Может, этот последний удар сработает по принципу
"победить или умереть"... Но я бы не хотел гадать, как оно выйдет.
В этот момент, откинув полог, из палатки появился Том. В руке он
держал бутылку из-под виски. Пустую.
- Дети мои, - басом сказал он. - Мне почему-то кажется, что вы
поминали имя некоего Томаса Саттона, эсквайра, всуе... Можно
присоединиться к вашему застолью?
- Рад, что ты смог прийти, - ответил Авери, решив, что беспечный
ответ - самый безопасный.
- Есть хочешь? - спросила Мэри. - Отбивные просто великолепны.
Том яростно затряс головой.
- Ибо он питался медовой росой и пил молоко рая... Извините, друзья,
но у меня для вас есть подарок.
Он снова скрылся в палатке. А через несколько секунд появился, держа
в руках охапку цветных картинок.
Одну из них он протянул Авери.
- Держи вот эту, старина. Coitus exoticus. Как, черт возьми, они
ухитрились встать в эту позу?
Авери решил остаться беспечным.
- Есть только два возможных ответа. Они это делают с помощью зеркал.
Или же это результат пластической операции.
- Совсем неплохо, шкипер, - хмыкнул Том. - Подыграем старому дураку,
так? Делаем вид, будто ничего не случилось, и все такое прочее...
Повернувшись к Барбаре, он сунул ей другую фотографию.
- Оцени-ка художественные достоинства этого экземпляра, красавица ты
моя. Coitus suntheticus. Оружие, милая леди, здесь из первоклассного тика.
- Том, - спокойно отозвалась Барбара. - Что ты, черт возьми, хочешь
нам доказать?
- Ага! - радостно воскликнул Том. - Прекрасный вопрос. Теперь я вижу,
что сегодня здесь собралась взрослая и очень серьезная аудитория. Что я
хочу доказать? И правда, что? Дорогая леди, мне нечего доказывать. Все
fait accompli. Том, впавший в детство тип, наконец разоблачен. И вот перед
вами стоит Томас Саттон, эсквайр. Стоит перед вами и что-то мычит, и
страдает психиатрическим поносом.
- Том, дорогой, перестань, - заплакала Мэри. - Перестань, пожалуйста.
Ты нам нужен... Очень нужен.
Рыдания наполовину заглушили ее слова. Но эффект получился поистине
волшебный.
- Кажется мне, я слышу голос дамы, попавшей в беду, - начал Том и
вдруг замолк.
Он растерянно заморгал, закачался, чуть не упав в костер, и с размаху
уселся рядом с Мэри.
- Что ты сказала? Мэри, что ты сказала?
- Не надо так, - хлюпала Мэри. - Не мучай себя, пожалуйста... Мы не
можем без тебя... Вы с Ричардом... Вы должны...
Том обнял Мэри за плечо. В этот миг он казался на удивление трезвым.
- Ты сказала: Том, дорогой... Это очень мило с твоей стороны, но
совсем не обязательно. Это вовсе не должно что-либо значить. Мэри, ты
должна это понимать. Это вовсе не должно что-либо значить. Но то, что ты
можешь сказать: Том, дорогой... После того... Никто никогда раньше не
говорил: Том, дорогой... Наверно, моя мать. И больше никто... Не плачь,
Мэри. Мне нужно, чтобы во мне нуждались. Мне это было нужно много-много
лет.
Авери хотелось провалиться сквозь землю. Барбаре тоже. Они
присутствовали при чем-то слишком остром, слишком болезненном, слишком
личном для такой большой компании. Но они ничего не могли поделать, не
могли никуда уйти. Они могли только сидеть и слушать.
И вдруг Том схватил в охапку фотографии и картинки и с размаху
швырнул в огонь.
- Жертва всесожжения богине бессильных гормонов! - закричал он. -
Прощание англичанина с бесстыдством!
Он захохотал и - чудо из чудес - его смех звучал действительно
весело.
- Господи, сколько бы эта коллекция стоила на Нижней Четвертой улице!
- Ты подал нам всем пример, - заявила Мэри, вытирая заплаканные
глаза. - Я при всех отказываюсь от шоколада и моей тряпичной куклы.
- Вы такие волевые, - захихикала Барбара. - Разбойники, вы куда
сильнее меня. Можно мне еще хоть немного попользоваться моим костылем? Мне
без виски никуда.
- Вы находитесь в штаб-квартире Лиги Борьбы за Моральную Чистоту, -
торжественно объявил Том. Он икнул. - Приказом герр капитана Ричарда,
самого благородного из нас и не имеющего слабостей, вы впредь будете
ограничиваться тремя порциями виски в день.
- Но ведь Авери тоже не без изъяна, - улыбнулась Барбара. - И его
слабость - самая страшная из всех.
- И в чем же моя ахиллесова пята? - поднял бровь Авери.
