У дальней стены сидел молодой человек лет двадцати, ритмично качавший головой из стороны в сторону. Я сразу понял, что это Алан. В палате было очень много цветов: добрый десяток букетов с открытками теснились на всех возможных горизонтальных поверхностях. Саванна присела на кровать рядом с мужем и взяла его за руку.
- Привет, Тим, - сказал я.
Сил у него уже не осталось, и все же на лице появилась тень прежней улыбки.
- Привет, Джон, рад тебя снова видеть.
- Я тоже. Как поживаешь?
Брякнув это, я осекся и похолодел, но Тим, видимо, привык к оговоркам посетителей и даже не вздрогнул.
- Нормально, - сказал он. - Мне уже лучше.
Алан продолжал ритмично мотать головой. Я непроизвольно посматривал на него, чувствуя себя непрошеным гостем и смущаясь своей ролью свидетеля интимных тайн, которых предпочел бы избежать.
- Это мой брат, Алан, - сказал Тим.
- Привет, Алан, - поздоровался я.
Алан не отреагировал. Я услышал, как Тим шепчет брату:
- Алан, ты что? Все в порядке. Это не врач, это друг. Иди поздоровайся.
Прошло несколько долгих секунд, но наконец Алан поднялся со стула, неловко прошел по комнате и, стараясь не встречаться со мной взглядом, протянул руку.
- Привет, я Алан, - сказал он странно монотонным голосом.
- Рад познакомиться, - сказал я, пожимая его вялую руку. Алан ответил на пожатие, затем опустил руку и вернулся на свое место.
- Вон стул, если хочешь присесть, - сказал Тим.
Я прошелся по палате и присел. Предупреждая мои расспросы, Тим сказал:
- Меланома. Это если тебе интересно.
- Но ты же поправишься, правда?
Алан замотал головой быстрее и начал хлопать себя ладонями по ляжкам. Саванна отвернулась. Я понял, что сморозил глупость.
- Для этого и существуют доктора, - отозвался Тим. - Я в хороших руках.
Это было сказано для Алана и подействовало: Алан начал успокаиваться.
Тим закрыл глаза и некоторое время посидел, собираясь с силами.
- Хорошо, что ты вернулся домой целым и невредимым - одним куском, так сказать, - пошутил он. - Я молился за тебя все время, пока ты был в Ираке.
- Спасибо.
- Чем занимаешься? По-прежнему в армии?
Тим слабым кивком показал на мою короткую стрижку. Я провел рукой по волосам.
- Да. Наверное, стану бессрочником.
- Хорошо, - отозвался Тим. - Армии нужны такие люди.
Я промолчал. Вся сцена казалась нереальной, как бывает, когда видишь себя во сне. Тим повернулся к Саванне:
- Милая, не могла бы ты пройтись с Аланом и купить ему колы? Он ничего не пил с раннего утра. И, если сможешь, уговори его что-нибудь съесть.
- Конечно, - отозвалась Саванна, поцеловала мужа в лоб и поднялась. Обернувшись к Алану, она сказала: - Пойдем, Алан. Пойдем, попьем чего-нибудь.
На меня Алан производил впечатление тугодума, которому требуется некоторое время, чтобы понять сказанное. Наконец он поднялся и подошел к Саванне. Она нежно обняла его за спину и повела к выходу из палаты. Когда они вышли, Тим снова повернулся ко мне:
- Алану очень тяжело. Он не желает смириться с реальностью.
- Но ведь он и не может…
- Пусть то, что он постоянно качает головой, тебя не смущает - это не имеет никакого отношения к аутизму или его интеллектуальному уровню. Это скорее тик, который усиливается, когда Алан нервничает. То же самое и с похлопыванием по бедрам. Он вполне отдает себе отчет в том, что происходит вокруг, но вот проявления его реакции обычно приводят окружающих в замешательство.
- Никакого замешательства, - сказал я, незаметно стискивая руки. - У моего отца тоже были свои тараканы. Алан - твой брат, он явно обеспокоен - все логично.
Тим улыбнулся:
- Очень любезно с твоей стороны. А то многие пугаются.
- Меня этим не напугаешь. - Я покачал головой. - Думаю, мы с ним могли бы поладить.
Неожиданно Тим засмеялся, хотя я готов был поклясться, что у него не хватит на это сил.
- Конечно, могли бы, - сказал он. - Алан очень мягок, пожалуй, даже слишком. Он и мухи не обидит.
Я кивнул, понимая, что весь этот салонный разговор имеет целью помочь мне освоиться. Однако на душе у меня по-прежнему было скверно.
- Когда ты узнал?..
- Год назад. Родинка на внутренней части голени начала чесаться, а когда ее расчесал, пошла кровь. Естественно, я не придал этому значения - до следующего раза, когда снова ее задел, и родинка опять начала кровоточить. Я тянул еще полгода, потом пошел к врачу. Пришел в пятницу, и уже в субботу меня прооперировали, а с понедельника начали вводить интерферон. Теперь я здесь.
- И ты с тех пор лежишь в больнице?
