Возможно, покупатель даже передал Сазану часть денег, и я не удивлюсь, если он сделал это через «Межинвестбанк». Сазан ведь именно там держит расчетный счет.
Сергей помолчал и продолжил:
— Мы предвидели это и следили за ним, и единственным итогом слежки было то, что она обеспечила Сазану алиби: прикомандированный к нему сотрудник клянется, что Сазан провел ночь у любовницы. Кто-то был осведомлен лучше милиции и знал, куда тот поедет. Но Сазан перехитрил своего противника. Он добыл оружие раньше. Потом его люди пробрались по лесу и расстреляли засаду. Сазан хотел вывезти все оружие. Его люди, вероятно, забрали по автомату, а остальные ящики они вынесли прямо через проходную и сгрузили в грузовичок. В грузовичке была рация, и водитель должен был подождать чистой дороги. Но вышло так, что перестрелку услыхала проезжавшая мимо ГАИ. Водитель забился в грузовичок и сделал вид, что спит. Когда мы его вычислили, он попытался уехать, разбил грузовик, но скрылся на милицейской машине.
— Попутно, — развел руками Сергей, — он чуть не утопил меня в болоте из гнилой капусты.
Помолчал и добавил:
— Между прочим, Сазан должен думать, что я действовал в сговоре с этими неизвестными. Что это я подставил Сазана под пули на Варшавском.
— Вот прохвост, — сказал Севченко, и в восхищении хлопнул себя по обтянутой кашемиром коленке, — значит, у него опять полный багажник железа?
— Ну, — сказал Сергей, — мы все-таки конфисковали грузовик с оружием. Но за последние три месяца грузы на имя а/о «Континент» приходили четырежды, и я не думаю, что я вчера конфисковал все имущество Сазана. Наверняка у него был запасной склад.
— Радиоуправляемые мины, — сказал с тоской директор «Александрии». — Скажите, Сергей Александрович, это опасно? Что такая мина может взорвать?
— Ну, — сказал Сергей, — если положить такую мину в багажник автомобиля и припарковать его возле вашего банка, и подождать, пока мимо проедет ваша машина, то это будет пропуск на тот свет, оформленный по всем правилам.
— Говорят, — сказал, криво улыбаясь, высокий офицер Давидюк, — Сазан — лучший в Москве специалист по взрывам. Я о нем еще в Афгане слышал.
— Лучше заплатить, — сказал банкир.
— Слушай, — сказал Севченко, — как тебе не стыдно! Вон человек, у него нет охраны и нет зарплаты, и что этот человек делает? Он едет к Сазану и конфискует у него все, что взрывается, рубит и стреляет. А ты?
Банкир тосковал.
— Если ты отдашь эту ссуду, — сказал Севченко, — я уйду. Я не собираюсь вести дела через банк, который станет платить деньги любому, кто без совести и с гранатометом.
В дверях появился охранник.
— Анатолий Борисович, — сказал он, — вас к телефону.
— Все, — сказал Севченко, разводя руками, — поговорили. А ты, — Севченко обернулся к Сергею, — ты мне нравишься. Ты подумай, что тебе надо, чтобы покончить с Сазаном, и скажи мне, ладно?
Сергей немного побродил по даче. Подивился на позолоченный смеситель в ванне. Поглазел на зеленый биллиардный стол, посереди которого дожидались хозяина собранные в треугольник бежевые шары; и снова вышел в оранжерею.
Та была уже пуста. Охранники посадили все пальмы, подмели дорожку, и сняли крышку с обросшего павиликой бассейна, где плавали диковинного вида листья и время от времени взбулькивали рыбки. Прямо из бассейна торчала какая-то удивительная растительность со стволом, голым, как здоровенная авторучка, и с растопыренным венчиком наверху.
За стеклами оранжереи, проваливаясь и дробясь в голых ветвях берез, катилось к закату огромное красное солнце, и охранники, скинув куртки, жгли на костре всякий строительный мусор. Это было богатое место. Богаче, чем ободранная квартира в пятиэтажке, где Сазан, тоскуя, заглядывал милиционеру в глаза и кормил его балыком, богаче, чем подвал, где ютились сазановы бандиты, и даже много богаче, чем маленький банк Шакурова с зеленым ковриком и латунным козырьком.
Из домика у ворот выскочил человек с военной выправкой, побежал к охранникам у костра и что-то сказал одному из них. Охранник поспешно потрусил к дому. Сергей обратил внимание, что в последний раз он видел Давидюка в главном доме, и что через двор Давидюк не проходил. Только после этого Сергей понял, почему от караульного домика к усадьбе тянется, параллельно дорожке, выпуклое бетонное ребро, скрытое в двух местах кучами торфа. Севченко построил между двумя домами подземный переход, но из-за близости почвенных вод, или еще отчего-то, переход пришлось делать довольно высоко.