- Воспоминания, - ответила Барбара, кладя руку ему на колено. -
Слишком много воспоминаний.
Авери подумал о Кристине. А потом подумал о смертельном холоде долгих
лет после ее смерти. Может, Барбара и права. Может, бывают воспоминания,
которые становятся пороком. Может, это как-то связано с пьедесталами и
совершенством... и горькой, одинокой радостью сотворения образа слишком
прекрасного, чтобы оказаться правдой. Он пытался быть честным... но что
толку в честности, когда ищешь подходящий предлог для оправдания
поражения. Может, Барбара более права, чем она думает.
- В общем, все детки Бога имеют свои недостатки, - непринужденно
сказал он. - Похоже, нам придется некоторые из них превратить в
достоинства... А единственные стоящие достоинства в этом мире те, что
способствуют нашему выживанию.
13
Ночь прошла спокойно. Дежурили они по двое - сперва Барбара с Авери,
потом Том и Мэри. И еще одно новшество, неожиданное, но всеми молчаливо
одобренное. Спать они отправились тоже парами. Не любовники, нет. Даже не
мужчина и женщина. Почти как усталые дети, в поисках утешения тесно
прижимающиеся друг к другу.
Прецедент создали Том и Мэри. Авери сказал им, что они могут часика
три соснуть, прежде чем настанет их черед заступать на дежурство.
- Жаль, - сказал Том, глядя на Мэри. - Мы только-только
познакомились... Ну, ладно, это, наверно, может обождать и до завтра.
- Совсем не обязательно, - неожиданно заявила Мэри. - Хорошей
стороной нашего положения является то, что мы совсем не обязаны
придерживаться всяких глупых правил приличия.
- Да будет доверие между ворами... - Том протянул Мэри руку. -
Готова?
- Да, Том.
Они залезли в палатку, ранее носившую имя "мужского общежития".
Некоторое время оттуда раздавались приглушенные голоса, потом стало тихо.
И тут Авери увидел, что Барбара плачет. Или не плачет, а просто
позволяет слезам Катиться по ее щекам.
- Что случилось?
- Все в порядке, Ричард, - ее голос был совершенно спокоен. - Я
просто подумала, что мы наконец-то начинаем становиться людьми. До
сегодняшнего дня мы людьми не были. Мы пытались играть выдуманные кем-то
роли... все время тараторили выученный загодя текст... Теперь, мне
кажется, мы пытаемся найти самих себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
"победить или умереть"... Но я бы не хотел гадать, как оно выйдет.
В этот момент, откинув полог, из палатки появился Том. В руке он
держал бутылку из-под виски. Пустую.
- Дети мои, - басом сказал он. - Мне почему-то кажется, что вы
поминали имя некоего Томаса Саттона, эсквайра, всуе... Можно
присоединиться к вашему застолью?
- Рад, что ты смог прийти, - ответил Авери, решив, что беспечный
ответ - самый безопасный.
- Есть хочешь? - спросила Мэри. - Отбивные просто великолепны.
Том яростно затряс головой.
- Ибо он питался медовой росой и пил молоко рая... Извините, друзья,
но у меня для вас есть подарок.
Он снова скрылся в палатке. А через несколько секунд появился, держа
в руках охапку цветных картинок.
Одну из них он протянул Авери.
- Держи вот эту, старина. Coitus exoticus. Как, черт возьми, они
ухитрились встать в эту позу?
Авери решил остаться беспечным.
- Есть только два возможных ответа. Они это делают с помощью зеркал.
Или же это результат пластической операции.
- Совсем неплохо, шкипер, - хмыкнул Том. - Подыграем старому дураку,
так? Делаем вид, будто ничего не случилось, и все такое прочее...
Повернувшись к Барбаре, он сунул ей другую фотографию.
- Оцени-ка художественные достоинства этого экземпляра, красавица ты
моя. Coitus suntheticus. Оружие, милая леди, здесь из первоклассного тика.
- Том, - спокойно отозвалась Барбара. - Что ты, черт возьми, хочешь
нам доказать?
- Ага! - радостно воскликнул Том. - Прекрасный вопрос. Теперь я вижу,
что сегодня здесь собралась взрослая и очень серьезная аудитория. Что я
хочу доказать? И правда, что? Дорогая леди, мне нечего доказывать. Все
fait accompli. Том, впавший в детство тип, наконец разоблачен. И вот перед
вами стоит Томас Саттон, эсквайр. Стоит перед вами и что-то мычит, и
страдает психиатрическим поносом.
- Том, дорогой, перестань, - заплакала Мэри. - Перестань, пожалуйста.
Ты нам нужен... Очень нужен.
Рыдания наполовину заглушили ее слова. Но эффект получился поистине
волшебный.
- Кажется мне, я слышу голос дамы, попавшей в беду, - начал Том и
вдруг замолк.
