Эти люди часто целыми днями следовали за нашим караваном, надеясь, что им выпадет случай совершить внезапный набег и отобрать у нас несколько мешков и животных. Иногда я задавала себе вопрос: как теперь, без Сембура и его винтовки, справляются с кхамба мои старые друзья?
В голосе Адама прозвучали нотки удивления.
– Вы собираетесь совершить туда путешествие в одиночестве, Куэйл?
– Разумеется. Вам нет нужды беспокоиться о моих физических возможностях, мистер Гэскуин. В любом случае я не намерен путешествовать в вашем обществе, ибо пришел к заключению, что вы более опасный враг, чем большинство других. Я отправляюсь на «Калабрии», которая выходит из Саусхэмптона пятого апреля. Вы же отправитесь тогда, когда вам будет угодно, но обязательно раньше меня. Договорились?
– Договорились.
– Полагаю, до встречи в Шекхаре нам больше не о чем разговаривать, мистер Гэскуин.
– Ответите ли вы на один мой вопрос?
– Вы хотите знать, зачем мне понадобился этот камушек из Великого монастыря Чома-Ла. Я вам скажу. На протяжении трехсот сорока трех лет, семижды семь по семь лет перед слезой Будды постоянно, без остановки, как ночью, так и днем семь лам вращали молитвенные колеса и читали молитвы. Поэтому камень в руке Будды обладает огромной силой. Я вижу ваше недоверие, мистер Гэскуин. Да, действительно, очень немногие верят, что неодушевленный предмет может обладать или заключать в себе силы добра, зла, быть способным исцелять или насылать болезнь, быть благосклонным или нет. Я не собираюсь ничего доказывать. Я просто утверждаю, что слеза Будды была фокусом страстных молитв, длившихся без остановки на протяжении веков, и в этом смысле другого такого камня на Земле больше нет. Поэтому мне нужно его иметь.
В комнате воцарилось тяжелое молчание, а затем Адам спросил:
– Что вы собираетесь с ним делать?
– Это уже второй вопрос, но я вам отвечу, – рот Вернона Куэйла растянулся в улыбке, обнажившей мелкие белые зубы. – Когда камень окажется у меня, то, совершив полный обряд и все необходимые процедуры, я его уничтожу. До свидания, мистер Гэскуин.
Я плохо помню, как мы покинули "Приют кречета". Способность размышлять вернулась ко мне только тогда, когда я и Адам уже ехали по дороге к воротам.
Слишком многое произошло со мной в столь короткое время. Всего лишь три часа назад я с восторгом и изумлением увидела, что к Адаму вернулось зрение, а потом пришла воистину чудесная минута: я узнала, что он меня любит. Я хотела бы, чтобы та минута на Гусином холме длилась вечно, но у нас не было времени насладиться своим счастьем. Элинор находилась в руках страшного существа, властвующего в "Приюте кречета" и медленно высасывавшего из нее жизнь. Я любила Адама еще больше за ту незамедлительную готовность, с какой он взял в свои руки мое дело, занявшись спасением женщины, которую не видел в глаза.
Он ехал рядом со мной, испытывая отвращение, которое так хорошо было знакомо мне самой. Напряженным голосом он спросил:
– За каким дьяволом ему нужно уничтожить камень? Мне следует спросить Мэнсона, – размышлял он.
– Он думает, что разрушая нечто могущественное, вроде этой слезы, он может использовать… заключенные в нем силы для своих надобностей. Я видела, как он это делал, когда заставлял Элинор искать тебя.
Адам издал звук, выражающий глубокое омерзение. Некоторое время мы ехали молча, и я понимала, что он углубился в свои мысли. Наконец он повернулся ко мне и спокойно сказал:
– Я был бы благодарен Богу, если бы смог поехать один, однако ничего не получится. Все в руках судьбы, моя дорогая. Я ни капли не доверяю Куэйлу, но все, что мы можем делать, – это подчиняться его приказам до тех пор, пока не завладеем слезой.
Я протянула ему руку.
– Адам, я не отпустила бы тебя одного, просто не смогла бы. К тому же тебе нет нужды за меня беспокоиться, я отличная путешественница. Помнишь, какую пользу приносила я тебе, когда предсказывала погоду и разговаривала с животными?
Он взял мою руку.
– Я помню каждое мгновение, Джейни, милая. В месяцы, прошедшие с того дня, как ты меня нашла, я лежал и вспоминал целыми ночами напролет, – он глубоко вздохнул. – Давай-ка подумаем. Мы должны уехать из Англии раньше Куэйла, но «Калабрия» – почтовый корабль, идет быстро, поэтому он, скорее всего, окажется на месте прежде нас. Впрочем, неважно. Если мы выедем за день-другой до него, значит, у нас есть в запасе пять недель.
