трусость, жадность, подлость. Там, на развилке, очень мало кто отваживается ехать по темной тропе со скелетами на деревьях. Большинство сворачивают на светлую… Их кости и украшают темную тропу. Но из тех же, кто свернул на темную, никто не удержался, чтобы не набрать в реке алмазов. А если проезжал мимо, то покупался на другие ловушки…
— Скажи, Дапра, — спросил Радхаур, — а эти сегодняшние разбойники, это…
— Вы показали свое благородство, не бросив раненого драконового детеныша в дремучем лесу. Когда вам самим было почти ничего есть и пить, вы делились с ним. Но… чтобы пригласить вас сюда, я должна была убедиться в вас лично. Вдруг вы надругались бы над беззащитной дочерью лесника…
— Да как ты… — начал было Ламорак, но Радхаур жестом остановил друга.
— А почему тебе так нужно было пригласить нас сюда? — спросил граф.
— Потому… — начала было Дапра, но передумала. — Я ничего не буду объяснять. — Она посмотрела на сегонтиумца и серьезно-торжественно сказала:
— Ламорак, я хочу чтобы ты взял меня в жены и правил драконовой страной.
— Я люблю ее, Уррий, — сказал Ламорак другу. — Я действительно люблю ее.
Они стояли на огромном балконе, опершись оперила, любуясь предзакатным небом. Повелительница драконов просила подождать ее здесь, чтобы отправиться на прогулку — она хотела показать свои владения, в том числе волшебное болото, где дожидались в теплом торфе своего часа тысячи драконьих яиц над которыми реяли будущие матери.
— Ты хочешь согласиться и остаться здесь? — спросил Радхаур, стараясь чтобы голос звучал как можно равнодушнее. Для себя он уже решил, что одобрит любое решение друга.
— Нет, — задумчиво ответил Ламорак. — Я должен вернуться домой. Но я возьму ее с собой.
— Я не могу бросить свою страну, драконы погибнут без повелителя, — раздался взволнованный голос Дапры.
Ламорак резко повернулся.
— Ты подслушивала?
— Нет, я только подошла и слышала лишь последнюю фразу. Я не могу последовать за тобой, Ламорак. Я прошу тебя остаться здесь. Я полюбила тебя.
Оба рыцари знали, что это правда.
Ламорак закрыл ладонями лицо, через мгновения провел ими вниз, словно омывался, и посмотрел на повелительницу драконьей страны.
— Если скажу, что не могу остаться здесь, — хрипло спросил король Сегонтиума, — ты отпустишь нас?
— Конечно, — чуть дрогнувшим голосом сказала девушка. — Вы гости, а не пленники. Вы можете отправляться домой хоть сейчас…
— Ты поверишь, что я вернусь через полгода, Дапра? — пылко воскликнул Ламорак. — Потом я изредка буду уезжать. Я — король, я не могу навсегда бросить свое хоть небольшое, не королевство. У меня больше нет братьев… Но я буду хранить верность тебе.
— Завтра я провожу вас до часовни сэра Аселена, — счастливо произнесла Дапра. — Но сегодня мы еще погуляем.
Она щелкнула пальцами и откуда-то сверху на балкон спустились три дракона, размером чуть больше лошади. На них красовались удобные седла.
— Я покажу вам такое, что вы не сможете забыть, — пообещала королева волшебного края, усаживаясь на белого-белого дракона.
Глава седьмая. КРАСНЫЙ ДРАКОН
« Как хорошо, что некого винить,
Как хорошо, что ты никем не связан,
Как хорошо, что до смерти любить
Тебя никто на свете не обязан.»
Иосиф Бродский
Когда все получается, пусть даже в задаче, решение которой абсолютно никому не нужно, не замечаешь — ночь ли, день на дворе; время утекает, как вода в реке. Конечно, Иглангер бы, например, шутя справился с этой задачкой, да еще посмеялся бы над младшим братом, кончай, мол, ерундой заниматься…
Но если не заниматься хотя бы такой ерундой, можно с ума сойти, как чуть не сошел Игл там, у Рэдвэлла, все дни проводя, любуясь невзрачным ручьем.
Берангер ушел в пустыню и до сих пор не вернулся, хотя уже пора бы. Игл тоже там — Линксангеру же вызова нет и нет. Оба брата свалили на него своих красоток — одна другой не лучше: варлачка Берангера и девчонка Иглангера. С ума братья посходили, нет, чтобы нормальных баб найти…
А чего ж он сам не нашел до сих пор?
Линксангер встал с деревянного стула с прямой спинкой и потянулся. Приоткрыл шторку над котлом с магической смесью, вытянул над нею руку. Вспышка ядовито-желтого пара мгновенно рассеялась и колдун заглянул в котел. В лагере короля Этварда, под чужим именем путешествующем по Тевтонии, почти все спали — значит, Радхаур еще не вернулся. Из шатра вышла девушка, та самая, что напомнила Иглу его первую любовь. Самая смешное, что и имя у них одинаковое… Линксангер невольно залюбовался девушкой. Да, с ней можно прожить всю жизнь, не возжелая больше никого.
