Я зайду за вами с черного хода около восьми.
– Я спрошу, но она вряд ли разрешит. Вы ведь знаете, что суббота очень хлопотный день. К тому же на этой неделе мне не везло.
– Что вы имеете в виду? Вы что-то разбили или чем-то обидели тетю?
– Не знаю, – ответила Летти, поддаваясь внезапному порыву откровенности. – Нет, я ничего не разбивала. Но все, что я говорила или делала, оказывалось неправильным.
– Может, вы предпочитаете, чтобы я попросил ее? Я готов.
– Нет-нет. Могут подумать, будто я ее боюсь. Я попрошу сама, но не думаю, что она меня отпустит. Вы хотите кофе?
– Сегодня нет, мне некогда. Но прошу вас быть готовой завтра к восьми. А если тетя вам не разрешит, сам попробую ее уговорить.
Ресницы Летти сомкнулись и разомкнулись вновь, обнаружив взгляд, в котором светилось недоумение. Улыбнувшись, она произнесла «доброй ночи» и повернулась, чтобы уйти. Плечи девушки поникли, во всей фигуре сквозила подавленность, и Хамфри ощутил невольное удовлетворение человека, чье мрачное предсказание сбылось. Роуэны устали обманывать Летти и изменили отношение к ней, или же она, наконец, их раскусила. Тем не менее он не мог позволить Летти уйти огорченной.
– Бодритесь, Летти, – сказал Хамфри, догнав девушку. – Обещаю: вам понравится то, что я собираюсь показать.
Она одарила его очередной вежливой улыбкой, но в ее глазах не было ни интереса, ни любопытства.
Хамфри отправился на ферму Планта, думая, что Бог оказался к нему исключительно милостив. Гнусность миссис Роуэн стала ему известна как раз в тот вечер, когда он приобрел возможность с ней справиться, а дом для Летти был готов именно к тому моменту, когда жизнь в кафе перестала казаться ей очаровательной. Все складывалось настолько хорошо, что оставалось только благодарить Провидение за его вмешательство. Летти пошла просить разрешения на прогулку с доктором Шедболтом, надеясь, что тетя Тирза ответит недвусмысленным «нет». Она обращалась к ней с просьбой вовсе не из желания прогуляться или посмотреть, что он ей покажет, а по двум причинам совершенно иного рода. Отношение Летти к Хамфри было глубоко сентиментальным – его доброта при их первой встрече, а также последующее поведение вызвали у нее чувство благодарности и уважения. Имей она возможность в свою очередь оказать ему услугу, с радостью бы это сделала, но его очевидное желание услужить ставило ее в неловкое положение, заставляя чувствовать себя еще сильнее ему обязанной и пробуждая угрызения совести. Вследствие этого прикосновение и поцелуй Хамфри вызвали у Летти такое же отвращение, какое внушили бы ей подобные действия со стороны любого другого мужчины – за исключением одного. Девушку тошнило при мысли, что Хамфри, оказавшись с ней наедине, снова начнет говорить о своей любви и попытается ее поцеловать. Однако Летти считала, что, не попросив разрешения прогуляться с Хамфри, она ответит черной неблагодарностью на его доброту, ведь он поделился с ней пищей в карете, подарил ей ожерелье, заставил поверить в себя, убедив, будто она спасла Планту жизнь.
Другая причина для просьбы была еще более запутанной. Летти достаточно долго пробыла в кафе, чтобы усвоить: по здешним стандартам ценность девушки измерялась количеством мужского внимания, которое ей удается привлечь. Об этом никогда не говорили ни прямо, ни косвенно, однако в семействе Роуэн это ощущалось абсолютно во всем. К примеру, нижнее белье могло пребывать в плачевном состоянии, но всегда находились деньги на новые платья, ленты и другие вещи, которые мужчины могли видеть, выражая при этом свое восхищение. Кэти во всех отношениях превосходила Сузи – была добрее, умнее и прилежнее, – но любимицей матери оставалась Сузи, так как тратила больше времени и усилий на то, чтобы привлекать внимание мужчин.
Летти знала, что может заполучить столько их внимания, сколько ей захочется, и подспудно жаждала его. Тем не менее, любые авансы со стороны посетителей кафе наполняли ее ужасом и отвращением, вновь пробуждая к жизни слюнявую красноглазую тварь, таящуюся в лабиринтах детских воспоминаний. Прикосновение, поцелуй и даже пылкий взгляд Хамфри также могли вызвать подобное отвращение, но не ужас, так как она ощущала его покорность своей воле.
Но для Роуэнов Хамфри был мужчиной и поклонником Летти, поэтому его приглашение прогуляться возвысит ее в их глазах, Летти чувствовала это. Возможно, тетя Тирза не отпустит ее, но непременно будет довольна, что племянница получила подобное приглашение.
