И в ту же секунду — бух!
Стояли свидетели. Были. И нет. Воронка на этом месте.
Ждут в Бремене вестей от Нушке. Ждут вестей от Шольца, от Шульца, от Штольца. Ждут вестей и в других городах, от тысяч других немецких солдат.
Что-то молчат солдаты…
ОСТРОВ ЛЮДНИКОВА
Прорвались фашисты к Волге в районе завода «Баррикады», отрезали от других 138-ю стрелковую дивизию. Командовал дивизией полковник Людников. Занимала дивизия очень небольшую территорию у волжского берега. С севера, с запада, с юга — фашисты, с четвёртой, с восточной, стороны — Волга. Островом Людникова назвали солдаты эту часть сталинградской земли.
Всюду было трудно защитникам Сталинграда. А здесь, на острове Людникова, и того труднее. Стояла середина ноября. Ни зима, ни осень. Волга ещё не замёрзла, но уже шёл по ней лёд — шуга. И на лодках в такое время года не переправишься, и по льду не перейдёшь. Трудно было сюда доставлять продовольствие и боеприпасы. Бойцы получали по 25 граммов сухарей и по 5 граммов сахара в день. Но держались.
Здесь же, на острове Людникова, оказалось много раненых. Собралось их около четырёхсот человек. И их переправить нельзя на левый берег. Укрыли раненых в землянках, которые были вырыты в отвесных волжских кручах. Назвали землянки госпиталем.
И вот как-то к полковнику Людникову прибегают врачи:
— Товарищ полковник, бунтуют раненые.
— Как бунтуют?!
— Не слушаются, не подчиняются, — уточняют медики.
— Чему не подчиняются?
— Лечебному режиму, — сказали врачи.
Оказывается, не хотят раненые оставаться в госпитале. Знают они, что их товарищи по дивизии там наверху, на кручах, ведут тяжёлые бои с фашистами, просят, чтобы и им разрешили принять участие в этих боях.
— Не подчиняются, — повторяют врачи. — Не выполняют раненые наших распоряжений, товарищ полковник.
Собрался Людников, пошёл вместе с врачами к раненым. Вошёл в одну из землянок. Узнали солдаты полковника Людникова:
— Товарищ полковник, несправедливо.
— Что несправедливо?
— А то, что мы здесь лежим, — отвечают солдаты, — а там наверху каждый из наших товарищей один против пяти фашистов сражается.
— Так ведь вы раненые. Так ведь здесь госпиталь. Так ведь медицинский порядок такой, — пытается объяснить солдатам полковник Людников.
Объясняет, но видит, что солдаты не воспринимают его слова. Понимает Людников — не переубедить ему бойцов. Отошёл, посоветовался с врачами. Разрешили врачи, чтобы легкораненые вернулись в строй.
— Только легкораненые, — повторили они.
— Только легкораненые, — повторил и полковник Людников.
Вот тут-то началось самое главное. Каждый стал утверждать, что он легкораненый.
Стали легкораненые отходить к выходу из землянки. Смотрит Людников пожилой солдат вместе с другими двинулся. Плечо у солдата туго перебинтовано. Кровь сквозь бинты проступила. Ясно: ранение тяжёлое.
— Куда же вы, папаша? — обращается к нему Людников.
— В строй, товарищ полковник, — отвечает солдат.
— Да как же вы с таким-то плечом — и в строй?!
— А мне тяжести не грузить. Я миномётчик, — отвечает солдат.
Видит Людников — за этим пожилым молодой тянется. Костыль под мышкой, нога волочится.
— А куда же вы, товарищ боец, с костылём? — говорит ему Людников.
— Так я пулемётчик, — отвечает боец. — Для меня нога не самое главное.
Вернул полковник бойцов назад, и молодого и старого. Многих задержал Людников.
Утром те, кто был отпущен из госпиталя, составили пополнение и вместе с другими бойцами вступили в бой с фашистами. И вот зоркий глаз Людникова заметил, что бойцов, пришедших из госпиталя, оказалось намного больше того числа, которым вчера разрешили вернуться в строй.
Заметил командир дивизии и тех двух — пожилого с тяжёлым ранением в плечо и молодого бойца-пулемётчика.
Подошёл Людников к солдатам. Готов разозлиться, повысил голос:
— А вы почему здесь, товарищи бойцы?!
Ухватился пожилой за последнее слово — бойцы.
— Оттого и здесь, что бойцы, — ответил.
Поставил в тупик он Людникова. Заговорил Людников о тяжёлых ранениях у солдат, о том, что просто трудно с такими ранениями быть в бою.
— А ему что — легко? — опять не сдаётся пожилой. — А он что — не раненый? Да он нас посильнее раненный. Однако стоит и держится.
— Кто — он? — не понял Людников.
— Сталинград, — сказали бойцы, молодой и старый.
Сорок пять дней, до самой нашей сталинградской победы, удерживали советские воины остров Людникова. Так и не отдали его фашистам.
ТИТАЕВ
Ноябрь. Завьюжило. Выпал снег.
