В таких делах стервозность – вроде острой приправы… Хотя у меня и без приправы крепко стоит…
Дроздов увидел что-то впереди на земле. Что-то там то ли светилось, то ли горело – с такой высоты разобрать было сложно.
– Петро! Прием! – Дроздов хотел сообщить Сухофрукту, что он что-то видит и намеревается опуститься пониже, чтобы посмотреть поближе. Сухофрукт молчал. – Петро! Как слышно меня?! Прием. – Никакого ответа. Тьфу!.. Связь опять отъехала.
Георгий сделал еще несколько безуспешных попыток. Ладно. Свяжусь позже.
Самолет пошел на снижение. На земле что-то горело. И неслабо горело.
– Что-то не так, – сказал Дроздов вслух. – Разберемся.
Глава десятая
ЕСТЬ ЛЮДИ… И СТРАНЫ… ГДЕ МНОГО БАКСОВ НИЧЕГО НЕ ЗНАЧАТ
Я Эль Койот! Кто против меня, тот покойник!
Майн Рид. Всадник без головы
1
Когда кончились патроны, Коновалов понял, что пропал. Монстров было слишком много, а у него сломаны ноги. Мишке отчаянно не хотелось умирать, но еще больше не хотелось превращаться в такого вот гада с зубами. Это было хуже смерти, хуже всего. Мишка не мог согласиться, что после всего, что он сделал хорошего за последние дни, он попадет в ад, потеряет душу и станет таким же кровососом, как Колчан. Что же делать?! Монстры окружили Мишку плотным кольцом, и один подошел уже настолько близко, что Мишка смог до него достать прикладом автомата. Голова упыря слетела с плеч и отскочила назад. Монстры остановились, но тут же двинулись обратно на Мишку. Мишка снова ударил прикладом. Еще одна голова полетела с плеч.
Мишка занес над головой автомат, и в это мгновение мир остановился. Остановилось время. Мишка застыл с поднятым над головой автоматом. И всё вокруг застыло, как на картине «Оборона Севастополя». Мишка стоял, как матрос на картине, а монстры стояли, как фашисты.
Из церкви вышел Илья Пророк. Он спустился по ступенькам, протиснулся между монстрами, подошел к Мишке.
– Мишка, – сказал святой неземным голосом, – у тебя в правом кармане лежит пилюля, которая поможет тебе. Только ты поторопись… – Илья пошел обратно к церкви. У порога он остановился и вздохнул. – Не устоит храм-то… Не устоит… Но вера устоит… – Святой повернулся к Мишке, перекрестил его и скрылся внутри.
Тут же всё вокруг задвигалось. Мишкина рука с автоматом опустилась на голову упыря и снесла ее с плеч. Мишка отбросил автомат, сунул руку в карман и нащупал там какой-то цилиндрик. Вытащил. На ладони лежала серебряная пуля. Мишка сунул ее в рот и попытался проглотить. Но с первого раза у него не вышло и его чуть не вырвало. Мишка отбил кулаком упыря и проглотил пулю. Слава Богу! Теперь всё нормально! – успел подумать он.
Со всех сторон в Мишку вонзились бесовские челюсти и когти. Мишка узнал Дегенгарда с неестественно выросшими клыками…
2
Мишка мчался на мотоцикле. Ветер ворошил его русые волосы. Мишка выжимал ручку газа, и мотоцикл с ревом летел вперед, пожирая километры гладкой заграничной автострады. По обочинам мелькали пальмы, кактусы и пирамидальные тополя. В коляске сидела Забина. В темных очках, в короткой кожаной юбке, в кожаном лифчике и красной кожаной косынке на голове. Она улыбалась. Мишка показал Забине большой палец и спросил по-немецки:
– Гут?
Забина тоже показала большой палец:
– Йа! Йа! Зер гут!
Мишка увидел впереди дорожный знак Нож-Вилка. В животе заурчало.
– О! – сказал он. – Эссен! Куры-млеко-яйки-брод! Вир эссен зих? – спросил он Забину.
– Йа! Йа! Их мехте эссен! – Забина закивала головой. – Натурлих! Зер эссен!
У Мишки встал.
– Натурлих, – конечно, по-нашему, – перевел он.
– Ко-онэшно-о, – немка заулыбалась.
– Йа! Иа! Ты все равно по-своему лучше говори, мне так больше нравится.
– Йа! Йа! Их либе дих!
– Вундерба, – Мишка почувствовал в штанах такое напряжение, что ему стало неудобно сидеть на мотоцикле.
– Их либе дих тоже!.. Слышишь? Тоже их либе! – От своего незаконного отца Семена Абатурова Мишка унаследовал страсть к немкам, а немецкий язык и немецкий акцент действовали на него, как валерьянка на кота.
– Мьишька! Мьишька! – Забина показала пальцем в сторону. – Дер гроссишен бассейн! Фу! – она помахала на себя ладошкой.
– Йа! Йа! Жарко! – Мишка свернул с дороги на пляж.
Они подъехали к морю. По морю плавали яхты, парусники и серфинги. Мишка слез с мотоцикла и пристегнул его цепочкой к пальме. Рядом упал кокос. Мишка задрал голову – сверху на пальме сидела красножопая обезьяна.
