Недалеко от города Рогачёва.
Отполыхало военное лето. Осень пришла на смену. Навалилась беда на село, на округу. Чёрной сворой прорвались сюда фашисты. Танки, пушки вошли в село.
— Славянское быдло! — кричат фашисты.
— Партизаны! — кричат фашисты.
Страшно Филиппке, прижмётся к матери:
— А где же папка? Спасёт нас папка?
— Спасёт, — отвечает женщина.
Шепчет Филиппка друзьям, соседям:
— Спасёт нас папка, побьёт фашистов…
Ждут не дождутся колхозники избавления. И вот радость как ветер в село ворвалась. Разбиты фашисты. Гонят наши врагов от Москвы на запад.
Скоро и здесь, под Рогачёвом, послышался звук канонады.
— Папка идёт! Папка идёт! — закричал Филиппка.
Дождались колхозники светлого часа. Проснулся Филиппка как-то, узнаёт: бежали фашисты, село свободно.
Бросился мальчик к матери:
— Папка пришёл? Папка пришёл?
— Пришёл, — как-то тихо сказала мать.
— Где же папка?! — кричит Филиппка.
— Дальше пошёл, сынок…
Побежал Филиппка по сельской улице:
— Нас папка освободил! Нас папка освободил!
Повстречался Филиппке Гришка. В два раза старше Филиппки Гришка. Присвистнул Гришка:
— «Освободил»! Да он под Минском ещё убитый.
Насупился Филиппка. В кулачки собрались ручонки. На Гришку волчонком смотрит. Какой убитый! Скажет же этот Гришка!
— Освободил! Освободил! — вновь закричал Филиппка.
Проходил здесь старик Тимофей Данилыч. Бросился мальчик к деду. Торопится, про отца, про Гришку ему рассказывает.
— Правда, папка побил фашистов?
Посмотрел дед на Филиппку, вспомнил про Минск, где грудью стал на пути у фашистов Филиппкин отец, другие места, где другие бойцы грудью, как камнем, стали.
— Правда, — сказал Тимофей Данилыч. Прижал он к себе Филиппку. — Без него, без отца твоего, не было бы нашей, сынок, победы.
Побежал по селу мальчишка:
— Папка принёс победу! Папка принёс победу!
Кто же скажет: не прав Филиппка?
Не каждому выпало в той грозной войне дожить до великого Дня Победы. Но каждый, кто бился тогда с врагом под Брестом, под Минском, под Ленинградом, Одессой, под Севастополем, Киевом, Смоленском, Вязьмой, по всем просторам земли советской, — был частью великой победы нашей. Каждый — живой и мёртвый.
Верно кричал Филиппка. Вырастет мальчик, по праву скажет: «Папка Родине нашей принёс победу. Папка Родину нашу от рабства спас».
Слава вам, наши отцы и деды. Сыновний поклон героям.
АКТИВНЫЙ ОТДЫХ
Наступала стрелковая рота. Шагала, шагала она на запад. Устали бойцы от боёв, от военного грома. Дали солдатам отдых.
Расположилась рота в селе над Гжатью. Спит подо льдом, под снегами Гжать. Тишь сковала сейчас округу. Отгремели кругом бои. Явились солдаты в село под вечер. Разместились в уцелевших от боя избах. Уснули, как в детстве, блаженным сном.
Только уснули:
— Тревога! Тревога!
Гремит:
— Подъём!
Поднялись в момент солдаты. Полушубки — на плечи, винтовки — в руки. Снова в строю солдаты.
Оказалось, из наших тылов к своим долиной Гжати прорывалась какая-то часть фашистская. Вступили солдаты в бой. Окружили, разбили они фашистов.
Вернулись солдаты к покою, к избам.
Утром проснулись, прошлись по улице. В деревне лишь треть домов. Лизнула деревню война огнём. Уходя, спалили две трети домов фашисты. Трубы торчат и печи.
В землянках, в ямах, чуть ли не в норах живут погорельцы. Смотрят солдаты на трубы, на печи, на ямы, норы. Кто-то сказал несмело:
— А ну-ка, братва, поможем!
