- Сдача Варшавы и других крепостей. Император берет на себя верховное командование. - Влияние, жизнь и характеристика Распутина. - Отставка реакционных министров. - Дума. Резолюция Земского Союза о правительстве, пользующемся доверием нации. Первые разговоры о мире
В начале 1915 года русские взяли большую крепость Перемышль и подошли к Кракову на расстояние нескольких миль. Они также перешли Карпаты и начали спускаться на Венгерскую равнину. Но вследствие недостатка снарядов и ружей они не могли закрепить своих побед; зная это, немцы решили изменить положение дела на восточном фронте, перебросив туда несколько армейских корпусов с Запада. В начале мая начал свои операции Макензен, которому было поручено командование австро-германскими силами, и русская армия, подвергнутая ужасной бомбардировке, на которую она не могла должным образом отвечать, и ослабленная снятием войск для обслуживания Карпат, отступила по всей линии.
Пришлось отдать одну за другой с таким трудом завоеванные позиции. В июне были сданы Перемышль и Львов, в августе, очень быстро друг за другом, Варшава, Новогеоргиевск, Ковно, Гродно и Брест-Литовск. Потери убитыми, ранеными и пленными во время этого долгого ужасного отступления были колоссальны. Недостаток в ружьях был так велик, что значительный процент солдат стояли безоружными до тех пор, пока им не доставались ружья их убитых товарищей. Еще чудо, что вся армия осталась цела. Один момент Петроград был в такой опасности, что были приняты меры к перевозке архивов и золотого запаса в Вологду. Стоял также вопрос о вывозе художественных сокровищ Эрмитажа, но царь запретил это из боязни вызвать панику. К счастью, продвижение немцев было остановлено, и приготовления к эвакуации столицы были прекращены. Продвижение немцев в Курляндии шло с таким же успехом, и в видах предосторожности рижские фабрики и заводы были переведены на восток. В течение ближайших девяти месяцев русская армия стояла неподвижно на тех позициях, которые она заняла в средине сентября, хотя время от времени и добивалась незначительных местных успехов.
5 сентября, при очень скверном военном положении, царь принял верховное командование армией, назначив начальником главного штаба Алексеева, хотя министры всеми мерами отговаривали его от такого, по их мнению, опасного шага. Союзные правительства, принявши это известие с большими опасениями, конечно, воздержались от выражения своего желания оставить по-прежнему верховным главнокомандующим великого князя Николая. Это значило бы вмешаться в вопрос внутреннего характера, по которому царь уже принял определенное решение. Однажды, в феврале 1915 года, мне даны были инструкции войти с ходатайством за очень известного революционера (Бурцев), который, вернувшись в Россию, чтобы заставить своих товарищей прекратить подпольную работу и способствовать успешному продолжению войны, был арестован и приговорен к ссылке в Сибирь. Патриотическое письмо, опубликованное Бурцевым перед поездкой в Россию, произвело, как я частным образом сказал Сазонову, очень благоприятное впечатление в Англии, и все надеялись, что он будет помилован.
Сазонов любезно согласился защищать его перед царем, и его величеству после некоторого колебания было угодно помиловать его. Но, обсуждая вопрос с Сазоновым, царь заметил: "Удивительно, что англичане и французы больше интересуются внутренними делами России, чем русские - внутренними делами Англии и Франции". Это был тонкий намек, что вопросы, касающиеся русского правительства, для нас - запрещенная почва. Я, однако, в аудиенции, которую я имел в начале сентября у царицы, воспользовался случаем и сказал ее величеству, что разделяю опасения совета министров по поводу решения царя. Я сказал, что его величеству придется нести ответственность за новые неудачи, могущие постигнуть русскую армию, и что вообще совмещать обязанности самодержца великой империи и верховного главнокомандующего - задача непосильная для одного человека. Царица тут же возразила, что царю надо было с самого начала взять командование, а теперь, когда армия переносит столько лишений, его место среди своих войск. "Я не терплю, - продолжала она, министров, которые пытаются отговорить его от исполнения своего долга. Положение требует твердости. Царь, к сожалению, слаб, но я сильна, и буду такой и впредь". Ее величество сдержала свое слово. Царь, живя в ставке, не мог постоянно встречаться со своими министрами и был слишком занят военными вопросами, чтобы обращать усиленное внимание на все усложнявшееся внутреннее положение. В результате царица фактически управляла Россией, особенно с тех пор, как в феврале 1916 года председателем совета министров был назначен Штюрмер.