Пальцы Адама сжали мои, и он посмотрел на меня с такой любовью и страстью, что сердце чуть не выскочило у меня из груди.
– Джейни, любовь моя, выйди за меня замуж до того, как мы уедем. Прошу тебя. Что бы ни ждало нас впереди, я хочу, чтобы мы встретили его вместе, соединившись в одно целое.
* * *
Четыре недели спустя я обвенчалась с Адамом Гэскуином в церкви святого Марка, в северной части Риджент-парка. Венчалась я как мисс Джейни Сэксон, Ее Высочество принцесса Джейни Джаханпурская. Шафером был Дэвид Хэйуорд. Посаженным отцом, сопровождавшим меня в церковь, был майор Эллиот, чрезвычайно гордившийся тем, что я его об этом попросила. Гостей было немного. С майором из Ларкфельда приехали миссис Эллиот и Стэффорды, а со стороны Адама присутствовали брат леди Гэскуин, сам сэр Чарлз, который теперь выглядел совсем больным, с пепельно-бледным лицом, капитан из полка гуркхов и маленький толстяк с почти совсем белыми волосами – профессор Мэнсон.
На приеме, состоявшемся в Честер-Гарденс после венчания, профессор Мэнсон отвел меня и Адама в сторону и тихо сказал:
– Я очень рад, что вы решили соединиться перед тем, как встретить большую опасность, ждущую вас впереди. Разумеется, Куэйл только посмеется при мысли, что в любви, становящейся завершенной при единении душ и тел, есть сила, великая сила. Здесь, пожалуй, заключено его слабое место, неспособность понять, что холодный объективизм не охватывает все существующие силы и энергии. Давайте надеяться, что эта слабость и помешает ему осуществить ту гнусность, которую он, возможно, задумал.
Перед окончанием приема я привела Дэвида Хэйуорда в библиотеку, чтобы он смог на прощание поговорить с Адамом. Тот взял его за плечи и решительно произнес:
– Послушайте, Дэвид. Немедленно найдите себе заместителя, потому что вам предстоит серьезное дело.
Дэвид довольно натянуто улыбнулся.
– Хорошо. Что это за дело?
– Как только Куэйл покинет Ларкфельд, немедленно увезите Элинор из "Приюта кречета". У вас могут возникнуть проблемы со слугой Куэйла, но пусть вас это не останавливает. Попросите майора Эллиота помочь вам. Сквайр тоже наверняка не откажется. Джейни говорит, что во всем Ларкфельде нет ни одного человека, который не был бы готов оказать вам поддержку. Так что… увозите ее!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
В голосе Адама прозвучали нотки удивления.
– Вы собираетесь совершить туда путешествие в одиночестве, Куэйл?
– Разумеется. Вам нет нужды беспокоиться о моих физических возможностях, мистер Гэскуин. В любом случае я не намерен путешествовать в вашем обществе, ибо пришел к заключению, что вы более опасный враг, чем большинство других. Я отправляюсь на «Калабрии», которая выходит из Саусхэмптона пятого апреля. Вы же отправитесь тогда, когда вам будет угодно, но обязательно раньше меня. Договорились?
– Договорились.
– Полагаю, до встречи в Шекхаре нам больше не о чем разговаривать, мистер Гэскуин.
– Ответите ли вы на один мой вопрос?
– Вы хотите знать, зачем мне понадобился этот камушек из Великого монастыря Чома-Ла. Я вам скажу. На протяжении трехсот сорока трех лет, семижды семь по семь лет перед слезой Будды постоянно, без остановки, как ночью, так и днем семь лам вращали молитвенные колеса и читали молитвы. Поэтому камень в руке Будды обладает огромной силой. Я вижу ваше недоверие, мистер Гэскуин. Да, действительно, очень немногие верят, что неодушевленный предмет может обладать или заключать в себе силы добра, зла, быть способным исцелять или насылать болезнь, быть благосклонным или нет. Я не собираюсь ничего доказывать. Я просто утверждаю, что слеза Будды была фокусом страстных молитв, длившихся без остановки на протяжении веков, и в этом смысле другого такого камня на Земле больше нет. Поэтому мне нужно его иметь.
В комнате воцарилось тяжелое молчание, а затем Адам спросил:
– Что вы собираетесь с ним делать?
– Это уже второй вопрос, но я вам отвечу, – рот Вернона Куэйла растянулся в улыбке, обнажившей мелкие белые зубы. – Когда камень окажется у меня, то, совершив полный обряд и все необходимые процедуры, я его уничтожу. До свидания, мистер Гэскуин.
Я плохо помню, как мы покинули "Приют кречета". Способность размышлять вернулась ко мне только тогда, когда я и Адам уже ехали по дороге к воротам.