Закипела кругом работа. Топоры, как дятел, носами в брёвна. Пилы бульдогом вцепились в сосны.
Из пепла, из снега поднялись избы. Трубы, как стражи, венчают крыши.
Завершили солдаты в селе работу. Осмотрели теперь округу. Вышли к замёрзшей Гжати. Сваи торчат из Гжати. Был здесь недавно мост.
Посмотрели солдаты на лёд, на сваи:
— А ну-ка, братва, наладим!
Закипела опять работа. День не прошёл, как снова доски легли над Гжатью, перила схватились за оба берега.
Закончили мост солдаты. Снова идут округой. Смотрят — на взгорке школа. Вернее, то, что осталось теперь от школы.
Посмотрели солдаты на битый камень. Кто-то сказал несмело:
— А ну-ка, братва, докажем!
Закипела и здесь работа. Лихи солдаты в труде, в работе. Много умельцев в стрелковой роте. Снова школа на прежнем месте. Снова наряден взгорок.
Довольны солдаты. Идут в деревню. Пришли в деревню. Гремит команда:
— Стройся! Стройся! Закончен отдых!
Повзводно стала в шеренгу рота.
— Смирно! Налево! Песню!
Шагнула стрелковая рота. Взвилась над ротой песня. Зашагали солдаты в свою дивизию.
Явились они в дивизию. Генералу доклад о роте:
— Прибыла с отдыха рота.
— Как отдыхалось?
— Полный во всём порядок.
— А точнее?
Узнал генерал про бой с фашистами, про мост, про дома, про школу. Посмотрел генерал на солдат, на роту:
— Благодарю. Ну что ж, активный, выходит, отдых.
ПАСТЬ
Рядовой Евстегнюк фашиста поймал на палец. Как карась на крючок, фашистский солдат на палец к бойцу попался. Вот как случилось это. Зима. Наступали наши. Был Евстегнюк в разведке. В разведке не в первый раз. Задание важное — нужно добыть «языка», то есть схватить кого-нибудь из фашистских солдат и невредимым доставить в часть.
Вышел солдат в разведку. Пересек незаметно передний край, перешёл через линию фронта, оказался в «гостях» у фашистов.
Вечер. Зимний. Ранний. Река Протва. Прорубь в Протве. Тропа. Ходят по этой тропе за водой фашисты. Тут у тропы и засел солдат. Поджидает боец добычу.
Только осторожны на редкость стали сейчас фашисты. Нет бы бежать к воде в одиночку. Ходят к воде с охраной.
Наблюдает за ними советский разведчик. Вот шагает один с ведром, следом другой — с автоматом. Вот трое прошли. Один с ведром, двое других с автоматами. Вот снова трое — один с ведром, с ручным пулемётом двое.
Таких не возьмёшь без шума.
Сидит Евстегнюк, выжидает. Час просидел, на исходе второй. Продрог Евстегнюк, промёрз. Коченеют спина и руки. Однако сидит выжидает. Знает: лишь упорных удача ждёт.
Дождался разведчик своей минуты.
Видит — на тропе появился смелый. Без охраны бежит фашист. Перебирает ногами, торопится. Вот добежал до проруби. Зачерпнул фашист воду. Бежит назад. Тут и вырос перед ним Евстегнюк. Пытался схватить за горло, чтобы пикнуть солдат не мог. Да, видать, в темноте Евстегнюк промахнулся. Двинул в этот момент головой фашист. Рот приоткрыл для крика. И вот угодил Евстегнюк гитлеровскому солдату пальцем прямо в открытый рот. Угодил, и в ту же секунду фашистский рот, как капкан, захлопнулся. У фашиста от страха случился шок. Сжались зубы, назад ни с места. Мёртвой хваткой схватили палец. Что же тут делать? Так и повёл через линию фронта советский разведчик фашиста в плен.
