У него между пальцев текла кровь.
Мишка убрал ключ в карман, перехватил Суридеса второй рукой, поднял над головой и швырнул. Суридес упал на стол, стол сломался. Суридес пополз на карачках. Мишка подошел, поднял Суридеса и опять бросил. Суридес сломал еще один стол. И опять пополз.
– Ползаем? – Мишка поднял мафиози в третий раз и вопросительно посмотрел на бармена. – Лева, спроси у бармена – можно я еще один стол расхерачу?
Бармен понял Мишку без перевода и кивнул – дескать, херачь, конечно, не вопрос.
Мишка расхерачил еще один стол и надел наркобарону на голову цветочный горилок из-под кактуса.
Суридес упал и отключился.
В баре все повставали с мест и аплодировали отважному русскому. Видно, многим насолила эта самая наркомафия.
Мишка поднял руку и сжал кулак.
– Венсеремос! Мексика без наркотиков! Можете выкидывать свои шприцы!
Он поднял руки над головой и сцепил их, приветствуя освобожденных аборигенов.
– Мьишька! Мьишька! – Забина, которая хлопала громче всех, вдруг взвизгнула. – Мишька, ахтунг! Цурюк! Фоер цурюк!
Мишка оглянулся и увидел подползающего к пистолету Суридеса в горилке. Мишка выхватил из кармана гаечный ключ, размахнулся и метнул его в противника. Тяжелый чугунный инструмент быстро полетел вперед, медленно вращаясь вокруг своей оси. Он, как снаряд, врезался в горилок наркодельца. Горилок взорвался. Голова Суридеса упала на пол между его рук. Вокруг головы расползалась лужица дурной крови.
– Конец наркомафии! – объявил Мишка.
– Предлагаю всем, – сказал Лева, – выпить за человека, который освободил эту страну от смерти на двух ногах! Я угощаю, – он швырнул на стойку бумажник.
Все ломанулись к стойке. Бармен поставил перед собой батарею стаканов и ловко наполнял их сразу из двух бутылок. Забина обняла Мишку сзади и поцеловала в щеку.
– Майн гроссе озвободител! Мишка обнял Забину за талию:
– Больше тебя никто пальцем не тронет! Кто тронет – тому капут! Ферштеен зи зих?
– На! На! – Забина встала на цыпочки и зашептала Мишке в ухо. – Мьишька, вир хабен айн киндер… у нас будьет ребьенок…
У Мишки перехватило дыхание. Он взял Забину на руки и закружил вокруг себя.
– Вундерба! Вундерба! – закричал он.
– Мьишька! Мьишька! Ох!
Мишка поставил Забину на пол и поцеловал в губы.
– Левка! Слышь! Сын у нас будет! Петькой его назову в честь друга! Наливай!
Лева передал Мишке и Забине стаканы. Мишка взял стакан и посмотрел на всех.
– Тихо! – скомандовал Лева. – Мишка тост говорит!
– Ну, вот что… – Мишка посмотрел на стакан. – Если друг с другом жить и не ссориться, то это хорошо… Так и надо всем жить… Как мы с Забиной… Она немка, а я русский… Н у нас всё хорошо… С прошлым мы покончили… Н у нас будет сын… Он будет и русский, и немец сразу… Вот какая штука! – Мишка чокнулся с Забиной, с Левой, и со всеми, кто смог дотянуться до его стакана.
– Ну, – он поднял над головой стакан, – поехали! – и выпил.
В баре снова стало шумно. И никто не услышал предательского выстрела.
Суридес все-таки дополз до пистолета и выстрелил Мишке в спину.
Мишка вздрогнул и уронил стакан.
– Мьишька…
Мишка через силу улыбнулся.
– Всё нормально… – Он поднял руку и погладил Забину по щеке. – Гут… – Вытащил у оглоушенного Нсидора пистолет и повернулся лицом к коротышке Суридесу. Мишкина спина покраснела от крови. В баре опять стало тихо-тихо. Мишка поднял пистолет и выстрелил в стоявшего на четвереньках наркодельца. Суридес рухнул.
– Алее капут, – пистолет выпал из Мишкиной руки и грохнул об пол. Мишка, шатаясь, повернулся к Забине. – Сына береги… майн киндера… Ферштеен зи зих?..
По лицу Забины текли слезы.
– Ну что ты?.. Не плачь… Найн… Их либе дих… – В глазах у Мишки потемнело, как в кинотеатре, а потом загорелся белый-белый свет, и Мишка провалился в него весь и полетел вперед головой…
Глава одиннадцатая
ПЕРЕСЫЛКА
Слушай внимательно…
1
Леню Скрепкина нашли под лестницей. При падении с колокольни он сломал ногу и разбил голову.
– Мы с Юркой дверь попытаемся на место водрузить, – сказал Абатуров, – а ты, Иринка, Леней займись…
Юра и дед Семен взяли дверь и потащили к входу. Дверь была очень тяжелая, через каждые два-три шага приходилось останавливаться и отдыхать.
