Зимы в Чикаго суровы, снег метет по озеру, ветер завывает на улицах. Уорд резко втянул в себя воздух – он представил себе Морган, замерзшую, одинокую, и ярость сменилась ледяным ужасом.
И тоской. Господи, прикоснуться к ней, снова пропустить ее волосы между пальцев, прижать ее к себе, уберечь от холода, уберечь от жестокого мира! Уорд не мог есть, не мог спать. Он скучал по ней, Боже, как он по ней скучал!
За спиной тихо открылась дверь, вырвав Уорда из его печали. Он обернулся, и Герман объявил:
– Мистер Хатауэй хочет увидеться с вами, сэр.
Ро, черт бы его побрал! Пришел позлорадствовать? Или посочувствовать? Уорд не хотел ничего, он хотел лишь вновь погрузиться в свою тоску. Но грубость говорит лишь о слабости джентльмена. Снова посмотрев на сад, Уорд, постаравшись скрыть свою боль, ответил:
– Спасибо, Герман. Проводи его сюда, пожалуйста.
– Разумеется, сэр.
Через минуту дверь открылась. В комнату вошел Ро, одетый, как всегда, с небрежной элегантностью.
– Уорд, – улыбнулся он. Они встретились в центре комнаты и обменялись крепким рукопожатием.
– Рад видеть тебя, Ро.
– Я пробуду здесь несколько дней. Фрэн, Майкл и я остановились в «Тремонте».
– Вы меня очень обяжете, если переберетесь ко мне.
– Как вежливо, сэр капитан, – с фальшивой улыбкой ответил Ро. – Но Фрэн ни за что на свете не захочет навязываться. Однако должен признаться, что именно из-за тебя мы и приехали. Как поживаешь? Смотрю, ты уже не хромаешь? Надо полагать, ногу тебе вылечили?
Уорд стиснул зубы, очень уж его ранили эти простые слова. Сумев овладеть собой, он произнес:
– Я чувствую себя хорошо.
– Хорошо? – спросил Ро, вскидывая брови. – Но ты чертовски плохо выглядишь, старина. Насколько я понимаю, ты вернулся в Бостон две недели назад и с тех пор практически не выходишь из дома. И не пытайся отрицать, я заходил в «Сомерсет». Никто тебя не видел почти месяц. Это уже вызывало беспокойство.
– Бывало, я и дольше отсутствовал, – заметил Уорд.
– Но никогда раньше не возвращался с младенцем на руках.
– Нет, – со вздохом согласился Уорд. – И уже полно слухов.
Ро молча смотрел на него, словно пытаясь решить, что можно рассказать. Уорд покачал головой:
– Выкладывай все, Ро.
– Ладно, – ответил тот, пересек комнату и налил себе бренди. – Начинать с самого лучшего?
Уорд вздохнул и сел в кресло.
– Лучше на доброй ноте закончить.
– На доброй ноте? Думаю, можно попытаться. Очевидно, ты ни разу при слугах не называл своего ребенка Монтгомери. Нужно отдать должное твоим слугам – они о тебе не злословят, Уорд, – пожал плечами Ро, скорчил гримасу, увидев равнодушие Уорда, и сел в кресло. – Дальше. Рестон заявил, что Лиланд – отпрыск изнасилованной тобой семнадцатилетней служанки.
Уорд резко втянул в себя воздух. Проклятие! Все долгие годы тяжких трудов забыты за несколько недель. Потерянные годы, потерянные деньги.
В глазах Ро появилось сочувствие, в лице – непривычный гнев, а голос сделался резким.
– Он говорит, что, узнав о ее положении, ты увез девушку из дома и поселил где-то в другом месте, а когда она умерла, то ли родами, то ли от твоей руки, ты забрал ребенка.
От его руки?!
– Боже Милостивый, неужели люди этому верят?
– Это говорил Рестон. Шоу и я положили этой сплетне конец.
– Шоу? Клифтон Шоу? Да он меня терпеть не может, в точности как Рестон.
– Это не совсем так.
Только сейчас Уорд заметил приличный синяк под левым глазом Ро.
– Собственно, как вы с Шоу сумели этого добиться?
Ро ухмыльнулся:
– Скажем так: ни я, ни Рестон, ни Шоу не покажемся в «Сомерсете» две недели, а то и дольше. Нас исключили.
– Ты его ударил!
Ухмылка сделалась еще шире.
– Несколько раз, Рестон – он очень медлительный.
– Ты и драка… Клянусь Богом, хотелось бы мне при этом присутствовать!
– Тебе бы понравилось. Как ни странно, начал все Шоу. Не секрет, что он терпеть не мог твоего отца, но, похоже, несправедливость он не любит еще сильнее, чем твою семью.
Уорд улыбнулся:
– Может быть, мне стоит перекинуться с Шоу несколькими словами?
– Позже. Пока он неважно себя чувствует.
– Видимо, ты увертывался лучше, – осклабившись, бросил Уорд, а потом глубоко вздохнул. – Спасибо, Ро. У тебя душа, достойная вечного спасения.
