Гаррисону удалось подтянуться так, что он оказался в безопасности и каким-то образом прошел это “испытание”; но после этого он не хотел иметь никаких дел с клубом и одного за другим в кровавых драках отделал всех его членов. Больше они не беспокоили его.
...С тех пор он думал, что этот несчастный случай давно забыт. Он бы так и остался забытым, но это был тот случай, когда он впервые узнал, что такое головокружение. Но, головокружение, - страх, который ему удалось убить в своем сознании. Но вот сейчас...
Этот виадук из снов, этот мост из самых темных-кошмаров.
* * *
В разорванном комбинезоне, в разбитых грязных башмаках с резиновыми подошвами Гаррисон шел по виадуку. Был вечер, и ему надо было попасть до наступления ночи на другую сторону, туда, где звенел и плескался водопад.
Длина виадука составляла примерно сто пятьдесят футов, это было островерхое сооружение с двойными стенами и бетонным ложем, деревянные шпалы и стальные рельсы подвешивались между стен. Большая часть деревянной крыши сейчас отсутствовала, пропуская внутрь свет, но в тех местах, где доски были почти целыми, путь был действительно темным. А глубины внизу казались бездонными.
Как Гаррисон не пытался держать себя в руках, он все же чувствовал тошноту, появившуюся откуда-то из глубины желудка, и учащающееся сердцебиение. Не желая откладывать этот переход, он решил рискнуть.
В центре виадука вдоль одной секции, по крайней мере в одну треть всей длины сооружения, крыша почти полностью отсутствовала.
Упавшие сгнившие доски в большом количестве беспорядочно лежали на ржавых рельсах и черных, изъеденных шпалах. Здесь каменная кладка была сырая, поросшая мхом и мягкая. Многие из верхних перекладин упали внутрь, делая путь опасным до смертельного. Местами засоренный разным строительным мусором путь напоминал смежные мосты; там тоже путь кажется достаточно прочным, а на самом деле мост может выдержать только собственный вес, и эхо простого крика способно обрушить все в снежный обвал.
В двух случаях, когда Гаррисон ногой нащупывал путь, отбрасывая небольшие камни, дюйм за дюймом прокладывая свой путь вперед, сгнившие доски с пронзительным скрипом проломились и пыльно грохнулись вниз в огромную, кажущуюся бездонной впадину между стенами. Но третий такой обвал, который случился, когда до конца оставалась всего одна треть, был слишком обширным. Он увлек за собой в глубины огромный кусок пола и ранее наваленный мусор.
Когда все это произошло, Гаррисон бросился ничком, опустив лицо на рельсы, к которым он прилип как лист, пока дрожание и грохот не затихли вдали. Затем, когда клубы поднятой пыли осели, он нетвердо поднялся на ноги и увидел, что осталось от секции впереди. И при виде этого его отчаяние и головокружение удваивались и учетверялись.
Потому что впереди от пути не осталось нечего, кроме провисших рельсов и нескольких шпал, которые скрепляли их вместе. Даже канатоходцу было бы трудно пройти здесь!
- Я МОГ БЫ ПЕРЕНЕСТИ ТЕБЯ, РИЧАРД! - послышался знакомый громыхающий голос с неба, его эхо заставило посыпаться пыль и каменную крошку с шатких стен.
Гаррисон посмотрел вверх через решетку дырявого перекрытия и увидел лицо человека-Бога, светящееся в сгущающихся сумерках.
- Да? - несмотря на страх, голос Гаррисона источал яд. - И за какую цену?
- ТЫ ЗНАЕШЬ ЦЕНУ. РИЧАРД, - произнес человек-Бог, прищуривая глаза. - ЦЕНА, КОТОРУЮ Я УЖЕ НАЗВАЛ ТЕБЕ: ТЫ ПОЗВОЛЯЕШЬ ПРИЙТИ МНЕ К ТЕБЕ. ТЫ ВПУСКАЕШЬ МЕНЯ.
Искушение было велико, но...