– Мне показалось, – сказал Юра, – когда мы в церковь бежали, как будто кто-то или что-то светящееся из дверей вылетело и полетело к Мишке… – Юра помолчал. – Я подумал… может, Мишку спасут… – он вздохнул. – Вон ведь он сколько сделал… всего… Должны же его отблагодарить…
– Должны, – согласился дед. – И отблагодарят, полагаю… Только мы с тобой про это не узнаем… Это личные отношения Бога с человеком… Бог всё видит и за всё с человеком расплачивается своей монетой… По-божески… Только не все Бога понимают и ропщут на судьбу… А Бог за это наказывает… Эх… – Деду Семену очень было жаль Мишку. Но он воевал, а на войне быстро привыкаешь к тому, что смерть всегда рядом… Петька… Хомяков… теперь вот Мишка… И вся деревня фактически…
Они дотащили дверь до входа, поставили на пол и прислонили к проему. Перестало дуть, стало психологически спокойнее.
Юра привалился к стенке, сунул руки в карманы, вытащил мятую пачку «Золотой Явы». Странно… – подумал он, – странно… Я совершенно забыл про сигареты… Кажется, за эти дни я ни разу не покурил… Или покурил?.. Не помню… Странно… В стрессовой ситуации всегда хочется покурить, чтобы успокоиться, а я, наоборот, совсем про это забыл… Он машинально вытащил из пачки сигарету, вставил в рот, полез в карман за зажигалкой. Зажигалка была красная. Юра вспомнил, что купил ее в киоске у продавщицы Светы… Как будто это было сто лет назад… Он прикурил и выпустил изо рта клуб синего дыма.
– Эй! Эй! Ты что, оборзел?! – закричал на него Абатуров. – Тут тебе Божий храм, а не место для курения!
– Извини. Забылся, – Юра поплевал на сигарету, чуть отодвинул дверь и выбросил бычок на улицу.
– Помогите мне, – позвала Ирина. Мужчины подошли.
– Нога у него сломана, – объяснила она. – Надо бы к ноге доску примотать, пока он в себя не пришел.
– Сейчас принесу, – Абатуров пошел в подвал. В подвале он огляделся и не нашел ничего лучше, как оторвать доску от недоделанного гроба. Семен подумал, что как-то это не очень, но другой подходящей доски в подвале не было.
На улице Хомяков подобрал окурок Мешалкина.
2
Леня поднялся и сел. Он сидел в крытой. Камера как камера. Вроде Бутырка. Странно было только, что народу в камере почти не было. Камеры в тюрьме забиты под завязку. А тут лежал на нарах лицом к стене какой-то мужик, и всё.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177
Мишка убрал ключ в карман, перехватил Суридеса второй рукой, поднял над головой и швырнул. Суридес упал на стол, стол сломался. Суридес пополз на карачках. Мишка подошел, поднял Суридеса и опять бросил. Суридес сломал еще один стол. И опять пополз.
– Ползаем? – Мишка поднял мафиози в третий раз и вопросительно посмотрел на бармена. – Лева, спроси у бармена – можно я еще один стол расхерачу?
Бармен понял Мишку без перевода и кивнул – дескать, херачь, конечно, не вопрос.
Мишка расхерачил еще один стол и надел наркобарону на голову цветочный горилок из-под кактуса.
Суридес упал и отключился.
В баре все повставали с мест и аплодировали отважному русскому. Видно, многим насолила эта самая наркомафия.
Мишка поднял руку и сжал кулак.
– Венсеремос! Мексика без наркотиков! Можете выкидывать свои шприцы!
Он поднял руки над головой и сцепил их, приветствуя освобожденных аборигенов.
– Мьишька! Мьишька! – Забина, которая хлопала громче всех, вдруг взвизгнула. – Мишька, ахтунг! Цурюк! Фоер цурюк!
Мишка оглянулся и увидел подползающего к пистолету Суридеса в горилке. Мишка выхватил из кармана гаечный ключ, размахнулся и метнул его в противника. Тяжелый чугунный инструмент быстро полетел вперед, медленно вращаясь вокруг своей оси. Он, как снаряд, врезался в горилок наркодельца. Горилок взорвался. Голова Суридеса упала на пол между его рук. Вокруг головы расползалась лужица дурной крови.
– Конец наркомафии! – объявил Мишка.
– Предлагаю всем, – сказал Лева, – выпить за человека, который освободил эту страну от смерти на двух ногах! Я угощаю, – он швырнул на стойку бумажник.
Все ломанулись к стойке. Бармен поставил перед собой батарею стаканов и ловко наполнял их сразу из двух бутылок. Забина обняла Мишку сзади и поцеловала в щеку.
– Майн гроссе озвободител! Мишка обнял Забину за талию:
– Больше тебя никто пальцем не тронет! Кто тронет – тому капут! Ферштеен зи зих?
– На! На! – Забина встала на цыпочки и зашептала Мишке в ухо. – Мьишька, вир хабен айн киндер… у нас будьет ребьенок…
У Мишки перехватило дыхание. Он взял Забину на руки и закружил вокруг себя.
– Вундерба! Вундерба! – закричал он.
