Эти царапины на стене – следы его ногтей.
Проведя около получаса в амбаре, где Ньюсон не узнал ничего нового, кроме того, что уже прочитал в отчетах, они с Наташей поехали в «Дан Коу», ближайший паб, известный своими обедами.
– Возможно, Брэдшоу был все воскресенье заперт в сарае, а потом под покровом темноты его перевезли в амбар, – предположил Ньюсон, после того как они сделали заказ.
– То есть получается, – ответила Наташа, – что у нас по-прежнему нет доказательств, что эти убийства связаны между собой, но если за всем этим стоит один человек, то ему просто повезло, что жертвы не очень сопротивлялись в самом начале.
– Да, возможно, он их всех знал.
– Широкий круг друзей. Строитель из Северного Лондона, мичман из Манчестера, шлюха из Кенсингтона и этот парень…
– Помнишь гида в музее «Домик Энн Хэтуэй», у которого нашлась самая огромная коллекция порнофильмов, которую следственная группа когда-либо видела?
– Ну и что?
– Ничего.
– Откуда наш убийца знает таких разных людей?
– А почему бы и нет?
– Должен быть мотив. Недостаточно убирать людей в разных частях страны просто потому, что ты их знаешь.
– Предположим, он любит убивать, а знакомых легче скрутить.
– Чушь.
– С другой стороны, возможно, он их не знал.
– В таком случае как он попадал в их дома и заманивал в фургоны?
– Понятия не имею.
– Может быть, – сказала Наташа, набрасываясь на креветки с чесночным соусом и картошку, – причина в том, что «он» – на самом деле разные люди, которые совершили четыре совершенно не связанных друг с другом преступления, а мы просто тратим время впустую.
В этот момент зазвонил Наташин телефон. Ньюсон знал, что это Ланс.
– Даже не подумаю отвечать, – сказала она; телефон продолжал звонить.
Через несколько минут, когда телефон зазвонил снова, она все же ответила и ушла на парковку, чтобы он не слышал. Вернулась она хмурая, как и всегда после разговора с Лансом.
– Не понимаю, зачем ты уходишь, – заметил Ньюсон. – Ты всегда мне рассказываешь, что он сказал.
– Он сказал, что я его притягиваю и не даю спокойно жить.
– Какого черта он об этом думает? Он тебя бросил. С тобой покончено. У него нет права звонить тебе и говорить, что ты с ним делаешь.
Ньюсону не нужна была последовавшая за этим смущенная пауза, чтобы понять, что Наташа и Ланс снова вместе.
– Не надолго тебя хватило.
– Я не хочу об этом говорить.
– Хорошо.
– Он приезжал вчера вечером.
– А я думал, что вчера ты была на собрании клуба «Все мужики – ублюдки».
– Когда я вернулась домой, он спал на моем диване.
– Он не имел права вторгаться в твой дом. Ты должна была его арестовать.
– Не говори глупости.
– Я серьезно.
– Глупости все это. И вообще, он признал, что был свиньей. Он был такой милый и очень извинялся.
– А я думал, что все мужики – ублюдки.
– Так и есть, но выбирать не из чего. Слушай, я знаю, что обычно у Ланса куча проблем. Но сейчас у него все в порядке.
– Отлично.
– Он сказал, что я должна дать ему еще один шанс, что хоть это я обязана сделать.
– Ты ничего ему не должна. Это он должен тебе за проживание, а ты ему не должна ничего. Я говорил, что он вернется. А ты сказала, что не пустишь его.
– Отчасти это моя вина. Нет, я ведь правда много работаю, и это для меня главное.
– Обычно считается, что это хорошо.
– Да, но, может быть, я должна уделять ему больше времени. Ты подумай: он безработный, а у меня классная работа, а это ведь очень обидно, особенно мужчине, и иногда я бываю жесткой в этом плане. Думаю, мне нужно уделять ему больше времени.
– А я думал, что ты не даешь ему спокойно жить.
– Да, но он говорит, что все очень сложно. Я ведь тоже хочу, чтобы он был хорошим парнем, чтобы не изменял и не пил где-то ночи напролет, с другой стороны, у меня есть классная работа, и я постоянно про нее рассказываю, и я должна уделять ему время и быть с ним. По-моему, это нормально.
Ньюсон глубоко вздохнул. Он не должен, просто не должен был заводить этот разговор. Даже если бы он вообще не был привязан к сержанту Уилки, он не должен был до такой степени принимать участие в личной жизни своей подчиненной. Но он был привязан к ней. Он ее любил. Он думал о ней каждый вечер перед сном и просыпался с мыслью о ней. Она была его наваждением, и роль сочувствующего друга только подогревала его страсть. И он ничего не мог с собой поделать. Только разговаривая с Наташей о ее друге, Ньюсон мог быть ближе к ней.