Слишком многое произошло со мной в столь короткое время. Всего лишь три часа назад я с восторгом и изумлением увидела, что к Адаму вернулось зрение, а потом пришла воистину чудесная минута: я узнала, что он меня любит. Я хотела бы, чтобы та минута на Гусином холме длилась вечно, но у нас не было времени насладиться своим счастьем. Элинор находилась в руках страшного существа, властвующего в "Приюте кречета" и медленно высасывавшего из нее жизнь. Я любила Адама еще больше за ту незамедлительную готовность, с какой он взял в свои руки мое дело, занявшись спасением женщины, которую не видел в глаза.
Он ехал рядом со мной, испытывая отвращение, которое так хорошо было знакомо мне самой. Напряженным голосом он спросил:
– За каким дьяволом ему нужно уничтожить камень? Мне следует спросить Мэнсона, – размышлял он.
– Он думает, что разрушая нечто могущественное, вроде этой слезы, он может использовать… заключенные в нем силы для своих надобностей. Я видела, как он это делал, когда заставлял Элинор искать тебя.
Адам издал звук, выражающий глубокое омерзение. Некоторое время мы ехали молча, и я понимала, что он углубился в свои мысли. Наконец он повернулся ко мне и спокойно сказал:
– Я был бы благодарен Богу, если бы смог поехать один, однако ничего не получится. Все в руках судьбы, моя дорогая. Я ни капли не доверяю Куэйлу, но все, что мы можем делать, – это подчиняться его приказам до тех пор, пока не завладеем слезой.
Я протянула ему руку.
– Адам, я не отпустила бы тебя одного, просто не смогла бы. К тому же тебе нет нужды за меня беспокоиться, я отличная путешественница. Помнишь, какую пользу приносила я тебе, когда предсказывала погоду и разговаривала с животными?
Он взял мою руку.
– Я помню каждое мгновение, Джейни, милая. В месяцы, прошедшие с того дня, как ты меня нашла, я лежал и вспоминал целыми ночами напролет, – он глубоко вздохнул. – Давай-ка подумаем. Мы должны уехать из Англии раньше Куэйла, но «Калабрия» – почтовый корабль, идет быстро, поэтому он, скорее всего, окажется на месте прежде нас. Впрочем, неважно. Если мы выедем за день-другой до него, значит, у нас есть в запасе пять недель.
Пальцы Адама сжали мои, и он посмотрел на меня с такой любовью и страстью, что сердце чуть не выскочило у меня из груди.
– Джейни, любовь моя, выйди за меня замуж до того, как мы уедем. Прошу тебя. Что бы ни ждало нас впереди, я хочу, чтобы мы встретили его вместе, соединившись в одно целое.
* * *
Четыре недели спустя я обвенчалась с Адамом Гэскуином в церкви святого Марка, в северной части Риджент-парка. Венчалась я как мисс Джейни Сэксон, Ее Высочество принцесса Джейни Джаханпурская. Шафером был Дэвид Хэйуорд. Посаженным отцом, сопровождавшим меня в церковь, был майор Эллиот, чрезвычайно гордившийся тем, что я его об этом попросила. Гостей было немного. С майором из Ларкфельда приехали миссис Эллиот и Стэффорды, а со стороны Адама присутствовали брат леди Гэскуин, сам сэр Чарлз, который теперь выглядел совсем больным, с пепельно-бледным лицом, капитан из полка гуркхов и маленький толстяк с почти совсем белыми волосами – профессор Мэнсон.
На приеме, состоявшемся в Честер-Гарденс после венчания, профессор Мэнсон отвел меня и Адама в сторону и тихо сказал:
– Я очень рад, что вы решили соединиться перед тем, как встретить большую опасность, ждущую вас впереди. Разумеется, Куэйл только посмеется при мысли, что в любви, становящейся завершенной при единении душ и тел, есть сила, великая сила. Здесь, пожалуй, заключено его слабое место, неспособность понять, что холодный объективизм не охватывает все существующие силы и энергии. Давайте надеяться, что эта слабость и помешает ему осуществить ту гнусность, которую он, возможно, задумал.
Перед окончанием приема я привела Дэвида Хэйуорда в библиотеку, чтобы он смог на прощание поговорить с Адамом. Тот взял его за плечи и решительно произнес:
– Послушайте, Дэвид. Немедленно найдите себе заместителя, потому что вам предстоит серьезное дело.
Дэвид довольно натянуто улыбнулся.
– Хорошо. Что это за дело?
– Как только Куэйл покинет Ларкфельд, немедленно увезите Элинор из "Приюта кречета". У вас могут возникнуть проблемы со слугой Куэйла, но пусть вас это не останавливает. Попросите майора Эллиота помочь вам. Сквайр тоже наверняка не откажется. Джейни говорит, что во всем Ларкфельде нет ни одного человека, который не был бы готов оказать вам поддержку. Так что… увозите ее!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102