, что, по его словам, сделал. Я услышала, как незнакомец тихо, словно удивившись, спросил:
– Это действительно правда?
– Такая же правда, как то, что вы здесь сидите, сэр.
– Полная правда?
– Ах, сэр, это… непростой вопрос. Полагаю, никто не знает ни о чем полной правды.
– Я думал, что если кто и знает полную правду о том, что случилось в ту ночь, так это вы. Почему вы совершили такую чудовищную вещь?
– По личным причинам, сэр.
Незнакомец издал звук, свидетельствующий о его раздражении.
– Будь я проклят, если понимаю, что вы хотите этим сказать, старший сержант.
– Зачем вам это нужно, сэр? Какая разница? Можно мне поговорить с вами о ребенке, сэр? О Джейни?
– Да, думаю, это следует сделать. Начнем с того, кто она?
– Моя дочь, сэр. В Джаханпуре, когда служил в войсках махараджи, я жил с индианкой, и Джейни родилась за два года до того… до того, как я уехал. В ту ночь я взял ее с собой.
– Мы знаем о том, что вы жили с женщиной по имени Парвати, но нигде не отмечено, что у нее была дочь.
– Прошу прощения, сэр, но вы не найдете записи ни об одном ребенке, родившемся в Джаханпуре, за исключением тех, что родились во дворце. Это индийское княжество, там порядки не то, что у нас.
Я не расслышала, о чем они говорили после этого, потому что мой смятенный ум вынужден был решать новую загадку. Значит, Сембур – мой отец? Да, действительно, он стал для меня отцом, и я любила его как отца, но у меня никогда не было ощущения, что он и в самом деле мой отец. Если мое ощущение было верным, то Сембур лгал незнакомцу. Я никогда не видела, чтобы он кому-либо лгал, и было непонятно, почему сейчас он решил изменить правилам. Когда я снова сосредоточила внимание на их разговоре, Сембур говорил:
– Насколько мог, я воспитал ее такой, какой должна быть «хангличанка». Она хорошая маленькая девочка, сэр, гораздо взрослее своих лет, но это естественно, ведь она выросла в Намкхаре без матери.
– Что вы хотите, чтобы я с нею сделал? – голос незнакомца был холоден и отчужден.
– Возьмите ее с собой в Горакхпур, сэр, – в голосе Сембура звучала мольба. – Попытайтесь сделать так, чтобы о ней позаботилась Ассоциация вдов и сирот.
– Но, полагаю, ее следует вернуть матери?
– Парвати умерла, сэр. Я узнал об этом три года назад, последний раз, когда ездил на границу, чтобы купить боеприпасов и еще кое-какие вещи.
– Ну… я не очень-то в этом разбираюсь. В смысле, как обычно принято поступать с сиротами.
– Прошу вас, сэр, постарайтесь, – голос Сембура начал дрожать. – Вы офицер, джентльмен. Попробуйте убедить их отправить девочку в Англию, чтобы она могла немного там поучиться. Они вас послушают, а там она будет в безопасности.
– В безопасности?
– Ну, я хочу сказать, что дома знают, как воспитывать детей, и там для этого есть всякие учреждения. Вспомните только о том, как в Калькутте дети живут в канавах, сэр. Бога ради, сэр, не допустите, чтобы это случилось с Джейни. Если вы только…
– Ладно, ладно, – оборвал незнакомец Сембура. – Я сделаю все, что смогу.
– Спасибо, сэр. Премного вам обязан… – Голос Сембура сник, словно разговор отнял у него последние силы.
Я услышала, что незнакомец заворочался, устраиваясь поудобнее. Иов или Флинт фыркнул и постучал копытами. Меня охватило полное бесчувствие. Сембур умирал и передавал меня на попечение этому «хангличанину», этому чужеземному демону, странному солдату, который всем видом своим показывал, что я ему очень сильно не нравлюсь. И тем не менее я ничего не чувствовала. Я должна была бы разрываться от горя и страха перед тем, что меня ждет, но внутри была только пустота.
Я засыпала и просыпалась, снова засыпала и снова просыпалась. Демон лихорадки полностью овладел мною. У меня болели плечи, раскалывалась голова. Я могла дышать только открытым ртом. Наконец, я все-таки провалилась в глубокий сон, из которого меня вырвала рука, трясущая за плечо.
Я открыла глаза и увидела лицо незнакомца. Оно было словно каменное, и злоба в его глазах заставила меня отшатнуться. Но когда сквозь жар я к нему пригляделась, то сделала открытие, которое меня изумило. Чужеземный демон вовсе не злился на меня. То, что я приняла за раздражение, на самом деле было попыткой скрыть огорчение и неуверенность.
Срывающимся голосом он произнес:
– Джейни, мне очень жаль, но я должен тебе сказать… Ну, в общем, боюсь, что сегодня ночью твой отец умер.
– Мой отец?
Я села и посмотрела туда, где лежал Сембур, но его там больше не было.
– Это случилось пару часов назад. Я вынес его, когда начало светать. Ты в это время еще спала, – объяснил незнакомец.
Я медленно выползла из спального мешка, передохнув прежде, чем встать на ноги. Все вокруг казалось нереальным. Посмотрев на выход из пещеры, я поняла, что солнце давно взошло. Глотнув, чтобы прочистить больное горло, я спросила:
– Где он, мистер?
– Там, снаружи. Под выступом оказалось совсем мало снега. Мне удалось собрать достаточно камней, чтобы сложить могильник.
Я кивнула. Сембур был бы доволен. В Намкхаре его тело вместо этого отнесли бы на холмы и разрубили на части, чтобы его унесли стервятники. Таким образом оно скорее распалось бы на огонь, воду, землю и эфир – четыре элемента, из которых состоят наши тела. Но Сембур всегда говорил, что это чудовищный обычай, свидетельствующий о неуважении.
Выйдя из пещеры, я стояла и смотрела на груду камней, понимая, что должна что-то сделать, но не соображала, что именно, потому что мысли путались. Но все-таки мне удалось вспомнить, и я пошла, чтобы взять из рюкзака Сембура Святую Библию. Мне очень хотелось заплакать, но хотя все внутри меня горело и ныло, слезы не шли из глаз. Когда я опустилась около могильника на колени, незнакомец снял шапку. Библия открылась на главе третьей Екклезиаста, и я принялась читать. Мне приходилось читать очень медленно, то и дело останавливаясь, чтобы набрать воздуха, потому что горло у меня стало таким узким, что никак не удавалось как следует вдохнуть.
– Всему свое время, и время всякой вещи под небом. Время рождаться, и время умирать; время насаждать, и время вырывать посаженное…
Мне пришлось остановиться и, подняв голову, глотнуть. Зимнее солнце роняло лучи на снежное покрывало, по склону пронеслась длинная темная тень. Над перевалом промчался и исчез из вида орел.
– …время плакать, и время смеяться; время сетовать, и время плясать…
Я упала, судорожно пытаясь набрать в легкие воздух.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102