Незавидная жизнь у связистов. Снег, непогода, грязь, бомбят самолёты с неба, снаряды вздымают землю, пули разносят смерть — будь к походу готов, связист. Повредило проводку бомбой, оборвало снарядом провод, фашистский разведчик разрушил связь — собирайся, солдат, в дорогу.
В ноябре вновь завязались бои за Мамаев курган. В самый разгар сражения прервалась телефонная связь с командным пунктом дивизии. С командного пункта как раз артиллеристам давали команды к стрельбе по целям. Оборвались теперь команды. Прекратился огонь артиллерии.
На исправление повреждения вышел связист Титаев.
Ползёт Титаев вдоль провода, ищет, где произошёл обрыв. Висят над Титаевым низкие облака. Метёт позёмка. Слева неприятельские окопы. Бьют миномёты. Строчат автоматы. Грохочет бой.
Ползёт Титаев, впился глазами в провод, ищет конец обрыва. Свистят над солдатом пули. Сбивает с пути позёмка.
— Эн, не собьёшь!.. — крикнул солдат метели. — Эн, не возьмёшь!.. крикнул Титаев пулям.
Ползёт солдат. А там, на кургане, грохочет бой. И нужен, как воздух, огонь артиллерии. Понимает это Титаев. Торопится. Метрах в тридцати впереди показалась воронка от взрыва. Вот где оно, повреждение. Десять метров осталось. Пять. Дополз до воронки солдат. Вот он у самого края. Вот лежит провод, рассечённый стальным осколком. Подхватил Титаев один конец. Тянет быстрей второй…
Молчал, молчал телефон на командном пункте и вдруг заработал. Облегчённо вздохнул командир.
— Молодцы, — похвалил связистов.
— Так это ж Титаев, — ответил кто-то. — Первой статьи солдат.
Знают Титаева. Любят в дивизии. Ждут в связной роте, когда же вернётся назад Титаев. Не возвращается что-то боец. На поиски связиста отправились два солдата. Ползут они тем же следом. Висят над ними низкие облака. Ветер метёт позёмку. Слева неприятельские окопы. Всё так же бьют пулемёты. Стучат автоматы. Грохочет бой. Заработала советская артиллерия. Перекрывает шум боя, радует слух солдатский. Ползут, смотрят вперёд солдаты. Видят — воронка. На краю воронки признали Титаева. Прижался к земле боец.
— Титаев!
— Титаев!
Молчит Титаев.
Подползли солдаты поближе. Глянули — мёртв, недвижим Титаев.
На войне солдаты ко многим вещам привыкли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131
Стояли свидетели. Были. И нет. Воронка на этом месте.
Ждут в Бремене вестей от Нушке. Ждут вестей от Шольца, от Шульца, от Штольца. Ждут вестей и в других городах, от тысяч других немецких солдат.
Что-то молчат солдаты…
ОСТРОВ ЛЮДНИКОВА
Прорвались фашисты к Волге в районе завода «Баррикады», отрезали от других 138-ю стрелковую дивизию. Командовал дивизией полковник Людников. Занимала дивизия очень небольшую территорию у волжского берега. С севера, с запада, с юга — фашисты, с четвёртой, с восточной, стороны — Волга. Островом Людникова назвали солдаты эту часть сталинградской земли.
Всюду было трудно защитникам Сталинграда. А здесь, на острове Людникова, и того труднее. Стояла середина ноября. Ни зима, ни осень. Волга ещё не замёрзла, но уже шёл по ней лёд — шуга. И на лодках в такое время года не переправишься, и по льду не перейдёшь. Трудно было сюда доставлять продовольствие и боеприпасы. Бойцы получали по 25 граммов сухарей и по 5 граммов сахара в день. Но держались.
Здесь же, на острове Людникова, оказалось много раненых. Собралось их около четырёхсот человек. И их переправить нельзя на левый берег. Укрыли раненых в землянках, которые были вырыты в отвесных волжских кручах. Назвали землянки госпиталем.
И вот как-то к полковнику Людникову прибегают врачи:
— Товарищ полковник, бунтуют раненые.
— Как бунтуют?!
— Не слушаются, не подчиняются, — уточняют медики.
— Чему не подчиняются?
— Лечебному режиму, — сказали врачи.
Оказывается, не хотят раненые оставаться в госпитале. Знают они, что их товарищи по дивизии там наверху, на кручах, ведут тяжёлые бои с фашистами, просят, чтобы и им разрешили принять участие в этих боях.
— Не подчиняются, — повторяют врачи. — Не выполняют раненые наших распоряжений, товарищ полковник.
Собрался Людников, пошёл вместе с врачами к раненым. Вошёл в одну из землянок. Узнали солдаты полковника Людникова:
— Товарищ полковник, несправедливо.
— Что несправедливо?
— А то, что мы здесь лежим, — отвечают солдаты, — а там наверху каждый из наших товарищей один против пяти фашистов сражается.
— Так ведь вы раненые. Так ведь здесь госпиталь. Так ведь медицинский порядок такой, — пытается объяснить солдатам полковник Людников.
