— Нет, — сказал он, — ничего. Все в порядке. Знаете что: если Гуня опять позвонит вам с просьбой о тесте, перезвоните, пожалуйста, мне.
Химик глядел на бандита большими глазами. До него вдруг дошло, что с Гуней может случиться что-то нехорошее.
— А если, — испуганно спросил Игорь Семенович, — он придет без звонка?
Валерий подошел к окну и глянул вниз. Пятиэтажка выходила на широкий проспект, и напротив кишел людьми большой магазин с надписью «Рыба-Мясо».
— Если он придет без звонка, — сказал Валерий, — не открывайте ему, а подойдите к окну, и уберите с окна вашу банку с салатом. И не бойтесь, — сказал Валерий, — этот человек, Гуня, — он идиот.
Встал, простился и вышел.
Химик в полном недоумении глядел то на деньги, то на горшок с фикусом, пока его не вывел из задумчивости запах сгоревших в кастрюле макарон.
Прямо от химика Сазан поехал к Александру. Было уже одиннадцать вечера, но банкир был еще у себя в конторе. При виде Сазана он вздрогнул и потупил глаза.
— Саша, — сказал Сазан, — ты заработался. Пора отдохнуть.
Банкир стал покорно собирать со стола бумаги. Сазан подозвал одного из телохранителей и приказал:
— Отгоните его машину домой. Саше надо расслабиться, мы едем в гости.
За руль сел Сазан, а Шакуров поместился, скорчившись, справа. Пальцы его слегка дрожали. Было заметно, что он ожидает выстрела, и не из-за соседнего угла, а с места водителя.
— В какие гости мы едем? — спросил Александр.
— К Гуне, — сказал Сазан. — Все-таки нехорошо, — двадцать лет вместе, человек плачет, гостинцы шлет, а ты — ни слова.
— Не слал он мне никаких гостинцев, — удивился Александр.
— Сегодня утром прислал. Твой бухгалтер его получил вместо тебя.
— Боже мой, — тихо сказал банкир.
Машина мягко летела по ночной мостовой, покрытой матовой корочкой льда, — дневной дождь и ночной холод сыграли в этот день с автолюбителями неприятную штуку.
В миру Гуню звали Мефодием Баркиным, и Мефодий Баркин был третьим в их школьной компании, а год назад стал числиться при Валерии. Сам Валерий не взял бы его в к себе, — что-то пугливое жило в Гуниных глазах, пугливое и скверное. В детстве Гуня клал под поезда кошек и играл с девчонками в классики. Но Александр попросил за Гуню, потому что Гуня был не только его школьным приятелем, но и генеральским сыном, и Александру было приятно, что он, Александр Шакуров, сын токаря, стал банкиром, а генеральский сын Мефодий Баркин пашет на него шофером за триста зелененьких.
Гуня обедал с Александром в дорогих ресторанах за счет работодателя, и когда Александр платил за еду, было видно, что Гуня не чувствовал благодарности, а хотел бы положить эти деньги себе в карман.
Кончилось все омерзительно. Однажды, когда они возвращались втроем из ресторана, Гуня стал хвастаться, что им теперь все можно, и что они хозяева жизни, — хотя хозяева, собственно, были Валерий и Александр, а Гуня только вел машину. В доказательство он вытащил «вальтер» и стал развлекаться пальбой по прохожим. Больше двух выстрелов он сделать не успел: Валерий сидел справа от водителя. Он вышиб Гуню из-за руля, чуть не рассадив неуправляемую машину о фонарный столб. Пистолет из рук Гуни полетел на коробку скоростей, а Гуня вывалился на дорогу. Валера поднял пистолет и собрался стрелять в Гуню, но тут Александр очнулся и заорал в полном ужасе:
— Валера! Ради бога! Это же моя машина!
Сазан высадил на перекрестке дрожащего директора банка и объяснил ему, что надо делать. В ту же ночь он отогнал машину за город, облил бензином и сжег. Александр заявил об угоне машины, и милиция принялась разыскивать неизвестного, развлекавшегося стрельбой по прохожим и выкидыванием водителей из машин. Впрочем, милиция не особенно напрягалась.
Валера вышвырнул Гуню из организации в тот же день, как тот выписался из больницы.
Александр запретил убивать Гуню, и Сазан с самого начала сказал, что он еще пожалеет об этом запрете.
И тут Александр похолодел.
— Погоди, — сказал он, — зачем же мы к нему едем?
Сазан промолчал.
— Ты что, меня хочешь в это дело впутать?! — заорал банкир. — Что я там буду делать?
— Смотреть, — сказал Сазан, — смотреть и слушать. — Я не хочу, чтобы завтра твой друг мент пришел к тебе и сказал: «Сазан подложил бомбу к вашей двери, а когда дело не удалось, замочил первого попавшегося под руки подозреваемого. И свалил все на него».
Сазан остановил машину у ночного киоска и купил бутылку ликера и коробку шоколадных конфет.
В старой генеральской квартире, в окне пятого этажа, выходящем на Садовую, горел свет, и сквозь кисейную занавеску просвечивал телевизор. Друзья поднялись на пятый этаж, и Сазан нажал на кнопку звонка. Банкиру казалось, что он видит дурной сон. Ему вдруг представилось, что ему опять десять лет, и кнопка звонка так безбожно высока, что до нее нельзя дотянуться, а можно только допрыгнуть, — и что вот сейчас дверь отворит Лидия Павловна, в штопанном халате и с наколкой на красивых седых волосах, и скажет:
— А, мальчики. У Феди опять болит горло, и гулять я его не пущу. Хотите чаю?
Дверь отворилась, и на пороге показалась Лидия Павловна, в штопанном халате и с черепаховым гребнем на сморщенной, как грецкий орех, головке. Она близоруко вглядывалась в темноту.
— А, Сашенька! — вдруг изумилась она. — И Валерик! А Феди дома нет. Хотите чаю?
— Что же вы так, Лидия Павловна, — сказал Сазан, галантно передавая ей ликер и шоколад, — спрашивать надо, кто за дверью. Стоят два молодых бугая, — а вдруг мы бандиты?
Старушка засмеялась.
— Ну какой же вы бандит, Валерик?
Гуни действительно не было, иначе бы в прихожей царил беспорядок, а на кухне жарилось бы что-нибудь вкусное для внука.
Через пять минут молодые люди сидели в гостиной. На диване перед включенным телевизором грелась молодая беременная кошка, и было слышно, как начинает свистеть на кухне чайник. Это была хорошая, большая генеральская квартира в добротном доме с высокими потолками, с огромной гостиной, с трофейным роялем, на котором в детстве мучили Гуню, и прочей трофейной мебелью: а кроме трофейной мебели, ничего нового в гостиной не было.
— А Федя сегодня будет? — спросил Сазан, когда старушка разлила в тонкие, мейсенского трофейного фарфора чашечки ароматный чай.
— Не знаю, — покачала та головой. — Он теперь редко дома ночует. С тех пор, как он уволился от Саши, целыми днями пропадает. Саша, вы не сердитесь, что он ушел?
«Ушел! — чуть не вскричал Александр. — Да его выкинули мордой об стенку!»
— А вы сами как думаете, почему он ушел? — спросил Сазан.
Старушка лукаво улыбнулась.
— Ну, вы же знаете, какой он хвастун. Его послушать, так он у вас самый главный человек. Но я, однако, думаю, что он неплохо справлялся, если ему предложили уйти в этот самый… — Куда?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54