Прибыл разведчик в часть. Видят его солдаты. Не сразу поймут, в чём дело:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131
Отполыхало военное лето. Осень пришла на смену. Навалилась беда на село, на округу. Чёрной сворой прорвались сюда фашисты. Танки, пушки вошли в село.
— Славянское быдло! — кричат фашисты.
— Партизаны! — кричат фашисты.
Страшно Филиппке, прижмётся к матери:
— А где же папка? Спасёт нас папка?
— Спасёт, — отвечает женщина.
Шепчет Филиппка друзьям, соседям:
— Спасёт нас папка, побьёт фашистов…
Ждут не дождутся колхозники избавления. И вот радость как ветер в село ворвалась. Разбиты фашисты. Гонят наши врагов от Москвы на запад.
Скоро и здесь, под Рогачёвом, послышался звук канонады.
— Папка идёт! Папка идёт! — закричал Филиппка.
Дождались колхозники светлого часа. Проснулся Филиппка как-то, узнаёт: бежали фашисты, село свободно.
Бросился мальчик к матери:
— Папка пришёл? Папка пришёл?
— Пришёл, — как-то тихо сказала мать.
— Где же папка?! — кричит Филиппка.
— Дальше пошёл, сынок…
Побежал Филиппка по сельской улице:
— Нас папка освободил! Нас папка освободил!
Повстречался Филиппке Гришка. В два раза старше Филиппки Гришка. Присвистнул Гришка:
— «Освободил»! Да он под Минском ещё убитый.
Насупился Филиппка. В кулачки собрались ручонки. На Гришку волчонком смотрит. Какой убитый! Скажет же этот Гришка!
— Освободил! Освободил! — вновь закричал Филиппка.
Проходил здесь старик Тимофей Данилыч. Бросился мальчик к деду. Торопится, про отца, про Гришку ему рассказывает.
— Правда, папка побил фашистов?
Посмотрел дед на Филиппку, вспомнил про Минск, где грудью стал на пути у фашистов Филиппкин отец, другие места, где другие бойцы грудью, как камнем, стали.
— Правда, — сказал Тимофей Данилыч. Прижал он к себе Филиппку. — Без него, без отца твоего, не было бы нашей, сынок, победы.
Побежал по селу мальчишка:
— Папка принёс победу! Папка принёс победу!
Кто же скажет: не прав Филиппка?
Не каждому выпало в той грозной войне дожить до великого Дня Победы. Но каждый, кто бился тогда с врагом под Брестом, под Минском, под Ленинградом, Одессой, под Севастополем, Киевом, Смоленском, Вязьмой, по всем просторам земли советской, — был частью великой победы нашей. Каждый — живой и мёртвый.
Верно кричал Филиппка. Вырастет мальчик, по праву скажет: «Папка Родине нашей принёс победу. Папка Родину нашу от рабства спас».
Слава вам, наши отцы и деды. Сыновний поклон героям.
АКТИВНЫЙ ОТДЫХ
Наступала стрелковая рота. Шагала, шагала она на запад. Устали бойцы от боёв, от военного грома. Дали солдатам отдых.
Расположилась рота в селе над Гжатью. Спит подо льдом, под снегами Гжать. Тишь сковала сейчас округу. Отгремели кругом бои. Явились солдаты в село под вечер. Разместились в уцелевших от боя избах. Уснули, как в детстве, блаженным сном.
Только уснули:
— Тревога! Тревога!
Гремит:
— Подъём!
Поднялись в момент солдаты. Полушубки — на плечи, винтовки — в руки. Снова в строю солдаты.
Оказалось, из наших тылов к своим долиной Гжати прорывалась какая-то часть фашистская. Вступили солдаты в бой. Окружили, разбили они фашистов.
Вернулись солдаты к покою, к избам.
Утром проснулись, прошлись по улице. В деревне лишь треть домов. Лизнула деревню война огнём. Уходя, спалили две трети домов фашисты. Трубы торчат и печи.
В землянках, в ямах, чуть ли не в норах живут погорельцы. Смотрят солдаты на трубы, на печи, на ямы, норы. Кто-то сказал несмело:
— А ну-ка, братва, поможем!
