Страусовое перо, прикрепленное к тюрбану изумрудным аграфом, также сразу бросалось в глаза.
Царица была безусловно хороша.
Полная противоположность принцессе Рогнеде, подкупающей своей скромностью и сдержанной красотой, эта восточная красавица воплощала в себе страсть и вожделение. Она явно знала себе цену.
Радхаур заставил птаху примоститься под потолком великолепного зала.
Перед царицей стоял на коленях старик с длинной седой козлиной бородой, в странного покроя черном с золотыми и серебряными звездами халате, в чалме с подвернутым концом. Он говорил:
— …и звезда Альк-кальб совместилась с планетой Бехрам, что в совокупности, о светлейшая, означает для вас опасность погибнуть от сердечной раны. Вам следует, о солнцеподобная, остерегаться…
— Ты говорил это нам и месяц назад, — раздраженно оборвала его царица. — Но, как видишь, мы в добром здравии!
— Но, Богоподобная…
— У нас много дел, эфенди Аль-Халиб. Предоставим слово Дамильбеку…
Радхауру стало неинтересно, план действий созревал в его голове. По дороге ко дворцу он прочувствовал мысли многих горожан и был прекрасно осведомлен о наклонностях царственной красавицы.
Птаха вспорхнула со своего временного насеста и полетела прочь.
В это мгновение кто-то кольнул Радхаура в бок копьем. Радхаур перестал контролировать пичугу.
Ее собственное сознание не успело управиться с телом, и птица с размаху врезалась в каменную стену и упала бездыханная. Радхаур отметил это краем сознания и подосадовал о невинной жертве.
Он полностью переключился на окружающую его обстановку.
Разъяренный стражник заносил копье для удара.
— Замышляешь против нашей царицы, грязный франк! — услышал Радхаур.
В тот же момент Гурондоль покинул ножны, и стражник, не успев завершить свое смертоносное движение копьем, получил сокрушительный удар по шлему. Острейшее лезвие как сквозь мед прошло через тело, остановившись на уровне пупка. Брызги багровой крови попали Радхауру на лицо.
Он брезгливо вытер щеку рукавом.
Надо немедленно убираться отсюда, пока не подоспели товарищи погибшего стражника. Радхаур узнал все, что было необходимо, а для выполнения созревшего плана он все равно должен был покинуть город. Ибо одна только мысль о местных банях приводила его в ужас и вызывала непреодолимую тошноту.
Беспрепятственно миновав городские ворота, Радхаур через три часа достиг берега быстрой горной реки. Свернув с дороги, он удалился подальше от нее вглубь труднопроходимого буйного кустарника.
Подкрепившись скудными остатками черствых лепешек, купленных в небольшом городке, он расседлал Лореллера и завел его в стремительно текущие воды.
Он долго и заботливо соскребал многодневную грязь с туловища верного бессловесного друга, потом так же долго и заботливо расчесывал специальным костяным гребнем его замечательную белую гриву. Затем отремонтировал упряжь.
И только после этого обратил внимание на себя.
Скинув с облегчением пропотелую грязную одежду, он с наслаждением вошел в холодную чистую воду.
Зная, что от этого может зависеть его жизнь, он мылся не спеша и тщательно. Затем развязал дорожный мешок и разложил на земле свое парадное платье, одевать которое с самого начала похода ему не доводилось. Он придирчиво осмотрел его и остался удовлетворен.
Воткнув в землю Гурондоль, он встал перед ним на колени и, глядя в отполированное лезвие, тщательно побрился. Затем хотел натереть себя остатками мускусного масла, но решил, что от мужчины должно пахнуть потом и силой, а благовоний во дворце и так достаточно.
Он догадывался, что строптивую царицу можно покорить только грубым напором и мощью.
Затем растянулся на прохладной земле и крепко заснул.
Спрятав верного Лореллера в зарослях неподалеку от ворот, он уверенно вошел в город. Радхаур не беспокоился за своего коня — верный друг не подведет и в обиду себя не даст.
Трудно было узнать в этом стройном, богато и изысканно одетом европейце, вошедшем в Шахрияр вместе с купеческом караваном, утреннего бродягу с грязной тряпкой на голове.
Устояв перед искушением поесть в харчевне или чайхане, которыми изобиловали улочки Шахрияра, он прямо прошел ко дворцу царицы.
Радхаур нежно поцеловал надетый на мизинец перстень Рогнеды и подошел к стражнику, охранявшему ворота дворца.
— Передай своему начальнику, что бриттский рыцарь Уррий Сидморт, граф Маридунский, сэр Радхаур прослышал об удивительной красоте вашей царицы Дельарам и покорно просит ее руки, преодолев ради этого огромное расстояние и претерпев немалые лишения.
