Вирга очень
надеялся, что блондин не заметит, что он дрожит.
Но было и еще кое-что. Запах, отвратительное зловоние. Своим
происхождением оно было отчасти обязано экскрементам, размазанным повсюду,
даже по стенам, отчасти протухшей еде, но было и еще что-то, что-то, что
вилось у Вирги над головой, цеплялось за одежду, словно не бесплотный,
пожираемый тленом призрак. В коридорах особняка разило смертью - или,
может быть, чем-то, давно миновавшим этот этап.
- Вы тоже американец? - спросил Вирга у блондина. Его голос эхом
разнесся по коридору.
- Я родился в Америке, - ответил тот не оборачиваясь.
Вирга неслышно чертыхнулся: он-то надеялся, что блондин обернется.
Ему хотелось рассмотреть, что у того на лбу.
- Как вас зовут?
- Оливье.
- И все?
- Да. И все.
Впереди коридор заканчивался двустворчатыми дверями, украшенными
золотым орнаментом. Двери были закрыты. Стены и потолок покрывали все те
же странные символы, треугольники и круги. Над дверями, прямо по центру,
Вирга увидел перевернутое распятие.
Блондин вдруг обернулся:
- Полагаю, мы еще увидимся. А сейчас я вас покину. - Он открыл двери,
и Вирга вошел, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть во мраке, обступившем
его в этих безмолвных стенах. Блондин решительно затворил за ним дверь.
Едва она закрылась, как Виргу охватило непереносимое, жуткое чувство:
ему померещилось, что он заперт в темнице, откуда нет выхода. Он задрожал.
В комнате, как ни странно, было холодно. Когда глаза Вирги привыкли к
полумраку, он увидел, что стоит в своего рода библиотеке. Вокруг были
полки, забитые тысячами и тысячами книг. Не желая выдавать своего страха,
он попытался унять дрожь и подавил свой первый порыв - повернуть к дверям
и, если возможно, возвратиться прежним путем на залитую жарким солнцем
улицу. В этой комнате чужое присутствие было агрессивным, давящим,
впивалось в спину, как оскаленные зубы добермана.
Вдруг по спине у Вирги побежали мурашки. Он понял, что он не один.
В глубине комнаты кто-то дышал - тихо, размеренно. В узкую щель между
шторами пробивался единственный узкий луч света. Он падал на плечи
какому-то человеку.
Он неподвижно сидел за широким столом, сложив перед собой руки.
Разбитая на темные и светлые квадраты столешница представляла собой
шахматную доску. Войска уже были выведены на позиции; фигуры грозно
смотрели друг на друга с противоположных краев поля боя. Вирга шагнул
вперед. Он еще смутно различал лицо сидящего, скрытое широкой полосой
тени, но ясно видел руки этого человека, чрезвычайно костлявые и такие
белые, словно они были выточены из льда или слоновой кости. Руки были
неподвижны, но, приблизившись, Вирга понял, что незнакомец чуть-чуть -
почти незаметно - повернул к нему голову. Взгляд невидимых профессору глаз
проник в его мозг, и Вирга почувствовал, что раскрыт и беззащитен.
- Доктор Вирга? - негромко осведомился Ваал.
Профессор удивился. Неужели этот человек знал о его присутствии? Он
остановился. Он боялся подойти ближе.
- Вы доктор Вирга, не так ли? - снова спросил мужчина.
- Да. Совершенно верно.
Человек за шахматной доской покивал. Тонкий палец шевельнулся,
указывая на книжные полки:
- Здесь есть ваши работы. Я читал их. Я прочел все тома этой
библиотеки.
Вирга хмыкнул. Не может быть.
- Это действительно так.
Он оцепенел. Разве он высказал свои сомнения вслух? Разве? Из-за
гнетущей атмосферы он с трудом мог сосредоточиться. Да, через мгновение
решил он, я сказал это вслух.
- Ваш коллега, доктор Нотон, - продолжал Ваал, - очень много
рассказывал мне о вас. И, разумеется, ваша добрая слава, слава выдающегося
ученого, опережает вас.
- Нотон? Он здесь?
- Конечно. Разве вы приехали сюда не за тем, чтобы найти доктора
Нотона? Да, мне думается, это и есть причина вашего визита. Доктор Нотон
тоже чрезвычайно умный и образованный человек, очень прозорливый человек.
Он умеет распознать свой шанс, и следовательно, он - хозяин своей судьбы.
Вирга напряг глаза, чтобы разглядеть тонущее в полумраке лицо своего
собеседника. Ему показалось, что он различил резкие черты, высокие скулы,
узкие глаза.
- Я приехал издалека и хотел бы повидать доктора Нотона.
Ваал улыбнулся. Вирге почудилось что-то непристойное в том, как
искривился его рот и блеснули зубы. От этого человека исходило нечто
гнетущее, наполнявшее его тревогой.