Закипела кругом работа. Топоры, как дятел, носами в брёвна. Пилы бульдогом вцепились в сосны.
Из пепла, из снега поднялись избы. Трубы, как стражи, венчают крыши.
Завершили солдаты в селе работу. Осмотрели теперь округу. Вышли к замёрзшей Гжати. Сваи торчат из Гжати. Был здесь недавно мост.
Посмотрели солдаты на лёд, на сваи:
— А ну-ка, братва, наладим!
Закипела опять работа. День не прошёл, как снова доски легли над Гжатью, перила схватились за оба берега.
Закончили мост солдаты. Снова идут округой. Смотрят — на взгорке школа. Вернее, то, что осталось теперь от школы.
Посмотрели солдаты на битый камень. Кто-то сказал несмело:
— А ну-ка, братва, докажем!
Закипела и здесь работа. Лихи солдаты в труде, в работе. Много умельцев в стрелковой роте. Снова школа на прежнем месте. Снова наряден взгорок.
Довольны солдаты. Идут в деревню. Пришли в деревню. Гремит команда:
— Стройся! Стройся! Закончен отдых!
Повзводно стала в шеренгу рота.
— Смирно! Налево! Песню!
Шагнула стрелковая рота. Взвилась над ротой песня. Зашагали солдаты в свою дивизию.
Явились они в дивизию. Генералу доклад о роте:
— Прибыла с отдыха рота.
— Как отдыхалось?
— Полный во всём порядок.
— А точнее?
Узнал генерал про бой с фашистами, про мост, про дома, про школу. Посмотрел генерал на солдат, на роту:
— Благодарю. Ну что ж, активный, выходит, отдых.
ПАСТЬ
Рядовой Евстегнюк фашиста поймал на палец. Как карась на крючок, фашистский солдат на палец к бойцу попался. Вот как случилось это. Зима. Наступали наши. Был Евстегнюк в разведке. В разведке не в первый раз. Задание важное — нужно добыть «языка», то есть схватить кого-нибудь из фашистских солдат и невредимым доставить в часть.
Вышел солдат в разведку. Пересек незаметно передний край, перешёл через линию фронта, оказался в «гостях» у фашистов.
Вечер. Зимний. Ранний. Река Протва. Прорубь в Протве. Тропа. Ходят по этой тропе за водой фашисты. Тут у тропы и засел солдат. Поджидает боец добычу.
Только осторожны на редкость стали сейчас фашисты. Нет бы бежать к воде в одиночку. Ходят к воде с охраной.
Наблюдает за ними советский разведчик. Вот шагает один с ведром, следом другой — с автоматом. Вот трое прошли. Один с ведром, двое других с автоматами. Вот снова трое — один с ведром, с ручным пулемётом двое.
Таких не возьмёшь без шума.
Сидит Евстегнюк, выжидает. Час просидел, на исходе второй. Продрог Евстегнюк, промёрз. Коченеют спина и руки. Однако сидит выжидает. Знает: лишь упорных удача ждёт.
Дождался разведчик своей минуты.
Видит — на тропе появился смелый. Без охраны бежит фашист. Перебирает ногами, торопится. Вот добежал до проруби. Зачерпнул фашист воду. Бежит назад. Тут и вырос перед ним Евстегнюк. Пытался схватить за горло, чтобы пикнуть солдат не мог. Да, видать, в темноте Евстегнюк промахнулся. Двинул в этот момент головой фашист. Рот приоткрыл для крика. И вот угодил Евстегнюк гитлеровскому солдату пальцем прямо в открытый рот. Угодил, и в ту же секунду фашистский рот, как капкан, захлопнулся. У фашиста от страха случился шок. Сжались зубы, назад ни с места. Мёртвой хваткой схватили палец. Что же тут делать? Так и повёл через линию фронта советский разведчик фашиста в плен.
Прибыл разведчик в часть. Видят его солдаты. Не сразу поймут, в чём дело:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131