Радхаур не обратил никакого внимания на то, что стражник постучал себя пальцем по лбу.
Воин ушел докладывать начальнику стражи. Радхаур ждал.
Он был абсолютно уверен в себе — рослый, крепкий, красивый. В отделанном золотом и каменьями пурпурном камзоле с вышитым на левой половине груди гербом: серебряный вепрем на голубом поле в правом верхнем углу — родовой знак — и на лазурном поле в центре бьющий серебряный фонтан с девизом «Быть чистым совестью, как родниковая вода». Кружевная рубаха с большим воротом обнажала шею и грудь. За синим широким поясом были воткнуты три кинжала тонкой работы, у бедра на роскошной перевязи висел верный Гурондоль. Пришлось надеть новые запасные сапоги, и они отблескивали зеркальной чернотой в лучах жаркого азиатского солнца. Радхаур был уверен в себе.
Радхаур едва не заснул на навязанной ему брачной церемонии.
Сарацинские священнослужители читали священную книгу: одновременно семеро человек для ускорения процесса с отвратительной дикцией бубнили директорию Моонлав (причем текст явно разнился с тем, что он читал в алголианских Директориях, хотя Радхаур едва разбирал слова).
Он держал левую руку на груди, где под белой материей рубахи висел золотой крестик, освященный в водах озера Рогнеды, и не отрывал взгляда от мизинца, где был надет перстень Рогнеды с черным топазом. Радхаур мысленно возносил молитву истинному Господу, дабы простил его за эту вынужденную комедию с неверными. Впрочем, ему было все равно — он-то знал, что кроме Рогнеды ему никто не нужен.
Наконец их оставили одних.
Волшебный амулет царицы узнал человека, уже собравшего воедино тело Алвисида. Радхаур заметил сияние на забранном черной тканью постаменте и почувствовал, как сила восьмой части туловища мага начинает входить в него.
Царица раскинулась на подушках в вольготной позе, широко раздвинув ноги в тонких, белых, туго обтягивающих манящие бедра, шароварах, и пододвинула к нему золотое блюдо с изысканными фруктами.
Радхаур едва взглянул на них.
— Перед первой брачной ночью мужчине необходимо мясо, — сказал он своей новоявленной жене.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
Царица была безусловно хороша.
Полная противоположность принцессе Рогнеде, подкупающей своей скромностью и сдержанной красотой, эта восточная красавица воплощала в себе страсть и вожделение. Она явно знала себе цену.
Радхаур заставил птаху примоститься под потолком великолепного зала.
Перед царицей стоял на коленях старик с длинной седой козлиной бородой, в странного покроя черном с золотыми и серебряными звездами халате, в чалме с подвернутым концом. Он говорил:
— …и звезда Альк-кальб совместилась с планетой Бехрам, что в совокупности, о светлейшая, означает для вас опасность погибнуть от сердечной раны. Вам следует, о солнцеподобная, остерегаться…
— Ты говорил это нам и месяц назад, — раздраженно оборвала его царица. — Но, как видишь, мы в добром здравии!
— Но, Богоподобная…
— У нас много дел, эфенди Аль-Халиб. Предоставим слово Дамильбеку…
Радхауру стало неинтересно, план действий созревал в его голове. По дороге ко дворцу он прочувствовал мысли многих горожан и был прекрасно осведомлен о наклонностях царственной красавицы.
Птаха вспорхнула со своего временного насеста и полетела прочь.
В это мгновение кто-то кольнул Радхаура в бок копьем. Радхаур перестал контролировать пичугу.
Ее собственное сознание не успело управиться с телом, и птица с размаху врезалась в каменную стену и упала бездыханная. Радхаур отметил это краем сознания и подосадовал о невинной жертве.
Он полностью переключился на окружающую его обстановку.
Разъяренный стражник заносил копье для удара.
— Замышляешь против нашей царицы, грязный франк! — услышал Радхаур.
В тот же момент Гурондоль покинул ножны, и стражник, не успев завершить свое смертоносное движение копьем, получил сокрушительный удар по шлему. Острейшее лезвие как сквозь мед прошло через тело, остановившись на уровне пупка. Брызги багровой крови попали Радхауру на лицо.
Он брезгливо вытер щеку рукавом.
Надо немедленно убираться отсюда, пока не подоспели товарищи погибшего стражника. Радхаур узнал все, что было необходимо, а для выполнения созревшего плана он все равно должен был покинуть город. Ибо одна только мысль о местных банях приводила его в ужас и вызывала непреодолимую тошноту.
