Политическая неволя сопровождалась полной экономической зависимостью, а значит, и экономической отсталостью и бедностью, если не нищетой значительных частей континента. Колониальная эксплуатация лишала «цветные» народы нормальных возможностей развития, а расизм закрывал им всякий доступ в организации белых людей.
Не удивительно поэтому, что до первой мировой войны яхтинг был распространен только в странах европейской культуры, причем наиболее передовых и индустриальных. Парусный спорт входил в жизнь людей вместе с ростом промышленности и больших городов, с расцветом цивилизации и в этом смысле сам свидетельствовал об уровне развития государства. Там же, где политические отношения не допускали развития парусного спорта под собственным флагом, стремление к освоению этого вида спорта выступало как дополнительный эмоциональный аргумент в борьбе за национальное равноправие и освобождение. Так обстояло дело прежде всего среди поляков.
В семидесятых годах XIX века в Варшаве зажиточные жители немецкого происхождения организовали Речной яхт-клуб, в который вступили также русские царские чиновники и некоторые поляки. Однако царский патронат и неоднородный состав клуба вызывал многочисленные возражения польских патриотов. В этих условиях варшавская молодежь решила в 1878 году создать собственное общество любителей водного спорта. В течение четырех лет это общество существовало на самодеятельных началах, а члены его плавали по Висле как могли и на чем могли.
Только в 1882 году с согласия министра внутренних дел и морского министра варшавский генерал-губернатор утвердил статут Варшавского лодочного общества (ВЛО).
Членами Варшавского лодочного общества (а их число уже в 1883 году возросло до 900) были прежде всего демократически настроенные поляки. Об этом свидетельствовала деятельность его многочисленных спортивных и общественно-культурных секций, а также связи с рабочим классом, с «людьми Вислы», как называли себя работавшие на реке рыбаки и барочники, охотно участвовавшие в лодочных состязаниях.
Висла была далеко не лучшей акваторией для гоночного парусного спорта. Поэтому поначалу энтузиасты плавали на простых лодках, оснащенных веслами и парусами. Впоследствии сторонники весел и сторонники парусов разделились. Первой известной в Польше парусной яхтой стал приобретенный в 1890 году в Гданьске килевой тендер «Борута» с парусностью 20 кв. м. Это была яхта, на которой варшавские моряки-любители поплыли в Гданьск, к берегам Балтики.
Чужеземный гнет в Польше был настолько силен, что спорт практически не мог развиваться. Поэтому вплоть до 1919 года в истории польского яхтинга нет других страниц. В то же время известно, что повсюду, где поляки сталкивались с яхтингом на чужбине, они горячо интересовались им.
Большие возможности для этого предоставляли центры парусного спорта России.
Многие польские студенты еще до 1890 года занимались парусным спортом в клубах Риги. У них была даже собственная балластная яхта «Трио» с площадью парусов около 60 кв. м., которая в 1892 году во время шторма разбилась на волноломе под Ригой.
Можно сказать, что большинство энтузиастов польского яхтинга впервые познакомились с парусным плаванием в Риге, Петербурге, Киеве и Одессе, будучи членами местных яхт-клубов. Среди них были и Антони Александрович, Людвик Швыковский, Мариан Зарусский, которым польский яхтинг обязан, по сути дела, своим рождением.
Александрович вынес из Рижского яхт-клуба превосходное знание гоночного парусного спорта, конструкции и постройки яхт, умение определять классы яхт и применять измерительные формулы, навыки по организации гонок и клубной организации. Швыковский, бывший член Петербургского речного яхт-клуба и владелец приобретенной в Англии шхуны «Веселая парижанка», был яхтсменом-гоночником международного класса и страстным туристом, знатоком тактики, регат, тренировки и обучения плаванию под парусами и прекрасно ориентировался в международной организации яхтинга. Зарусский, в молодости профессиональный моряк, вынес из работы на русском торговом флоте превосходное знание морского ремесла и морской экономики.
Вернувшись на родину, они, как и многие поляки, остались верны своей привязанности, передавая молодежи добытый в мире опыт и прежде всего свои знания об искусстве плавания под парусами.
11. Всемирное распостранение парусного спорта
Повсеместное и стремительное развитие яхтинга началось вскоре после окончания первой мировой войны.
