Что за радость в подчинении женщины, если у мужчин и так вся власть в руках? Все равно, что пинать мертвую собаку!
– Честное слово, Морган, мужчины распоряжаются не всем. Женщины управляют определенными и очень значительными сторонами жизни, которые мужчины находят… гм… занимательными.
– Занимательными! Боже милостивый, в насилии над женщиной нет ничего занимательного!
– Я этого и не говорил…
– И я чертовски рада, что не говорил! – отрезала она, швырнув вилку на стол.
– Морган, – мягко произнес Уорд, – Ричардсон все выдумал. Если тебе не нравится…
– Это не просто выдумки. Мужчины читают эти истории и приходят к выводу, что жестокое обращение с женщинами вполне приемлемо! Это варварство!
Уорд никак не мог понять, что означают сердитый блеск ее глаз и напряженное лицо.
– Ну, тогда возьми «Памелу». В этой книге герой не только удержался от соблазна, но еще и женился на женщине, которую грозил изнасиловать.
– Прелестно. Угрожай насилием и женись. Предложение, от которого девушка просто не может отказаться!
Уорд пожал плечами и отодвинул тарелку.
– Ну хорошо, Ричардсон был грубым и жестоким человеком. – Он перегнулся через стол, взял ее маленькую ручку в свою и погладил нежную кожу. – А теперь о другом… У меня есть кое-какие планы, которые нужно обсудить с тобой. Недавно я получил письмо от друга. Он просит, чтобы я присутствовал на его свадьбе.
Морган нахмурилась:
– И тебе требуется мое разрешение? Пока это не твоя свадьба, я ничего против не имею.
– Это в Англии.
Она открыла рот, наверняка чтобы произнести какую-нибудь колкость, но тут же закрыла его и так плотно сжала губы, что они превратились в тонкую линию.
– Понятно.
– Полагаю, меня не будет семь или восемь недель.
Избегая его взгляда, она свободной рукой взяла бокал с вином.
– Когда ты уезжаешь?
– Первого или второго января. Ты расстроена?
Морган пожала плечами:
– Я буду скучать по тебе.
– Большинство любовниц сочли бы крайне захватывающей перспективу такой долгой свободы.
– Да, наверное. – Она глотнула вина. – Но твоей любовнице очень нравится общество капитана.
– Я оставлю тебе много денег…
– Да плевать мне на это! – вспылила Морган и метнула в него гневный взгляд. – Прошу прощения. Я забыла свое место. Поскольку ты меня нанял, я обязана без всяких разговоров соглашаться с любой твоей прихотью.
Он вздохнул:
– Это не прихоть, Морган. Если хочешь знать, я бы вообще никуда не поехал.
Она снова посмотрела на него, и сердце Уорда сжалось – на ее лице опять появилось то пустое, тоскливое выражение, которое он увидел, когда Морган влезла в его контору.
– Потому что ты бы предпочел не оставлять свое дело без присмотра.
Он вскинул брови.
– Потому что я предпочел бы не оставлять тебя.
– Правда?
– Правда. Если тебе станет хоть немного легче, то я собираюсь полностью посвятить тебе оставшиеся пять дней. Что скажешь насчет короткого отдыха? Может, уедем на несколько дней из города?
Ее глаза загорелись, тоскливое выражение исчезло.
– Отдых? Только ты и я?
Он кивнул.
– Где? Ой, да какая разница, правда? С тобой я бы поехала даже на Северный полюс! – Напряженность сменилась возбуждением.
Уорд засмеялся, и сердце его согрелось при виде таких необузданных чувств.
– Не так далеко. Мы поедем на побережье. Семья Уэдерли живет в Бостоне и на запад от города. Если мы поедем на север, то можешь не волноваться о том, что столкнешься с ними.
– О, Уорд! – Она вскочила со стула и обвила руками шею капитана. – Этого мне хочется больше всего на свете! Это самый лучший рождественский подарок, какой только можно придумать!
Уорд посадил ее к себе на колени. Морган восторженно спросила:
– А когда мы поедем?
– Завтра днем.
Она сияла. В голосе слышался смех.
– Ой! Я чуть не забыла! У меня тоже есть для тебя подарок!
Уорд улыбнулся, глядя, как она выскочила из комнаты. Голубой пеньюар развевался. Господи, Морган просто поразительна: восторженный ребенок, яростный реформатор, необузданная распутница – все в одной женщине! Проклятие, оставить ее – все равно что вырвать сердце из груди!
Сердце, подумал Уорд, вставая и шагая вслед за Морган в гостиную. Так вот куда ветер дует? Да, похоже на то. Если бы его спросили, он бы поклялся, что последние три недели постоянно светило солнце, а ночами луна и звезды так ярко освещали небосвод, что не было заметно никакой разницы. Так вот что такое любовь – не неистовая захватывающая страсть, а мягкая, нежная радость.