- Доктор Нотон все свое время посвящает работе над исследованием.
Скоро его книга будет закончена.
- Книга?
- Полагаю, он обсуждал это с вами перед отъездом из Америки. Книга о
лжемессиях, первоначально искажавшая правду. Однако я помог доктору Нотону
вычистить материал, и последняя глава его труда будет посвящена моей
философии.
- Я бы хотел увидеться с ним. Вы же не прогоните меня - я ведь
проделал такой длинный путь... Нотон здесь, не правда ли?
- Здесь, - ответил Ваал. - Но работает.
Вирга ждал, однако Ваал молчал. Делая последнюю попытку, Вирга
сказал:
- У меня письмо от его жены.
- У него нет жены.
Вирга вдруг почувствовал, что ему совершенно необходимо ясно увидеть
лицо Ваала, и шагнул вперед, к самому краю шахматной доски.
И с трудом удержался, чтобы не отпрянуть под властным, грозным
взглядом Ваала. Он вдруг обнаружил, что не может долго смотреть в эти
темные, глубоко посаженные глаза, в которых искрились жестокий ум и
безграничная ненависть, и отвернулся. Судя по широким крепким плечам, Ваал
при всей своей худобе физически был очень силен. Вирга решил, что ему лет
двадцать пять - тридцать, не больше. Он превосходно говорил по-английски,
без малейшего намека на какой-либо акцент, а его голос был мягким и
умиротворяющим, как первая волна, набежавшая на берег сна. Только его
глаза, страшные, живые на мертвенно-бледном лице с твердым подбородком,
придавали ему некоторое сходство со смертью.
- Вы американец? - спросил Вирга.
- Я Ваал, - ответил мужчина, словно это отвечало на вопрос
профессора.
Вирга внезапно обратил внимание на шахматные фигуры, вырезанные из
красивого блестящего камня. Белые (Вирга стоял у их половины доски) были
представлены монахами в развевающихся рясах, скромными монашками, суровыми
священниками и стройными готическими соборами. Ферзь, женщина в накинутом
на голову покрывале, возводил очи горе. Король, бородатая фигурка Христа,
воздев руки, о чем-то молил Отца. На противоположном краю шахматного поля
- Вирга теперь заметил, что Ваал уже сделал несколько ходов черными, начав
игру, - стояли колдуны, варвары, размахивающие мечами, горбатые демоны;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
надеялся, что блондин не заметит, что он дрожит.
Но было и еще кое-что. Запах, отвратительное зловоние. Своим
происхождением оно было отчасти обязано экскрементам, размазанным повсюду,
даже по стенам, отчасти протухшей еде, но было и еще что-то, что-то, что
вилось у Вирги над головой, цеплялось за одежду, словно не бесплотный,
пожираемый тленом призрак. В коридорах особняка разило смертью - или,
может быть, чем-то, давно миновавшим этот этап.
- Вы тоже американец? - спросил Вирга у блондина. Его голос эхом
разнесся по коридору.
- Я родился в Америке, - ответил тот не оборачиваясь.
Вирга неслышно чертыхнулся: он-то надеялся, что блондин обернется.
Ему хотелось рассмотреть, что у того на лбу.
- Как вас зовут?
- Оливье.
- И все?
- Да. И все.
Впереди коридор заканчивался двустворчатыми дверями, украшенными
золотым орнаментом. Двери были закрыты. Стены и потолок покрывали все те
же странные символы, треугольники и круги. Над дверями, прямо по центру,
Вирга увидел перевернутое распятие.
Блондин вдруг обернулся:
- Полагаю, мы еще увидимся. А сейчас я вас покину. - Он открыл двери,
и Вирга вошел, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть во мраке, обступившем
его в этих безмолвных стенах. Блондин решительно затворил за ним дверь.
Едва она закрылась, как Виргу охватило непереносимое, жуткое чувство:
ему померещилось, что он заперт в темнице, откуда нет выхода. Он задрожал.
В комнате, как ни странно, было холодно. Когда глаза Вирги привыкли к
полумраку, он увидел, что стоит в своего рода библиотеке. Вокруг были
полки, забитые тысячами и тысячами книг. Не желая выдавать своего страха,
он попытался унять дрожь и подавил свой первый порыв - повернуть к дверям
и, если возможно, возвратиться прежним путем на залитую жарким солнцем
улицу. В этой комнате чужое присутствие было агрессивным, давящим,
впивалось в спину, как оскаленные зубы добермана.
Вдруг по спине у Вирги побежали мурашки. Он понял, что он не один.
В глубине комнаты кто-то дышал - тихо, размеренно. В узкую щель между
шторами пробивался единственный узкий луч света. Он падал на плечи
какому-то человеку.
Он неподвижно сидел за широким столом, сложив перед собой руки.
