- Когда тебя подвозил, было темно, и я плохо запомнил дорогу. Два раза мимо проехал, пока нашел.
В руке он держал небольшой бумажный пакет.
- Хочешь кофе? - спросил я, придя в себя. - В кофейнике еще хватит на одну чашку.
- Нет, спасибо. Я провел на ногах большую часть ночи и лучше обойдусь без кофеина. Вернусь - залягу спать.
Я неуверенно начал:
- Слушай, насчет вчерашнего… Извини, я, это… не хотел…
Тим успокаивающе взмахнул руками:
- Все нормально. Я знаю, это была случайность. Мне тоже следовало думать. Надо было хватать одного из тех парней.
Я посмотрел на него:
- Болит?
- Терпимо, - отмахнулся он. - Обычная малоприятная ночь в приемном покое. Пока дождешься врача, пока он позвонит специалисту, чтобы пришел меня осмотреть… Но хирург уверяет, что нос будет как новый. Может остаться небольшая горбинка, но это добавит мне суровой мужественности.
Я принужденно улыбнулся, но на душе было скверно.
- Еще раз извини.
- Принимаю твои извинения, - сказал Тим. - И признателен тебе за них. Но я не поэтому приехал. - Он кивком показал на диван: - Можно я сяду? Голова кружится.
Я присел на край шезлонга, поставив локти на колени и склонившись вперед. Тим опустился на диван, невольно поморщившись при неловком движении. Пакет он положил рядом.
- Я хотел поговорить с тобой о Саванне, - начал он. - И о том, что произошло вчера вечером.
Произнесенное вслух, ее имя всколыхнуло во мне неприятные воспоминания, и я отвел глаза.
- Ты знаешь, что мы жили рядом и вместе выросли? - спросил Тим и, не дождавшись ответа, продолжил: - Вчерa в больнице мы с ней долго говорили. В результате я решил приехать просить тебя не сердиться на Саванну. Она сознает, что совершила ошибку и не имела права ставить диагноз твоему отцу. В этом ты абсолютно прав.
- Почему же тогда она сама не приехала?
- Сейчас она на стройке. Кто-то должен руководить, пока я не оклемаюсь. Да и не знает она, что я к тебе поехал…
Я покачал головой:
- Никак не пойму, с чего я так озверел.
- Просто тебя возмутило услышанное, - тихо ответил Тим. - Я чувствовал то же самое, когда кто-то начинал говорить о моем брате Алане. У него аутизм.
Я поднял глаза:
- Алан - твой брат?
- Да, а что? Саванна тебе рассказала?..
- В общих чертах, - ответил я, вспомнив рассказ Саванны о старшем брате Алана, который был настолько терпелив с больным ребенком, что это определило для нее выбор профессии.
Тим потрогал припухлость под глазами и поморщился.
- Чтоб ты знал, - продолжал он, - я с тобой солидарен. Это не ее дело, и я ей прямо об этом сказал. Помнишь, я говорил, что иногда она бывает очень наивной? Вот как раз такой случай. Она хочет помогать людям, а результат получается обратным.
- Дело не только в ней, - возразил я. - Я тоже виноват, взбеленился ни с того ни с сего…
Тим пристально посмотрел на меня:
- Как ты думаешь, она права? Я сцепил пальцы.
- Не знаю. По-моему, вряд ли, но…
- Но точно ты не знаешь, и даже если она права, это ничего не меняет? - Не дождавшись ответа, Уэддон продолжил: - Все это я уже проходил с Аланом. Долгое время ни я, ни родители не понимали, что мальчика надо не учить, а лечить, и тут такой диагноз… Однако, пометавшись, я понял - это ничего не меняет, я все равно буду любить Алана и заботиться о нем. Новость о его болезни ничего не упростила в наших отношениях, но я перестал ожидать от него нормального поведения, и в итоге мне оказалось легче принять брата таким, какой он есть.
Несколько секунд я переваривал услышанное.
- Что, если у моего отца нет синдрома Аспергера? - спросил я.
- Значит, нет.
- А если мне кажется, что есть? Тим вздохнул.
- Тогда все сложно, особенно если патология слабо выражена, - сказал он. - Наличие синдрома Аспергера не проверишь с помощью анализа крови, можно лишь понаблюдать и прийти к выводу, что это не исключено. Наверняка тут не узнаешь. Впрочем, из того, что рассказывала Саванна, я не думаю, что для твоего папы многое изменится. Да и почему что-то должно меняться? Он всю жизнь работает, вырастил сына - чего еще можно требовать от отца?
Уэддон говорил, и я словно воочию увидел моего пожилого, работящего, поднимавшего меня в одиночку отца.
- Саванна купила тебе книгу, - напомнил Тим.
- Я не знаю, куда она делась, - признался я.
- Книга у меня, - сказал Уэддон. - Я ее привез. - И он протянул мне бумажный пакет. Книга отчего-то показалась тяжелее, чем накануне на пирсе.
