Ноги у нее подгибались, радостная жажда чего-то неведомого наполняла тело головокружительной энергией. Анжелику вдруг охватила томительная, ленивая истома – и одновременно ей казалось, что вся она вот-вот вспыхнет от нетерпеливого ожидания.
– О мой Бог! – хрипло проговорил Бенуа; глаза его потемнели – видимо, от едва сдерживаемого желания. – Ma douce seductrice ! Да вы чуть не заставили меня совсем потерять голову!
Анжелика, смутившись, широко раскрыла глаза. Она трепетала в ожидании следующего шага. Бенуа, увидев выражение ее лица, тут же поднял руку и успокаивающе провел по волосам девушки.
– Шшш… – Он прижал ее к груди, все еще прерывисто дыша. – Я обещал, что не обижу вас, и сдержу свое обещание. Просто я не предполагал, что у вас такой бурный темперамент, миледи.
– Ах! – Анжелика быстро отпрянула в сторону. Она не знала, как и что ему ответить. Губы ее припухли, а огненное желание до сих пор жгло девушку изнутри.
Она сделала несколько нерешительных шагов по комнате – ноги совсем не слушались ее. В широко открытых голубых глазах Анжелики отражалось болезненное смятение, царившее в ее душе.
Бенуа лукаво улыбнулся и протянул руку, чтобы погладить ее по щеке.
– Пожалуй, мы слишком долго играем в эту опасную игру, – произнес он при этом. – Завтра вы возвращаетесь в Лондон, миледи, и мне вовсе не хочется, чтобы вы вернулись к отцу обиженной или расстроенной тем, что случилось с вами в моем доме. Ведь это было бы жалкой уплатой того великого долга, который я обязан вернуть ему.
Анжелика уставилась на него, и во взгляде ее проступили тревога и растерянность.
– Не понимаю, о чем вы говорите, – прошептала она.
– В самом деле? – Он задумчиво взглянул на нее, и глаза его загадочно блеснули. – А почему вы не замужем? – вдруг спросил Бенуа.
– Что?
– Вам двадцать три года. Прекрасная, желанная, истинная леди от кончиков ваших чудесных золотистых локонов до крошечных ножек – да к тому же, как мне кажется, еще и наследница значительного состояния. И все же… Так почему же вы не замужем? Или хотя бы не помолвлены?
Анжелика прижала ладони к пылающим щекам. Сначала ей показалось, что Бенуа, как и прежде, насмехается над ней, но, видя, сколь пристально он смотрит на нее, она поняла, что он говорит вполне серьезно.
– Я… я нужна папе, – с трудом выговорила она.
– Вы нужны ему сейчас – однако два года тому назад все было иначе, – напомнил ей Бенуа. – Когда вы начали выезжать?
– В семнадцать лет, – сдавленным голосом ответила она.
– Неужели почти за пять лет никому так и не удалось зажечь в вас хоть искру любви?
Кажется, самообладание стало понемногу возвращаться к Анжелике.
– Полагаю, что это не ваше дело, – холодно произнесла она.
– Ну а я в этом не уверен, – медленно проговорил Бенуа и улыбнулся. – Ладно, миледи, что-то у вас не очень получается добывать необходимые сведения, не так ли? – поддразнил он. – Вам давно следовало бы потребовать вознаграждение за поцелуй!
Анжелика поморгала, на мгновение смутившись.
– А разве вы не обещали рассказать мне, как вы собираетесь спасать Гарри?
– Ничего подобного! – Он блеснул глазами. – Я только предложил вам попробовать, что выйдет, если вы позволите мне поцеловать вас. Но я не гарантировал, что расскажу вам что-нибудь о своем плане.
Анжелика поняла, что ее снова провели.
– Вы просто вероломный, непорядочный, неблагородный… – Она уставилась на него горящими от возмущения глазами, обида захлестнула ее до краев. Да как только он смеет так бессердечно поступать с нею?!
Слезы подступили к глазам, и она не успела остановить их – крупные капли уже повисли на ее стрельчатых ресницах. Девушка поспешно отвернулась, чувствуя себя вдвойне униженной оттого, что он видит, как она плачет.
Быстро сделав два широких шага, Бенуа оказался рядом с Анжеликой и, мягко повернув к себе, обнял ее.
– Не смейте! – Она попыталась оттолкнуть его.
– Шшш. – Он нежно погладил ее по голове. – Я ни за что не смог бы так подло обмануть вас, ma cherie. Кроме того, миледи, если бы вы сами вспомнили о моем обещании, я не стал бы поддразнивать вас.
У Анжелики не нашлось сил оттолкнуть Бенуа. Его руки замечательным образом успокаивали ее, в его объятиях ей было на удивление уютно. На какое-то мгновение девушке подумалось, что вот так, наверное, и бывает, когда в жизни рядом с тобой всегда есть человек, к которому можно обратиться всякий раз, если тебе страшно или плохо. Уже давно ушло в прошлое то время, когда Анжелика могла искать утешения у отца.