За годы войны многие яхты устарели и не годились к плаванию, а любителей парусного спорта становилось все больше. В этих условиях, естественно, основное внимание уделялось производству мелких и дешевых судов, монотипов. Более популярными, чем килевые яхты, стали швертботы, так как их сооружение обходилось дешевле и требовало меньше времени. Заметно оживлялся морской парусный туризм. В дальние рейсы по морям и океанам планеты стали отправляться яхты разных типов. Яхтсмены совершили несколько кругосветных плаваний в одиночку. И если перед первой мировой войной в одиночные океанские плавания отправлялись главным образом такие профессиональные моряки, как Слокам, Блэкберн или Восс, то теперь их стали совершать простые любители парусного спорта, такие, например, как Дрейк, Пиджен и Жербо.
Американец Томми Дрейк был заядлым парусником-одиночкой, хотя и неудачником. Дрейку было уже 53 года, когда он начал свои рейсы из города Сиэтл на западном побережье США на шхуне «Сэр Фрэнсис», названной по имени известного английского корсара времен королевы Елизаветы I Фрэнсиса Дрейка. Первая яхта Томми Дрейка разбилась у западного побережья Мексики. Следующая его шхуна, «Сэр Фрэнсис II», потерпела крушение близ Кубы, у самого подхода к побережью Америки, тем не менее совершив плавание вокруг света. Однако упрямый Дрейк не думал отказываться от новых плаваний и приобрел третью шхуну, «Пилигрим», на которой наплавал в общей сложности 26 тысяч миль и побывал в 117 различных портах, в том числе во многих портах Англии, Шотландии и Северного моря. Но и «Пилигрим» разбился у устья реки Шельды. Наконец, четвертой и последней яхтой Дрейка стала шхуна «Прогресс» водоизмещением 11 тонн. Рейсы Дрейка свидетельствовали, конечно, о его серьезных пробелах в штурманском деле, но, несомненно, и о неуемном спортивном духе.
Большим энтузиастом парусного спорта и столь же упорным, хотя и более осторожным, мореходом был другой американец, Гарри Пиджен, уроженец сухопутного штата Айова. Покинув отцовскую ферму, Пиджен стал фотографом и поселился в Лос-Анджелесе (штат Калифорния). Уже в возрасте 45 лет он увлекся идеями Томаса Флеминга Дэя, утверждавшего, что хорошо сконструированная и управляемая яхта-одиночка может вполне безопасно совершать океанические плавания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
Не удивительно поэтому, что до первой мировой войны яхтинг был распространен только в странах европейской культуры, причем наиболее передовых и индустриальных. Парусный спорт входил в жизнь людей вместе с ростом промышленности и больших городов, с расцветом цивилизации и в этом смысле сам свидетельствовал об уровне развития государства. Там же, где политические отношения не допускали развития парусного спорта под собственным флагом, стремление к освоению этого вида спорта выступало как дополнительный эмоциональный аргумент в борьбе за национальное равноправие и освобождение. Так обстояло дело прежде всего среди поляков.
В семидесятых годах XIX века в Варшаве зажиточные жители немецкого происхождения организовали Речной яхт-клуб, в который вступили также русские царские чиновники и некоторые поляки. Однако царский патронат и неоднородный состав клуба вызывал многочисленные возражения польских патриотов. В этих условиях варшавская молодежь решила в 1878 году создать собственное общество любителей водного спорта. В течение четырех лет это общество существовало на самодеятельных началах, а члены его плавали по Висле как могли и на чем могли.
Только в 1882 году с согласия министра внутренних дел и морского министра варшавский генерал-губернатор утвердил статут Варшавского лодочного общества (ВЛО).
Членами Варшавского лодочного общества (а их число уже в 1883 году возросло до 900) были прежде всего демократически настроенные поляки. Об этом свидетельствовала деятельность его многочисленных спортивных и общественно-культурных секций, а также связи с рабочим классом, с «людьми Вислы», как называли себя работавшие на реке рыбаки и барочники, охотно участвовавшие в лодочных состязаниях.
Висла была далеко не лучшей акваторией для гоночного парусного спорта. Поэтому поначалу энтузиасты плавали на простых лодках, оснащенных веслами и парусами. Впоследствии сторонники весел и сторонники парусов разделились. Первой известной в Польше парусной яхтой стал приобретенный в 1890 году в Гданьске килевой тендер «Борута» с парусностью 20 кв. м. Это была яхта, на которой варшавские моряки-любители поплыли в Гданьск, к берегам Балтики.