– Эй, Баунти! Кидай еще!
Обезьяна оторвала еще орех и кинула. Мишка поймал.
– Донке шон, мартышкин! Ауфидерзейн!
Забина сидела в коляске, зажмурившись и подставив лицо солнцу.
– Битте, фрау! – Мишка поставил на коляску орех.
Забина открыла глаза, увидела кокос и захлопала в ладоши:
– Их мехте дранк битте! – она пощелкала пальцем по горлу, как научил ее Мишка.
– Момент! – Мишка вытащил из-под сиденья монтировку и врезал ею по ореху. Орех раскололся на две половинки, из которых бызнул, как в рекламе, прозрачный сок кокоса. Мишка ловко перевернул половинки донышками вниз и протянул одну Забине. – За… либер! Гут?
– Гут!
Они чокнулись и выпили из кокосов.
– Шон! – Забина облизнула губы. Мишка вытащил ножик и срезал мякоть.
– На, поешь… эссен для аппетита… фюр аппетит… Яволь?
Немка скушала.
– Пошли купаться… Ком цу мир дер ватер… – Мишка разделся и остался в одних плавках-шортах «Адидас».
Забина тоже разделась. На ней был розовый открытый купальник.
– Мьишька, ду бист шон унд крафт менил, – она потрогала Мишкины мускулы, провела рукой по волосам на его груди и застонала.
У Мишки от ее слов и от вложенного в них смысла встал так, что на плавках чуть не лопнула резинка. Забина увидела, как Мишка возбужден, и ее рука ухватила его за выпуклость.
– Штейт ауф, – Мишка посмотрел по сторонам. Недалеко сидели какие-то отдыхающие… Мишка отвел руку Забины и показал на них:
– Алес, – он взял половину ореха и надел на выпуклость. – Тропический гондон.
Забина засмеялась, хоть Мишка сказал и по-русски. Держась за руки, они побежали купаться.
Забина зашла по колено и поежилась. Мишка разбежался и нырнул. Он проплыл под водой с открытыми глазами двадцать метров. Вода была такая прозрачная, что Мишка видел каждый камешек. Мимо проплывали красивые рыбы, по дну ползали огромные крабы. Перед Мишкиным носом проплыла здоровенная морская черепаха с хвостом. Мишка ухватил ее за панцирь и развернул в сторону Забины. Мишка представил, как он эффектно сейчас вынырнет перед Забиной на черепахе. Он вынырнул прямо рядом перед ней. Забина завизжала и отскочила назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177
Дроздов увидел что-то впереди на земле. Что-то там то ли светилось, то ли горело – с такой высоты разобрать было сложно.
– Петро! Прием! – Дроздов хотел сообщить Сухофрукту, что он что-то видит и намеревается опуститься пониже, чтобы посмотреть поближе. Сухофрукт молчал. – Петро! Как слышно меня?! Прием. – Никакого ответа. Тьфу!.. Связь опять отъехала.
Георгий сделал еще несколько безуспешных попыток. Ладно. Свяжусь позже.
Самолет пошел на снижение. На земле что-то горело. И неслабо горело.
– Что-то не так, – сказал Дроздов вслух. – Разберемся.
Глава десятая
ЕСТЬ ЛЮДИ… И СТРАНЫ… ГДЕ МНОГО БАКСОВ НИЧЕГО НЕ ЗНАЧАТ
Я Эль Койот! Кто против меня, тот покойник!
Майн Рид. Всадник без головы
1
Когда кончились патроны, Коновалов понял, что пропал. Монстров было слишком много, а у него сломаны ноги. Мишке отчаянно не хотелось умирать, но еще больше не хотелось превращаться в такого вот гада с зубами. Это было хуже смерти, хуже всего. Мишка не мог согласиться, что после всего, что он сделал хорошего за последние дни, он попадет в ад, потеряет душу и станет таким же кровососом, как Колчан. Что же делать?! Монстры окружили Мишку плотным кольцом, и один подошел уже настолько близко, что Мишка смог до него достать прикладом автомата. Голова упыря слетела с плеч и отскочила назад. Монстры остановились, но тут же двинулись обратно на Мишку. Мишка снова ударил прикладом. Еще одна голова полетела с плеч.
Мишка занес над головой автомат, и в это мгновение мир остановился. Остановилось время. Мишка застыл с поднятым над головой автоматом. И всё вокруг застыло, как на картине «Оборона Севастополя». Мишка стоял, как матрос на картине, а монстры стояли, как фашисты.
Из церкви вышел Илья Пророк. Он спустился по ступенькам, протиснулся между монстрами, подошел к Мишке.
– Мишка, – сказал святой неземным голосом, – у тебя в правом кармане лежит пилюля, которая поможет тебе. Только ты поторопись… – Илья пошел обратно к церкви. У порога он остановился и вздохнул. – Не устоит храм-то… Не устоит… Но вера устоит… – Святой повернулся к Мишке, перекрестил его и скрылся внутри.