Улучив момент, когда тетя и кузины соберутся вместе, Летти обратилась со своей просьбой, ощущая удовлетворение скряги, проявившего щедрость на людях, или безумца, оказавшегося способным продемонстрировать, что он вполне нормален. Однако за этим удовлетворением скрывалась надежда, что тетя ей откажет.
Но Летти была разочарована. Верхняя губа миссис Роуэн скривилась в улыбке, а голос прозвучал любезно и дружелюбно, когда она дала свое согласие. Девушки принялись горячо обсуждать, что должна надеть Летти, ибо, хотя теперь у нее было несколько новых платьев, одежда для улицы оставалась старой. Кэти предложила свою накидку, а Сузи – пару перчаток. Как и предвидела Летти, Роуэны остались ею довольны, и она постаралась скрыть за выражениями благодарности свое разочарование и пробуждающийся в душе страх.
Когда Летти пошла спать, миссис Роуэн промолвила: – Ну, посмотрим, какие плоды принесет прогулка при лунном свете!
Пройдя через кладбище, они вышли на аллею. Луна уже взошла, и на фоне ясного неба лишенные листвы деревья казались черным кружевом, украшенным блестками звезд. Они почти не разговаривали: Летти из робости и смущения, Хамфри – от переполнявшего его волнения. Все оказалось таким простым! Летти была готова точно к назначенному времени; они вышли из дому и закрыли за собой дверь. Она не должна вернуться назад. С ноября Хамфри планировал этот момент. Он думал о нем так часто, что слова «забрать ее из этого места» превратились в затасканную поговорку. Наконец он это сделает! Они шли, освещенные луной, к дому, который он выбрал для нее! Он победил! Поставил на карту все, что имело для него значение, – свою профессию, репутацию, безопасность, даже свой сон – и выиграл!
Теперь оставалось только заставить Летти взглянуть на ситуацию с его точки зрения, но сейчас это казалось ему нетрудным. Хамфри чувствовал, что приобрел союзника в лице маленького домика. Ни одна женщина, увидев его, не могла не захотеть в нем поселиться. Он был счастлив молча шагать по дорожке рядом с Летти, чувствуя локтем мех ее накидки и вдыхая запах духов, исходивший от перчаток Сузи.
Но Летти угнетало молчание, хотя долгое время ей не удавалось найти подходящих слов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
– Я спрошу, но она вряд ли разрешит. Вы ведь знаете, что суббота очень хлопотный день. К тому же на этой неделе мне не везло.
– Что вы имеете в виду? Вы что-то разбили или чем-то обидели тетю?
– Не знаю, – ответила Летти, поддаваясь внезапному порыву откровенности. – Нет, я ничего не разбивала. Но все, что я говорила или делала, оказывалось неправильным.
– Может, вы предпочитаете, чтобы я попросил ее? Я готов.
– Нет-нет. Могут подумать, будто я ее боюсь. Я попрошу сама, но не думаю, что она меня отпустит. Вы хотите кофе?
– Сегодня нет, мне некогда. Но прошу вас быть готовой завтра к восьми. А если тетя вам не разрешит, сам попробую ее уговорить.
Ресницы Летти сомкнулись и разомкнулись вновь, обнаружив взгляд, в котором светилось недоумение. Улыбнувшись, она произнесла «доброй ночи» и повернулась, чтобы уйти. Плечи девушки поникли, во всей фигуре сквозила подавленность, и Хамфри ощутил невольное удовлетворение человека, чье мрачное предсказание сбылось. Роуэны устали обманывать Летти и изменили отношение к ней, или же она, наконец, их раскусила. Тем не менее он не мог позволить Летти уйти огорченной.
– Бодритесь, Летти, – сказал Хамфри, догнав девушку. – Обещаю: вам понравится то, что я собираюсь показать.
Она одарила его очередной вежливой улыбкой, но в ее глазах не было ни интереса, ни любопытства.