– И все равно джентльмены так не поступают, – проговорила она наконец, и в глазах ее, когда она подняла голову, блеснул лукавый огонек.
– Но я-то не джентльмен, mignonne, – мягко напомнил он ей. – Кажется, мы разобрались с этим в самом начале нашего знакомства. – Бенуа замолчал. Взгляд его был устремлен на Анжелику, но мыслями он был где-то далеко. – Мой дед был каменщиком, который отлично клал кирпичи, но не умел ни читать, ни писать, – отрывисто произнес он. – Однако старик твердо решил, что его сыновья должны добиться в жизни большего, чем он сам, и ради этого многим пожертвовал. – Бенуа отпустил Анжелику и, подойдя к глобусу, рассеянно покрутил его сильными загорелыми пальцами. – Мой дед никогда не отъезжал от своего дома дальше чем на десять миль, – сказал он, обернувшись через плечо. – Старик умер вскоре после того, как я ушел в море.
– Должно быть, он очень гордился вами, – нерешительно проговорила Анжелика.
– Он гордился моим отцом, – произнес Бенуа. – Ну, и мной тоже, – улыбнувшись, добавил он. – Но ему не нравилось, когда мы приезжали навестить его, и он так ни разу и не согласился приехать погостить у моих родителей в Арунделе, хотя ехать надо было не больше двадцати миль от его дома. Он, бывало, говаривал, что негоже будет напоминать пациентам моего отца, что их доктор всего-навсего сын каменщика.
Анжелика всю свою жизнь провела в замкнутом, далеком от настоящей жизни мирке, принимая как должное привилегии, которыми обладала с рождения. И вот сейчас ей довелось заглянуть в совсем иную жизнь, ощутить себя частью мира, о существовании которого до этой минуты ей было почти ничего не известно. Девушка понимала, что Бенуа, вероятно, очень нелегко говорить с ней так откровенно.
Он бросил на нее быстрый взгляд и добавил почти беззаботным тоном:
– Пожалуй, из всех членов моего семейства вас больше всего заинтересовал бы Тоби.
– Тоби? – Это имя показалось Анжелике знакомым, но она не могла припомнить, где именно слышала его.
– Старший брат моего отца, – объяснил Бенуа. – Если дедушка мечтал о том, чего могут достичь его сыновья и внуки, мечта эта стала явью именно благодаря Тоби. Мой дядя сам выучился читать и писать, а затем стал подмастерьем кузнеца в Чичестере.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
– О мой Бог! – хрипло проговорил Бенуа; глаза его потемнели – видимо, от едва сдерживаемого желания. – Ma douce seductrice ! Да вы чуть не заставили меня совсем потерять голову!
Анжелика, смутившись, широко раскрыла глаза. Она трепетала в ожидании следующего шага. Бенуа, увидев выражение ее лица, тут же поднял руку и успокаивающе провел по волосам девушки.
– Шшш… – Он прижал ее к груди, все еще прерывисто дыша. – Я обещал, что не обижу вас, и сдержу свое обещание. Просто я не предполагал, что у вас такой бурный темперамент, миледи.
– Ах! – Анжелика быстро отпрянула в сторону. Она не знала, как и что ему ответить. Губы ее припухли, а огненное желание до сих пор жгло девушку изнутри.
Она сделала несколько нерешительных шагов по комнате – ноги совсем не слушались ее. В широко открытых голубых глазах Анжелики отражалось болезненное смятение, царившее в ее душе.
Бенуа лукаво улыбнулся и протянул руку, чтобы погладить ее по щеке.
– Пожалуй, мы слишком долго играем в эту опасную игру, – произнес он при этом. – Завтра вы возвращаетесь в Лондон, миледи, и мне вовсе не хочется, чтобы вы вернулись к отцу обиженной или расстроенной тем, что случилось с вами в моем доме. Ведь это было бы жалкой уплатой того великого долга, который я обязан вернуть ему.
Анжелика уставилась на него, и во взгляде ее проступили тревога и растерянность.
– Не понимаю, о чем вы говорите, – прошептала она.
– В самом деле? – Он задумчиво взглянул на нее, и глаза его загадочно блеснули. – А почему вы не замужем? – вдруг спросил Бенуа.
– Что?
– Вам двадцать три года. Прекрасная, желанная, истинная леди от кончиков ваших чудесных золотистых локонов до крошечных ножек – да к тому же, как мне кажется, еще и наследница значительного состояния. И все же… Так почему же вы не замужем? Или хотя бы не помолвлены?
Анжелика прижала ладони к пылающим щекам. Сначала ей показалось, что Бенуа, как и прежде, насмехается над ней, но, видя, сколь пристально он смотрит на нее, она поняла, что он говорит вполне серьезно.