Тут же всё вокруг задвигалось. Мишкина рука с автоматом опустилась на голову упыря и снесла ее с плеч. Мишка отбросил автомат, сунул руку в карман и нащупал там какой-то цилиндрик. Вытащил. На ладони лежала серебряная пуля. Мишка сунул ее в рот и попытался проглотить. Но с первого раза у него не вышло и его чуть не вырвало. Мишка отбил кулаком упыря и проглотил пулю. Слава Богу! Теперь всё нормально! – успел подумать он.
Со всех сторон в Мишку вонзились бесовские челюсти и когти. Мишка узнал Дегенгарда с неестественно выросшими клыками…
2
Мишка мчался на мотоцикле. Ветер ворошил его русые волосы. Мишка выжимал ручку газа, и мотоцикл с ревом летел вперед, пожирая километры гладкой заграничной автострады. По обочинам мелькали пальмы, кактусы и пирамидальные тополя. В коляске сидела Забина. В темных очках, в короткой кожаной юбке, в кожаном лифчике и красной кожаной косынке на голове. Она улыбалась. Мишка показал Забине большой палец и спросил по-немецки:
– Гут?
Забина тоже показала большой палец:
– Йа! Йа! Зер гут!
Мишка увидел впереди дорожный знак Нож-Вилка. В животе заурчало.
– О! – сказал он. – Эссен! Куры-млеко-яйки-брод! Вир эссен зих? – спросил он Забину.
– Йа! Йа! Их мехте эссен! – Забина закивала головой. – Натурлих! Зер эссен!
У Мишки встал.
– Натурлих, – конечно, по-нашему, – перевел он.
– Ко-онэшно-о, – немка заулыбалась.
– Йа! Иа! Ты все равно по-своему лучше говори, мне так больше нравится.
– Йа! Йа! Их либе дих!
– Вундерба, – Мишка почувствовал в штанах такое напряжение, что ему стало неудобно сидеть на мотоцикле.
– Их либе дих тоже!.. Слышишь? Тоже их либе! – От своего незаконного отца Семена Абатурова Мишка унаследовал страсть к немкам, а немецкий язык и немецкий акцент действовали на него, как валерьянка на кота.
– Мьишька! Мьишька! – Забина показала пальцем в сторону. – Дер гроссишен бассейн! Фу! – она помахала на себя ладошкой.
– Йа! Йа! Жарко! – Мишка свернул с дороги на пляж.
Они подъехали к морю. По морю плавали яхты, парусники и серфинги. Мишка слез с мотоцикла и пристегнул его цепочкой к пальме. Рядом упал кокос. Мишка задрал голову – сверху на пальме сидела красножопая обезьяна.
– Эй, Баунти! Кидай еще!
Обезьяна оторвала еще орех и кинула. Мишка поймал.
– Донке шон, мартышкин! Ауфидерзейн!
Забина сидела в коляске, зажмурившись и подставив лицо солнцу.
– Битте, фрау! – Мишка поставил на коляску орех.
Забина открыла глаза, увидела кокос и захлопала в ладоши:
– Их мехте дранк битте! – она пощелкала пальцем по горлу, как научил ее Мишка.
– Момент! – Мишка вытащил из-под сиденья монтировку и врезал ею по ореху. Орех раскололся на две половинки, из которых бызнул, как в рекламе, прозрачный сок кокоса. Мишка ловко перевернул половинки донышками вниз и протянул одну Забине. – За… либер! Гут?
– Гут!
Они чокнулись и выпили из кокосов.
– Шон! – Забина облизнула губы. Мишка вытащил ножик и срезал мякоть.
– На, поешь… эссен для аппетита… фюр аппетит… Яволь?
Немка скушала.
– Пошли купаться… Ком цу мир дер ватер… – Мишка разделся и остался в одних плавках-шортах «Адидас».
Забина тоже разделась. На ней был розовый открытый купальник.
– Мьишька, ду бист шон унд крафт менил, – она потрогала Мишкины мускулы, провела рукой по волосам на его груди и застонала.
У Мишки от ее слов и от вложенного в них смысла встал так, что на плавках чуть не лопнула резинка. Забина увидела, как Мишка возбужден, и ее рука ухватила его за выпуклость.
– Штейт ауф, – Мишка посмотрел по сторонам. Недалеко сидели какие-то отдыхающие… Мишка отвел руку Забины и показал на них:
– Алес, – он взял половину ореха и надел на выпуклость. – Тропический гондон.
Забина засмеялась, хоть Мишка сказал и по-русски. Держась за руки, они побежали купаться.
Забина зашла по колено и поежилась. Мишка разбежался и нырнул. Он проплыл под водой с открытыми глазами двадцать метров. Вода была такая прозрачная, что Мишка видел каждый камешек. Мимо проплывали красивые рыбы, по дну ползали огромные крабы. Перед Мишкиным носом проплыла здоровенная морская черепаха с хвостом. Мишка ухватил ее за панцирь и развернул в сторону Забины. Мишка представил, как он эффектно сейчас вынырнет перед Забиной на черепахе. Он вынырнул прямо рядом перед ней. Забина завизжала и отскочила назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177