Сазан купил им водки, и они распили ее втроем.
— Вы чьи такие? — поинтересовался Сазан, — министерские?
— Какие министерские?
— А народ говорит, министр мост построил.
— Ты чего, мужик, — сказал парень, — у них там такой начальник, — он за такие штуки глаза на жопу переставит и велит на глазах стометровку бежать.
Но глаза у парня как-то странно забегали.
Часа в три, оставив своего напарника торговать луком, Сазан медленно пошел в направлении министерской дачи. Дорога подходила к даче с юга; с севера и запада стояли другие частные поместья; задами они согласно выходили к большому пруду, изливавшемуся где-то вдали в речку, которую у поселка перескал знаменитый мост. Слева от дороги тянулся лес.
Над железными воротами возвышался козырек караульного дома и открытый балкон, на котором стоял человек с овчаркой. При виде Сазана овчарка стала лаять.
— Эй, мужик, — сказал Сазан, — позови начальника, — разговор есть.
— Какого начальника?
— Какой есть, такого и позови.
Через некоторое время калитка открылась, и к Сазану вышел высокий человек с военной выправкой.
— Чего тебе, — сказал он.
— Значит тут такое дело, — сказал Сазан, почесывая за ухом, — я привез в поселок луку, а ко мне подошли двое и взяли с меня сотню.
— Ну, — сказал офицер.
— Ну, мне вроде как сказали, что они ваши, и если это они от вас приходили, то прошу простить, а если это их частная лавочка… — Заходи, — сказал офицер.
Они зашли внутрь, и Сазан стал незаметно оглядываться, запоминая то, что он не мог видеть сверху: железную дверь трехэтажного особняка, камеру, подвешенную у караульного домика, и особенно — белые бетонные ребра выступающего из-под земли подземного прохода, от особняка к караульному домику.
Между тем Давидюк пролаял чего-то в рацию, и вскоре парни, работавшие на участке, собрались у ворот. Сазан пересчитал охрану: их было восемнадцать. Большей частью парни пришли либо из оранжереи, либо из малого домика, — а из самой усадьбы вышло только трое. Гуни среди охранников не было: то ли Гуня сидел у Давидюка в подвале, то ли Гуню просто не выпускали за ворота. В любом случае Гуня не мог взять у заезжего мужика деньги и потому не был ему предъявлен. Сазана это устраивало, хотя не особенно верил, что Гуня сможет его узнать.
Пожалуй, Давидюка надо было бояться побольше: у начальника охраны были чертовски умные глаза, и Сазан подумал, что внезапная задумка еще выйдет ему боком.
— Ну, — спросил Давидюк, — кто с тебя брал?
— Вот эти двое, — ткнул Сазан.
Давидюк поманил парней пальцем, и те, потупившись вышли из ряда. Давидюк поставил перед собой первого парня, несильно размахнулся и ударил его кулаком в солнечное сплетение. Парень упал, словно сбитый танком. Давидюк повернулся ко второму парню и сказал:
— Деньги.
Парень мертвой рукой вынул деньги.
— Оружие.
Парень, стиснув зубы, вынул из кармана пистолет. Давидюк засунул пистолет в карман, подпрыгнул и ударил парня туда, откуда растут ноги. Парень упал и помял грядку.
Давидюк повернулся к остальным охранникам.
— Какая из этого мораль? — спросил он. — Мораль такая, что собака не должна гадить там, где ест. — И добавил:
— Выкиньте это за ворота, — и вещи их выкиньте.
Четверо охранников подошли и вывели своих бывших товарищей за ворота. Давидюк обернулся к Сазану.
— Документы, — потребовал он.
— Шо?
— Документы.
Сазан протянул ему паспорт на имя Каранова Михаила Степановича, 1967 года рождения, прописанного в Воронеже, и накладные. Давидюк внимательно изучил бумаги, а потом приказал:
— Обыщите его.
Двое охранников положили Сазана на будущий газон и полезли по нему, как тля по капустным листьям. Им хотелось отличиться перед Давидюком, и они сострадали потерпевшим товарищам. Но они ничего не нашли, хотя один из парней, украдкой вытащив нож, оборвал Сазану резинку на подштанниках.
Давидюк велел мужику встать и скрылся в дом. Охранники молча ели мужика глазами. Наконец Давидюк вернулся из дома, протянул Сазану документы и пересчитал вынутые у вымогателей деньги. Денег было уже восемьдесят тысяч. Давидюк поколебался, достал из левого кармашка пятьдесят долларов и протянул их вместе с рублями Сазану.
— Держи, — сказал он, — банк гарантирует высокий процент по смешанным валютным и рублевым вкладам. За беспокойство.
Полковник Давидюк лично довез воронежца до поселка на своем сером «БМВ», и полковник был доволен, заметив, что грязный мужик на всякий случай подстелил под себя газетку.
Спустя час, когда магазин закрылся, и торговые машины стали разъезжаться восвояси, уехала и машина Сазана.
Сазан не был уверен, прогонит ли Давидюк охранников, но Давидюк, видимо, был как кит, — кого заглотит, того уже обратно не выплюнет. Решений своих не отменял.
Охранники промаялись полчаса за воротами, пока им не вынесли два вещмешка, и после потопали своим ходом на станцию. Это были совсем молодые парни, — два месяца назад они ушли из армии, и тогда же их взял к себе Давидюк.
На станции двое парней затоптались между двумя платформами, видимо, не зная, куда ехать. Первым подошел поезд на Москву, и они сели в поезд на Москву. Человек Сазана сообщил по рации, в какой они сели вагон.
На следующей остановке в полупустой вагон, где расположились двое парней, вошел пожилой мужик в замызганном ватнике. Мужик удивительно напоминал прямоходящую жабу. Когда поезд тронулся, мужика качнуло, и он стал падать на парней.
— Ты, б…, куда лезешь, б…, — заорал один из парней, но мужик тяжело сел на лавку, не обращая на него внимания. Потом он положил парню голову на плечо и заснул.
— А он пьяный, Леш, — сказал один из парней.
Леша сидел тихо. Прошло десять минут, и стало ясно, что мужик спит, и никто в вагоне больше не обращает внимание на этих троих. Леша осторожно сунул руку в карман ватника. Рука его нащупала кольцо от ключей, а потом какую-то ветошку. Леша перегрузил ветошку с ключами в свой карман. Пьяный даже не замурлыкал.
Леша тихо поманил своего спутника в тамбур и развернул там добычу. Глаза его радостно вылупились: в ветошку был завернут паспорт. Вот это фарт! Даже если толкнуть паспорт на рынке, и то хорошо будет, вон он, паспорт, каких денег стоит! Еще в кармане было два ключа, — от квартиры и от почтового ящика. Больших ключей пьяных за свою жизнь не нажил.
— Слышь, Серый, — вдруг сказал Леша, — надо его выкинуть с поезда.
— Зачем?
— Дурак! А квартира? Поедем к нему на квартиру и будем жить.
Серый долго размышлял.
— А откуда ты знаешь, где он живет?
— А прописка?
Серый поразмыслил опять:
— А что прописка, может, он по прописке не живет. Может, он ее продал. Может, там двое живут.
От такого резонного соображения оба друга надолго задумались.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54