Человек с военной выправкой поднялся в оранжерею. Сергей стоял, полузакрыв глаза, и нюхал влажный, распаренный воздух.
— Анатолий Борисович просит вас остаться на ужин, — сказал Давидюк, — хорошее у нас здесь место, а?
— Чудное место, — согласился Сергей, — А что с вашей рукой?
— Слетел с табуретки, — ответил офицер.
— И какого калибра была табуретка? — спросил Сергей.
Высокий Давидюк неожиданно подмигнул ему и расхохотался.
В тот самый момент, когда белый семиметровый «Линкольн» доставил милиционера Тихомирова на дачу в Алаховке, дачу с караульными, собаками и оранжереей, бандит по кличке Сазан сходил в Алаховке с пригородной электички. На Сазане были штаны цвета прошлогодней картофельной ботвы и старый ватник, из кармана которого торчала бутылка водки. Кроме бутылки, Сазан не был ничем вооружен, — но разбитая бутылка в его руках могла доставить много неприятностей противнику, если, конечно, у противника не было автомата. Сазан шел, весело болтая руками, и на лице его, поросшем шетиной, было привычное выражение россиянина, который много пьет и мало думает.
Поселок Алаховка располагался справа от железной дороги. В поселке имелся продуктовый магазин, три ларька со сникерсами, семь восьмиэтажных домов и некоторое количество деревянных строений, напоминавших неудачный эксперимент по скрещению курятника с железнодорожной будкой. В строениях проживали бывшие москвичи, выселенные в конце 30-х годов из Москвы при реконструкции улицы Горького.
По другую сторону железной дороги тянулся, километра на три, сосновый бор. За бором начиналось озеро. С той стороны озера глядели заборы, в основном гнилые, как реакционное мировоззрение. Один из заборов лежал на земле, задрав бетонную ногу.
Забор дачи Севченко, третьей справа, ничем не напоминал эти хилые создания доперестроечной эпохи. Однотонный и серый, он был ростом с двух поставленных друг на друга баскетболистов. Все деревья около забора были аккуратно срублены. Сазан заметил поверх забора аккуратные рядки изоляторов, с натянутыми меж ними проводами. Провода можно было бы перерезать, но наверняка прекращение тока разбудило бы сигнализацию. Можно было бы присоединить к изоляторам новую проволоку, любезно предоставив току обходной путь, и перерезать провода только после этого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
Сергей помолчал и продолжил:
— Мы предвидели это и следили за ним, и единственным итогом слежки было то, что она обеспечила Сазану алиби: прикомандированный к нему сотрудник клянется, что Сазан провел ночь у любовницы. Кто-то был осведомлен лучше милиции и знал, куда тот поедет. Но Сазан перехитрил своего противника. Он добыл оружие раньше. Потом его люди пробрались по лесу и расстреляли засаду. Сазан хотел вывезти все оружие. Его люди, вероятно, забрали по автомату, а остальные ящики они вынесли прямо через проходную и сгрузили в грузовичок. В грузовичке была рация, и водитель должен был подождать чистой дороги. Но вышло так, что перестрелку услыхала проезжавшая мимо ГАИ. Водитель забился в грузовичок и сделал вид, что спит. Когда мы его вычислили, он попытался уехать, разбил грузовик, но скрылся на милицейской машине.
— Попутно, — развел руками Сергей, — он чуть не утопил меня в болоте из гнилой капусты.
Помолчал и добавил:
— Между прочим, Сазан должен думать, что я действовал в сговоре с этими неизвестными. Что это я подставил Сазана под пули на Варшавском.
— Вот прохвост, — сказал Севченко, и в восхищении хлопнул себя по обтянутой кашемиром коленке, — значит, у него опять полный багажник железа?
— Ну, — сказал Сергей, — мы все-таки конфисковали грузовик с оружием. Но за последние три месяца грузы на имя а/о «Континент» приходили четырежды, и я не думаю, что я вчера конфисковал все имущество Сазана. Наверняка у него был запасной склад.
— Радиоуправляемые мины, — сказал с тоской директор «Александрии». — Скажите, Сергей Александрович, это опасно? Что такая мина может взорвать?
— Ну, — сказал Сергей, — если положить такую мину в багажник автомобиля и припарковать его возле вашего банка, и подождать, пока мимо проедет ваша машина, то это будет пропуск на тот свет, оформленный по всем правилам.
— Говорят, — сказал, криво улыбаясь, высокий офицер Давидюк, — Сазан — лучший в Москве специалист по взрывам. Я о нем еще в Афгане слышал.
— Лучше заплатить, — сказал банкир.