Чужеземный гнет в Польше был настолько силен, что спорт практически не мог развиваться. Поэтому вплоть до 1919 года в истории польского яхтинга нет других страниц. В то же время известно, что повсюду, где поляки сталкивались с яхтингом на чужбине, они горячо интересовались им.
Большие возможности для этого предоставляли центры парусного спорта России.
Многие польские студенты еще до 1890 года занимались парусным спортом в клубах Риги. У них была даже собственная балластная яхта «Трио» с площадью парусов около 60 кв. м., которая в 1892 году во время шторма разбилась на волноломе под Ригой.
Можно сказать, что большинство энтузиастов польского яхтинга впервые познакомились с парусным плаванием в Риге, Петербурге, Киеве и Одессе, будучи членами местных яхт-клубов. Среди них были и Антони Александрович, Людвик Швыковский, Мариан Зарусский, которым польский яхтинг обязан, по сути дела, своим рождением.
Александрович вынес из Рижского яхт-клуба превосходное знание гоночного парусного спорта, конструкции и постройки яхт, умение определять классы яхт и применять измерительные формулы, навыки по организации гонок и клубной организации. Швыковский, бывший член Петербургского речного яхт-клуба и владелец приобретенной в Англии шхуны «Веселая парижанка», был яхтсменом-гоночником международного класса и страстным туристом, знатоком тактики, регат, тренировки и обучения плаванию под парусами и прекрасно ориентировался в международной организации яхтинга. Зарусский, в молодости профессиональный моряк, вынес из работы на русском торговом флоте превосходное знание морского ремесла и морской экономики.
Вернувшись на родину, они, как и многие поляки, остались верны своей привязанности, передавая молодежи добытый в мире опыт и прежде всего свои знания об искусстве плавания под парусами.
11. Всемирное распостранение парусного спорта
Повсеместное и стремительное развитие яхтинга началось вскоре после окончания первой мировой войны.
За годы войны многие яхты устарели и не годились к плаванию, а любителей парусного спорта становилось все больше. В этих условиях, естественно, основное внимание уделялось производству мелких и дешевых судов, монотипов. Более популярными, чем килевые яхты, стали швертботы, так как их сооружение обходилось дешевле и требовало меньше времени. Заметно оживлялся морской парусный туризм. В дальние рейсы по морям и океанам планеты стали отправляться яхты разных типов. Яхтсмены совершили несколько кругосветных плаваний в одиночку. И если перед первой мировой войной в одиночные океанские плавания отправлялись главным образом такие профессиональные моряки, как Слокам, Блэкберн или Восс, то теперь их стали совершать простые любители парусного спорта, такие, например, как Дрейк, Пиджен и Жербо.
Американец Томми Дрейк был заядлым парусником-одиночкой, хотя и неудачником. Дрейку было уже 53 года, когда он начал свои рейсы из города Сиэтл на западном побережье США на шхуне «Сэр Фрэнсис», названной по имени известного английского корсара времен королевы Елизаветы I Фрэнсиса Дрейка. Первая яхта Томми Дрейка разбилась у западного побережья Мексики. Следующая его шхуна, «Сэр Фрэнсис II», потерпела крушение близ Кубы, у самого подхода к побережью Америки, тем не менее совершив плавание вокруг света. Однако упрямый Дрейк не думал отказываться от новых плаваний и приобрел третью шхуну, «Пилигрим», на которой наплавал в общей сложности 26 тысяч миль и побывал в 117 различных портах, в том числе во многих портах Англии, Шотландии и Северного моря. Но и «Пилигрим» разбился у устья реки Шельды. Наконец, четвертой и последней яхтой Дрейка стала шхуна «Прогресс» водоизмещением 11 тонн. Рейсы Дрейка свидетельствовали, конечно, о его серьезных пробелах в штурманском деле, но, несомненно, и о неуемном спортивном духе.
Большим энтузиастом парусного спорта и столь же упорным, хотя и более осторожным, мореходом был другой американец, Гарри Пиджен, уроженец сухопутного штата Айова. Покинув отцовскую ферму, Пиджен стал фотографом и поселился в Лос-Анджелесе (штат Калифорния). Уже в возрасте 45 лет он увлекся идеями Томаса Флеминга Дэя, утверждавшего, что хорошо сконструированная и управляемая яхта-одиночка может вполне безопасно совершать океанические плавания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94