Беспрепятственно миновав городские ворота, Радхаур через три часа достиг берега быстрой горной реки. Свернув с дороги, он удалился подальше от нее вглубь труднопроходимого буйного кустарника.
Подкрепившись скудными остатками черствых лепешек, купленных в небольшом городке, он расседлал Лореллера и завел его в стремительно текущие воды.
Он долго и заботливо соскребал многодневную грязь с туловища верного бессловесного друга, потом так же долго и заботливо расчесывал специальным костяным гребнем его замечательную белую гриву. Затем отремонтировал упряжь.
И только после этого обратил внимание на себя.
Скинув с облегчением пропотелую грязную одежду, он с наслаждением вошел в холодную чистую воду.
Зная, что от этого может зависеть его жизнь, он мылся не спеша и тщательно. Затем развязал дорожный мешок и разложил на земле свое парадное платье, одевать которое с самого начала похода ему не доводилось. Он придирчиво осмотрел его и остался удовлетворен.
Воткнув в землю Гурондоль, он встал перед ним на колени и, глядя в отполированное лезвие, тщательно побрился. Затем хотел натереть себя остатками мускусного масла, но решил, что от мужчины должно пахнуть потом и силой, а благовоний во дворце и так достаточно.
Он догадывался, что строптивую царицу можно покорить только грубым напором и мощью.
Затем растянулся на прохладной земле и крепко заснул.
Спрятав верного Лореллера в зарослях неподалеку от ворот, он уверенно вошел в город. Радхаур не беспокоился за своего коня — верный друг не подведет и в обиду себя не даст.
Трудно было узнать в этом стройном, богато и изысканно одетом европейце, вошедшем в Шахрияр вместе с купеческом караваном, утреннего бродягу с грязной тряпкой на голове.
Устояв перед искушением поесть в харчевне или чайхане, которыми изобиловали улочки Шахрияра, он прямо прошел ко дворцу царицы.
Радхаур нежно поцеловал надетый на мизинец перстень Рогнеды и подошел к стражнику, охранявшему ворота дворца.
— Передай своему начальнику, что бриттский рыцарь Уррий Сидморт, граф Маридунский, сэр Радхаур прослышал об удивительной красоте вашей царицы Дельарам и покорно просит ее руки, преодолев ради этого огромное расстояние и претерпев немалые лишения.
Радхаур не обратил никакого внимания на то, что стражник постучал себя пальцем по лбу.
Воин ушел докладывать начальнику стражи. Радхаур ждал.
Он был абсолютно уверен в себе — рослый, крепкий, красивый. В отделанном золотом и каменьями пурпурном камзоле с вышитым на левой половине груди гербом: серебряный вепрем на голубом поле в правом верхнем углу — родовой знак — и на лазурном поле в центре бьющий серебряный фонтан с девизом «Быть чистым совестью, как родниковая вода». Кружевная рубаха с большим воротом обнажала шею и грудь. За синим широким поясом были воткнуты три кинжала тонкой работы, у бедра на роскошной перевязи висел верный Гурондоль. Пришлось надеть новые запасные сапоги, и они отблескивали зеркальной чернотой в лучах жаркого азиатского солнца. Радхаур был уверен в себе.
Радхаур едва не заснул на навязанной ему брачной церемонии.
Сарацинские священнослужители читали священную книгу: одновременно семеро человек для ускорения процесса с отвратительной дикцией бубнили директорию Моонлав (причем текст явно разнился с тем, что он читал в алголианских Директориях, хотя Радхаур едва разбирал слова).
Он держал левую руку на груди, где под белой материей рубахи висел золотой крестик, освященный в водах озера Рогнеды, и не отрывал взгляда от мизинца, где был надет перстень Рогнеды с черным топазом. Радхаур мысленно возносил молитву истинному Господу, дабы простил его за эту вынужденную комедию с неверными. Впрочем, ему было все равно — он-то знал, что кроме Рогнеды ему никто не нужен.
Наконец их оставили одних.
Волшебный амулет царицы узнал человека, уже собравшего воедино тело Алвисида. Радхаур заметил сияние на забранном черной тканью постаменте и почувствовал, как сила восьмой части туловища мага начинает входить в него.
Царица раскинулась на подушках в вольготной позе, широко раздвинув ноги в тонких, белых, туго обтягивающих манящие бедра, шароварах, и пододвинула к нему золотое блюдо с изысканными фруктами.
Радхаур едва взглянул на них.
— Перед первой брачной ночью мужчине необходимо мясо, — сказал он своей новоявленной жене.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87