– Мьишька! Мьишька! Ох!
Мишка поставил Забину на пол и поцеловал в губы.
– Левка! Слышь! Сын у нас будет! Петькой его назову в честь друга! Наливай!
Лева передал Мишке и Забине стаканы. Мишка взял стакан и посмотрел на всех.
– Тихо! – скомандовал Лева. – Мишка тост говорит!
– Ну, вот что… – Мишка посмотрел на стакан. – Если друг с другом жить и не ссориться, то это хорошо… Так и надо всем жить… Как мы с Забиной… Она немка, а я русский… Н у нас всё хорошо… С прошлым мы покончили… Н у нас будет сын… Он будет и русский, и немец сразу… Вот какая штука! – Мишка чокнулся с Забиной, с Левой, и со всеми, кто смог дотянуться до его стакана.
– Ну, – он поднял над головой стакан, – поехали! – и выпил.
В баре снова стало шумно. И никто не услышал предательского выстрела.
Суридес все-таки дополз до пистолета и выстрелил Мишке в спину.
Мишка вздрогнул и уронил стакан.
– Мьишька…
Мишка через силу улыбнулся.
– Всё нормально… – Он поднял руку и погладил Забину по щеке. – Гут… – Вытащил у оглоушенного Нсидора пистолет и повернулся лицом к коротышке Суридесу. Мишкина спина покраснела от крови. В баре опять стало тихо-тихо. Мишка поднял пистолет и выстрелил в стоявшего на четвереньках наркодельца. Суридес рухнул.
– Алее капут, – пистолет выпал из Мишкиной руки и грохнул об пол. Мишка, шатаясь, повернулся к Забине. – Сына береги… майн киндера… Ферштеен зи зих?..
По лицу Забины текли слезы.
– Ну что ты?.. Не плачь… Найн… Их либе дих… – В глазах у Мишки потемнело, как в кинотеатре, а потом загорелся белый-белый свет, и Мишка провалился в него весь и полетел вперед головой…
Глава одиннадцатая
ПЕРЕСЫЛКА
Слушай внимательно…
1
Леню Скрепкина нашли под лестницей. При падении с колокольни он сломал ногу и разбил голову.
– Мы с Юркой дверь попытаемся на место водрузить, – сказал Абатуров, – а ты, Иринка, Леней займись…
Юра и дед Семен взяли дверь и потащили к входу. Дверь была очень тяжелая, через каждые два-три шага приходилось останавливаться и отдыхать.
– Мне показалось, – сказал Юра, – когда мы в церковь бежали, как будто кто-то или что-то светящееся из дверей вылетело и полетело к Мишке… – Юра помолчал. – Я подумал… может, Мишку спасут… – он вздохнул. – Вон ведь он сколько сделал… всего… Должны же его отблагодарить…
– Должны, – согласился дед. – И отблагодарят, полагаю… Только мы с тобой про это не узнаем… Это личные отношения Бога с человеком… Бог всё видит и за всё с человеком расплачивается своей монетой… По-божески… Только не все Бога понимают и ропщут на судьбу… А Бог за это наказывает… Эх… – Деду Семену очень было жаль Мишку. Но он воевал, а на войне быстро привыкаешь к тому, что смерть всегда рядом… Петька… Хомяков… теперь вот Мишка… И вся деревня фактически…
Они дотащили дверь до входа, поставили на пол и прислонили к проему. Перестало дуть, стало психологически спокойнее.
Юра привалился к стенке, сунул руки в карманы, вытащил мятую пачку «Золотой Явы». Странно… – подумал он, – странно… Я совершенно забыл про сигареты… Кажется, за эти дни я ни разу не покурил… Или покурил?.. Не помню… Странно… В стрессовой ситуации всегда хочется покурить, чтобы успокоиться, а я, наоборот, совсем про это забыл… Он машинально вытащил из пачки сигарету, вставил в рот, полез в карман за зажигалкой. Зажигалка была красная. Юра вспомнил, что купил ее в киоске у продавщицы Светы… Как будто это было сто лет назад… Он прикурил и выпустил изо рта клуб синего дыма.
– Эй! Эй! Ты что, оборзел?! – закричал на него Абатуров. – Тут тебе Божий храм, а не место для курения!
– Извини. Забылся, – Юра поплевал на сигарету, чуть отодвинул дверь и выбросил бычок на улицу.
– Помогите мне, – позвала Ирина. Мужчины подошли.
– Нога у него сломана, – объяснила она. – Надо бы к ноге доску примотать, пока он в себя не пришел.
– Сейчас принесу, – Абатуров пошел в подвал. В подвале он огляделся и не нашел ничего лучше, как оторвать доску от недоделанного гроба. Семен подумал, что как-то это не очень, но другой подходящей доски в подвале не было.
На улице Хомяков подобрал окурок Мешалкина.
2
Леня поднялся и сел. Он сидел в крытой. Камера как камера. Вроде Бутырка. Странно было только, что народу в камере почти не было. Камеры в тюрьме забиты под завязку. А тут лежал на нарах лицом к стене какой-то мужик, и всё.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177