Среди других причин, побуждавших ее величество уговаривать царя взять на себя верховное командование, не малую роль играло подозрение, что престиж великого князя, как верховного главнокомандующего, постепенно заслоняет престиж государя. Она в самом деле относилась к нему недоверчиво. С другой стороны, враги великого князя, в числе которых был Распутин, сделали все возможное, чтобы дискредитировать его при дворе, выставляя его неправильное командование причиной всех неудач русской армии. У Распутина, впрочем, было еще особое основание ненавидеть великого князя: в начале войны он телеграфно просил разрешения приехать на фронт благословить войска, на что великий князь ответил: "Приезжайте! Я вас повешу".
Об этой гнусной личности написано так много, что мне почти ничего не остается сказать. В Петербурге циркулировал анекдот, что во время одной из моих аудиенций в Царском, Распутин вошел в комнату; царь хотел меня представить, но я тут же простился и вышел. Нет надобности говорить, что этот, как и другие анекдоты об его поступках и словах являются чистейшим вымыслом. Во многих петроградских салонах он был желанным гостем и центром восторженного кружка набожных дам, несмотря на то, что он был одет мужиком и нарочно ходил немытый и непричесанный. В своей книге о России мой друг Палеолог рассказывает, как он с ним встретился в одном доме, и как Распутин по окончании разговора "прижал его к своей груди". Я никогда не искал с ним такой встречи, потому что не считал нужным входить в личные сношения с ним.
Сын необразованного мужика, родом из сибирской деревни, он получил прозвище Распутина за свою беспутную жизнь. В русском крестьянине есть любопытное сочетание добра и зла. Он полон противоречий, он может быть любезным и грубым, набожным и порочным. Распутин не представлял исключения из этого правила. У этого чувственного пьяницы скрытый мистицизм его характера был вызван к жизни проповедями священника, которого ему пришлось перевозить в какую-то отдаленную деревню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112
В начале 1915 года русские взяли большую крепость Перемышль и подошли к Кракову на расстояние нескольких миль. Они также перешли Карпаты и начали спускаться на Венгерскую равнину. Но вследствие недостатка снарядов и ружей они не могли закрепить своих побед; зная это, немцы решили изменить положение дела на восточном фронте, перебросив туда несколько армейских корпусов с Запада. В начале мая начал свои операции Макензен, которому было поручено командование австро-германскими силами, и русская армия, подвергнутая ужасной бомбардировке, на которую она не могла должным образом отвечать, и ослабленная снятием войск для обслуживания Карпат, отступила по всей линии.
Пришлось отдать одну за другой с таким трудом завоеванные позиции. В июне были сданы Перемышль и Львов, в августе, очень быстро друг за другом, Варшава, Новогеоргиевск, Ковно, Гродно и Брест-Литовск. Потери убитыми, ранеными и пленными во время этого долгого ужасного отступления были колоссальны. Недостаток в ружьях был так велик, что значительный процент солдат стояли безоружными до тех пор, пока им не доставались ружья их убитых товарищей. Еще чудо, что вся армия осталась цела. Один момент Петроград был в такой опасности, что были приняты меры к перевозке архивов и золотого запаса в Вологду. Стоял также вопрос о вывозе художественных сокровищ Эрмитажа, но царь запретил это из боязни вызвать панику. К счастью, продвижение немцев было остановлено, и приготовления к эвакуации столицы были прекращены. Продвижение немцев в Курляндии шло с таким же успехом, и в видах предосторожности рижские фабрики и заводы были переведены на восток. В течение ближайших девяти месяцев русская армия стояла неподвижно на тех позициях, которые она заняла в средине сентября, хотя время от времени и добивалась незначительных местных успехов.