– Я… я нужна папе, – с трудом выговорила она.
– Вы нужны ему сейчас – однако два года тому назад все было иначе, – напомнил ей Бенуа. – Когда вы начали выезжать?
– В семнадцать лет, – сдавленным голосом ответила она.
– Неужели почти за пять лет никому так и не удалось зажечь в вас хоть искру любви?
Кажется, самообладание стало понемногу возвращаться к Анжелике.
– Полагаю, что это не ваше дело, – холодно произнесла она.
– Ну а я в этом не уверен, – медленно проговорил Бенуа и улыбнулся. – Ладно, миледи, что-то у вас не очень получается добывать необходимые сведения, не так ли? – поддразнил он. – Вам давно следовало бы потребовать вознаграждение за поцелуй!
Анжелика поморгала, на мгновение смутившись.
– А разве вы не обещали рассказать мне, как вы собираетесь спасать Гарри?
– Ничего подобного! – Он блеснул глазами. – Я только предложил вам попробовать, что выйдет, если вы позволите мне поцеловать вас. Но я не гарантировал, что расскажу вам что-нибудь о своем плане.
Анжелика поняла, что ее снова провели.
– Вы просто вероломный, непорядочный, неблагородный… – Она уставилась на него горящими от возмущения глазами, обида захлестнула ее до краев. Да как только он смеет так бессердечно поступать с нею?!
Слезы подступили к глазам, и она не успела остановить их – крупные капли уже повисли на ее стрельчатых ресницах. Девушка поспешно отвернулась, чувствуя себя вдвойне униженной оттого, что он видит, как она плачет.
Быстро сделав два широких шага, Бенуа оказался рядом с Анжеликой и, мягко повернув к себе, обнял ее.
– Не смейте! – Она попыталась оттолкнуть его.
– Шшш. – Он нежно погладил ее по голове. – Я ни за что не смог бы так подло обмануть вас, ma cherie. Кроме того, миледи, если бы вы сами вспомнили о моем обещании, я не стал бы поддразнивать вас.
У Анжелики не нашлось сил оттолкнуть Бенуа. Его руки замечательным образом успокаивали ее, в его объятиях ей было на удивление уютно. На какое-то мгновение девушке подумалось, что вот так, наверное, и бывает, когда в жизни рядом с тобой всегда есть человек, к которому можно обратиться всякий раз, если тебе страшно или плохо. Уже давно ушло в прошлое то время, когда Анжелика могла искать утешения у отца.
– И все равно джентльмены так не поступают, – проговорила она наконец, и в глазах ее, когда она подняла голову, блеснул лукавый огонек.
– Но я-то не джентльмен, mignonne, – мягко напомнил он ей. – Кажется, мы разобрались с этим в самом начале нашего знакомства. – Бенуа замолчал. Взгляд его был устремлен на Анжелику, но мыслями он был где-то далеко. – Мой дед был каменщиком, который отлично клал кирпичи, но не умел ни читать, ни писать, – отрывисто произнес он. – Однако старик твердо решил, что его сыновья должны добиться в жизни большего, чем он сам, и ради этого многим пожертвовал. – Бенуа отпустил Анжелику и, подойдя к глобусу, рассеянно покрутил его сильными загорелыми пальцами. – Мой дед никогда не отъезжал от своего дома дальше чем на десять миль, – сказал он, обернувшись через плечо. – Старик умер вскоре после того, как я ушел в море.
– Должно быть, он очень гордился вами, – нерешительно проговорила Анжелика.
– Он гордился моим отцом, – произнес Бенуа. – Ну, и мной тоже, – улыбнувшись, добавил он. – Но ему не нравилось, когда мы приезжали навестить его, и он так ни разу и не согласился приехать погостить у моих родителей в Арунделе, хотя ехать надо было не больше двадцати миль от его дома. Он, бывало, говаривал, что негоже будет напоминать пациентам моего отца, что их доктор всего-навсего сын каменщика.
Анжелика всю свою жизнь провела в замкнутом, далеком от настоящей жизни мирке, принимая как должное привилегии, которыми обладала с рождения. И вот сейчас ей довелось заглянуть в совсем иную жизнь, ощутить себя частью мира, о существовании которого до этой минуты ей было почти ничего не известно. Девушка понимала, что Бенуа, вероятно, очень нелегко говорить с ней так откровенно.
Он бросил на нее быстрый взгляд и добавил почти беззаботным тоном:
– Пожалуй, из всех членов моего семейства вас больше всего заинтересовал бы Тоби.
– Тоби? – Это имя показалось Анжелике знакомым, но она не могла припомнить, где именно слышала его.
– Старший брат моего отца, – объяснил Бенуа. – Если дедушка мечтал о том, чего могут достичь его сыновья и внуки, мечта эта стала явью именно благодаря Тоби. Мой дядя сам выучился читать и писать, а затем стал подмастерьем кузнеца в Чичестере.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64