– Я буду молиться за тебя, – только и произнесла потрясенная Вера.
Сашка отставил в сторону тарелку с пирогом и ткнулся лицом Вере в плечо. Девушка сжалась. Ей не шутя казалось, что от братца исходит запах греха и что об него можно даже запачкаться. Однако глаза Сашки и теперь были чисты и невинны, как у младенца. Он по-детски терся лбом о ее плечо и бормотал:
– Не гони меня, Вера. Куда я пойду? Одна дорога – в театр.
– Нет, ни за что! – воскликнула девушка с жаром, испуганно прижимая Сашку к себе, будто своим объятием она могла спасти юношу от жизни.
Сашка притих, подозрительно шмыгая носом, затем глухо сказал:
– Бурковский требует долг.
– Какой долг? – У Веры вновь упало сердце. Сюрпризы сего дня явно еще не иссякли.
– Ну, я тебе говорил, что мы жили на его деньги и деньги Натали. Теперь Бурковский требует от меня долг. А я не думал, что он спросит, мы ведь товарищи.
– Сколько? – холодея, спросила Вера.
– Двести рублей, – еле выдавил из себя Сашка.
– Двести рублей?! – возопила несчастная девушка. – Да на что же вы такие деньги потратили? Играли в карты?
– Нет. Не знаю, – пробормотал Сашка растерянно.
– Где же мы возьмем такие деньги, Саша? Мне и за номер нечем платить, и обеда нам больше не дадут… Что же делать? – заметалась Вера в поисках решения.
Сашка виновато молчал.
– Вольно же тебе было бежать из дома, – посетовала девушка с горечью.
Тяжко вздыхая, она достала из подобия тайника, устроенного в нише, изящную коробочку с прошкинскими сережками, которые намеревалась когда-нибудь вернуть. Открыла ее и чуть не заплакала от красоты. Ни разу не довелось Вере носить подобную роскошь.
– Кто это? – вывел ее из задумчивости Сашкин вопрос.
Братец держал в руках портрет Вольского и внимательно рассматривал. Вера схватила портрет и молча убрала его на место. Сашка покорно вздохнул и снова приуныл.
– Узнай у Бурковского, как это можно продать, – попросила Вера.
– Жалко? – сочувственно спросил братец, покосившись на коробочку. – Это он подарил? – Он кивком указал на портрет.
Вера тряхнула головой:
– Нет. Так узнай непременно.
На другой день явился Бурковский собственной персоной, приведя с собой оценщика из ювелирной лавки. Так по крайней мере он представил этого делового господина с кожаным саквояжем. Тот достал стеклышко и долго со значением рассматривал бриллианты. Прошло, пожалуй, не менее четверти часа, прежде чем прозвучало в напряженной тишине:
– Триста рубликов-с!
Вера с облегчением вздохнула. Достанет отдать долг, оплатить номер за месяц вперед и весь этот месяц недурно столоваться. А там – Бог дает день, даст и пищу, как говаривала когда-то горничная Дуняша. Кажется, все остались довольны. Деловитый господин, получив драгоценности, выдал деньги. Он аккуратно спрятал коробочку в платок, затем в карман и поспешно удалился, едва кивнув на прощание. Бурковский нагло отсчитал двести рублей и убрал их за пазуху.
– Квиты, – подмигнул он Сашке. После подошел к Вере: – Позвольте ручку. Давно не имел счастья видеть вас. Как сбежали от меня опрометью, ваши меха к хозяину пришлось снести.
Вера спрятала руки за спину и неохотно произнесла:
– Благодарю вас за помощь. Теперь позвольте нам остаться с братом наедине.
– Не смею мешать! – Бурковский перевел насмешливый взгляд на смущенного Сашку: – О тебе Натали справлялась, скучает.
Сашка заалелся и вжал голову в плечи. Он не знал, куда деться от стыда. Вера в негодовании послала Бурковскому уничтожающий взгляд и отошла к окну, давая понять, что аудиенция окончена. Театрал поклонился, ухмыляясь, и наконец вышел. Вера не оборачивалась, будто видела что-то интересное в заваленном дровами и снегом дворе, при этом теребила линялую занавеску.
– Ну прости меня, Вера! – услышала она за спиной жалобный голос Сашки. – Не молчи. Я умру, если ты меня не простишь!
– Бог с тобой, – совсем по-взрослому произнесла Вера и устало опустилась на стул.
Ей казалось, что тяжкий груз лет и забот лег на ее плечи.
Сашка придвинул ей под ноги скамеечку, сам же устроился у колен Веры и ласковым котенком потерся о них. Сестрица задумчиво гладила его по волосам, потом вдруг спросила, грустно улыбаясь:
– А помнишь, Саша, ты обещал подрасти и жениться на мне? Не раздумал ли?
Юнец опустил глаза и горестно произнес:
– Я не стою тебя, Вера. Ты – ангел, а я… Да и университета мне не видать как своих ушей… Одна дорога – в актеры. Антип Игнатьевич давно звал.
Улыбка исчезла с Вериных губ.
– Опять про свое! Вольно же тебе меня мучить!
Сашка прижался губами к ее ручке:
– Все, все, Вера, молчу. Только ведь надо как-то жить. Я кругом виноват перед тобой!
Девушка попросила братца спуститься вниз и расплатиться с хозяином. Сашка отправился по поручению, вскоре вернулся, взволнованный и возмущенный.
– Воля твоя, Вера, но он негодяй! Вздумал меня расспрашивать, действительно ли мы с тобой брат и сестра. – И он передразнил: – «Один номер занимаете-с, прилично ли-с?» Так хотелось завесить ему хорошего тумака!
Вера смиренно ответила:
– Впору привыкать к такому обращению, Саша. Мы с тобой беглецы, бесправные, заблудшие…
Великий пост Вера провела в задумчивости и печали, как и положено. Она почти нигде не бывала, ни с кем не виделась. Разве что в церковь ходила, поставила свечки за упокой Евгения и Сергея Васильевича да за здравие Андрея Аркадьевича и Марьи Степановны. Скромная жизнь ее в номерах была однообразна и тиха. Вера с детства была неприхотлива, поэтому ее не смущало отсутствие необходимого и простота кушаний, подаваемых в трактире.
Первым делом Вера велела все чисто вымыть и, как умела, украсила комнату. Она разместила на полке дорогие ее сердцу безделушки и книги, в углу затеплила лампадку под образами, создала хоть бедный, но уют. На стол постелила салфетку, вышитую собственными руками, под тусклым зеркалом расставила изящные флакончики и фигурные баночки, спрыснула все духами, чтобы изгнать застоявшийся, нежилой запах. Пришлось притерпеться к несвежим обоям. Сашка притащил из театра кусок старого бархатного занавеса, из которого Вера соорудила сносные портьеры, и комната приобрела иной вид.
В трактире к ней привыкли, прислуга называла ее «наша барышня». Однако не иначе как хозяин наслал на беглецов квартального, который долго допытывался, на каком основании барышня проживает без родителей и без документа, а равно и братец. Пришлось отдать ему довольно весомую часть из оставшихся денег. Причем Вера не смогла их сама предложить, это Сашка нашелся и сумел уговорить квартального оставить их в покое.
Еще пришлось купить свечи, мыло, другие мелочи, необходимые для упорядоченной жизни. Денег оставалось совсем немного, а к концу Великого поста они почти иссякли, как ни ограничивала Вера расходы и ни выгадывала на всем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100