Когда он доставал из шкафа новый костюм, его радостное возбуждение сменилось мучительными угрызениями совести. Ведь эту одежду заказал и оплатил старик, мирно спящий в своей комнате и не подозревающий о том, что его обманывают. Костюм получился отличный – длинный приталенный сюртук, брюки светло-коричневого цвета и ярко-желтый жилет с медными пуговицами. Доктор Коппард и представить себе не мог, что его ученик будет красоваться в нем за ужином в доме миссис Роуэн.
Но доктор смеялся над Летти! Значит, Хамфри вынужден его обманывать. Конечно, всего лишь до поры до времени. Когда-нибудь он все объяснит и попросит прощения. Тогда он во всем признается своему учителю и скажет, что намерен жениться на Летти. Разумеется, сначала последуют протесты и возражения, но старик будет вынужден смириться, когда поймет, что его ученик принял твердое решение и женится на любимой девушке, даже если ему придется покинуть город и искать работу где-нибудь еще.
«Но до этого еще очень далеко», – думал Хамфри, тщательно расправляя шейный платок. Сначала ему следует узнать, в самом ли деле кафе подходящее место, чтобы Летти оставалась там до середины будущего лета. И еще он должен выяснить, любит ли она его или – учитывая ее юный возраст – питает ли к нему чувство, которое может со временем перерасти в любовь. Ему самому был почти двадцать один год, а Летти всего шестнадцать, но считалось, что женщины становятся зрелыми быстрее мужчин, да и миссис Роуэн говорила, что Летти взросла не по годам. Как бы то ни было, ему нужно запастись терпением и надеждой.
Прильнув к зеркалу, Хамфри при тусклом мерцании свечи изучал свое отражение с беспокойством, которого никогда не испытывал прежде и которое не слишком-то улучшало его внешность. При ближайшем рассмотрении собственное лицо показалось ему отталкивающим: нос слишком длинен, черные брови – излишне густы, щеки – худы, даже впалые, а губы – чрезмерно полны и по-детски капризны. Все же, когда он шагнул назад и зеркало отразило элегантные линии и широкие плечи его сюртука, яркий жилет и ослепительно белый шейный платок, эффект стал совершенно иным. Да и Лётти будет видеть его во весь рост, а не рассматривать лицо вблизи – во всяком случае, пока он ее не поцелует. При этой мысли его сердце вновь бешено заколотилось.
Хамфри на цыпочках спустился в холл, с осторожностью, боясь испортить новые брюки, вылез в окно, которое предусмотрительно оставил открытым, спрыгнул в сад и направился к чернеющим впереди воротам.
Глава 6
Хамфри знал, как подойти к кафе сзади. Увидев в темноте фасад дома, и вспомнив слова старика Даффла о том, что происходит, когда закрывается дверь на улицу, он обошел здание и пробрался через маленький, обнесенный стеной сад, соседствующий с кладбищем, к задней двери, но она также оказалась закрытой. Пошарив по стене, Хамфри обнаружил звонок, и Летти тотчас же открыла дверь. В сумраке личико ее казалось сияющим.
– Мы боялись, что вы не найдете звонок, – сказала она.
– Тетя говорила, что мне следовало вас предупредить. Ей не нравится, когда люди являются с парадного входа после закрытия.
За дверью был маленький вестибюль с побеленными стенами, тускло освещенный висящей на потолке лампой. Сразу же за вестибюлем, во всю ширину дома, протянулась большая кухня, пропахшая луком и свежезаваренным кофе. Летти пересекла ее, поднялась по старой винтовой лестнице, миновала тусклый коридор и ввела Шедболта в комнату, полную яркого света и красок. Хамфри задержался на пороге с таким чувством, словно увидел хорошо знакомое ему место, и понимая, что ожидал встретить нечто подобное, входя впервые в зал, где находилось кафе. Большое, теплое и светлое помещение с несколько неряшливым комфортом соответствовало слухам, циркулирующим по торцу, в то время как собственно кафе опровергало их. Хамфри показалось, что сегодня он непременно разгадает секрет этого дома.
Миссис Роуэн стояла возле большого камина, прихлебывая из чашки чай.
– О, входите, доктор Шедболт! Очень рада, что вы смогли прийти. Я всегда выпиваю чашечку чаю перед ужином – это меня освежает, но вам, думаю, не стоит его предлагать. Пусть Летти принесет вам выпить. Она уже понимает разницу между портвейном и бренди, не так ли, девочка? Что бы вы предпочли?