Почувствовав, что в груди бешено колотится сердце, гулко отдаваясь в висках, Линксангер захлопнул шторку и прошел на место к столу для магических изысканий.
Так, что у нас теперь?..
Дверь осторожно приоткрылась, колдун второго тайлора раздраженно обернулся на скрип.
— Что надо?!
В лабораторию вошел старый слуга, помнивший еще отца братьев.
— Ваше сиятельство, завтрак подан. Госпожи ждут вас.
Герцог поморщился — госпожи! Если Рогнеда — принцесса, то Крафф — варлачка, причем даже не дочь старейшины, а просто обозная шлюха. Чем она приглянулась так Беру? Без легкого презрения Линксангер не мог на нее смотреть, хотя относился к происходящему значительно мягче, чем Игл — тот варлачку вообще не терпел. И с Рогнедой обычно мирная покладистая Крафф уживалась плохо.
Дней десять назад умерла няня принцессы — от внутряной опухоли. Если б Линксангер знал об этом, он запросто вылечил бы толстуху, но ведь та, по привычке, на боли никогда не жаловалась. А Рогнеда теперь переживает, даже кажется, еще больше похудела от слез… А потом Игл спросит с него.
Да провалилось бы все к безднам космическим!
— Скажи им — пусть завтракают одни, — приказал герцог. — Я занят. Возможно, и на обед не приду.
— Подать вам завтрак сюда?
— Нет, не хочу. Иди. Хотя, постой… Пусть поласковее обходятся с женщинами. О любом происшествии с ними — самом незначительном, вроде укола булавкой — немедленно докладывать мне лично. Все, иди.
Герцог снова встал со стула, чтобы сосредоточиться. Опять подошел к магическому котлу, открыл шторку, всмотрелся, направляя изображение толстой ручкой котла. Юный бриттский король помогал взлезть на коня прекрасной Марьян. Вот уже несколько последних дней по утрам он учит ее верховой езде.
Линксангер вздохнул и закрыл шторку.
Поставил ногу на стол и задумался — надоело ему все. Все надоело… Надоело все… Но никуда не денешься. Пришел бы скорее вызов от Сил Космических, уйти в проклятую пустыню и не вернуться… Это был бы лучший выход.
Он давно наложил бы на себя руки, но магу, получившему даже начальный тайлор, это уже не под силу, увы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
— Скажи, Дапра, — спросил Радхаур, — а эти сегодняшние разбойники, это…
— Вы показали свое благородство, не бросив раненого драконового детеныша в дремучем лесу. Когда вам самим было почти ничего есть и пить, вы делились с ним. Но… чтобы пригласить вас сюда, я должна была убедиться в вас лично. Вдруг вы надругались бы над беззащитной дочерью лесника…
— Да как ты… — начал было Ламорак, но Радхаур жестом остановил друга.
— А почему тебе так нужно было пригласить нас сюда? — спросил граф.
— Потому… — начала было Дапра, но передумала. — Я ничего не буду объяснять. — Она посмотрела на сегонтиумца и серьезно-торжественно сказала:
— Ламорак, я хочу чтобы ты взял меня в жены и правил драконовой страной.
— Я люблю ее, Уррий, — сказал Ламорак другу. — Я действительно люблю ее.
Они стояли на огромном балконе, опершись оперила, любуясь предзакатным небом. Повелительница драконов просила подождать ее здесь, чтобы отправиться на прогулку — она хотела показать свои владения, в том числе волшебное болото, где дожидались в теплом торфе своего часа тысячи драконьих яиц над которыми реяли будущие матери.
— Ты хочешь согласиться и остаться здесь? — спросил Радхаур, стараясь чтобы голос звучал как можно равнодушнее. Для себя он уже решил, что одобрит любое решение друга.
— Нет, — задумчиво ответил Ламорак. — Я должен вернуться домой. Но я возьму ее с собой.
— Я не могу бросить свою страну, драконы погибнут без повелителя, — раздался взволнованный голос Дапры.
Ламорак резко повернулся.
— Ты подслушивала?
— Нет, я только подошла и слышала лишь последнюю фразу. Я не могу последовать за тобой, Ламорак. Я прошу тебя остаться здесь. Я полюбила тебя.
Оба рыцари знали, что это правда.
Ламорак закрыл ладонями лицо, через мгновения провел ими вниз, словно омывался, и посмотрел на повелительницу драконьей страны.
— Если скажу, что не могу остаться здесь, — хрипло спросил король Сегонтиума, — ты отпустишь нас?