Он растерянно заморгал, закачался, чуть не упав в костер, и с размаху
уселся рядом с Мэри.
- Что ты сказала? Мэри, что ты сказала?
- Не надо так, - хлюпала Мэри. - Не мучай себя, пожалуйста... Мы не
можем без тебя... Вы с Ричардом... Вы должны...
Том обнял Мэри за плечо. В этот миг он казался на удивление трезвым.
- Ты сказала: Том, дорогой... Это очень мило с твоей стороны, но
совсем не обязательно. Это вовсе не должно что-либо значить. Мэри, ты
должна это понимать. Это вовсе не должно что-либо значить. Но то, что ты
можешь сказать: Том, дорогой... После того... Никто никогда раньше не
говорил: Том, дорогой... Наверно, моя мать. И больше никто... Не плачь,
Мэри. Мне нужно, чтобы во мне нуждались. Мне это было нужно много-много
лет.
Авери хотелось провалиться сквозь землю. Барбаре тоже. Они
присутствовали при чем-то слишком остром, слишком болезненном, слишком
личном для такой большой компании. Но они ничего не могли поделать, не
могли никуда уйти. Они могли только сидеть и слушать.
И вдруг Том схватил в охапку фотографии и картинки и с размаху
швырнул в огонь.
- Жертва всесожжения богине бессильных гормонов! - закричал он. -
Прощание англичанина с бесстыдством!
Он захохотал и - чудо из чудес - его смех звучал действительно
весело.
- Господи, сколько бы эта коллекция стоила на Нижней Четвертой улице!
- Ты подал нам всем пример, - заявила Мэри, вытирая заплаканные
глаза. - Я при всех отказываюсь от шоколада и моей тряпичной куклы.
- Вы такие волевые, - захихикала Барбара. - Разбойники, вы куда
сильнее меня. Можно мне еще хоть немного попользоваться моим костылем? Мне
без виски никуда.
- Вы находитесь в штаб-квартире Лиги Борьбы за Моральную Чистоту, -
торжественно объявил Том. Он икнул. - Приказом герр капитана Ричарда,
самого благородного из нас и не имеющего слабостей, вы впредь будете
ограничиваться тремя порциями виски в день.
- Но ведь Авери тоже не без изъяна, - улыбнулась Барбара. - И его
слабость - самая страшная из всех.
- И в чем же моя ахиллесова пята? - поднял бровь Авери.
- Воспоминания, - ответила Барбара, кладя руку ему на колено. -
Слишком много воспоминаний.
Авери подумал о Кристине. А потом подумал о смертельном холоде долгих
лет после ее смерти. Может, Барбара и права. Может, бывают воспоминания,
которые становятся пороком. Может, это как-то связано с пьедесталами и
совершенством... и горькой, одинокой радостью сотворения образа слишком
прекрасного, чтобы оказаться правдой. Он пытался быть честным... но что
толку в честности, когда ищешь подходящий предлог для оправдания
поражения. Может, Барбара более права, чем она думает.
- В общем, все детки Бога имеют свои недостатки, - непринужденно
сказал он. - Похоже, нам придется некоторые из них превратить в
достоинства... А единственные стоящие достоинства в этом мире те, что
способствуют нашему выживанию.
13
Ночь прошла спокойно. Дежурили они по двое - сперва Барбара с Авери,
потом Том и Мэри. И еще одно новшество, неожиданное, но всеми молчаливо
одобренное. Спать они отправились тоже парами. Не любовники, нет. Даже не
мужчина и женщина. Почти как усталые дети, в поисках утешения тесно
прижимающиеся друг к другу.
Прецедент создали Том и Мэри. Авери сказал им, что они могут часика
три соснуть, прежде чем настанет их черед заступать на дежурство.
- Жаль, - сказал Том, глядя на Мэри. - Мы только-только
познакомились... Ну, ладно, это, наверно, может обождать и до завтра.
- Совсем не обязательно, - неожиданно заявила Мэри. - Хорошей
стороной нашего положения является то, что мы совсем не обязаны
придерживаться всяких глупых правил приличия.
- Да будет доверие между ворами... - Том протянул Мэри руку. -
Готова?
- Да, Том.
Они залезли в палатку, ранее носившую имя "мужского общежития".
Некоторое время оттуда раздавались приглушенные голоса, потом стало тихо.
И тут Авери увидел, что Барбара плачет. Или не плачет, а просто
позволяет слезам Катиться по ее щекам.
- Что случилось?
- Все в порядке, Ричард, - ее голос был совершенно спокоен. - Я
просто подумала, что мы наконец-то начинаем становиться людьми. До
сегодняшнего дня мы людьми не были. Мы пытались играть выдуманные кем-то
роли... все время тараторили выученный загодя текст... Теперь, мне
кажется, мы пытаемся найти самих себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55