Он устроился на диване. Морган сняла со стоявшей в углу елки свёрток в коричневой бумаге и скользнула к Уорду через всю комнату.
– С Рождеством, капитан!
– Не стоило тебе беспокоиться, Морган. Ты мне ничего не должна… – Он замолчал, заметив под елкой банку. – Желатиновые конфеты? – спросил Уорд. – Ностальгия замучила, моя дорогая?
Морган села рядом с ним, с отвращением сморщив свой хорошенький носик.
– Нет! В жизни своей не съем больше ни одной желатиновой конфеты. Это для тебя, и коробка сливочной помадки тоже.
К его горлу подступил комок.
– Ну, спасибо, – произнес Уорд. Откашлялся и добавил: – Хотя должен признаться, что я не особенно люблю помадку.
– Не любишь? – удивилась Моргай. – Но ведь она была в твоей конторе!
– Я покупал ее для тебя.
Она застыла и некоторое время смотрела на него. Потом глаза ее наполнились слезами, Морган протянула руку и погладила его по щеке.
– Спасибо.
Этот простой жест тронул его сердце. Ее глаза озорно загорелись.
– Ты не хочешь открыть мой подарок?
Уорд помедлил, упиваясь ее нетерпеливым ожиданием и ясным, незамутненным удовольствием. Он никогда раньше не встречал человека, который мог так отдаваться моменту, совершенно забывая об остальных вещах, важных и не важных. Нет никаких сомнений, что именно эта черта чуть не сгубила Морган.
Уорд взял сверток, лежавший у него на коленях, и аккуратно потянул за тесемку. Морган расхохоталась, и сердце его опять дрогнуло.
– О, Уорд, ты всегда такой педантичный! Просто разорви бумагу!
– Зачем рвать, если я легко могу…
– Господи, да это же просто бумага! Очевидно, у тебя совершенно нет опыта в таких делах, – весело заявила она, придвигаясь к нему. – Дай-ка я покажу. А ты внимательно смотри! – Морган наклонилась и потянула бумагу за уголок. – Сначала нужно разорвать бумагу…
– Отлично, – фыркнул он и чмокнул Морган в макушку.
– Вот! – сказала Морган и вытащила небольшую статуэтку. Уорд приготовился произнести слова фальшивой благодарности, мельком глянул на подарок – и замер. Ошеломленный, он взял статуэтку из рук Морган, осторожно поворачивая из стороны в сторону. Это был потрясающий миниатюрный корабль из китового уса. Не просто корабль. На носу были вырезаны слова:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
– Честное слово, Морган, мужчины распоряжаются не всем. Женщины управляют определенными и очень значительными сторонами жизни, которые мужчины находят… гм… занимательными.
– Занимательными! Боже милостивый, в насилии над женщиной нет ничего занимательного!
– Я этого и не говорил…
– И я чертовски рада, что не говорил! – отрезала она, швырнув вилку на стол.
– Морган, – мягко произнес Уорд, – Ричардсон все выдумал. Если тебе не нравится…
– Это не просто выдумки. Мужчины читают эти истории и приходят к выводу, что жестокое обращение с женщинами вполне приемлемо! Это варварство!
Уорд никак не мог понять, что означают сердитый блеск ее глаз и напряженное лицо.
– Ну, тогда возьми «Памелу». В этой книге герой не только удержался от соблазна, но еще и женился на женщине, которую грозил изнасиловать.
– Прелестно. Угрожай насилием и женись. Предложение, от которого девушка просто не может отказаться!
Уорд пожал плечами и отодвинул тарелку.
– Ну хорошо, Ричардсон был грубым и жестоким человеком. – Он перегнулся через стол, взял ее маленькую ручку в свою и погладил нежную кожу. – А теперь о другом… У меня есть кое-какие планы, которые нужно обсудить с тобой. Недавно я получил письмо от друга. Он просит, чтобы я присутствовал на его свадьбе.
Морган нахмурилась:
– И тебе требуется мое разрешение? Пока это не твоя свадьба, я ничего против не имею.
– Это в Англии.
Она открыла рот, наверняка чтобы произнести какую-нибудь колкость, но тут же закрыла его и так плотно сжала губы, что они превратились в тонкую линию.
– Понятно.
– Полагаю, меня не будет семь или восемь недель.
Избегая его взгляда, она свободной рукой взяла бокал с вином.
– Когда ты уезжаешь?
– Первого или второго января. Ты расстроена?
Морган пожала плечами:
– Я буду скучать по тебе.
– Большинство любовниц сочли бы крайне захватывающей перспективу такой долгой свободы.
– Да, наверное. – Она глотнула вина. – Но твоей любовнице очень нравится общество капитана.
– Я оставлю тебе много денег…
– Да плевать мне на это! – вспылила Морган и метнула в него гневный взгляд. – Прошу прощения. Я забыла свое место. Поскольку ты меня нанял, я обязана без всяких разговоров соглашаться с любой твоей прихотью.