- Спасибо.
Разговор явно подошел к концу. Тим поднялся и направился к дверям, но, взявшись за ручку, обернулся и сказал:
- Не хочешь - не читай.
- Ладно, посмотрим.
Тим открыл дверь, но медлил на пороге. Я решил, что он хочет что-то добавить к сказанному, но, к моему удивлению, Уэддон, не оборачиваясь, сказал:
- Могу я попросить тебя об услуге?
- Да, конечно.
- Не разбивай ей сердце. Саванна любит тебя, а я очень хочу, чтобы она была счастлива.
Значит, я не ошибся. Можете поздравить проницательного Джона. Я смотрел вслед этому Ромео с перебитым носом, точно зная, что он тоже влюблен в Саванну.
Я положил книгу на стол и вышел прогуляться. Вернувшись, я всячески избегал смотреть на нее. Отчего-то книга меня немного пугала.
Через пару часов я все же заставил себя открыть ее и остаток дня провел за чтением, впитывая новую информацию и сравнивая ее со своими наблюдениями.
Тим был прав. Для этой патологии не было готовых диагнозов, четких правил и надежного способа выяснить истину. Некоторые люди с синдромом Аспергера имели низкий коэффициент интеллектуального развития, тогда как другие, с еще более выраженной формой аутизма, вроде персонажа Дастина Хофмана в «Человеке дождя», становились признанными гениями, пусть и узкой специализации. Некоторые больные справлялись настолько хорошо, что окружающие ни о чем не догадывались; других приходилось помещать в психлечебницы. Я читал отчеты о пациентах с синдромом Аспергера, добившихся выдающихся успехов в музыке или математике, однако автор подчеркивала, что процент гениев среди таких больных не отличается от аналогичного показателя среди здоровых людей. Во времена отцовской молодости врачей, знакомых с симптомами синдрома Аспергера, было крайне мало; соответственно, пациентов с таким диагнозом можно было по пальцам пересчитать. Люди доживать до пенсии, не подозревая, что с ними что-то не так. Детей с синдромом Аспергера или аутизмом часто считали застенчивыми или умственно задержавшимися, и если их не брали в специальные лечебные учреждения, родителям оставалось утешаться надеждой - «с возрастом пройдет». Разница между Аспергером и аутизмом была сформулирована следующим образом: аутист живет в собственном мире, тогда как пациент с синдромом Аспергера - в нашем мире, но по-своему, по избранным им правилам.
Исходя из этого к обладателям синдрома Аспергера можно махом отнести большинство обитателей Земли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
В руке он держал небольшой бумажный пакет.
- Хочешь кофе? - спросил я, придя в себя. - В кофейнике еще хватит на одну чашку.
- Нет, спасибо. Я провел на ногах большую часть ночи и лучше обойдусь без кофеина. Вернусь - залягу спать.
Я неуверенно начал:
- Слушай, насчет вчерашнего… Извини, я, это… не хотел…
Тим успокаивающе взмахнул руками:
- Все нормально. Я знаю, это была случайность. Мне тоже следовало думать. Надо было хватать одного из тех парней.
Я посмотрел на него:
- Болит?
- Терпимо, - отмахнулся он. - Обычная малоприятная ночь в приемном покое. Пока дождешься врача, пока он позвонит специалисту, чтобы пришел меня осмотреть… Но хирург уверяет, что нос будет как новый. Может остаться небольшая горбинка, но это добавит мне суровой мужественности.
Я принужденно улыбнулся, но на душе было скверно.
- Еще раз извини.
- Принимаю твои извинения, - сказал Тим. - И признателен тебе за них. Но я не поэтому приехал. - Он кивком показал на диван: - Можно я сяду? Голова кружится.
Я присел на край шезлонга, поставив локти на колени и склонившись вперед. Тим опустился на диван, невольно поморщившись при неловком движении. Пакет он положил рядом.
- Я хотел поговорить с тобой о Саванне, - начал он. - И о том, что произошло вчера вечером.
Произнесенное вслух, ее имя всколыхнуло во мне неприятные воспоминания, и я отвел глаза.
- Ты знаешь, что мы жили рядом и вместе выросли? - спросил Тим и, не дождавшись ответа, продолжил: - Вчерa в больнице мы с ней долго говорили. В результате я решил приехать просить тебя не сердиться на Саванну. Она сознает, что совершила ошибку и не имела права ставить диагноз твоему отцу. В этом ты абсолютно прав.
- Почему же тогда она сама не приехала?
- Сейчас она на стройке. Кто-то должен руководить, пока я не оклемаюсь. Да и не знает она, что я к тебе поехал…
Я покачал головой:
- Никак не пойму, с чего я так озверел.
- Просто тебя возмутило услышанное, - тихо ответил Тим. - Я чувствовал то же самое, когда кто-то начинал говорить о моем брате Алане. У него аутизм.
Я поднял глаза:
- Алан - твой брат?
- Да, а что? Саванна тебе рассказала?..
