— Что-нибудь случилось? — тревожно спросил сэр Бламур.
По его щеке разливалось отлежалое пятно, глаза были заспаны. Но он готов принять любые необходимые меры для безопасности замка.
— Нет, ничего не случилось. Эля бы я сейчас выпил. Очень хочется.
Сенешаль удивленно посмотрел на Хамрая.
— Да, — тряхнул тот головой. — Устал. Всю ночь я размышлял, Бламур, и решил, что могу вернуть графа к жизни.
— Уррия?! — воскликнул сенешаль.
Он упорно называл молодого графа по мальчишескому имени.
— Да, — подтвердил барон. — Но мне нужна твоя помощь, Бламур.
— Разумеется, Ансеис. Ради графа я готов на все. — Он приоткрыл дверь и крикнул кому-то, наверное одному из воинов, которого и взял с собой на тот случай, если потребуется срочно выполнить какое-либо распоряжение:
— Принеси эля, кувшин. Нет, принеси два. Барон, ты есть хочешь?
Тот покачал головой:
— Только эля.
— Все! Исполняй приказ. И поживее! — Сенешаль закрыл дверь и повернулся к магу:
— Я слушаю, барон.
— Во-первых, надо немедленно распустить по замку слух, что граф не умер, а всего лишь заколдован Иглангером.
— Но я сам проверял, — возразил Бламур. — Граф был мертв. Да он и сейчас мертв!
— Да, конечно, — вздохнул Хамрай. — Но я хотел бы, чтобы слуги думали, что жив, но заколдован. Ты меня понимаешь?
— Да, — кивнул сенешаль. — А ты действительно можешь вернуть графа к жизни?
— Разве иначе я стал бы звать тебя в такую рань?
— Да-да, конечно. Все сделаем, продолжай пожалуйста.
— Мне необходимо сто двадцать факелов и сто двадцать одна свеча. Их надо отнести в подземелье под замком…
— Где графская усыпальница?
— А есть еще одно подземелье? — иронично спросил барон.
— Да, где склады и где темницы.
— Хм…. В то, где графская усыпальница. Я и имел в виду пещеру. Там, в северной части, могил, кажется, нет.
— Там больше половины пещеры пустует.
— Вот и прекрасно. Там я и воскрешу Радхаура. Прикажи принести туда его тело и положить прямо на землю. Вокруг на приличном расстоянии по кругу пусть воткнут в землю факелы, рядом с каждым факелом зажгут свечу. Как только все будет готово, дай мне знать.
— Хорошо, барон. Тогда я пошел. Эль сейчас принесут.
— Мне бы еще человека, отнести вниз кое-что отсюда. И чтобы обо всем этом знали как можно меньше людей. Особенно важно, чтобы до успешного окончания чародейства король Этвард ничего не знал. Он спит?
— Не знаю. Наверное. Во всяком случае, он отправился в свои покои. Не волнуйся, Ансеис, никто ничего до времени не узнает. Я сам лично отнесу графа в подземелье, — сенешаль хотел было идти, но вспомнил:
— Да, а госпожа? Ее можно воскресить?
Хамрай развел руками:
— Здесь я бессилен что-либо сделать.
Сенешаль кивнул и вышел, мысленно вознося молитвы об успешном завершении задуманного бароном.
Сто с лишним факелов едва разгоняли вековой мрак подземелья. Каменные изваяния из темноты смотрели на Хамрая.
— Все так как ты просил, барон? — спросил сэр Бламур.
— Посмотрим, — ответил Хамрай, явно думая о чем-то своем.
Он долго стоял, глядя в центр огражденного факелами пространства, туда, где уже в парадном облачении лежал наследник Алвисида.
— Разнесите эти два факела, — наконец сказал он, — и уложите графа между ними. И снимите с него все одежды. Они ему больше не понадобятся. Оставьте только меч и щит, вложите в руки.
Бламур кивнул четверым воинам, они принялись выполнять распоряжение мага.
Хамрай же протянул руки к тому месту, откуда взяли тело погибшего графа и земля, утрамбованная десятилетиями покоя, начала бугрится, освобождая середину вырванного из темноту круга, скапливаясь к краям, к факелам, образовывая довольно высокий насыпной поребрик.
Хамрай посмотрел на образовавшийся бассейн, в центре ярдов двух глубиной, и удовлетворенно кивнул. Тело Радхаура лежало на наклонной поверхности, ногами уходя в пустой пока бассейн.
Маг подошел к Бламуру, взял у того из рук последнюю оставшуюся свечу и зажег от факела. Кивнул слуге, который нес сюда торс Алвисида, тот поставил его к изголовью графа.
Маг сорвал покрывало с поверженного бога. Лицо Алвисида было безжизненно.
— Посмотри мне в душу, великий Алвисид, — вдруг почему-то зло процедил Хамрай окаменевшему лицу. — Может быть, ты поймешь в ней то, что я не могу понять?
Хамрай резко повернулся, сунул сэру Бламуру зажженную свечу и быстро пошагал к выходу из пещеры.
Поскольку никаких распоряжений не было, сенешаль кивнул раздевавшим Радхаура воинам, чтобы продолжали.
При виде барона Рогнеда быстро села на постели. Может, она и поспала несколько часов, но даже не раздевалась.
Хамрай вздохнул и сел на стоящий рядом резной стул.
— Ничего не подучится, Рогнеда, — хрипло сказал маг. — Я не могу.
— Но почему? — воскликнула девушка. — Ведь вы же сказали, что все придумали!
— Мало ли что я придумал! — в сердцах ответил Хамрай. — Я не могу. Ты… ты такая красивая, такая чистая. Ты не понимаешь, что тебя ждет!
— Я все понимаю, — серьезно и спокойно, глядя прямо барону в глаза, произнесла Рогнеда.
И в ее словах была такая сила, что Хамрай понял — ему не противостоять ей. Женской магии противостоять почти невозможно.
— Я все равно не смогу быть счастлива, — отвернувшись, произнесла Рогнеда. — Да, я как Марьян тогда — лучше уж кинжал в сердце! Я не смогу жить без него. Вот, — она достала из складок платья миниатюрный кинжальчик.
Миниатюрный, но достаточный, чтобы навсегда остановить это прекрасное благородное сердце.
— Я знал, что так случится, — устало вздохнул Хамрай.
Он проклинал все — себя, Моонлав, шаха Балсара, Алвисида, Наследника Алвисида, Силы Космические и глупую судьбу. А еще больше — идиотское чувство, отличающее людей от животных.
Он встал:
— Хорошо, ваше высочество, идемте. У меня все готово.
Ей даже не было страшно в этой огромной мрачной пещере, где в дальнем конце горели факела. Она ничего не спрашивала, доверившись барону — она знала, что он не сделает ей дурного.
Радхаур лежал между двух факелов, низкие свечи освещали лицо, с глаз которого сняли монеты. Если бы Радхаур не был наг, и не держал в неестественной позе щит и меч, она бы подумала, что он просто спит.
Хамрай поставил ее лицом к Радхауру у него в ногах. Над любимым возвышалась одна из статуй.
«Почему она стоит отдельно от всех надгробий и почему у нее нет рук?» — пронеслись в голове неуместные мысли.
И вдруг статуя открыла глаза. На холодном мраморном лице только они и были живыми. Почему-то глаза казались в свете факелов ярко-зелеными.
— Раздевайся! — нарушил тишину пещеры голос чародея, оторвав Рогнеду от посторонних мыслей.
— Что? — едва слышно прошептала она.
— Раздевайся, — стараясь говорить как можно ласковее, повторил Хамрай.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87