— Слушай, — сказал Севченко, — как тебе не стыдно! Вон человек, у него нет охраны и нет зарплаты, и что этот человек делает? Он едет к Сазану и конфискует у него все, что взрывается, рубит и стреляет. А ты?
Банкир тосковал.
— Если ты отдашь эту ссуду, — сказал Севченко, — я уйду. Я не собираюсь вести дела через банк, который станет платить деньги любому, кто без совести и с гранатометом.
В дверях появился охранник.
— Анатолий Борисович, — сказал он, — вас к телефону.
— Все, — сказал Севченко, разводя руками, — поговорили. А ты, — Севченко обернулся к Сергею, — ты мне нравишься. Ты подумай, что тебе надо, чтобы покончить с Сазаном, и скажи мне, ладно?
Сергей немного побродил по даче. Подивился на позолоченный смеситель в ванне. Поглазел на зеленый биллиардный стол, посереди которого дожидались хозяина собранные в треугольник бежевые шары; и снова вышел в оранжерею.
Та была уже пуста. Охранники посадили все пальмы, подмели дорожку, и сняли крышку с обросшего павиликой бассейна, где плавали диковинного вида листья и время от времени взбулькивали рыбки. Прямо из бассейна торчала какая-то удивительная растительность со стволом, голым, как здоровенная авторучка, и с растопыренным венчиком наверху.
За стеклами оранжереи, проваливаясь и дробясь в голых ветвях берез, катилось к закату огромное красное солнце, и охранники, скинув куртки, жгли на костре всякий строительный мусор. Это было богатое место. Богаче, чем ободранная квартира в пятиэтажке, где Сазан, тоскуя, заглядывал милиционеру в глаза и кормил его балыком, богаче, чем подвал, где ютились сазановы бандиты, и даже много богаче, чем маленький банк Шакурова с зеленым ковриком и латунным козырьком.
Из домика у ворот выскочил человек с военной выправкой, побежал к охранникам у костра и что-то сказал одному из них. Охранник поспешно потрусил к дому. Сергей обратил внимание, что в последний раз он видел Давидюка в главном доме, и что через двор Давидюк не проходил. Только после этого Сергей понял, почему от караульного домика к усадьбе тянется, параллельно дорожке, выпуклое бетонное ребро, скрытое в двух местах кучами торфа. Севченко построил между двумя домами подземный переход, но из-за близости почвенных вод, или еще отчего-то, переход пришлось делать довольно высоко.
Человек с военной выправкой поднялся в оранжерею. Сергей стоял, полузакрыв глаза, и нюхал влажный, распаренный воздух.
— Анатолий Борисович просит вас остаться на ужин, — сказал Давидюк, — хорошее у нас здесь место, а?
— Чудное место, — согласился Сергей, — А что с вашей рукой?
— Слетел с табуретки, — ответил офицер.
— И какого калибра была табуретка? — спросил Сергей.
Высокий Давидюк неожиданно подмигнул ему и расхохотался.
В тот самый момент, когда белый семиметровый «Линкольн» доставил милиционера Тихомирова на дачу в Алаховке, дачу с караульными, собаками и оранжереей, бандит по кличке Сазан сходил в Алаховке с пригородной электички. На Сазане были штаны цвета прошлогодней картофельной ботвы и старый ватник, из кармана которого торчала бутылка водки. Кроме бутылки, Сазан не был ничем вооружен, — но разбитая бутылка в его руках могла доставить много неприятностей противнику, если, конечно, у противника не было автомата. Сазан шел, весело болтая руками, и на лице его, поросшем шетиной, было привычное выражение россиянина, который много пьет и мало думает.
Поселок Алаховка располагался справа от железной дороги. В поселке имелся продуктовый магазин, три ларька со сникерсами, семь восьмиэтажных домов и некоторое количество деревянных строений, напоминавших неудачный эксперимент по скрещению курятника с железнодорожной будкой. В строениях проживали бывшие москвичи, выселенные в конце 30-х годов из Москвы при реконструкции улицы Горького.
По другую сторону железной дороги тянулся, километра на три, сосновый бор. За бором начиналось озеро. С той стороны озера глядели заборы, в основном гнилые, как реакционное мировоззрение. Один из заборов лежал на земле, задрав бетонную ногу.
Забор дачи Севченко, третьей справа, ничем не напоминал эти хилые создания доперестроечной эпохи. Однотонный и серый, он был ростом с двух поставленных друг на друга баскетболистов. Все деревья около забора были аккуратно срублены. Сазан заметил поверх забора аккуратные рядки изоляторов, с натянутыми меж ними проводами. Провода можно было бы перерезать, но наверняка прекращение тока разбудило бы сигнализацию. Можно было бы присоединить к изоляторам новую проволоку, любезно предоставив току обходной путь, и перерезать провода только после этого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54