— Конечно, — чуть дрогнувшим голосом сказала девушка. — Вы гости, а не пленники. Вы можете отправляться домой хоть сейчас…
— Ты поверишь, что я вернусь через полгода, Дапра? — пылко воскликнул Ламорак. — Потом я изредка буду уезжать. Я — король, я не могу навсегда бросить свое хоть небольшое, не королевство. У меня больше нет братьев… Но я буду хранить верность тебе.
— Завтра я провожу вас до часовни сэра Аселена, — счастливо произнесла Дапра. — Но сегодня мы еще погуляем.
Она щелкнула пальцами и откуда-то сверху на балкон спустились три дракона, размером чуть больше лошади. На них красовались удобные седла.
— Я покажу вам такое, что вы не сможете забыть, — пообещала королева волшебного края, усаживаясь на белого-белого дракона.
Глава седьмая. КРАСНЫЙ ДРАКОН
« Как хорошо, что некого винить,
Как хорошо, что ты никем не связан,
Как хорошо, что до смерти любить
Тебя никто на свете не обязан.»
Иосиф Бродский
Когда все получается, пусть даже в задаче, решение которой абсолютно никому не нужно, не замечаешь — ночь ли, день на дворе; время утекает, как вода в реке. Конечно, Иглангер бы, например, шутя справился с этой задачкой, да еще посмеялся бы над младшим братом, кончай, мол, ерундой заниматься…
Но если не заниматься хотя бы такой ерундой, можно с ума сойти, как чуть не сошел Игл там, у Рэдвэлла, все дни проводя, любуясь невзрачным ручьем.
Берангер ушел в пустыню и до сих пор не вернулся, хотя уже пора бы. Игл тоже там — Линксангеру же вызова нет и нет. Оба брата свалили на него своих красоток — одна другой не лучше: варлачка Берангера и девчонка Иглангера. С ума братья посходили, нет, чтобы нормальных баб найти…
А чего ж он сам не нашел до сих пор?
Линксангер встал с деревянного стула с прямой спинкой и потянулся. Приоткрыл шторку над котлом с магической смесью, вытянул над нею руку. Вспышка ядовито-желтого пара мгновенно рассеялась и колдун заглянул в котел. В лагере короля Этварда, под чужим именем путешествующем по Тевтонии, почти все спали — значит, Радхаур еще не вернулся. Из шатра вышла девушка, та самая, что напомнила Иглу его первую любовь. Самая смешное, что и имя у них одинаковое… Линксангер невольно залюбовался девушкой. Да, с ней можно прожить всю жизнь, не возжелая больше никого.
Почувствовав, что в груди бешено колотится сердце, гулко отдаваясь в висках, Линксангер захлопнул шторку и прошел на место к столу для магических изысканий.
Так, что у нас теперь?..
Дверь осторожно приоткрылась, колдун второго тайлора раздраженно обернулся на скрип.
— Что надо?!
В лабораторию вошел старый слуга, помнивший еще отца братьев.
— Ваше сиятельство, завтрак подан. Госпожи ждут вас.
Герцог поморщился — госпожи! Если Рогнеда — принцесса, то Крафф — варлачка, причем даже не дочь старейшины, а просто обозная шлюха. Чем она приглянулась так Беру? Без легкого презрения Линксангер не мог на нее смотреть, хотя относился к происходящему значительно мягче, чем Игл — тот варлачку вообще не терпел. И с Рогнедой обычно мирная покладистая Крафф уживалась плохо.
Дней десять назад умерла няня принцессы — от внутряной опухоли. Если б Линксангер знал об этом, он запросто вылечил бы толстуху, но ведь та, по привычке, на боли никогда не жаловалась. А Рогнеда теперь переживает, даже кажется, еще больше похудела от слез… А потом Игл спросит с него.
Да провалилось бы все к безднам космическим!
— Скажи им — пусть завтракают одни, — приказал герцог. — Я занят. Возможно, и на обед не приду.
— Подать вам завтрак сюда?
— Нет, не хочу. Иди. Хотя, постой… Пусть поласковее обходятся с женщинами. О любом происшествии с ними — самом незначительном, вроде укола булавкой — немедленно докладывать мне лично. Все, иди.
Герцог снова встал со стула, чтобы сосредоточиться. Опять подошел к магическому котлу, открыл шторку, всмотрелся, направляя изображение толстой ручкой котла. Юный бриттский король помогал взлезть на коня прекрасной Марьян. Вот уже несколько последних дней по утрам он учит ее верховой езде.
Линксангер вздохнул и закрыл шторку.
Поставил ногу на стол и задумался — надоело ему все. Все надоело… Надоело все… Но никуда не денешься. Пришел бы скорее вызов от Сил Космических, уйти в проклятую пустыню и не вернуться… Это был бы лучший выход.
Он давно наложил бы на себя руки, но магу, получившему даже начальный тайлор, это уже не под силу, увы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87