- Нет! - ответил Гаррисон в следующий миг. - О, нет, человек-Бог! Я видел тебя во сне прежде, давным-давно, я помню этот сон сейчас. В конце моего поиска будет черное озеро с черным замком, и в том, другом сне, ты был со мной и все еще требовал, чтобы я впустил тебя. Я еще не добрался до озера и замка, и пока я...
- ЕСЛИ У ТЕБЯ ПОЛУЧИТСЯ, ТОЛЬКО ПОСМОТРИ НА ПУТЬ ВПЕРЕДИ, РИЧАРД. ЕСЛИ ТЫ ПОПЫТАЕШЬСЯ, ТЫ РИСКУЕШЬ ОБЕИМИ НАШИМИ ЖИЗНЯМИ.
- Но я должен рискнуть.
- И МОЕЙ ЖИЗНЬЮ ТОЖЕ? А КАК НАСЧЕТ ТОГО, КОТОРЫЙ ЖДЕТ? ТОГО, В ТЕНИ, ПОД ВОДОПАДОМ?
- Того, Который Ждет? - Гаррисон перевел взгляд с лица человека-Бога и нервно посмотрел через пропасть на дальнюю сторону виадука. Что-то красновато блеснуло во мраке, внизу, где вода плескалась у подножья водопада, на красных нечто, как, далекие огни поезда или предупреждающий блеск красных железнодорожных фонарей.
Они были широко расставлены и, казалось, пристально посмотрели прямо на Гаррисона, а когда он вгляделся, волосы зашевелились у него на затылке...
Они моргнули!
Что бы это ни было, Тот, Который Ждет, должен быть огромным, тяжелым, приземистым и жутким. Гаррисону снова представилась старая железнодорожная тележка. Да, такой, как она!
Но в отличие от тележки, он настороже - и очень зол.
Глава 16
Вятт вернулся в несколько приподнятом, по сравнению с его недавним расположением духа, настроении.
- Кризис, - доложил он Терри. - Ты не знаешь, что это значит, моя любовь, но я могу сказать тебе, что этот кризис - в нашу пользу.
Терри была в постели. Он быстро разделся и забрался к ней. Она обняла его и согрела своим телом.
- Значит, это на самом деле произойдет?
- Да, сегодня, в любой момент.
- Ты все приготовил для этого?
- Почти. Еще чуть подделать записи, поместить в машину пару сгоревших предохранителей, добавить несколько дополнительных сложностей для “экспертов”, которых, без сомнения, вызовут, и все будет готово. Кто сможет когда-нибудь сказать, что в действительности случилось здесь? В этой области нет настоящих экспертов, Терри. Пока нет... - Он помолчал, вспоминая Мааса Криппнера. - Больше нет.
- Да? - она насмешливо посмотрела на него.
- Это неважно, Терри. Господи, как я люблю тебя. Я хочу сказать, я действительно люблю тебя. Понимаешь, даже когда все против нас, мы с тобой все-таки можем заниматься любовью. Я хочу сказать, я всего лишь люблю тебя.
- Тогда люби меня, - ее голос был хриплый и быстрый от страсти, которую он вызвал. - Ради Бога, нет, так как никто из нас не верит, ради меня, люби меня. Заполни меня, делай мне больно, но люби меня...
Они занимались любовью, чистой, в первый раз совсем без боли и почти без страсти.
Самый черный янтарь всегда самый чистый...
* * *
Гаррисон нашел способ.
Он не был канатоходцем, но способ все-таки нашел. Он подобрал доску длиной шесть футов с крепким железным болтом на конце. Теперь, усевшись верхом на один рельс и толкая перед собой доску, положенную поперек рельсов, он дюйм за дюймом двигался над пропастью. Другой конец доски торчащим болтом цеплялся за соседний рельс. Таким способом, перенося большую часть своего веса на доску, он мог перемешаться вперед и без особого труда сохранять равновесие, но что бы он ни делал, он не должен был смотреть вниз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90