- Нет, я сюда наездами. Обычно интерферон переливают в поликлинике, но у меня индивидуальная непереносимость. Я плохо переношу интерферон, поэтому переливаюсь здесь, на случай сильной тошноты с обезвоживанием. Как, например, вчера.
- Тим, мне очень жаль…
- Мне тоже.
Я осмотрелся, задержав взгляд на фотографии в дешевой рамке: Тим и Саванна стоят, обняв Алана.
- Как Саванна к этому отнеслась? - спросил я.
- На нее всегда можно было рассчитывать в трудную минуту. - Свободной рукой Тим провел по заглаженной складке на больничной простыне. - Она молодец. С недавних пор все легло на ее плечи: и больной муж, и ранчо, - но она не жалуется. При мне храбрится, твердит, что лечение непременно поможет. - Он еле заметно улыбнулся. - Иногда я даже начинаю ей верить.
Я промолчал. Тим попытался сесть прямее, вздрогнул от боли, но справился с собой и снова стал прежним Тимом, каким я его знал.
- Саванна сказала, вы вчера ужинали на ранчо.
- Да, - подтвердил я.
- Держу пари, она очень рада тебя видеть. Я знаю, она не перестает сожалеть, что все так вышло, и я тоже. Я должен перед тобой извиниться…
Я махнул рукой:
- Не нужно, все нормально.
В слабой улыбке Тима появилась ирония.
- Ты это говоришь потому, что я болен. Будь я здоров, ты, наверное, снова сломал бы мне нос.
- Может быть, - согласился я. Тим снова засмеялся, но на этот раз смех прозвучал хрипло, болезненно.
- Я это заслужил, - сказал он, не обратив внимания на мои слова. - Не поверишь, мне и вправду неловко, что так произошло. Ведь вы по-настоящему любили друг друга.
Я склонился вперед, опираясь на локти:
- Теперь уже не важно.
Я сам в это не верил, и Тим тоже не поверил в мою искренность, но по молчаливому обоюдному согласию мы оставили эту тему.
- Что привело тебя сюда после стольких лет?
- Мой отец умер, - сказал я. - На прошлой неделе. Несмотря на состояние самого Тима, на его лице отразилась искреннее сочувствие.
- Прими мои соболезнования, Джон. Я помню, как много он для тебя значил. Это произошло неожиданно?
- Это всегда неожиданно, если подумать. Но в последнее время он болел.
- От этого не легче…
Интересно, подумал я, отчего он говорит только обо мне, или о Саванне, или об Алане.
- Саванна сказала, ты потерял обоих родителей?
- Дорожная авария, - нехотя процедил Тим, словно клещами вытягивая из себя слова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
- Привет, Тим, - сказал я.
Сил у него уже не осталось, и все же на лице появилась тень прежней улыбки.
- Привет, Джон, рад тебя снова видеть.
- Я тоже. Как поживаешь?
Брякнув это, я осекся и похолодел, но Тим, видимо, привык к оговоркам посетителей и даже не вздрогнул.
- Нормально, - сказал он. - Мне уже лучше.
Алан продолжал ритмично мотать головой. Я непроизвольно посматривал на него, чувствуя себя непрошеным гостем и смущаясь своей ролью свидетеля интимных тайн, которых предпочел бы избежать.
- Это мой брат, Алан, - сказал Тим.
- Привет, Алан, - поздоровался я.
Алан не отреагировал. Я услышал, как Тим шепчет брату:
- Алан, ты что? Все в порядке. Это не врач, это друг. Иди поздоровайся.
Прошло несколько долгих секунд, но наконец Алан поднялся со стула, неловко прошел по комнате и, стараясь не встречаться со мной взглядом, протянул руку.
- Привет, я Алан, - сказал он странно монотонным голосом.
- Рад познакомиться, - сказал я, пожимая его вялую руку. Алан ответил на пожатие, затем опустил руку и вернулся на свое место.
- Вон стул, если хочешь присесть, - сказал Тим.
Я прошелся по палате и присел. Предупреждая мои расспросы, Тим сказал:
- Меланома. Это если тебе интересно.
- Но ты же поправишься, правда?
Алан замотал головой быстрее и начал хлопать себя ладонями по ляжкам. Саванна отвернулась. Я понял, что сморозил глупость.
- Для этого и существуют доктора, - отозвался Тим. - Я в хороших руках.
Это было сказано для Алана и подействовало: Алан начал успокаиваться.
Тим закрыл глаза и некоторое время посидел, собираясь с силами.
- Хорошо, что ты вернулся домой целым и невредимым - одним куском, так сказать, - пошутил он. - Я молился за тебя все время, пока ты был в Ираке.
- Спасибо.
- Чем занимаешься? По-прежнему в армии?
Тим слабым кивком показал на мою короткую стрижку. Я провел рукой по волосам.
- Да. Наверное, стану бессрочником.
- Хорошо, - отозвался Тим. - Армии нужны такие люди.