- В общих чертах, - ответил я, вспомнив рассказ Саванны о старшем брате Алана, который был настолько терпелив с больным ребенком, что это определило для нее выбор профессии.
Тим потрогал припухлость под глазами и поморщился.
- Чтоб ты знал, - продолжал он, - я с тобой солидарен. Это не ее дело, и я ей прямо об этом сказал. Помнишь, я говорил, что иногда она бывает очень наивной? Вот как раз такой случай. Она хочет помогать людям, а результат получается обратным.
- Дело не только в ней, - возразил я. - Я тоже виноват, взбеленился ни с того ни с сего…
Тим пристально посмотрел на меня:
- Как ты думаешь, она права? Я сцепил пальцы.
- Не знаю. По-моему, вряд ли, но…
- Но точно ты не знаешь, и даже если она права, это ничего не меняет? - Не дождавшись ответа, Уэддон продолжил: - Все это я уже проходил с Аланом. Долгое время ни я, ни родители не понимали, что мальчика надо не учить, а лечить, и тут такой диагноз… Однако, пометавшись, я понял - это ничего не меняет, я все равно буду любить Алана и заботиться о нем. Новость о его болезни ничего не упростила в наших отношениях, но я перестал ожидать от него нормального поведения, и в итоге мне оказалось легче принять брата таким, какой он есть.
Несколько секунд я переваривал услышанное.
- Что, если у моего отца нет синдрома Аспергера? - спросил я.
- Значит, нет.
- А если мне кажется, что есть? Тим вздохнул.
- Тогда все сложно, особенно если патология слабо выражена, - сказал он. - Наличие синдрома Аспергера не проверишь с помощью анализа крови, можно лишь понаблюдать и прийти к выводу, что это не исключено. Наверняка тут не узнаешь. Впрочем, из того, что рассказывала Саванна, я не думаю, что для твоего папы многое изменится. Да и почему что-то должно меняться? Он всю жизнь работает, вырастил сына - чего еще можно требовать от отца?
Уэддон говорил, и я словно воочию увидел моего пожилого, работящего, поднимавшего меня в одиночку отца.
- Саванна купила тебе книгу, - напомнил Тим.
- Я не знаю, куда она делась, - признался я.
- Книга у меня, - сказал Уэддон. - Я ее привез. - И он протянул мне бумажный пакет. Книга отчего-то показалась тяжелее, чем накануне на пирсе.
- Спасибо.
Разговор явно подошел к концу. Тим поднялся и направился к дверям, но, взявшись за ручку, обернулся и сказал:
- Не хочешь - не читай.
- Ладно, посмотрим.
Тим открыл дверь, но медлил на пороге. Я решил, что он хочет что-то добавить к сказанному, но, к моему удивлению, Уэддон, не оборачиваясь, сказал:
- Могу я попросить тебя об услуге?
- Да, конечно.
- Не разбивай ей сердце. Саванна любит тебя, а я очень хочу, чтобы она была счастлива.
Значит, я не ошибся. Можете поздравить проницательного Джона. Я смотрел вслед этому Ромео с перебитым носом, точно зная, что он тоже влюблен в Саванну.
Я положил книгу на стол и вышел прогуляться. Вернувшись, я всячески избегал смотреть на нее. Отчего-то книга меня немного пугала.
Через пару часов я все же заставил себя открыть ее и остаток дня провел за чтением, впитывая новую информацию и сравнивая ее со своими наблюдениями.
Тим был прав. Для этой патологии не было готовых диагнозов, четких правил и надежного способа выяснить истину. Некоторые люди с синдромом Аспергера имели низкий коэффициент интеллектуального развития, тогда как другие, с еще более выраженной формой аутизма, вроде персонажа Дастина Хофмана в «Человеке дождя», становились признанными гениями, пусть и узкой специализации. Некоторые больные справлялись настолько хорошо, что окружающие ни о чем не догадывались; других приходилось помещать в психлечебницы. Я читал отчеты о пациентах с синдромом Аспергера, добившихся выдающихся успехов в музыке или математике, однако автор подчеркивала, что процент гениев среди таких больных не отличается от аналогичного показателя среди здоровых людей. Во времена отцовской молодости врачей, знакомых с симптомами синдрома Аспергера, было крайне мало; соответственно, пациентов с таким диагнозом можно было по пальцам пересчитать. Люди доживать до пенсии, не подозревая, что с ними что-то не так. Детей с синдромом Аспергера или аутизмом часто считали застенчивыми или умственно задержавшимися, и если их не брали в специальные лечебные учреждения, родителям оставалось утешаться надеждой - «с возрастом пройдет». Разница между Аспергером и аутизмом была сформулирована следующим образом: аутист живет в собственном мире, тогда как пациент с синдромом Аспергера - в нашем мире, но по-своему, по избранным им правилам.
Исходя из этого к обладателям синдрома Аспергера можно махом отнести большинство обитателей Земли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67