– Ну, у кого-то из нас должна такая быть? – насмешливо ответил Ро, но веселость тут же исчезла с его лица. – Прости, Уорд, но остальные слухи ближе к реальности. Большинство считает, что Лиланд – твой сын, а его мать либо умерла, либо бросила дитя. Остальные – имей в виду, среди них и Кабот – не сомневаются в твоей порядочности и уверены, что ты женился на этой женщине ради ребенка.
Уорд немного успокоился, и напряжение сразу ослабло. Может быть, еще не все потеряно.
– Даже несмотря на репутацию моего отца?
Ро усмехнулся:
– Ты уже давно доказал, что не похож на своего отца.
– Вообще-то мне кажется, что подобное безрассудства как раз доказывает, что я в значительной степени его сын.
– Оно доказывает, что ты нормальный человек. На самом деле, сэр капитан, таким образом ты сделался горазда привлекательнее.
Уорд, растерявшись и одновременно развеселившись, вскинул бровь:
– Значит, плодить незаконнорожденных детей – это способ стать привлекательнее? Как жаль, что я не знал этого раньше! Уж наверное, подобная деятельность понравилась бы мне гораздо больше, чем работа!
– Ну, если бы у тебя был полон дом незаконнорожденных детей, тебя бы наверняка просто обожали! – захохотал Ро. – Но на самом деле, – произнес он уже серьезно, – они не думают, что Лиланд – незаконнорожденный. Кое-кто считает, что твоя жена умерла родами, поэтому ты и сторонишься сейчас светской жизни. Остальные уверены, что ты спрятал ее где-то подальше, пока не помиришься с бабушкой. Несколько человек выразили желание познакомиться с этой женщиной, а уж потом судить, и почти все готовы принять твоего сына, не важно, законнорожденный он или нет.
Уорд дернулся от неожиданности.
– Ты шутишь!
Ро ухмыльнулся:
– Удивлен, да? У тебя больше друзей, чем ты думаешь, старина, хотя, конечно же, они не знают тебя так хорошо, как я, – Уорд усмехнулся. – Что до леди, то слух, который мы… замяли… не достиг их деликатных ушек. Еще ходит слух (тебе очень понравится), что ты уехал из города по делам и нашел младенца, брошенного, на улицах Нью-Йорка. С твоей прирожденной добротой и чувством сострадания ты просто не мог пройти мимо и решил воспитывать его, как своего собственного.
– О Боже милостивый! – воскликнул Уорд. – Теперь ты точно шутишь.
Ро, фыркнув, покрутил головой:
– Нет, это чистая правда. Многие дамы – и среди них самые хорошенькие! – выражают мнение, что, когда ты выберешь себе жену, ее сочтут чудовищем, если она не примет этого ребенка как родного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
И тоской. Господи, прикоснуться к ней, снова пропустить ее волосы между пальцев, прижать ее к себе, уберечь от холода, уберечь от жестокого мира! Уорд не мог есть, не мог спать. Он скучал по ней, Боже, как он по ней скучал!
За спиной тихо открылась дверь, вырвав Уорда из его печали. Он обернулся, и Герман объявил:
– Мистер Хатауэй хочет увидеться с вами, сэр.
Ро, черт бы его побрал! Пришел позлорадствовать? Или посочувствовать? Уорд не хотел ничего, он хотел лишь вновь погрузиться в свою тоску. Но грубость говорит лишь о слабости джентльмена. Снова посмотрев на сад, Уорд, постаравшись скрыть свою боль, ответил:
– Спасибо, Герман. Проводи его сюда, пожалуйста.
– Разумеется, сэр.
Через минуту дверь открылась. В комнату вошел Ро, одетый, как всегда, с небрежной элегантностью.
– Уорд, – улыбнулся он. Они встретились в центре комнаты и обменялись крепким рукопожатием.
– Рад видеть тебя, Ро.
– Я пробуду здесь несколько дней. Фрэн, Майкл и я остановились в «Тремонте».
– Вы меня очень обяжете, если переберетесь ко мне.
– Как вежливо, сэр капитан, – с фальшивой улыбкой ответил Ро. – Но Фрэн ни за что на свете не захочет навязываться. Однако должен признаться, что именно из-за тебя мы и приехали. Как поживаешь? Смотрю, ты уже не хромаешь? Надо полагать, ногу тебе вылечили?
Уорд стиснул зубы, очень уж его ранили эти простые слова. Сумев овладеть собой, он произнес:
– Я чувствую себя хорошо.
– Хорошо? – спросил Ро, вскидывая брови. – Но ты чертовски плохо выглядишь, старина. Насколько я понимаю, ты вернулся в Бостон две недели назад и с тех пор практически не выходишь из дома. И не пытайся отрицать, я заходил в «Сомерсет». Никто тебя не видел почти месяц. Это уже вызывало беспокойство.
– Бывало, я и дольше отсутствовал, – заметил Уорд.
– Но никогда раньше не возвращался с младенцем на руках.
– Нет, – со вздохом согласился Уорд. – И уже полно слухов.
Ро молча смотрел на него, словно пытаясь решить, что можно рассказать. Уорд покачал головой:
– Выкладывай все, Ро.