5 сентября, при очень скверном военном положении, царь принял верховное командование армией, назначив начальником главного штаба Алексеева, хотя министры всеми мерами отговаривали его от такого, по их мнению, опасного шага. Союзные правительства, принявши это известие с большими опасениями, конечно, воздержались от выражения своего желания оставить по-прежнему верховным главнокомандующим великого князя Николая. Это значило бы вмешаться в вопрос внутреннего характера, по которому царь уже принял определенное решение. Однажды, в феврале 1915 года, мне даны были инструкции войти с ходатайством за очень известного революционера (Бурцев), который, вернувшись в Россию, чтобы заставить своих товарищей прекратить подпольную работу и способствовать успешному продолжению войны, был арестован и приговорен к ссылке в Сибирь. Патриотическое письмо, опубликованное Бурцевым перед поездкой в Россию, произвело, как я частным образом сказал Сазонову, очень благоприятное впечатление в Англии, и все надеялись, что он будет помилован.
Сазонов любезно согласился защищать его перед царем, и его величеству после некоторого колебания было угодно помиловать его. Но, обсуждая вопрос с Сазоновым, царь заметил: "Удивительно, что англичане и французы больше интересуются внутренними делами России, чем русские - внутренними делами Англии и Франции". Это был тонкий намек, что вопросы, касающиеся русского правительства, для нас - запрещенная почва. Я, однако, в аудиенции, которую я имел в начале сентября у царицы, воспользовался случаем и сказал ее величеству, что разделяю опасения совета министров по поводу решения царя. Я сказал, что его величеству придется нести ответственность за новые неудачи, могущие постигнуть русскую армию, и что вообще совмещать обязанности самодержца великой империи и верховного главнокомандующего - задача непосильная для одного человека. Царица тут же возразила, что царю надо было с самого начала взять командование, а теперь, когда армия переносит столько лишений, его место среди своих войск. "Я не терплю, - продолжала она, министров, которые пытаются отговорить его от исполнения своего долга. Положение требует твердости. Царь, к сожалению, слаб, но я сильна, и буду такой и впредь". Ее величество сдержала свое слово. Царь, живя в ставке, не мог постоянно встречаться со своими министрами и был слишком занят военными вопросами, чтобы обращать усиленное внимание на все усложнявшееся внутреннее положение. В результате царица фактически управляла Россией, особенно с тех пор, как в феврале 1916 года председателем совета министров был назначен Штюрмер.
Среди других причин, побуждавших ее величество уговаривать царя взять на себя верховное командование, не малую роль играло подозрение, что престиж великого князя, как верховного главнокомандующего, постепенно заслоняет престиж государя. Она в самом деле относилась к нему недоверчиво. С другой стороны, враги великого князя, в числе которых был Распутин, сделали все возможное, чтобы дискредитировать его при дворе, выставляя его неправильное командование причиной всех неудач русской армии. У Распутина, впрочем, было еще особое основание ненавидеть великого князя: в начале войны он телеграфно просил разрешения приехать на фронт благословить войска, на что великий князь ответил: "Приезжайте! Я вас повешу".
Об этой гнусной личности написано так много, что мне почти ничего не остается сказать. В Петербурге циркулировал анекдот, что во время одной из моих аудиенций в Царском, Распутин вошел в комнату; царь хотел меня представить, но я тут же простился и вышел. Нет надобности говорить, что этот, как и другие анекдоты об его поступках и словах являются чистейшим вымыслом. Во многих петроградских салонах он был желанным гостем и центром восторженного кружка набожных дам, несмотря на то, что он был одет мужиком и нарочно ходил немытый и непричесанный. В своей книге о России мой друг Палеолог рассказывает, как он с ним встретился в одном доме, и как Распутин по окончании разговора "прижал его к своей груди". Я никогда не искал с ним такой встречи, потому что не считал нужным входить в личные сношения с ним.
Сын необразованного мужика, родом из сибирской деревни, он получил прозвище Распутина за свою беспутную жизнь. В русском крестьянине есть любопытное сочетание добра и зла. Он полон противоречий, он может быть любезным и грубым, набожным и порочным. Распутин не представлял исключения из этого правила. У этого чувственного пьяницы скрытый мистицизм его характера был вызван к жизни проповедями священника, которого ему пришлось перевозить в какую-то отдаленную деревню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112