Разбитая на темные и светлые квадраты столешница представляла собой
шахматную доску. Войска уже были выведены на позиции; фигуры грозно
смотрели друг на друга с противоположных краев поля боя. Вирга шагнул
вперед. Он еще смутно различал лицо сидящего, скрытое широкой полосой
тени, но ясно видел руки этого человека, чрезвычайно костлявые и такие
белые, словно они были выточены из льда или слоновой кости. Руки были
неподвижны, но, приблизившись, Вирга понял, что незнакомец чуть-чуть -
почти незаметно - повернул к нему голову. Взгляд невидимых профессору глаз
проник в его мозг, и Вирга почувствовал, что раскрыт и беззащитен.
- Доктор Вирга? - негромко осведомился Ваал.
Профессор удивился. Неужели этот человек знал о его присутствии? Он
остановился. Он боялся подойти ближе.
- Вы доктор Вирга, не так ли? - снова спросил мужчина.
- Да. Совершенно верно.
Человек за шахматной доской покивал. Тонкий палец шевельнулся,
указывая на книжные полки:
- Здесь есть ваши работы. Я читал их. Я прочел все тома этой
библиотеки.
Вирга хмыкнул. Не может быть.
- Это действительно так.
Он оцепенел. Разве он высказал свои сомнения вслух? Разве? Из-за
гнетущей атмосферы он с трудом мог сосредоточиться. Да, через мгновение
решил он, я сказал это вслух.
- Ваш коллега, доктор Нотон, - продолжал Ваал, - очень много
рассказывал мне о вас. И, разумеется, ваша добрая слава, слава выдающегося
ученого, опережает вас.
- Нотон? Он здесь?
- Конечно. Разве вы приехали сюда не за тем, чтобы найти доктора
Нотона? Да, мне думается, это и есть причина вашего визита. Доктор Нотон
тоже чрезвычайно умный и образованный человек, очень прозорливый человек.
Он умеет распознать свой шанс, и следовательно, он - хозяин своей судьбы.
Вирга напряг глаза, чтобы разглядеть тонущее в полумраке лицо своего
собеседника. Ему показалось, что он различил резкие черты, высокие скулы,
узкие глаза.
- Я приехал издалека и хотел бы повидать доктора Нотона.
Ваал улыбнулся. Вирге почудилось что-то непристойное в том, как
искривился его рот и блеснули зубы. От этого человека исходило нечто
гнетущее, наполнявшее его тревогой.
- Доктор Нотон все свое время посвящает работе над исследованием.
Скоро его книга будет закончена.
- Книга?
- Полагаю, он обсуждал это с вами перед отъездом из Америки. Книга о
лжемессиях, первоначально искажавшая правду. Однако я помог доктору Нотону
вычистить материал, и последняя глава его труда будет посвящена моей
философии.
- Я бы хотел увидеться с ним. Вы же не прогоните меня - я ведь
проделал такой длинный путь... Нотон здесь, не правда ли?
- Здесь, - ответил Ваал. - Но работает.
Вирга ждал, однако Ваал молчал. Делая последнюю попытку, Вирга
сказал:
- У меня письмо от его жены.
- У него нет жены.
Вирга вдруг почувствовал, что ему совершенно необходимо ясно увидеть
лицо Ваала, и шагнул вперед, к самому краю шахматной доски.
И с трудом удержался, чтобы не отпрянуть под властным, грозным
взглядом Ваала. Он вдруг обнаружил, что не может долго смотреть в эти
темные, глубоко посаженные глаза, в которых искрились жестокий ум и
безграничная ненависть, и отвернулся. Судя по широким крепким плечам, Ваал
при всей своей худобе физически был очень силен. Вирга решил, что ему лет
двадцать пять - тридцать, не больше. Он превосходно говорил по-английски,
без малейшего намека на какой-либо акцент, а его голос был мягким и
умиротворяющим, как первая волна, набежавшая на берег сна. Только его
глаза, страшные, живые на мертвенно-бледном лице с твердым подбородком,
придавали ему некоторое сходство со смертью.
- Вы американец? - спросил Вирга.
- Я Ваал, - ответил мужчина, словно это отвечало на вопрос
профессора.
Вирга внезапно обратил внимание на шахматные фигуры, вырезанные из
красивого блестящего камня. Белые (Вирга стоял у их половины доски) были
представлены монахами в развевающихся рясах, скромными монашками, суровыми
священниками и стройными готическими соборами. Ферзь, женщина в накинутом
на голову покрывале, возводил очи горе. Король, бородатая фигурка Христа,
воздев руки, о чем-то молил Отца. На противоположном краю шахматного поля
- Вирга теперь заметил, что Ваал уже сделал несколько ходов черными, начав
игру, - стояли колдуны, варвары, размахивающие мечами, горбатые демоны;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75