– Я пытаюсь понять его аргументы, – сказал Ньюсон. – Он говорит, что, если ты не хочешь, чтобы он мотался и пил, ты должна меньше интересоваться работой?
Наташа не ответила.
– Наташа, этот мужчина пользуется тобой. Он запугивает тебя, когда вы вместе, а бросив тебя, он угрозами заставляет принять его обратно…
– Я сказала, что не хочу об этом говорить.
– Но мы уже об этом говорим.
– Я так и знала, что ты не отвяжешься.
– А что мне остается?
– Я не голодна. Пойду в машину. Доедай и приходи.
Так инспектор Ньюсон остался в одиночестве доедать курицу с картошкой.
11
Они почти не разговаривали по дороге обратно в Лондон, задумавшись каждый о своем. Ньюсон сидел на пассажирском сиденье и смотрел в окно, чтобы избежать опасности всю дорогу наблюдать, как двигаются Наташины ноги, когда она переключает передачи. Он попытался сосредоточиться на убийстве, изо всех сил пытаясь найти одно имя или деталь, чтобы соединить убийство Адама Бишопа в Уиллздене с тремя более ранними преступлениями.
Ничего общего не было. Из тысячи имен соседей, друзей, коллег и врагов убитых, которые были включены в различные отчеты, ни одно имя не повторялось дважды.
Более того, среди всех инструментов, кусочков скотча, отпечатков пальцев и микроскопических нитей, которые были найдены и зафиксированы разными следственными бригадами, не было ни одного повторяющегося элемента. Скотч присутствовал в трех преступлениях, но это был самый обычный скотч. Веревка присутствовала в тех же трех преступлениях, но веревку можно купить в любом магазине товаров для дома или в универмаге.
И все же Ньюсона не покидало ощущение, что все преступления связаны между собой и что он имеет дело с серийным убийцей. Обстоятельства были слишком схожими. За истекшие два года было совершено четыре убийства, в которых жертвы подчинились убийце, позволили себя связать и затем, будучи в сознании, подверглись долгой и изощренной пытке, в результате которой скончались. Жертва осознавала свою участь, не только саму боль, но и то, каким именно образом эта боль была причинена. Убийце было важно, чтобы они знали, что с ними происходит, чтобы они понимали, что происходит и как это должно завершиться. Ньюсон предполагал, что мотивы убийцы носили сексуальный характер, потому что не мог придумать ни одной другой причины таких поступков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
Проведя около получаса в амбаре, где Ньюсон не узнал ничего нового, кроме того, что уже прочитал в отчетах, они с Наташей поехали в «Дан Коу», ближайший паб, известный своими обедами.
– Возможно, Брэдшоу был все воскресенье заперт в сарае, а потом под покровом темноты его перевезли в амбар, – предположил Ньюсон, после того как они сделали заказ.
– То есть получается, – ответила Наташа, – что у нас по-прежнему нет доказательств, что эти убийства связаны между собой, но если за всем этим стоит один человек, то ему просто повезло, что жертвы не очень сопротивлялись в самом начале.
– Да, возможно, он их всех знал.
– Широкий круг друзей. Строитель из Северного Лондона, мичман из Манчестера, шлюха из Кенсингтона и этот парень…
– Помнишь гида в музее «Домик Энн Хэтуэй», у которого нашлась самая огромная коллекция порнофильмов, которую следственная группа когда-либо видела?
– Ну и что?
– Ничего.
– Откуда наш убийца знает таких разных людей?
– А почему бы и нет?
– Должен быть мотив. Недостаточно убирать людей в разных частях страны просто потому, что ты их знаешь.
– Предположим, он любит убивать, а знакомых легче скрутить.
– Чушь.
– С другой стороны, возможно, он их не знал.
– В таком случае как он попадал в их дома и заманивал в фургоны?
– Понятия не имею.
– Может быть, – сказала Наташа, набрасываясь на креветки с чесночным соусом и картошку, – причина в том, что «он» – на самом деле разные люди, которые совершили четыре совершенно не связанных друг с другом преступления, а мы просто тратим время впустую.
В этот момент зазвонил Наташин телефон. Ньюсон знал, что это Ланс.
– Даже не подумаю отвечать, – сказала она; телефон продолжал звонить.
Через несколько минут, когда телефон зазвонил снова, она все же ответила и ушла на парковку, чтобы он не слышал. Вернулась она хмурая, как и всегда после разговора с Лансом.
– Не понимаю, зачем ты уходишь, – заметил Ньюсон. – Ты всегда мне рассказываешь, что он сказал.
– Он сказал, что я его притягиваю и не даю спокойно жить.
– Какого черта он об этом думает? Он тебя бросил. С тобой покончено. У него нет права звонить тебе и говорить, что ты с ним делаешь.
