– Речь что надо, – сказал Ньюсон Джеймсону по пути в комнату из туалета.
– Да уж. Рад тебя видеть, Коротышка. Раньше мы неплохо ладили, так?
– Я тебя боялся, Роджер.
– Я знаю. Извини.
– Не стоит. Думаю, то, что ты сказал Гари, ты сказал всем нам. Очень храбрый поступок. И очень щедрый.
– Это не щедрость, а эгоизм. Мне нужно было покончить с этой историей в первую очередь для себя. Я очень благодарен Гари за такую реакцию.
– Поступи он по-другому, вечеринка пошла бы псу под хвост.
Они не сразу вернулись к остальным. Джеймсон достал из кармана пачку «Мальборо» в мягкой упаковке.
– Ты стал настоящим ахмериканцем, – сказал Ньюсон. – Здесь нельзя курить.
– Когда поймают, тогда и выкину. Не хочу шутить с английской полицией. Черт, а ведь английская полиция – это ты, да, Эд? Инспектор, это тебе не хрен собачий, я мог бы быть твоим подчиненным. А я только улицы и патрулировал.
– Да, но ты американский коп. Для нас это означает, что ты круче и в любом случае выше рангом.
– Я был американским копом, – засмеялся Джеймсон. – На самом деле я еще не уволился, но очень сомневаюсь, что когда-нибудь вернусь обратно на службу… Есть тема. – Ньюсон почувствовал, что Джеймсу нужно выговориться не только по поводу Гари Уитфилда. – Ты когда-нибудь сталкивался с конфликтом интересов и лояльности на работе? Например, когда ты знаешь, что нужно делать одно, но на самом деле делаешь другое из-за других копов в команде или еще почему?
– Ну, я влюблен в своего сержанта. Полагаю, это создает конфликт интересов и уж точно делает жизнь нелегкой.
– Черт возьми. Надо думать, – засмеялся Роджер. – Так в чем проблема-то? Это тоже гей или что?
– Это женщина, Роджер.
– Ну да, конечно. Да… Ха-ха. Не подумал.
– Ничего страшного.
– Она знает о твоих чувствах?
– Нет.
– Ставлю сто баксов, что знает.
– Речь не обо мне. Речь о тебе. О каком конфликте интересов ты говоришь?
– Нарушение закона. Именно поэтому я вряд ли вернусь в отдел. Я нарушил закон. Я нарушил право на неприкосновенность и попался.
– Я не понимаю, Роджер. Что произошло?
– Групповуха, Эд. Знаешь, когда ребята делают что-то, потому что они все вместе, а по отдельности они бы в жизни такого не сделали. Я оказался частью группы.
– Что-то вроде случая со стариной Гари Уитфилдом?
– Да, наверно. Но посерьезнее, и на этот раз я не был заводилой, усек? Им был наш сержант.
– Вы избили подозреваемого?
– Черт, он даже не был подозреваемым, Эд. Это был просто бедный доходяга из Сомали, без документов и без дома. Мы таких пачками с улиц забираем.
– Да. Я об этом слышал. Нетерпимость.
– Именно. Но знаешь это в теории. Городские власти убеждены, что если ты убираешь этих ублюдков с улицы, то ты делаешь улицы лучше. С этим, наверное, не поспоришь. Но представь, какая это работенка для копа? Вытаскивать тощих черномазых уродов из картонных коробок и тащить их по городу, пытаясь найти пустую камеру размером в пять квадратных дюймов и запихать их туда. Господи, как же это достает! Просто сил нет.
– Надо думать. И один из этих тощих черномазых уродов сполна заплатил за ваше накопившееся раздражение.
– На той неделе мы потеряли своего человека. Его подрезал парень, когда тот шел по улице. Думаю, он просто встал не с той ноги. Дела в том округе шли хуже некуда, и когда этот сомалиец начал говорить нам о своих правах, у некоторых парней сорвало крышу.
– Вы его убили?
– Да. Да, мы его убили. Словно во сне. Мы его раздели и начали бить, ребята за спиной орали, а потом наш сержант запихал ему дубинку в жопу.
– Господи, Роджер, – поморщился Ньюсон.
– Да. Иногда и не такое случается, да?
– Ну, можно и так сказать. Кажется, я читал об этом деле.
– Да, СМИ чуть не обосрались тогда от счастья. Они расписали все так, словно каждый коп в городе – садист и расист. Черт. Вот что я тебе скажу: эти вонючие журналисты в первых рядах вопят, что их жены боятся нападения в метро и что нужно очищать улицы и защищать честных граждан.
– А когда вами занялся отдел внутренних расследований, ты дал показания против своего сержанта?
– Я сделал это не просто для того, чтобы спасти свою шкуру, Эд, клянусь. Мне правда жутко не нравилось случившееся. Я не принимал участия, ну то есть только вначале принимал, я орал на парня, попинал слегка и пару раз врезал по-настоящему. Но когда все пошло по нарастающей, я понял, что дело идет не туда, и больше не вмешивался. Пара других ребят поступили так же, но большая часть группы месила этого орущего маленького тощего ублюдка. Они были как свора собак, дерущихся за кусок мяса. Я хотел вытащить ствол, выстрелить в воздух и сказать, что хорош уже. Правда хотел. Но потом испугался. Испугался сержанта и других парней и того, что они обо мне подумают. Поэтому я ничего не сказал, и правда в том, что недостаточно просто не участвовать в чем-то, нужно попытаться остановить то, что происходит рядом.
– Да. Да, я понимаю.
– В общем, после того как паренек откинулся, все легли на дно, а сержант жутко перепугался и начал строить себе легенду, он говорил, что мы должны подтвердить, что парень сопротивлялся аресту и что у него ствол был, но я знал, что я на это не подпишусь. Я знал, что это преступление и за него нужно отвечать.
– Думаю, такие мысли не очень понравились твоим коллегам.
– Еще бы. Они меня чуть не убили. Именно поэтому я и здесь. Я в отпуске до начала суда, а когда все будет кончено, наверное, мне навсегда придется уехать из города. Ребята, которых я собираюсь засадить, очень непростые. У них полно друзей в министерстве, которым не нравятся доносчики. У меня будет волчий билет.
– Роджер, ты поступаешь правильно. Ты это знаешь.
– Да. Я знаю. Правда. Я видел издевательства и сам был тираном, и я знаю, что это неправильно. Нужно с этим бороться. Теперь я знаю, Эд, что недостаточно просто стоять в стороне, качать головой и повторять, что это ужасно. С этим нужно что-то делать.
20
– Леди и джентльмены, Дани Миног!
Ньюсон с бывшими одноклассниками вышли из гостиницы и направились в сторону Гайд-парка, где под палящим солнцем пятнадцать тысяч людей или около того отрывались на полную катушку.
– Поверить не могу, что ведущий сегодня – сам Саймон Бейтс! – восторженно крикнула Кристина Ньюсону. – Именно после того, что ты написал в его программу, я обратила на тебя внимание. Это же просто классно! – Она обняла его, и он почувствовал ее странно твердые груди, в то время как Дани пела о любви и поцелуях.
– Скажи ведь, Дани выглядит просто великолепно!
– Боюсь, я своего рода пурист, – ответил Ньюсон. – Для меня восьмидесятые завершились с распадом Wham! Все, что происходило после их финального концерта на Уэмбли в восемьдесят шестом – на самом деле ожидание девяностых.
– Ты такой забавный, – воскликнула Кристина, доставая банку джина-тоника из сумки-холодильника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90