Хамфри выбрал вино, так как ему, по крайней мере, было знакомо название. К тому же доктор Коппард поглощал его в весьма солидных дозах, причем, похоже, без вредных последствий, хотя старик и считал алкоголь пагубным для здоровья. Летти подошла к столу у стены. Послышался звон стекла, и вскоре она с гордым и довольным видом предложила молодому человеку наполненный до краев бокал, содержащий почти полпинты. Миссис Роуэн снисходительно рассмеялась:
– Дитя мое, для вина предназначены вон те бокалы. Когда же ты это запомнишь? Ну, да не важно. Думаю, доктор Шедболт тебя извинит. Налей немного себе, и можете побеседовать, а я пока потороплю дочерей. Только, Летти, проследи, чтобы стол был в порядке. Плант, Крис и мистер Эверетт явятся наверняка, и Стиви тоже может прийти. Так что, пожалуйста, позаботься обо всем.
Она вышла из комнаты, быть может, немного быстрее обычного. Летти вернулась от бокового стола с бокалом, в котором плескалось не больше столовой ложки портвейна.
– Я научилась соблюдать осторожность с вином, – доверительно сообщила она.
– Не знаю, как люди могут пить его целыми бокалами и оставаться друзьями. Мне достаточно выпить чуть-чуть, чтобы начать говорить все, что приходит в голову. А это не годится.
– Она улыбнулась с таким видом, словно поведала важную тайну.
– Я не хочу, чтобы вы пили слишком много, но не возражал бы услышать то, что приходит вам в голову, – заметил Хамфри.
– Совсем как они! – Голос девушки стал печальным.
– Они все хохотали до упаду, а я рассердилась и даже заплакала. Господи, должно быть, я устроила дурацкую сцену.
– Когда это произошло?
– В вечер моего приезда – в прошлую субботу. Тетя сказала, что я выгляжу голодной, и принесла мне ужин, а я уверяла, будто вовсе не голодна, потому что вы оказались так добры ко мне. Тогда она заметила, что портвейн непременно улучшит цвет моего лица. Вот тут-то все и случилось. Хотите, верьте, хотите, нет, но не успела я опомниться, как выболтала ей, почему откладывала свой приезд целых два года.
– Ну и почему же?
На мгновение лицо Летти стало таинственным, а в глазах вновь появился взгляд человека, который может многое порассказать, но не знает, стоит ли это сделать. Потом она заговорила чуть менее доверительным тоном:
– Ну, вы знаете – из-за того, что говорили о тете, Кэти и Сузи. Мой отец вбил себе в голову ту же идею. Он просто не понимал…
– Ваш отец был братом миссис Роуэн?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
Но доктор смеялся над Летти! Значит, Хамфри вынужден его обманывать. Конечно, всего лишь до поры до времени. Когда-нибудь он все объяснит и попросит прощения. Тогда он во всем признается своему учителю и скажет, что намерен жениться на Летти. Разумеется, сначала последуют протесты и возражения, но старик будет вынужден смириться, когда поймет, что его ученик принял твердое решение и женится на любимой девушке, даже если ему придется покинуть город и искать работу где-нибудь еще.
«Но до этого еще очень далеко», – думал Хамфри, тщательно расправляя шейный платок. Сначала ему следует узнать, в самом ли деле кафе подходящее место, чтобы Летти оставалась там до середины будущего лета. И еще он должен выяснить, любит ли она его или – учитывая ее юный возраст – питает ли к нему чувство, которое может со временем перерасти в любовь. Ему самому был почти двадцать один год, а Летти всего шестнадцать, но считалось, что женщины становятся зрелыми быстрее мужчин, да и миссис Роуэн говорила, что Летти взросла не по годам. Как бы то ни было, ему нужно запастись терпением и надеждой.
Прильнув к зеркалу, Хамфри при тусклом мерцании свечи изучал свое отражение с беспокойством, которого никогда не испытывал прежде и которое не слишком-то улучшало его внешность. При ближайшем рассмотрении собственное лицо показалось ему отталкивающим: нос слишком длинен, черные брови – излишне густы, щеки – худы, даже впалые, а губы – чрезмерно полны и по-детски капризны. Все же, когда он шагнул назад и зеркало отразило элегантные линии и широкие плечи его сюртука, яркий жилет и ослепительно белый шейный платок, эффект стал совершенно иным. Да и Лётти будет видеть его во весь рост, а не рассматривать лицо вблизи – во всяком случае, пока он ее не поцелует. При этой мысли его сердце вновь бешено заколотилось.
Хамфри на цыпочках спустился в холл, с осторожностью, боясь испортить новые брюки, вылез в окно, которое предусмотрительно оставил открытым, спрыгнул в сад и направился к чернеющим впереди воротам.