Я промолчал. Вся сцена казалась нереальной, как бывает, когда видишь себя во сне. Тим повернулся к Саванне:
- Милая, не могла бы ты пройтись с Аланом и купить ему колы? Он ничего не пил с раннего утра. И, если сможешь, уговори его что-нибудь съесть.
- Конечно, - отозвалась Саванна, поцеловала мужа в лоб и поднялась. Обернувшись к Алану, она сказала: - Пойдем, Алан. Пойдем, попьем чего-нибудь.
На меня Алан производил впечатление тугодума, которому требуется некоторое время, чтобы понять сказанное. Наконец он поднялся и подошел к Саванне. Она нежно обняла его за спину и повела к выходу из палаты. Когда они вышли, Тим снова повернулся ко мне:
- Алану очень тяжело. Он не желает смириться с реальностью.
- Но ведь он и не может…
- Пусть то, что он постоянно качает головой, тебя не смущает - это не имеет никакого отношения к аутизму или его интеллектуальному уровню. Это скорее тик, который усиливается, когда Алан нервничает. То же самое и с похлопыванием по бедрам. Он вполне отдает себе отчет в том, что происходит вокруг, но вот проявления его реакции обычно приводят окружающих в замешательство.
- Никакого замешательства, - сказал я, незаметно стискивая руки. - У моего отца тоже были свои тараканы. Алан - твой брат, он явно обеспокоен - все логично.
Тим улыбнулся:
- Очень любезно с твоей стороны. А то многие пугаются.
- Меня этим не напугаешь. - Я покачал головой. - Думаю, мы с ним могли бы поладить.
Неожиданно Тим засмеялся, хотя я готов был поклясться, что у него не хватит на это сил.
- Конечно, могли бы, - сказал он. - Алан очень мягок, пожалуй, даже слишком. Он и мухи не обидит.
Я кивнул, понимая, что весь этот салонный разговор имеет целью помочь мне освоиться. Однако на душе у меня по-прежнему было скверно.
- Когда ты узнал?..
- Год назад. Родинка на внутренней части голени начала чесаться, а когда ее расчесал, пошла кровь. Естественно, я не придал этому значения - до следующего раза, когда снова ее задел, и родинка опять начала кровоточить. Я тянул еще полгода, потом пошел к врачу. Пришел в пятницу, и уже в субботу меня прооперировали, а с понедельника начали вводить интерферон. Теперь я здесь.
- И ты с тех пор лежишь в больнице?
- Нет, я сюда наездами. Обычно интерферон переливают в поликлинике, но у меня индивидуальная непереносимость. Я плохо переношу интерферон, поэтому переливаюсь здесь, на случай сильной тошноты с обезвоживанием. Как, например, вчера.
- Тим, мне очень жаль…
- Мне тоже.
Я осмотрелся, задержав взгляд на фотографии в дешевой рамке: Тим и Саванна стоят, обняв Алана.
- Как Саванна к этому отнеслась? - спросил я.
- На нее всегда можно было рассчитывать в трудную минуту. - Свободной рукой Тим провел по заглаженной складке на больничной простыне. - Она молодец. С недавних пор все легло на ее плечи: и больной муж, и ранчо, - но она не жалуется. При мне храбрится, твердит, что лечение непременно поможет. - Он еле заметно улыбнулся. - Иногда я даже начинаю ей верить.
Я промолчал. Тим попытался сесть прямее, вздрогнул от боли, но справился с собой и снова стал прежним Тимом, каким я его знал.
- Саванна сказала, вы вчера ужинали на ранчо.
- Да, - подтвердил я.
- Держу пари, она очень рада тебя видеть. Я знаю, она не перестает сожалеть, что все так вышло, и я тоже. Я должен перед тобой извиниться…
Я махнул рукой:
- Не нужно, все нормально.
В слабой улыбке Тима появилась ирония.
- Ты это говоришь потому, что я болен. Будь я здоров, ты, наверное, снова сломал бы мне нос.
- Может быть, - согласился я. Тим снова засмеялся, но на этот раз смех прозвучал хрипло, болезненно.
- Я это заслужил, - сказал он, не обратив внимания на мои слова. - Не поверишь, мне и вправду неловко, что так произошло. Ведь вы по-настоящему любили друг друга.
Я склонился вперед, опираясь на локти:
- Теперь уже не важно.
Я сам в это не верил, и Тим тоже не поверил в мою искренность, но по молчаливому обоюдному согласию мы оставили эту тему.
- Что привело тебя сюда после стольких лет?
- Мой отец умер, - сказал я. - На прошлой неделе. Несмотря на состояние самого Тима, на его лице отразилась искреннее сочувствие.
- Прими мои соболезнования, Джон. Я помню, как много он для тебя значил. Это произошло неожиданно?
- Это всегда неожиданно, если подумать. Но в последнее время он болел.
- От этого не легче…
Интересно, подумал я, отчего он говорит только обо мне, или о Саванне, или об Алане.
- Саванна сказала, ты потерял обоих родителей?
- Дорожная авария, - нехотя процедил Тим, словно клещами вытягивая из себя слова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67