– Ладно, – ответил тот, пересек комнату и налил себе бренди. – Начинать с самого лучшего?
Уорд вздохнул и сел в кресло.
– Лучше на доброй ноте закончить.
– На доброй ноте? Думаю, можно попытаться. Очевидно, ты ни разу при слугах не называл своего ребенка Монтгомери. Нужно отдать должное твоим слугам – они о тебе не злословят, Уорд, – пожал плечами Ро, скорчил гримасу, увидев равнодушие Уорда, и сел в кресло. – Дальше. Рестон заявил, что Лиланд – отпрыск изнасилованной тобой семнадцатилетней служанки.
Уорд резко втянул в себя воздух. Проклятие! Все долгие годы тяжких трудов забыты за несколько недель. Потерянные годы, потерянные деньги.
В глазах Ро появилось сочувствие, в лице – непривычный гнев, а голос сделался резким.
– Он говорит, что, узнав о ее положении, ты увез девушку из дома и поселил где-то в другом месте, а когда она умерла, то ли родами, то ли от твоей руки, ты забрал ребенка.
От его руки?!
– Боже Милостивый, неужели люди этому верят?
– Это говорил Рестон. Шоу и я положили этой сплетне конец.
– Шоу? Клифтон Шоу? Да он меня терпеть не может, в точности как Рестон.
– Это не совсем так.
Только сейчас Уорд заметил приличный синяк под левым глазом Ро.
– Собственно, как вы с Шоу сумели этого добиться?
Ро ухмыльнулся:
– Скажем так: ни я, ни Рестон, ни Шоу не покажемся в «Сомерсете» две недели, а то и дольше. Нас исключили.
– Ты его ударил!
Ухмылка сделалась еще шире.
– Несколько раз, Рестон – он очень медлительный.
– Ты и драка… Клянусь Богом, хотелось бы мне при этом присутствовать!
– Тебе бы понравилось. Как ни странно, начал все Шоу. Не секрет, что он терпеть не мог твоего отца, но, похоже, несправедливость он не любит еще сильнее, чем твою семью.
Уорд улыбнулся:
– Может быть, мне стоит перекинуться с Шоу несколькими словами?
– Позже. Пока он неважно себя чувствует.
– Видимо, ты увертывался лучше, – осклабившись, бросил Уорд, а потом глубоко вздохнул. – Спасибо, Ро. У тебя душа, достойная вечного спасения.
– Ну, у кого-то из нас должна такая быть? – насмешливо ответил Ро, но веселость тут же исчезла с его лица. – Прости, Уорд, но остальные слухи ближе к реальности. Большинство считает, что Лиланд – твой сын, а его мать либо умерла, либо бросила дитя. Остальные – имей в виду, среди них и Кабот – не сомневаются в твоей порядочности и уверены, что ты женился на этой женщине ради ребенка.
Уорд немного успокоился, и напряжение сразу ослабло. Может быть, еще не все потеряно.
– Даже несмотря на репутацию моего отца?
Ро усмехнулся:
– Ты уже давно доказал, что не похож на своего отца.
– Вообще-то мне кажется, что подобное безрассудства как раз доказывает, что я в значительной степени его сын.
– Оно доказывает, что ты нормальный человек. На самом деле, сэр капитан, таким образом ты сделался горазда привлекательнее.
Уорд, растерявшись и одновременно развеселившись, вскинул бровь:
– Значит, плодить незаконнорожденных детей – это способ стать привлекательнее? Как жаль, что я не знал этого раньше! Уж наверное, подобная деятельность понравилась бы мне гораздо больше, чем работа!
– Ну, если бы у тебя был полон дом незаконнорожденных детей, тебя бы наверняка просто обожали! – захохотал Ро. – Но на самом деле, – произнес он уже серьезно, – они не думают, что Лиланд – незаконнорожденный. Кое-кто считает, что твоя жена умерла родами, поэтому ты и сторонишься сейчас светской жизни. Остальные уверены, что ты спрятал ее где-то подальше, пока не помиришься с бабушкой. Несколько человек выразили желание познакомиться с этой женщиной, а уж потом судить, и почти все готовы принять твоего сына, не важно, законнорожденный он или нет.
Уорд дернулся от неожиданности.
– Ты шутишь!
Ро ухмыльнулся:
– Удивлен, да? У тебя больше друзей, чем ты думаешь, старина, хотя, конечно же, они не знают тебя так хорошо, как я, – Уорд усмехнулся. – Что до леди, то слух, который мы… замяли… не достиг их деликатных ушек. Еще ходит слух (тебе очень понравится), что ты уехал из города по делам и нашел младенца, брошенного, на улицах Нью-Йорка. С твоей прирожденной добротой и чувством сострадания ты просто не мог пройти мимо и решил воспитывать его, как своего собственного.
– О Боже милостивый! – воскликнул Уорд. – Теперь ты точно шутишь.
Ро, фыркнув, покрутил головой:
– Нет, это чистая правда. Многие дамы – и среди них самые хорошенькие! – выражают мнение, что, когда ты выберешь себе жену, ее сочтут чудовищем, если она не примет этого ребенка как родного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75