Объясняет, но видит, что солдаты не воспринимают его слова. Понимает Людников — не переубедить ему бойцов. Отошёл, посоветовался с врачами. Разрешили врачи, чтобы легкораненые вернулись в строй.
— Только легкораненые, — повторили они.
— Только легкораненые, — повторил и полковник Людников.
Вот тут-то началось самое главное. Каждый стал утверждать, что он легкораненый.
Стали легкораненые отходить к выходу из землянки. Смотрит Людников пожилой солдат вместе с другими двинулся. Плечо у солдата туго перебинтовано. Кровь сквозь бинты проступила. Ясно: ранение тяжёлое.
— Куда же вы, папаша? — обращается к нему Людников.
— В строй, товарищ полковник, — отвечает солдат.
— Да как же вы с таким-то плечом — и в строй?!
— А мне тяжести не грузить. Я миномётчик, — отвечает солдат.
Видит Людников — за этим пожилым молодой тянется. Костыль под мышкой, нога волочится.
— А куда же вы, товарищ боец, с костылём? — говорит ему Людников.
— Так я пулемётчик, — отвечает боец. — Для меня нога не самое главное.
Вернул полковник бойцов назад, и молодого и старого. Многих задержал Людников.
Утром те, кто был отпущен из госпиталя, составили пополнение и вместе с другими бойцами вступили в бой с фашистами. И вот зоркий глаз Людникова заметил, что бойцов, пришедших из госпиталя, оказалось намного больше того числа, которым вчера разрешили вернуться в строй.
Заметил командир дивизии и тех двух — пожилого с тяжёлым ранением в плечо и молодого бойца-пулемётчика.
Подошёл Людников к солдатам. Готов разозлиться, повысил голос:
— А вы почему здесь, товарищи бойцы?!
Ухватился пожилой за последнее слово — бойцы.
— Оттого и здесь, что бойцы, — ответил.
Поставил в тупик он Людникова. Заговорил Людников о тяжёлых ранениях у солдат, о том, что просто трудно с такими ранениями быть в бою.
— А ему что — легко? — опять не сдаётся пожилой. — А он что — не раненый? Да он нас посильнее раненный. Однако стоит и держится.
— Кто — он? — не понял Людников.
— Сталинград, — сказали бойцы, молодой и старый.
Сорок пять дней, до самой нашей сталинградской победы, удерживали советские воины остров Людникова. Так и не отдали его фашистам.
ТИТАЕВ
Ноябрь. Завьюжило. Выпал снег.
Незавидная жизнь у связистов. Снег, непогода, грязь, бомбят самолёты с неба, снаряды вздымают землю, пули разносят смерть — будь к походу готов, связист. Повредило проводку бомбой, оборвало снарядом провод, фашистский разведчик разрушил связь — собирайся, солдат, в дорогу.
В ноябре вновь завязались бои за Мамаев курган. В самый разгар сражения прервалась телефонная связь с командным пунктом дивизии. С командного пункта как раз артиллеристам давали команды к стрельбе по целям. Оборвались теперь команды. Прекратился огонь артиллерии.
На исправление повреждения вышел связист Титаев.
Ползёт Титаев вдоль провода, ищет, где произошёл обрыв. Висят над Титаевым низкие облака. Метёт позёмка. Слева неприятельские окопы. Бьют миномёты. Строчат автоматы. Грохочет бой.
Ползёт Титаев, впился глазами в провод, ищет конец обрыва. Свистят над солдатом пули. Сбивает с пути позёмка.
— Эн, не собьёшь!.. — крикнул солдат метели. — Эн, не возьмёшь!.. крикнул Титаев пулям.
Ползёт солдат. А там, на кургане, грохочет бой. И нужен, как воздух, огонь артиллерии. Понимает это Титаев. Торопится. Метрах в тридцати впереди показалась воронка от взрыва. Вот где оно, повреждение. Десять метров осталось. Пять. Дополз до воронки солдат. Вот он у самого края. Вот лежит провод, рассечённый стальным осколком. Подхватил Титаев один конец. Тянет быстрей второй…
Молчал, молчал телефон на командном пункте и вдруг заработал. Облегчённо вздохнул командир.
— Молодцы, — похвалил связистов.
— Так это ж Титаев, — ответил кто-то. — Первой статьи солдат.
Знают Титаева. Любят в дивизии. Ждут в связной роте, когда же вернётся назад Титаев. Не возвращается что-то боец. На поиски связиста отправились два солдата. Ползут они тем же следом. Висят над ними низкие облака. Ветер метёт позёмку. Слева неприятельские окопы. Всё так же бьют пулемёты. Стучат автоматы. Грохочет бой. Заработала советская артиллерия. Перекрывает шум боя, радует слух солдатский. Ползут, смотрят вперёд солдаты. Видят — воронка. На краю воронки признали Титаева. Прижался к земле боец.
— Титаев!
— Титаев!
Молчит Титаев.
Подползли солдаты поближе. Глянули — мёртв, недвижим Титаев.
На войне солдаты ко многим вещам привыкли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131