Ньюсону не нужна была последовавшая за этим смущенная пауза, чтобы понять, что Наташа и Ланс снова вместе.
– Не надолго тебя хватило.
– Я не хочу об этом говорить.
– Хорошо.
– Он приезжал вчера вечером.
– А я думал, что вчера ты была на собрании клуба «Все мужики – ублюдки».
– Когда я вернулась домой, он спал на моем диване.
– Он не имел права вторгаться в твой дом. Ты должна была его арестовать.
– Не говори глупости.
– Я серьезно.
– Глупости все это. И вообще, он признал, что был свиньей. Он был такой милый и очень извинялся.
– А я думал, что все мужики – ублюдки.
– Так и есть, но выбирать не из чего. Слушай, я знаю, что обычно у Ланса куча проблем. Но сейчас у него все в порядке.
– Отлично.
– Он сказал, что я должна дать ему еще один шанс, что хоть это я обязана сделать.
– Ты ничего ему не должна. Это он должен тебе за проживание, а ты ему не должна ничего. Я говорил, что он вернется. А ты сказала, что не пустишь его.
– Отчасти это моя вина. Нет, я ведь правда много работаю, и это для меня главное.
– Обычно считается, что это хорошо.
– Да, но, может быть, я должна уделять ему больше времени. Ты подумай: он безработный, а у меня классная работа, а это ведь очень обидно, особенно мужчине, и иногда я бываю жесткой в этом плане. Думаю, мне нужно уделять ему больше времени.
– А я думал, что ты не даешь ему спокойно жить.
– Да, но он говорит, что все очень сложно. Я ведь тоже хочу, чтобы он был хорошим парнем, чтобы не изменял и не пил где-то ночи напролет, с другой стороны, у меня есть классная работа, и я постоянно про нее рассказываю, и я должна уделять ему время и быть с ним. По-моему, это нормально.
Ньюсон глубоко вздохнул. Он не должен, просто не должен был заводить этот разговор. Даже если бы он вообще не был привязан к сержанту Уилки, он не должен был до такой степени принимать участие в личной жизни своей подчиненной. Но он был привязан к ней. Он ее любил. Он думал о ней каждый вечер перед сном и просыпался с мыслью о ней. Она была его наваждением, и роль сочувствующего друга только подогревала его страсть. И он ничего не мог с собой поделать. Только разговаривая с Наташей о ее друге, Ньюсон мог быть ближе к ней.
– Я пытаюсь понять его аргументы, – сказал Ньюсон. – Он говорит, что, если ты не хочешь, чтобы он мотался и пил, ты должна меньше интересоваться работой?
Наташа не ответила.
– Наташа, этот мужчина пользуется тобой. Он запугивает тебя, когда вы вместе, а бросив тебя, он угрозами заставляет принять его обратно…
– Я сказала, что не хочу об этом говорить.
– Но мы уже об этом говорим.
– Я так и знала, что ты не отвяжешься.
– А что мне остается?
– Я не голодна. Пойду в машину. Доедай и приходи.
Так инспектор Ньюсон остался в одиночестве доедать курицу с картошкой.
11
Они почти не разговаривали по дороге обратно в Лондон, задумавшись каждый о своем. Ньюсон сидел на пассажирском сиденье и смотрел в окно, чтобы избежать опасности всю дорогу наблюдать, как двигаются Наташины ноги, когда она переключает передачи. Он попытался сосредоточиться на убийстве, изо всех сил пытаясь найти одно имя или деталь, чтобы соединить убийство Адама Бишопа в Уиллздене с тремя более ранними преступлениями.
Ничего общего не было. Из тысячи имен соседей, друзей, коллег и врагов убитых, которые были включены в различные отчеты, ни одно имя не повторялось дважды.
Более того, среди всех инструментов, кусочков скотча, отпечатков пальцев и микроскопических нитей, которые были найдены и зафиксированы разными следственными бригадами, не было ни одного повторяющегося элемента. Скотч присутствовал в трех преступлениях, но это был самый обычный скотч. Веревка присутствовала в тех же трех преступлениях, но веревку можно купить в любом магазине товаров для дома или в универмаге.
И все же Ньюсона не покидало ощущение, что все преступления связаны между собой и что он имеет дело с серийным убийцей. Обстоятельства были слишком схожими. За истекшие два года было совершено четыре убийства, в которых жертвы подчинились убийце, позволили себя связать и затем, будучи в сознании, подверглись долгой и изощренной пытке, в результате которой скончались. Жертва осознавала свою участь, не только саму боль, но и то, каким именно образом эта боль была причинена. Убийце было важно, чтобы они знали, что с ними происходит, чтобы они понимали, что происходит и как это должно завершиться. Ньюсон предполагал, что мотивы убийцы носили сексуальный характер, потому что не мог придумать ни одной другой причины таких поступков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90