Хамфри отправился на ферму Планта, думая, что Бог оказался к нему исключительно милостив. Гнусность миссис Роуэн стала ему известна как раз в тот вечер, когда он приобрел возможность с ней справиться, а дом для Летти был готов именно к тому моменту, когда жизнь в кафе перестала казаться ей очаровательной. Все складывалось настолько хорошо, что оставалось только благодарить Провидение за его вмешательство. Летти пошла просить разрешения на прогулку с доктором Шедболтом, надеясь, что тетя Тирза ответит недвусмысленным «нет». Она обращалась к ней с просьбой вовсе не из желания прогуляться или посмотреть, что он ей покажет, а по двум причинам совершенно иного рода. Отношение Летти к Хамфри было глубоко сентиментальным – его доброта при их первой встрече, а также последующее поведение вызвали у нее чувство благодарности и уважения. Имей она возможность в свою очередь оказать ему услугу, с радостью бы это сделала, но его очевидное желание услужить ставило ее в неловкое положение, заставляя чувствовать себя еще сильнее ему обязанной и пробуждая угрызения совести. Вследствие этого прикосновение и поцелуй Хамфри вызвали у Летти такое же отвращение, какое внушили бы ей подобные действия со стороны любого другого мужчины – за исключением одного. Девушку тошнило при мысли, что Хамфри, оказавшись с ней наедине, снова начнет говорить о своей любви и попытается ее поцеловать. Однако Летти считала, что, не попросив разрешения прогуляться с Хамфри, она ответит черной неблагодарностью на его доброту, ведь он поделился с ней пищей в карете, подарил ей ожерелье, заставил поверить в себя, убедив, будто она спасла Планту жизнь.
Другая причина для просьбы была еще более запутанной. Летти достаточно долго пробыла в кафе, чтобы усвоить: по здешним стандартам ценность девушки измерялась количеством мужского внимания, которое ей удается привлечь. Об этом никогда не говорили ни прямо, ни косвенно, однако в семействе Роуэн это ощущалось абсолютно во всем. К примеру, нижнее белье могло пребывать в плачевном состоянии, но всегда находились деньги на новые платья, ленты и другие вещи, которые мужчины могли видеть, выражая при этом свое восхищение. Кэти во всех отношениях превосходила Сузи – была добрее, умнее и прилежнее, – но любимицей матери оставалась Сузи, так как тратила больше времени и усилий на то, чтобы привлекать внимание мужчин.
Летти знала, что может заполучить столько их внимания, сколько ей захочется, и подспудно жаждала его. Тем не менее, любые авансы со стороны посетителей кафе наполняли ее ужасом и отвращением, вновь пробуждая к жизни слюнявую красноглазую тварь, таящуюся в лабиринтах детских воспоминаний. Прикосновение, поцелуй и даже пылкий взгляд Хамфри также могли вызвать подобное отвращение, но не ужас, так как она ощущала его покорность своей воле.
Но для Роуэнов Хамфри был мужчиной и поклонником Летти, поэтому его приглашение прогуляться возвысит ее в их глазах, Летти чувствовала это. Возможно, тетя Тирза не отпустит ее, но непременно будет довольна, что племянница получила подобное приглашение.
Улучив момент, когда тетя и кузины соберутся вместе, Летти обратилась со своей просьбой, ощущая удовлетворение скряги, проявившего щедрость на людях, или безумца, оказавшегося способным продемонстрировать, что он вполне нормален. Однако за этим удовлетворением скрывалась надежда, что тетя ей откажет.
Но Летти была разочарована. Верхняя губа миссис Роуэн скривилась в улыбке, а голос прозвучал любезно и дружелюбно, когда она дала свое согласие. Девушки принялись горячо обсуждать, что должна надеть Летти, ибо, хотя теперь у нее было несколько новых платьев, одежда для улицы оставалась старой. Кэти предложила свою накидку, а Сузи – пару перчаток. Как и предвидела Летти, Роуэны остались ею довольны, и она постаралась скрыть за выражениями благодарности свое разочарование и пробуждающийся в душе страх.
Когда Летти пошла спать, миссис Роуэн промолвила: – Ну, посмотрим, какие плоды принесет прогулка при лунном свете!
Пройдя через кладбище, они вышли на аллею. Луна уже взошла, и на фоне ясного неба лишенные листвы деревья казались черным кружевом, украшенным блестками звезд. Они почти не разговаривали: Летти из робости и смущения, Хамфри – от переполнявшего его волнения. Все оказалось таким простым! Летти была готова точно к назначенному времени; они вышли из дому и закрыли за собой дверь. Она не должна вернуться назад. С ноября Хамфри планировал этот момент. Он думал о нем так часто, что слова «забрать ее из этого места» превратились в затасканную поговорку. Наконец он это сделает! Они шли, освещенные луной, к дому, который он выбрал для нее! Он победил! Поставил на карту все, что имело для него значение, – свою профессию, репутацию, безопасность, даже свой сон – и выиграл!
Теперь оставалось только заставить Летти взглянуть на ситуацию с его точки зрения, но сейчас это казалось ему нетрудным. Хамфри чувствовал, что приобрел союзника в лице маленького домика. Ни одна женщина, увидев его, не могла не захотеть в нем поселиться. Он был счастлив молча шагать по дорожке рядом с Летти, чувствуя локтем мех ее накидки и вдыхая запах духов, исходивший от перчаток Сузи.
Но Летти угнетало молчание, хотя долгое время ей не удавалось найти подходящих слов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52