Глава 6
Хамфри знал, как подойти к кафе сзади. Увидев в темноте фасад дома, и вспомнив слова старика Даффла о том, что происходит, когда закрывается дверь на улицу, он обошел здание и пробрался через маленький, обнесенный стеной сад, соседствующий с кладбищем, к задней двери, но она также оказалась закрытой. Пошарив по стене, Хамфри обнаружил звонок, и Летти тотчас же открыла дверь. В сумраке личико ее казалось сияющим.
– Мы боялись, что вы не найдете звонок, – сказала она.
– Тетя говорила, что мне следовало вас предупредить. Ей не нравится, когда люди являются с парадного входа после закрытия.
За дверью был маленький вестибюль с побеленными стенами, тускло освещенный висящей на потолке лампой. Сразу же за вестибюлем, во всю ширину дома, протянулась большая кухня, пропахшая луком и свежезаваренным кофе. Летти пересекла ее, поднялась по старой винтовой лестнице, миновала тусклый коридор и ввела Шедболта в комнату, полную яркого света и красок. Хамфри задержался на пороге с таким чувством, словно увидел хорошо знакомое ему место, и понимая, что ожидал встретить нечто подобное, входя впервые в зал, где находилось кафе. Большое, теплое и светлое помещение с несколько неряшливым комфортом соответствовало слухам, циркулирующим по торцу, в то время как собственно кафе опровергало их. Хамфри показалось, что сегодня он непременно разгадает секрет этого дома.
Миссис Роуэн стояла возле большого камина, прихлебывая из чашки чай.
– О, входите, доктор Шедболт! Очень рада, что вы смогли прийти. Я всегда выпиваю чашечку чаю перед ужином – это меня освежает, но вам, думаю, не стоит его предлагать. Пусть Летти принесет вам выпить. Она уже понимает разницу между портвейном и бренди, не так ли, девочка? Что бы вы предпочли?
Хамфри выбрал вино, так как ему, по крайней мере, было знакомо название. К тому же доктор Коппард поглощал его в весьма солидных дозах, причем, похоже, без вредных последствий, хотя старик и считал алкоголь пагубным для здоровья. Летти подошла к столу у стены. Послышался звон стекла, и вскоре она с гордым и довольным видом предложила молодому человеку наполненный до краев бокал, содержащий почти полпинты. Миссис Роуэн снисходительно рассмеялась:
– Дитя мое, для вина предназначены вон те бокалы. Когда же ты это запомнишь? Ну, да не важно. Думаю, доктор Шедболт тебя извинит. Налей немного себе, и можете побеседовать, а я пока потороплю дочерей. Только, Летти, проследи, чтобы стол был в порядке. Плант, Крис и мистер Эверетт явятся наверняка, и Стиви тоже может прийти. Так что, пожалуйста, позаботься обо всем.
Она вышла из комнаты, быть может, немного быстрее обычного. Летти вернулась от бокового стола с бокалом, в котором плескалось не больше столовой ложки портвейна.
– Я научилась соблюдать осторожность с вином, – доверительно сообщила она.
– Не знаю, как люди могут пить его целыми бокалами и оставаться друзьями. Мне достаточно выпить чуть-чуть, чтобы начать говорить все, что приходит в голову. А это не годится.
– Она улыбнулась с таким видом, словно поведала важную тайну.
– Я не хочу, чтобы вы пили слишком много, но не возражал бы услышать то, что приходит вам в голову, – заметил Хамфри.
– Совсем как они! – Голос девушки стал печальным.
– Они все хохотали до упаду, а я рассердилась и даже заплакала. Господи, должно быть, я устроила дурацкую сцену.
– Когда это произошло?
– В вечер моего приезда – в прошлую субботу. Тетя сказала, что я выгляжу голодной, и принесла мне ужин, а я уверяла, будто вовсе не голодна, потому что вы оказались так добры ко мне. Тогда она заметила, что портвейн непременно улучшит цвет моего лица. Вот тут-то все и случилось. Хотите, верьте, хотите, нет, но не успела я опомниться, как выболтала ей, почему откладывала свой приезд целых два года.
– Ну и почему же?
На мгновение лицо Летти стало таинственным, а в глазах вновь появился взгляд человека, который может многое порассказать, но не знает, стоит ли это сделать. Потом она заговорила чуть менее доверительным тоном:
– Ну, вы знаете – из-за того, что говорили о тете, Кэти и Сузи. Мой отец вбил себе в голову ту же идею. Он просто не понимал…
– Ваш отец был братом миссис Роуэн?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52