Он вздохнул:
– Это не прихоть, Морган. Если хочешь знать, я бы вообще никуда не поехал.
Она снова посмотрела на него, и сердце Уорда сжалось – на ее лице опять появилось то пустое, тоскливое выражение, которое он увидел, когда Морган влезла в его контору.
– Потому что ты бы предпочел не оставлять свое дело без присмотра.
Он вскинул брови.
– Потому что я предпочел бы не оставлять тебя.
– Правда?
– Правда. Если тебе станет хоть немного легче, то я собираюсь полностью посвятить тебе оставшиеся пять дней. Что скажешь насчет короткого отдыха? Может, уедем на несколько дней из города?
Ее глаза загорелись, тоскливое выражение исчезло.
– Отдых? Только ты и я?
Он кивнул.
– Где? Ой, да какая разница, правда? С тобой я бы поехала даже на Северный полюс! – Напряженность сменилась возбуждением.
Уорд засмеялся, и сердце его согрелось при виде таких необузданных чувств.
– Не так далеко. Мы поедем на побережье. Семья Уэдерли живет в Бостоне и на запад от города. Если мы поедем на север, то можешь не волноваться о том, что столкнешься с ними.
– О, Уорд! – Она вскочила со стула и обвила руками шею капитана. – Этого мне хочется больше всего на свете! Это самый лучший рождественский подарок, какой только можно придумать!
Уорд посадил ее к себе на колени. Морган восторженно спросила:
– А когда мы поедем?
– Завтра днем.
Она сияла. В голосе слышался смех.
– Ой! Я чуть не забыла! У меня тоже есть для тебя подарок!
Уорд улыбнулся, глядя, как она выскочила из комнаты. Голубой пеньюар развевался. Господи, Морган просто поразительна: восторженный ребенок, яростный реформатор, необузданная распутница – все в одной женщине! Проклятие, оставить ее – все равно что вырвать сердце из груди!
Сердце, подумал Уорд, вставая и шагая вслед за Морган в гостиную. Так вот куда ветер дует? Да, похоже на то. Если бы его спросили, он бы поклялся, что последние три недели постоянно светило солнце, а ночами луна и звезды так ярко освещали небосвод, что не было заметно никакой разницы. Так вот что такое любовь – не неистовая захватывающая страсть, а мягкая, нежная радость.
Он устроился на диване. Морган сняла со стоявшей в углу елки свёрток в коричневой бумаге и скользнула к Уорду через всю комнату.
– С Рождеством, капитан!
– Не стоило тебе беспокоиться, Морган. Ты мне ничего не должна… – Он замолчал, заметив под елкой банку. – Желатиновые конфеты? – спросил Уорд. – Ностальгия замучила, моя дорогая?
Морган села рядом с ним, с отвращением сморщив свой хорошенький носик.
– Нет! В жизни своей не съем больше ни одной желатиновой конфеты. Это для тебя, и коробка сливочной помадки тоже.
К его горлу подступил комок.
– Ну, спасибо, – произнес Уорд. Откашлялся и добавил: – Хотя должен признаться, что я не особенно люблю помадку.
– Не любишь? – удивилась Моргай. – Но ведь она была в твоей конторе!
– Я покупал ее для тебя.
Она застыла и некоторое время смотрела на него. Потом глаза ее наполнились слезами, Морган протянула руку и погладила его по щеке.
– Спасибо.
Этот простой жест тронул его сердце. Ее глаза озорно загорелись.
– Ты не хочешь открыть мой подарок?
Уорд помедлил, упиваясь ее нетерпеливым ожиданием и ясным, незамутненным удовольствием. Он никогда раньше не встречал человека, который мог так отдаваться моменту, совершенно забывая об остальных вещах, важных и не важных. Нет никаких сомнений, что именно эта черта чуть не сгубила Морган.
Уорд взял сверток, лежавший у него на коленях, и аккуратно потянул за тесемку. Морган расхохоталась, и сердце его опять дрогнуло.
– О, Уорд, ты всегда такой педантичный! Просто разорви бумагу!
– Зачем рвать, если я легко могу…
– Господи, да это же просто бумага! Очевидно, у тебя совершенно нет опыта в таких делах, – весело заявила она, придвигаясь к нему. – Дай-ка я покажу. А ты внимательно смотри! – Морган наклонилась и потянула бумагу за уголок. – Сначала нужно разорвать бумагу…
– Отлично, – фыркнул он и чмокнул Морган в макушку.
– Вот! – сказала Морган и вытащила небольшую статуэтку. Уорд приготовился произнести слова фальшивой благодарности, мельком глянул на подарок – и замер. Ошеломленный, он взял статуэтку из рук Морган, осторожно поворачивая из стороны в сторону. Это был потрясающий миниатюрный корабль из китового уса. Не просто корабль. На носу были вырезаны слова:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75